Ржавый ангел

Глава 14. Туман

Алексей переступил на затекших ногах и бедром задел гнилую балясину. Те затрещала, накренилась. Дымное полотно всколыхнулось. Алексею даже показалось, что он увидел в этой серо-белесой массе волн и завихрений глаза, устремленные на него.

- Замри, - послышался едва уловимый шепот. Гриф озвучивал мысль, оставаясь изваянием. Алексей и сам знал, что неподвижность их спасение, но призрачные щупальца уже заструились, поползли по ступеням.

- Бежим, - крикнул Гриф, устремляясь вверх по лестнице на второй этаж.

За первой дверью разверзся провал, вторая оказалась накрепко заколоченной. Выбивая подошвами из деревянных ступеней гулкие звуки, они кинулись выше, на третий, на последний этаж.

Вбежали в спальню с большой кроватью и сразу к окну. Внизу отвесная стена, замусоренная отмостка, сухие ветки, сорванный с крыши лист. Бросились назад. Туман уже растекался по холлу. Белесые, набирающие цвет и плотность волны дернулись в их сторону, словно густая пленка киселя за ложкой. Алексею показалось, что ноги испытывают некое сопротивление, будто бежит в воде.

В окно детской с разбросанными игрушками и оторванными обоями скреблась корявой лапой толстая ветка. Гриф распахнул створу, быстро осмотрелся, забрался на подоконник и в следующее мгновение уже летел. Затрещали, посыпались вниз мелкие сучки и ветки. Главная ветвь тяжело раскачивалась, гнулась, но держала повисшего на ней человека.

Алексей стоял на подоконнике и ждал, пока Гриф доползет до ствола. Туман затек в комнату, устремился к окну и уже хватал его за лодыжки. Парень явственно ощутил, как берца сжались, как чья-то невидимая сила потянула его с подоконника. Алексей прыгнул.

Он повис, ощутил под ладонями шершавую изборожденную кору, а в следующее мгновение под оглушительный треск вместе с Грифом полетел вниз на лепившуюся к дому пристройку. С жутким грохотом они проломили шиферную крышу. В облаке пыли, обломков, мусора рухнули на бетонный пол. Небольшая высота, крыша и доски перекрытия смягчили падение. С ушибами, ссадинами беглецы вскочили на ноги и затравленно озирались.

В потоке хилого света они стояли под проломом, окруженные сумраком и кирпичными стенами. В тенях, в полутенях , в отблесках угадывался верстак, токарные станки, нагруженные деталями стеллажи, в центре тускло поблескивал металлом и смазкой громоздкий агрегат трехметровой высоты. Казалось, что люди ворвались в механистическое царство и теперь все машины в изумлении замерли и смотрят на них.

В пролом над головами потекли мглистые букли. Из-под двери полезли плотные струи дыма, словно в соседней комнате возник пожар.

- Туда, - Гриф рассмотрел у торцевой стены узкую лестницу, уходящую куда-то вниз. Они бежали по ступеням, погружаясь во мрак, словно в трясину.

Гриф выставил вперед руки и уже не бежал, а быстро шел. Коридор, шириной в полтора метра заканчивался перекрестком и перпендикулярно уходил ветвями влево и вправо.

Полагаясь на чутье, Гриф выбрал правую сторону. Сзади наступал на пятки, тяжело дышал и постоянно извинялся Алексей. Сталкер не замечал его. Кромешная темнота таила опасности, по большей части те, которые роились в голове, но были и вполне реальные риски, к примеру, тупик, запертая дверь или провал. Сталкер всем сердцем надеялся, что скоро за поворотом увидит дневной свет.

Они прошли уже около ста метров, а коридор все не кончался. В какой-то момент Гриф подумал, не тот ли это коридор в котором они оказались изначально? Пространственно-временная аномалия в этом и заключается, чтобы от раза к разу запускать жертву по кругу. Сейчас под потолком вспыхнет лампочка, он увидит растерянного капитана и сидящего у стены сержанта.

