Ржавый ангел

Глава 13. Не хоженные земли

Они вернулись к бункеру.

- Покурить бы, - мечтательно протянул сержант. Гриф посмотрел на него и подумал, что это желание живет в нем с тех пор, как здесь очутился.

- Ничем помочь не могу, - сухо сказал капитан.

- Может, спущусь, пошукаю? - сержант кивнул на бункер. - Курить хочется.

- Нет, - сказал Гриф, - там опасно. И не факт, что в этот раз будут гореть лампы. Зона дала нам шанс выбраться из-под земли, надо это ценить.

Сержант не замечал сталкера и смотрел на командира.

- Куваев, - капитан несколько секунд буравил сержанта взглядом, - потерпишь. - Повернулся к Грифу, - давай, запрягай Духа и веди уже.

Они шли, переругивались, останавливались, обкидывали подозрительные место гильзами, иногда возвращались, иногда меняли направление, иногда шли прежним курсом. Капитан подгонял Грифа и не позволял отряду передохнуть.

Спустя примерно четыре часа они пересекли долину и вошли в одиноко стоящий, с заметными признаками старения и запустения дом. Двухэтажный, с осыпавшейся штукатуркой, с ржавой, местами дырявой, с задранными листами, словно приглаженный гигантской рукой против шерсти жестяной крышей. На краю изрытой траншеями и блиндажами долины, дом казался артефактом. Мрачным вместилищем сил враждебных человеческой природе.

Гриф предпочел бы обойти его стороной, если бы не два обстоятельства. На опушке исковерканного изнемогающего леса показалось создание, отдаленно напоминающее гончую. Такое же тощее с изогнутой спиной, с поджатым хвостом, на тонких ножках, только превосходящее оригинал раза в три, с длинной, припадающей к земле змеевидной шеей. Но больше всего напугало то, как оно двигалось - молниеносно, начинало движение и останавливалось резко, словно вдруг услышало выстрел. Ничего подобного Гриф раньше не встречал. Он даже представить не мог, что такая тварь существует.

А вторая причина, вынудившая Грифа укрыться за стенами странного дома, все тот же капитан - капитанище. Он ткнул сталкера пистолетом в спину и зашипел в ухо: «Давай уже, заводи нас в хату. Не то сожрут всех, идиот».

Распахнутые настежь двери, словно руки для объятий, казались особенно подозрительными. На удивление никакой каверзы за собой они не таили. Умирающий от страха Алексей вошел в дом первым. Похрустывая берцами по крошеву из песка и мусора, проследовал на середину холла.

У капитана сдали нервы, когда тварь на окраине леса вдруг замерла, превратилась в неподвижное изваяние и стала почти незаметной на фоне изогнутых ветвей и стволов. Она повернула узкую морду на длинной шее в их сторону и пристально всматривалась, словно обнаружила, что-то съедобное и сейчас решалась либо на бросок, либо оставаться незаметной.

Капитан с силой толкнул Грифа в спину, впихивая в дом, ввалился следом. Сержант, шедший последним, оказался умнее. Он прижался к стене и не шевелился. Хотя его действия Гриф и оценил, как правильные, это их не спасло. Тварь вдруг рванула с места, с такой скоростью, словно они пропустили несколько кадров и увидели картинку немногим позже. Существо неслось к ним с бешеной скоростью. Казалось, оно не касается земли. Передние лапы пролетали далеко назад, задние подтягивались к морде, затем оно вытягивалось в струну. Голова на длинной шее несмотря на неровности рельефа, оставалась неизменно в одной горизонтальной плоскости.

Не было смысла таиться. Сержант заскочил в дом и вместе с капитаном стал закрывать двери. Перепуганный Алексей кинулся в комнаты искать угол поукромнее. Гриф быстро осмотрелся, шагнул к батарее и ударом ноги отломал от нее метровый кусок трубы с увесистым сгоном на конце. Взмахнул, взвешивая тяжесть, после чего встал позади капитана. Тот находился в трех метрах от дверей, нервно облизывал губы и целился из пистолета в линию между полотнами. Он сжимал рукоятку обеими руками так крепко, что побелели костяшки пальцев. Мушка нервно подрагивала. Сержант громыхал в соседней комнате и скоро появился с ножкой от стула.

