Родина – за нами!

Глава девятая

'Разведчик самостоятелен в своих оценках и решениях,

Умеет быстро перестраивать свое поведение

В зависимости от ситуации'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

— Стоять… — Одними губами прошелестел Валиев, придержав Сашу за рукав маскировочного халата. Девушка остановилась, присев, как учили. Покрутила головой по сторонам, пытаясь понять — из-за чего остановка?

Валиев вжал её ещё глубже в свежий, рыхлый снег. Под твёрдой рукой худощавого разведчика-башкира Саша распласталась ничком. Краем глаза заметила, как справа возник плотный и невысокий Шутяк, вооружённый штурмовой винтовкой «Гевер-55». Прямо перед ней еле виднелись спины Шабанова и Эйхвальда. Остальные разведчики, совершенно незамеченные, наверняка расположились также где-то рядом. В чём причина задержки, вот что ей хотелось узнать.

Саша Венцлав не была тихой кабинетной мышкой, всю сознательную жизнь прокорпевшей в кабинетах за толстыми талмудами. Ничего подобного, ни капли похожего. Наоборот, увлечений у неё хватало. Законы военного времени скорректировали их, и к моменту защиты докторской, на груди девушки красовались значки ОСОАВИАХИМа по прыжкам с парашютом, стрельбе, бегу, ориентированию, борьбе и плаванию. Плюс в наличии имелся собственный, пусть и не такой уж большой опыт походов, сплавов по сибирским рекам и военно-тактических игр-манёвров. Но куда этому всему равняться с имевшимся у каждого у этих ребят в маскхалатах?

Абсолютно бесшумно рядом оказался капитан Куминов, практически ничем не отличимый от подчинённых. Такой же белый, с лёгкими серыми разводами, маскхалат, капюшон с маской на голове. Узнала по оружию, АСД-60, десантному варианту автомата Судаева, с привинченным прибором бесшумной и беспламенной стрельбы и сложному прицелу, закреплённому сверху, сейчас укрытому чехлом. Экземпляр был броским, так как почти все остальные разведчики предпочли германские образцы. Но Венцлав понимала, что это никак не отразится на самой операции, и было с чего.

Обеспечение войск боеприпасами, своевременное и полное, лишь это могло дать преимущество на самом первом рубеже ведения огня. Любой ветеран, провоевавший больше полугода, всегда знает простую истину: не стоит выпендриваться с собственным «стволом», надо иметь то, что всегда будет стрелять. А потому никого не удивляло наличие у бойцов РККА образцов вооружения противника и наоборот. В ходе боя намного легче подобрать боеприпасы с трупа, чем ждать, пока их поднесут те, кто отвечает за эту, весьма непростую, задачу. Так что причудливое соседство «манлихеров» и «шпагиных» по обе стороны фронта никого не удивляло.

Один из разведчиков, залёгший у самого выхода из перелеска, поднял руку ладонью вверх, покрутил ею в воздухе. Венцлав почувствовала, как внутри ёкнуло, ведь дозорный только что показал: внимание, противник! Она постаралась вжаться глубже в неплотный, только выпавший по-серьёзному снег. Прислушалась, пытаясь понять то, что может ожидать. Откуда-то справа, издалека, еле слышно донесло ворчание мотора. Или моторов, что было вероятнее всего…

Сердце билось гулко и быстро. Венцлав неожиданно поняла, что всё это по-настоящему. Что сейчас, прямо сейчас, секунд через десять, может начаться бой. Поняла и ощутила то, чему удивилась… сначала… своему полному спокойствию.

На выходе из перелеска деревья росли очень жидко, открывая тем, кто был за ними, хороший обзор. Березняк, ольха и невысокие сосны. Да и низкорослый кустарник, которого в рощице достаточно, дал им возможность получить небольшое преимущество. Разведчики видели всю панораму перед собой, оставаясь незамеченными. В отличие от тех, кто сейчас двигался в их сторону.