Не успел сталкер додумать, как руки уперлись во что-то твердое. Пальцы судорожно зашарили по гладкой поверхности и сразу определили, что это металл, а точнее железная дверь. Гриф нащупал дверную рукоятку в виде скобы. Поворотной ручки, отпирающей замок, нигде не было. Так же нигде не обнаруживалась замочная скважина. Гриф отстранился и с силой ударил плечом в полотно. Он оценил крепость преграды и ее непоколебимость. Еще грея надежду, но больше от отчаяния, Гриф отошел на несколько шагов и с разбега ударил плечом в бронированную дверь. Глухой, тихий звук сообщил ему, что полотно толстое, сидит на петлях крепко и надежный замок можно либо разнести взрывчаткой, либо разрезать автогеном.

- Что там, Гриф? - шептал сзади Алексей.

- Опа там. Надо назад.

- Ты с ума сошел. Там этот ну… туман. Ты видел, что он с военными сделал? Ой! - вдруг вскрикнул Алексей. Гриф услышал, как его голос ушел вниз, а затем стук упавшего тела. Гриф наклонился и махнул рукой. Там, где должно быть парень, рука прошла сквозь пустоту.

- Гриф! - кричал Алексей, - он меня тащит! Помоги! - голос стремительно удалялся, сопровождаясь шорохом волочащегося тела.

Гриф перестал дышать, вжался в стену. Его рука помимо воли ползала по стене и искала что-то, что могло его спасти. Мозг не хотел мириться с безвыходной ситуацией и посылал сигналы. Инстинкт самосохранения бессознательно заставлял тело действовать. Гриф слышал, как ботинки Алексея скребут по полу, как надсадно, часто тот дышит, как шумно набирает воздух в легкие и орет: «Гриф! Помоги!!!». Но Гриф уже не Гриф, он сам не знает, кто он сейчас.

Неожиданно справа совсем рядом раздается щелчок, под потолком вспыхивает длинная гирлянда из тусклых, мутных плафонов. Гриф видит, как густой, перетекающий и извивающийся, дымный червь волочет парня и тот, вопящий, протягивающий к нему руки, становится все призрачнее.

В голове у Грифа творится что-то невообразимое. Он не уверен, что это происходит с ним на самом деле. Доносится все усиливающийся далекий гул, на затылке шевелятся волосы. Из плотного тумана торчат уже только руки с растопыренными пальцами. Гриф с содроганием ждет, хлопка лопнувшей камеры, после чего все кончится. А потом придет его черед.

Волосы на затылке шевелятся все сильнее. Гриф чувствует движение воздуха, оно направлено вглубь коридора. Откуда-то сверху доносится низкий тихий свист. Вслед за руками из белесой гати появляется стриженная голова, только Алексей уже не орет, а широко открыв рот, дергает головой, словно что-то застряло в горле и мешает дышать. Наконец, он кашляет и судорожно, шумно вдыхает. Корчится на полу, а поток воздуха сдирает с него налипший туман.

Гул нарастает, воздушный поток усиливается. Раздается не громкий, но четкий металлический щелчок сзади. Гриф понимает, что это открылся затвор. Он хочет повернуться и открыть дверь, но рука, вцепившаяся мертвой хваткой в рубильник, этого сделать не позволяет. Несколько долгих секунд Гриф смотрит на свою руку и не понимает, как она оказалась на рычаге. Косточки на пальцах побелели, от напряжения рука дрожит, словно ток пробивает изолятор рукоятки. Он собирается разжать пальцы, но думает, что у него не получится, потому что рука уже ему не подчиняется. Он посылает команду. Секунду - другую ничего не происходит, но затем закостенелые пальцы с дрожью медленно отпускают пластиковый валик. Сталкер ощущает, как сотни иголок втыкаются в них и ломящая боль, растекающаяся по кисти, предплечью возвращает ему руку. Гриф опускает ее, поджимает к животу, обнимает другой рукой. Смотрит на дверь, делает быстрый шаг, словно опасается, что в последний момент магнитный замок защелкнется, и с силой толкает тяжелое полотно плечом.

За дверью все тот же длинный коридор. В мутном свете сталкер видит слева в углублении на стене рубильник, точно такой же, который замкнул минутой раньше. Не раздумывая, шагает к нему и опускает рычаг. Под потолком вспыхивает, убегающая вдаль, цепь тусклых зарешеченных плафонов. В дальнем конце длинного коридора виднеется малюсенькая дверь, а слева в стене угадывается темное пятнышко.