Время шло, но ничего не происходило. Гриф озирался, подозревая, что существо проникло в дом иным способом. Возможно, через окно или пролом в стене. Прошло уже несколько минут. Этого времени более чем достаточно, чтобы гончая преодолела разделяющее их расстояние.

- Иди, выглянь, - прошептал капитан, не сводя взгляда с двери, едва повернувшись к сержанта.

- А чего я? Отмычка для этого есть, - возразил Куваев и гаркнул. - Душара! Иди сюда быро!

Алексей появился не сразу. Без лишних слов прошел мимо всех и бесстрашно распахнул двери. Открыл настежь, вышел за порог и как циркач в конце выступления развел руками: «Она пробежала мимо. Я видел из окна. Ее не мы интересовали».

- А кто? - спросил Гриф.

- Не знаю. Она промчалась мимо ну… и там, - Алексей неопределенно махнул рукой, - спрыгнула в овраг. Больше я ее не видел.

- Брось трубу, - сказал капитан, наставляя на Грифа пистолет. Сталкер смотрел на ВВэшника испепеляющим взглядом.

- Кэп, - сказал он, твердо, - нас только что чуть не сожрали, зона кишит мутантами, я имею право защищаться.

- Я вас защищу, - проговорил капитан не менее твердо. - Чувствую, с тобой мы не споемся. Слишком ты самостоятельный и прыткий, к тому же строем ходить не умеешь. Я в тебе не уверен и не собираюсь оставлять за спиной. Так что выбрось трубу.

Гриф тяжело смотрел на капитана и ничего не делал. Раздался оглушительный выстрел. Он прогремел в тесном холле, словно взрыв стокилограммовой тротиловой шашки. Позади Грифа в полуметре над головой кусок штукатурки обвалился на пол. Алексей юркнул за дверь, сержант присел и уставился на капитана. Гриф стоял неподвижно, словно ничего не произошло, еще несколько секунд с ненавистью глядел на офицера, затем откинул трубу, которую уже успел согреть своим теплом и которая так уютно легла в руку.

- Будешь смирным, может, и дойдешь до своей норы, - капитан победно усмехнулся. Повернулся к сержанту, сказал: «Куваев, не своди с него глаз».

- Так точно, - ответил сержант, в его руке нервно дернулась ножка от стула.

- Будешь меньше палить, шансы на возвращение значительно вырастут, - проговорил Гриф, продолжая расчленять капитана ненавистным взглядом.

- Побузи мне тут. Первым сдохнешь если что.

- Товарищ капитан, - заговорил сержант, сочтя диалог «непримиримых» законченным, - может того, пошукаем по дому.

- Ты все про свои сигареты, Куваев? - офицер с упреком взглянул на подчиненного.

- Хочется, - сержант поскреб грудь, скривил жалостливую физиономию.

- Десять минут, - раздобрился капитан и добавил, - если какие консервы, воду, найдешь, тащи сюда. И ты, - капитан повернулся к входной двери, из-за которой опасливо выглядывал Алексей, - метнулся скоренько по комнатам, жратву ищи. А ты, сталкер, - капитан обратился к Грифу, - со мной здесь. Пойдем на кухоньку заглянем, - качнул пистолетом в сторону приоткрытой двери, из-за которой виднелся стол и край раковины.

Гриф остался стоять на месте.

- Я сказал со мной, - медленно и требовательно проговорил капитан, останавливаясь на пороге в кухню. Рождающееся в нем раздражение вылезало на лицо. Он пистолетом похлопал себя по бедру. Пару секунд Гриф еще упрямился, после чего все же подчинился.

- Вот и молодец, - капитан ухмыльнулся.

Проходя мимо капитана, подавленный, усмиренный сталкер вдруг развернулся. Раскрытой пятерней накрыл лицо офицера, с силой толкнул его голову назад, аккурат туда, где из косяка торчал гвоздь, которым когда-то заколачивали дверь, спасаясь от мутантов.

Гриф обхватил запястье руки вэвэшника, которая дернулась и потянула пистолет вверх. Прогремел выстрел. Капитан все еще боролся и пытался взять ситуацию под контроль. Но это уже был не тот капитан. Он дергался и напрягался, стараясь устоять на ногах. Палец конвульсивно жал на спусковой крючок. Громыхнуло подряд еще два выстрела. Продырявленный пол ощерился щепой.