Первая машина вынырнула перед группой резко, не дав неопытной Венцлав даже удивиться. Невысокая, приземистая и широкая, опирающаяся на толстые рубчатые покрышки, уверенно несущие её по снежному покрову. Плавный капот, забранный специальной решёткой, предохраняющей двигатель от близкого контакта с разрывами гранат. Броневые листы, закрывающие лобовую часть кабины, кружок запаски на выдающемся в сторону багажнике. И небольшая башенка, злобно ощерившаяся единственным клыком крупнокалиберного пулемёта в ней. Грязно-серый цвет бортов с прожилками ослепительно белой краски и небольшим, аккуратно нанесённым с помощью трафарета чёрным крестом на башне. Немцы, первые увиденные Венцлав немцы по «ту» сторону линии фронта. Одна из тех самых поисковых групп, про которые ей рассказывал Куминов.

За головным бронированным вездеходом спокойно и неторопливо едущим вперёд, показался второй, точно такой же. Потом проехал, ворча старым бензиновым двигателем, открытый сверху полугусеничный бронетранспортёр с пехотой, аккуратно рассевшейся по боковым лавкам. Пулемётчик, торчавший над кабиной, где наверняка ехал офицер, ворочал по сторонам чёрным толстым стволом МГ. Два грузовика «Бюссинг», четырёхосных, очень надёжных, с колёсными семидесятипяти миллиметровыми пушками на сцепках, проехали за ним.

Чуть заревев движком, степенно и важно пролязгал траками «панцеркампфваген-восемь», основной танк немцев за последнее десятилетие. Уже практически ветеран, но не ставший от этого менее надёжным и грозным для противника. Неприхотливая машина, которую смогли создать германские инженеры на базе захваченных разведкой вермахта чертежей Т-42.

Дизельный двигатель от заводов того же Порше, сто-миллиметровое нарезное орудие, танковые МГ в количестве двух штук. Это Венцлав прекрасно знала из курса теоретической подготовки. Вот только что-что, а предположить возникновение этого воспоминания в такой момент… такого девушка не могла и предположить.

В арьергарде поисковой группы противника шёл ещё один вездеход, развернувший башню назад. Лишь когда он скрылся с сектора видимости, который девушка на полном автомате выбрала для себя, лишь тогда она поняла, что их никто не обнаружил. И не приключилось никакого первого боя, которого, если уж быть честной, она боялась очень сильно.

— Пронесло… — голос Куминова вырвал её из собственных мыслей, возвращая к действительности. — Это хорошо, что пронесло. Так… группа!

Венцлав покрутила головой, улавливая как сугробы, такие незаметные на первый взгляд, превращаются именно в потерянных ей разведчиков. Подивилась про себя на их умение раствориться, прятаться, слиться с местностью. Почувствовала, как кто-то дёрнул её за рюкзак, услышала звук отщёлкиваемого крепёжного карабина. Через мгновение спокойный и меланхоличный башкир Расул Валиев, приставленный к ней Куминовым, бросил прямо перед её носом лыжи. Поняла, что теперь наступает та самая фаза операции, о которой не хотелось даже думать, и вздохнула про себя.

Куминов покосился в её сторону, понимая неравнодушное отношение Саши к лыжам. Пожал плечами, решив не заморачиваться по этому поводу, сама, в конце концов, решила идти с РДГ. Нагнулся к своим снегоступам и начал закреплять их на ботинках, у которых имелись специальные места для креплений. Лыжи он тоже не особо любил, и бегать на них после войны не собирался. Ни за что, ни за какие коврижки. Но сейчас деваться-то некуда, только эти, практически не изменившиеся за столетия приспособления, могли помочь группе увеличить скорость.

Лыжи в разведывательно-диверсионных группах непростые. По конструкции куда как ближе к снегоступам или охотничьим широким, чем к беговым. Но всё же, в отличие от снегоступов, разведке полагалось не идти, а именно бежать, потому длина была намного больше.

Материал — комбинированный пластик, чья поверхность куда лучше обычного дерева. Пластик, после открытой и добываемой сибирской нефти, встречался даже чаще дерева, так-то. Снизу, на скользящей поверхности, закреплены широкие полосы из меха, волчьего, собачьего или лисьего, чей густой подшёрсток позволял хорошо скользить вперёд, одновременно позволяя останавливаться практически на месте. Да и ещё один плюс — «заметание» следов. Естественно, что не полностью, но всё же РДГ не оставляла за собой совсем чёткой лыжни. Палки разведка не использовала, руки у диверсантов были заняты оружием. И вот из-за этого момента Куминов в первый раз сделал исключение, вручив профессору Венцлав именно лыжные палки. Ему и подчинённым они были ни к чему, постоянные тренировки давно сделали своё дело.