- Ява! - кричит Гриф, хотя на самом деле он сипит. Его звуки вплетаются в свист ветра и гасятся. Гриф смотрит на стоящую, на четвереньках, содрогающуюся в кашле, фигуру. Он больно сглатывает и кричит снова, - Сюда! - Голос звучит крепче, отдается в стенах коротким эхом, пробивается сквозь низкий гул вентиляторов. Алексей поднимает голову. Оборачивается, затем смотрит на Грифа. Опираясь на стену, по стариковски, с трудом поднимается на ноги. Наклоняется вперед и идет, прикладывая огромные усилия. Как ледокол грудью прокладывает себе дорогу в плотном потоке ветра.

Едва Алексей переступает порог, Гриф захлопывает за ним дверь. Автоматика срабатывает и замок защелкивается. Гриф испытывает облегчение, но вполне осознает, что опасность не миновала, тем не менее, не двигается, смотрит на Алексея. Тот стоит рядом, уперев руки в колени, и все кашляет. Из открытого рта с бронхитным хрипом вырываются белесые облачка похожие на пар. Гриф знает, что это на самом деле, поэтому не торопит.

Наконец, Алексей сплевывает тягучую слюну, вытирает губы и выпрямляется. Красными, слезящимися глазами смотрит на сталкера.

- Нормуль? - спрашивает его Гриф. Тот кивает. - Тогда двигаем.

Алексей снова кивает и вялой трусцой поспевает за сталкером, который бежит по коридору к далекой двери.

За второй дверью коридор закончился лестничным маршем, который поднял и вывел беглецов в тесный фонарь. Люк с узким смотровым окном запирался кремальерным затвором. Прежде чем взяться за колесо, Гриф потер пальцем мутный, пыльный «глазок», отчего тот светлее не стал. Потерявшее прозрачность стекло было запачкано снаружи и только в центре немного светилось дневным рассеянным светом.

Маховик поддался легко, запоры с мерзким скрипом вышли из пазов. А вот петли люка не желали шевелиться. Скрежетали и трещали, словно кисли не одно десятилетие.

Беглецы вылезли через узкую с трудом отжатую щель и очутились в окружении жидкого, никнущего леса. Почерневшие с наростами, с сочащимися трещинами деревья топорщились голыми ветвями. То же самое происходило и с кустарником. Он торчал из земли жесткими проволочными конструкциями.

Придерживаясь выбранного направления, то и дело, озираясь, Гриф шел по твердой земле, припорошенной серыми, скрюченными, иссушенными листьями. Шуршащая сухая масса скрывала ноги до середины голени. Несколько раз Гриф разгребал и рассматривал место опоры, но кроме черной сухой земли ничего не обнаруживал.

Они удалились от люка метров на двести, когда обернувшись в очередной раз, Гриф заметил туман. Белесые струи лились с насыпи над фонарем и образовывали на земле дымное озерцо.

- Твою мать, - зло прошептал сталкер.

Алексей остановился, проследил за его взглядом. Глаза округлились, он зашептал: «Гриф, что будем делать?».

- Драпать потихоньку, - шепотом ответил Гриф и двинул ускоренным шагом прочь.

Как они не старались оставаться не замеченными, все зря. Гриф это понял по поведению тумана. Собравшись в густую тучу у фортификации, часть марева заползла в люк, а другая длинными отростками расползалась в разные стороны, словно ищейки. В какой-то момент серо-белая масса всколыхнулось, будто в комнате хлопнули дверью. А затем, вытягиваясь и закручиваясь в червя, устремилась в их сторону. Гриф не знал, услышал ли туман их, увидел ли, учуял ли или еще каким-то способом обнаружил, но он четко и уверенно устремился вслед за ними.

- Бежим, - выдохнул Гриф и побежал. Алексей к этому моменту уже пришел в себя и по скорости мог уже вполне конкурировать со своим старшим товарищем. Он обогнал Грифа и наращивал преимущество.