Гриф сдернул капитана с гвоздя, повалил на пол и старался вырвать из судорожной руки с окаменелыми пальцами пистолет до того, как он расстреляет всю обойму. Сталкеру это почти удалось… Его горло вдруг обвил могучий питон и дернул назад. Пистолет выскользнул из рук, упал на пол и тем дальше удалялся, чем сильней тянул назад и ломал его сержант.

- Тварь мутанская, - скрежетал Куваев и затягивал стальной зажим. Гриф вцепился в мускулистое предплечье, пытаясь ослабить хват. Он находился в таком положении, в котором не мог существенно помешать противнику, убивать себя. Гриф цеплялся за предплечья, куртку, оторвал пуговицу. Он был беспомощным и задыхался. Сержант обвил ногами и душил. Гриф хрипел, перед глазами плыли круги, они вырастали и таяли. Его взгляд замутился, потерял концентрацию, лицо побагровело.

Глухой удар и последовавшую за этим свободу Гриф не смог сразу оценить и понять. Он повалился носом в пол. От боли заслезились глаза. Тяжесть со спины съехала, стало легко дышать. Некоторое время сталкер лежал ничком, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.

- Гриф, - услышал он испуганный шепот, - ты жив?

Тень приблизилась и остановилась рядом. Сталкер медленно повернул голову, ощущая щекой холод половой доски. Левым глазом сфокусировался на долговязой фигуре. Рядом стоял напуганный и растерянный Алексей, сжимал в руке кусок трубы с увесистым сгоном на конце. Гриф хотел сказать, что с ним все в порядке, но не смог. На первом же звуке, болезненный спазм сдавил гортань. Тогда он собрал правую руку в кулак, оттопырил большой палец. Сверху послышался вздох облегчения.

Гриф мог бы лежать, вдыхать и выдыхать воздух, наверное, вечность, так это было приятно и необычно, если бы не сержант, который мог оставаться еще живым. Сталкер тяжело встал, посмотрел на обездвиженного Куваева, огляделся. Заметил пистолет возле капитана, шагнул, поднял оружие, отщелкнул обойму, сосчитал количество патронов в магазине. Их осталось четыре, как сталкер и предполагал. Он сунул ТТ в карман, взял у Алексея трубу, подошел к бесчувственному сержанту и с размаха, словно колол дрова, ударил трубой сержанта по голове. Послышался треск, зеленое кепи промялось, через мгновение ткань намокла и почернела. Гриф нанес еще один удар, чтоб уж наверняка. Лицо при этом у него оставалось бесстрастным, как будто он и, правда, колол дрова.

От увиденного Алексея мутило, он попятился и отвернулся. Наблюдал за происходящим в полглаза, словно подглядывал. Гриф повернулся к нему, протянул трубу. Что-то хотел сказать, но болезненная гримаса искривила лицо. Он положил руку себе на горло и все же просипел: «Бери». Алексей взял. Сгон на конце трубы был бордовый и поблескивал.

Гриф ощупал карманы мертвецов. Там ничего не было.

После того, как их осталось двое, они обследовали комнаты на первом этаже. В кладовой среди прочего хлама Гриф нашел в картонной пыльной коробке целлофановый пакет с небольшим количеством сухофруктов. Он не делил находку, а высыпал весь пакет себе в карман. Затем вытаскивал по две сушеные яблочные дольки, одну отдавал Алексею, другую кидал себе в рот. Сидели на полу, вытянув ноги, привалившись спинами к облезлым шкафам. Уныние и запустение заселили этот дом, время и сырость постепенно его догладывали.

- Ты откуда такой фифелистый? - спросил Гриф, когда смог разговаривать.

- С Яваршино, - ответил Алексей, откусывая от сушеной дольки.

- Где это?

- Ну… это, я почти местный, из-под Словечно, в ста пятидесяти километрах от Чернобыля. Дворов пятнадцать осталось от двухсот. Народ там…

- А в зоне давно?

- Неделю, я уже говорил.

- И что, все еще без позывного бродишь?

- Ну да.

- Кто-нибудь под крыло взял?

- Пача.

- А-а-а, этот бухарик? Тогда понятно. Ладно, в зоне нельзя без нового имени. Душара это фигня. Армейское тупилово. Щас ченьть временное придумаем, потом само что-то прилипнет. Как твоя фамилия?