— Готова, Саш? — он повернулся к ней.

— Да. — Маска, полностью скрывающая лицо, делала голос глухим. — Как пионер…

— Умница. — Куминов кивнул головой. — Расул…

Разведчик чуть наклонил голову.

— Проверь снаряжение.

— Якши. — Башкир кивнул и немедленно занялся приказом командира.

— Хрусталев, Эйхвальд, Воронков — ко мне. — Капитан отошёл в сторону поваленного деревца.

Командиры троек подошли. Капитан не любил пользоваться краткими позывными, и когда мог — предпочитал обычные имена и фамилии. Воронкова чаще всего называли Молчуном, из-за особенности характера и поведения. Старший сержант, спокойный и уравновешенный, много молчал, предпочитая действовать.

К двум другим клички-позывные прицепились из-за фамилий. И если по поводу Хрусталя никто не удивлялся, то вот позывной высокого и мрачного лейтенанта-разведчика сначала смешил незнакомого человека. Если человек был глупый, конечно. Умному хватало интеллекта на то, чтобы понять, что основой позывного стала первая часть фамилии давно и полностью обрусевшего поволжского немца в чёрт его знает каком поколении. Дубовый лес, не больше и не меньше. Вот и позывной соответствующий — Дуб. Во всяком случае, к тому, что воевать ему приходится с теми, кто вроде как близок по крови, Женька относился спокойно и философски. Родина его была здесь, а если враги из Германии, так что остаётся делать, как не уничтожать их всеми возможными методами и способами?

— Тройка Воронкова первая. — Куминов внимательно посмотрел на подчинённых. — Эйхвальд прикрывает нас с учёной и Расулом. — Камиля ведёт твоя тройка, Вов.

Хрусталёв согласно кивнул, понимая, что на его плечи ложится задача не менее важная, чем у молчуна сержанта.

— Вопросы есть? Вопросов нет, это хорошо. Стартуем через пять минут. Интервал по времени — минута. Всё, парни, работаем.

Куминов встал и пошёл надевать лыжи. Первую часть задания группа выполнила: линия фронта пройдена. Первый патруль немцев их не обнаружил, что уже хорошо. Значит, стукача в штабе вроде как нет, иначе повязали бы сразу. Теперь остаётся долгий и сложный путь в сторону Сергиевска, в который желательно попасть через двое суток. Если бы не присутствие Венцлав, то капитан мог бы ручаться за попадание к точке раньше расчетного времени. Но вот то, как группа побежит с девушкой… этого он не знал. Оставалось лишь надеяться на то, что Саша справится с задачей достойно.

Ноги сидели в креплениях ровно и уверенно. Нельзя было сказать «как влитые», но этого и не требовалось. Обувь для разведки — не ботинки для спортсменов. Самое важное то, что и лыжи можно закрепить, и потом, сняв их, передвигаться так же уверенно. Куминов затянул все необходимые ремни и выпрямился. Попрыгал на месте, проверяя наличие ненужных звуков от металлических и твёрдых предметов. Обязательный ритуал, несмотря на то, что все возможные «предательские» места оружия и экипировки давно перемотаны мягкой изоляционной лентой или медицинским пластырем, у кого что, и не должны выдать.

Куминов ещё раз посмотрел на девушку, выполняющую тот же ритуал под строгим присмотром ответственного Расула, и чуть улыбнулся. Выглядело всё оно потешно, да ещё как. Саша явно старалась, подпрыгнув уже на пяток раз больше чем необходимо. Что-что, а ответственности в ней явно хватало. Это он понял ещё тогда, когда группа только подошла к вертолёту.

Да-да, именно к вертолёту. В самый последний момент перед атакой, когда группа Куминова уже находилась возле одного из ходов, проходящих через линию внешних траншей, где уже готовились идти в бой пехотинцы, им дали команду не выдвигаться. Уже после того, как началась артиллерийская подготовка, появился командир разведроты и давешний лысый.