- Стой! - раздался сзади задыхающийся крик. Алексей остановился, как вкопанный. И это его спасло. Поначалу он не понял, что могло так обеспокоить Грифа. Была мысль, таким образом сталкер хочет уровнять шансы: мне не надо бежать быстрее медведя, достаточно тебя обогнать, но он ее быстро отверг. Чувство самосохранения подсказывало другое: Гриф опытный сталкер, шесть лет в зоне и он не похож на сволочь. Будь таким, просто бы пальнул в спину.

- Смотри, - поравнявшись с Алексеем, выдохнул Гриф и указал пальцем на два сухих дерева с обломанными ветвями. И все бы ничего, расти они по отдельности. Такие же черные, такие же голые, такие же корявые, как и прочие. Но, когда мысленно Алексей сложил их в пару, стало понятно, что это вовсе не деревья трехметровой длины, сросшиеся корнями и раскинувшиеся в разные стороны. Теперь они напомнили клешни огроменного зарытого в землю жука «рогача».

Они обежали клешни и через метров пятнадцать наткнулись еще на одну пару. И вокруг таких было много. Разной длины и толщины, они маскировались под деревья. Теперь приходилось бежать медленнее и с большей осторожностью. Шуршащая под ногами перина из мертвых листьев добавляла опасений.

Костяной щелчок, который раздается при столкновении баранов, заставил их обернуться. Ничего поражающего воображение, кроме тумана, они не увидели. А через секунду, рассекая белесые волны, с таким же щелчком сомкнулись еще одни клешни и тут же скрылись под землей. Стало понятно, как это работает.

По поведению же дымной твари стало понятно другое - расчленением ее не уничтожить. Как ни в чем не бывало, туман продолжал стелиться, перекручиваться и гнаться за жертвой.

Лес кончился сразу. Перед людьми лежала изрытая, искромсанная гигантским плугом земля. Тяжело дыша, Гриф остановился. Окинул взглядом пространство впереди, обернулся. Шурша листвой, их настигало клубящееся серо-белое нечто.

- За мной, - выдохнул сталкер и бросился через рытвины и канавы к холму, возвышающемуся над искромсанной равниной.

Тихой смертью туман нагонял беглецов. В отличии от людей, он не задыхался, не хрипел, мышцы не наливались свинцовой тяжестью, ноги не превращались в тумбы, а сердце не лупило в ребра, словно стремилось выпрыгнуть наружу. Паря над землей с постоянной скоростью, он неустанно сокращал дистанцию. Помехи он начал встречать выплыв на изрытую землю. Ямы и бугры, цепляли его, снимали белесые стружки, сдирали заусенцы. Но не это повлияло на исход гонки, и даже не легкий ветерок, который подул с запада, замедляя стремительное торнадо и рассеивая истонченные лохмотья на периферии.

До чего же эти двуногие изворотливы. Они были уже в прозрачной вате, туман ощущал жар, источаемый их телами, чувствовал кровь толчками струящуюся по венам, их страх, пот, их бессилие. Он предвкушал скорую добычу. У него еще было время. Мутный кругляк только выплыл из-за черного гребня, а «дохлый» ветерок окрепнет еще не скоро.

Мутанты - ходячая отрава и болезнь, они горькие, жилистые и воняют. Кровь двуногих... Нет ничего вкуснее. Туман мысленно облизнулся и крепче ухватил долговязого, которого уже однажды едва не высосал. Он такой молодой, сладкий и слабый.

Алексей плетется позади Грифа. Он ощущает, как воздух вокруг сгущается, становится плотнее. Страх окатывает кипятком. Он наклоняется вперед, расточительно сжигает силы, прорывается сквозь невидимый кисель. Но не пробегает и трех шагов, как снова, что-то вяжет его ноги, липнет к спине, хватает за руки. У Алексея нет сил кричать. Да и не будет сталкер помогать, не будет рисковать ради него.

Алексей спотыкается. Делает несколько широких корявых шагов, наклоняется сильно вперед, взмахивает руками. Он еще пытается удержать равновесие. Но чертов туман подсекает опорную ногу. «Все», - печальная, пораженческая мысль большим пузырем поднимается к поверхности сознания, словно последний выдох с глубины. Черная, изрытая земля приближается. Алексей выставляет руки, он знает, что не будет пытаться подняться. Да и нет уже сил. Он закрывает глаза.