- Ну… Парасюк, - Алексей покосился на сталкера.

- Парасюк, - медленно произнес Гриф, оценивающе взглянул на Алексея, сказал, - будешь Явой.

- От Яваршина как бы? - Алексей улыбнулся.

- Да.

- Неплохо, - сказал Алексей. - Ява. У Кравчеко, ну… у соседа моцик такой был.

- Ага, - сказал Гриф, - и сигареты такие есть.

Они замолчали. Повисла тишина, было слышно только, как хрустят пересохшие яблоки на зубах.

- В толк никак не возьму, - заговорил Гриф, - почему карманы оказались пустыми?

- Что? - Алексей посмотрел на сталкера.

- Когда оказались в бункере. Их словно специально вывернули. Ладно, телепорт понимаю, аномалия исключает металл – в зоне все возможно, тоже понимаю, но как объяснить такую выборочность. Оружие, патроны, магазины все железное исчезло, а гвозди в каблуках, какарды, пуговицы, звезды в погонах, пломбы в зубах остались?

- Может, зависит от металла, - предположил Алексей, - ну… состав там, примеси.

Гриф с минуту смотрел на него, затем сказал:

- А спички, сигареты, зажигалка, таблетки? Они все из разных веществ. А ТТ? Его словно специально подложили. А аномалия? Что это за хрень, которая одновременно из разных мест людей дергает и потом в одном собирает, да еще черт знает где? - Последнее два слово сталкер произнес вдруг сдавленно, словно ему вступило в спину. Глаза его полезли на лоб, он медленно выдохнул, наклонился вправо, прижал локоть к боку. Высушенное яблоко, которое он хотел закинуть в рот, так и осталась в руке.

- Что? Что случилось? - Алексей перестал жевать и с тревогой посмотрел на сталкера.

- Ай, - проскрипел Гриф, - старые… болячки, - закачал корпусом, как бы убаюкивая боль, которая голодной гиеной терзала пораженную поджелудочную железу.

Алексей сидел рядом, неотрывно смотрел на сталкера, читая по его искривленному лицу боль, примерял на себя, пытаясь угадать, с чем она сравнима.

Со стороны холла послышался осторожный скрип дверных петель. Гриф замер, Алексей повернул голову к выходу из столовой и напряженно смотрел. По полу миражем поползли белесые волны. Словно призрачные щупальца они пробирались, ощупывали, изучали место и двигались дальше, все удлиняясь и утолщаясь. Туман неестественно целенаправленно растекался по холлу. Дымка набирала цвет и плотность. На какое-то время замерла, а затем быстро потекла на кухню. Скоро она уже походил на плотный дым и возвышалась над полом метровым слоем. Дым клубился, выворачивался, перетекал, закручивался и при этом не терял ни клочка.

Гриф тронул Алексея за руку, взглядом показал на дверной проем, через который виднелась лестница на второй этаж. Медленно, держа палец у губ, сталкер встал. Его глаза неотрывно следили за белесыми перетеканиями в холле.

Обходя стороной туманность, они поднялись на межэтажную площадку. Оттуда было видно часть кухни с мертвыми телами. Туман окутал трупы. Движения слоистых потоков и завихрений ускорялись. Дымные струи скользнули в рукава, просочились под куртку между пуговиц, затекли через воротник. Голова капитана пошевелилась, словно он ожил. В открытый рот устремился густой бело-серый жгут. Сержант, вытянул согнутую ногу. Подбитый берц заскреб по половице. Куваев перевернулся на спину, словно кто-то невидимый приложил для этого усилия. Рука безвольно брякнулась на пол, звонко стукнулись костяшки пальцев о доску. В его открывшийся рот полез туман. Постепенно тела заволокла густая непроницаемая для глаза дымовая завеса. А затем послышался треск материи и хлопок, словно лопнула автомобильная камера. Кровавые ошметки разлетелись в стороны. Раздался второй хлопок и еще один красный всплеск. Все волнения и перетекания вдруг прекратились, туман замер, а через минуту он стал насыщаться бордовым цветом. По невидимым канальцам поползли красные ручейки. Толстые у самого пола, они поднимались вверх, разветвлялись и утончались, напоминая кровеносную систему.