Через пару мгновений после их появления Куминов и подчинённые неслись в сторону взлётной полосы, на которой уже стоял, со свистом раскручивая винты «Ми-3». Длинный и приземистый геликоптер, предназначенный для десантирования, перевозки раненых и небольших грузов, неприхотливая и надёжная «небесная колесница». Одним из её основных показателей было то, что вертолёт мог идти очень низко, не теряя при этом ни капли послушности рукам пилота. Глянув на нависшие над землёй плотные снеговые тучи, готовые вновь вот-вот начать снегопад, капитан понял задумку командования.

Да, рискованно идти в такую погоду по-над самой землёй, но оно того стоило. Не говоря про бой, кипящий внизу, на земле. Но… Во всяком случае, вряд ли немцы, даже если они и знали про готовящуюся операцию, могли бы предположить такой безумный и самоубийственный манёвр. Зимняя снежная буря не жалела никого, даже всегда сумасшедших (на взгляд всего цивилизованного сообщества) русских. И Куминов вполне оценил риск, при котором группа выигрывала целый день из тех двух, что давались на переход линии фронта. И риск оправдался.

Тогда, сидя в дико трясущемся, как хороший скаковой жеребец, вертолёте, капитан внимательно смотрел на девушку. Ему-то было страшно, что и говорить, но она держалась. Да ещё как, пусть и побелев, и крепко стиснув зубы, но держалась.

Потом была торопливая высадка километров за десять отсюда, торопливый бег на лыжах, пересечение открытой местности в плотно идущий стеной крупный снег. Всё осталось позади, кратким мигом, когда ощущение защищённости ещё оставалось. Сейчас же всё… линия фронта позади полностью. Враг, ни капли не смущаясь, только что продемонстрировал своё присутствие. Оставалось лишь идти вперёд, выполняя задачу.

— Готовы? — Куминов обвёл бойцов взглядом. Кивнули все. — Двигаем…

Шаг, другой, до отдыха далеко. Спина давно стала мокрой, одежда успела несколько раз прилипнуть-отлипнуть. В груди уже перестало хрипеть и свистеть, сердце билось быстро, но без перебора. Тренировки сказывались, тело, давно приучаемое к нагрузкам, брало своё. Кровь бежала внутри ровно так, как и должна, разнося кислород ко всем органам ни на секунду не позже необходимого. А значит шаг, и ещё, и ещё. Группа бежала вперёд, вытянувшись в колонну по одному, не отставая и не отрываясь. Лишь авангардная тройка находилась за пределом глаз первого из разведчиков. Она шла впереди, нащупывая безопасный путь, давая возможность другим остаться живыми. Шаг, вдох-выдох, размеренно, стараясь не хватать морозный воздух ртом.

Снег начал падать минуты три назад. Сперва лёгкие хлопья падали редко, кружимые ветром… недолго, совсем недолго. Потом началось то, что прикрыло разведчиков надёжнее любой маскировки, одновременно не давая возможности ускориться. С неба повалило сплошной стеной, не давая возможности рассмотреть хотя бы что-то на расстоянии в несколько метров. Группе Воронкова пришлось притормаживать, чтобы их следы не засыпало полностью. Товарищи шли за ними, ориентируясь только по еле заметной лыжне, пропадающей с ужасающей быстротой под растущими как на дрожжах сугробами.

— Саша… — Куминов догнал Венцлав, которая шла перед ним. Схватил за плечо, поворачивая к себе.

— Да? — голос был уставший, но твёрдый.

— Сейчас будем останавливаться. В такой снег можем зайти чёрт знает куда.

— Поняла.

— Хорошо. Лёха!

— Да, командир. — Еле слышно прозвучало со стороны невысокой фигуры, еле виднеющейся через сплошную белую стену. Она отделилась от группы товарищей и двинулась к ним.

Через несколько секунд сержант был рядом. Венцлав, остановившаяся и старающаяся перевести дух после гонки, которую молчаливый сержант задал всем остальным, приходила в себя.

Окружающий её мир, совсем недавно сузившийся до размеров лыжни, мелькавшей перед глазами, начал становиться нормальным. К сожалению, был он сплошь белым и не таким уж и просторным. Сержант, Куминов, остальные разведчики, да и она сама были густо залеплены снегом. В снегу было всё, включая рюкзаки за спиной и оружие, которое хоть и было тщательно и бережно укутано в специальные чехлы, но выглядело не лучше, чем ветки не пойми откуда взявшегося посреди открытой степи невысокого карагача.

«Брошу курить, — мысль родилась сама собой, — вернёмся и брошу. К чёртовой матери, это не пробежки в удовольствие там, за линией…»

В ногах гулко отдавало в такт ударам сердца. Чуть начала ныть спина, оттягиваемая заплечным грузом. Девушка невесело улыбнулась под плотной тканью маски, сейчас насквозь мокрой от испарины. Вот ведь как бывает, когда в голове содержится много грамотной и научно подтверждённой информации. Венцлав уже просчитала то, что будет с ней после любого небольшого отдыха со сном часов в пять. Количество выделившейся молочной кислоты заставит её потом начинать движение не иначе как с зубовного скрежета от внутреннего напряжения. Ай-ай как будет больно, ай-ай. Куминов непонимающе оглянулся на неё, как будто смог почувствовать то, что творилось в её голове. Ничего не сказал и повернулся к терпеливо ожидающему команды Воронкову.

— Сейчас обвязываемся верёвкой и двигаем дальше. Ни в коем случае не растягиваемся. Смотри сюда…

Капитан достал из крепко притороченного к бедру планшета карту, скреплённую сверху металлической спиралью. Бумага была полностью закрыта мягким и прозрачным пластиком, на который немедленно начал ложиться снег.

— Вот здесь мы должны быть сейчас, если не забрали в сторону. Согласен? — палец командира ткнул в точку на карте.

— Согласен. — Воронков кивнул. — Вот эти три оврага мы прошли минут сорок назад, значит, что не заплутали.

— Точно. Значит, где-то в километрах пяти от нас должен быть вот этот самый эн-пэ[20]. То ли заимка какая-то от бывшего охотхозяйства, то ли что-то типа того. Идёшь прямо на неё, направление запомнил?

— Так точно. — Воронков кивнул головой.

— Увидеть издалека её мы точно не сможем. Снег валить будет ещё часа четыре, не меньше, так? Вот и я про тоже. Те гансы, что мы встретили недавно… мало ли, где они могут оказаться. Так что аккуратнее, Лёх. Всё, связываемся.

Саша, опёршись на палки, внимательно смотрела по сторонам. Разведчики выстроились цепочкой, закрепляя на поясах свободные петли верёвки, которую сержант достал из вещевого мешка. Смысл ей стал понятен сразу. В такую пургу самое главное — не потеряться. Один неверный шаг в сторону, чуть сильнее ветер со снегом… и всё.

А Воронкову и его парням, шедшим впереди, такое грозило в первую очередь. Так что предосторожность была далеко не лишней.

— Сцепились? — Куминов озабоченно покрутил головой, прислушался. Нет, ничего подозрительного пока он не слышал. Всё-таки не стоило недооценивать врагов, но в такую погоду гансам как-то спокойнее в тепле сидеть. Да и с неба не приходилось ожидать какой-либо опасности, что было хорошо. Особенно здесь и сейчас, когда группа проходила один из немногих открытых участков лесостепи. И до спасительного купола деревьев над головой оставалось совсем немного.

Группа двинулась вперёд, снова разрывая сплошную стену снегопада слитным движением. Куминов, быстро вернувшись в потерянный было ритм, бежал ровно и спокойно. Старался как можно внимательнее наблюдать за подопечной, которую наверняка не выпускал из виду и Расул. Но что сделать с собственным упрямым характером, который заставлял всё проверять самому?

Саша справилась, выровняла собственный ход и давно перестала сбиваться с шага, плавно вписавшись в общую скорость группы. Хоть одной заботой стало меньше, подумалось капитану, старательно контролировавшему обстановку вокруг. А ведь их, забот, было не просто много.

Куминов никогда не обманывался первоначальными успехами при очередном походе на «ту» сторону. Разрешить себе такое ни один разведчик никогда не сможет. Ослабить, пусть и ненамного, внутренний контроль над окружающей обстановкой — непозволительная роскошь. Если поверить в то, что вся дорога туда-обратно будет лёгкой и без проблем, так не минуешь попадания в неприятности. А в их деле неприятностей быть не должно.

Расчёт на снегопад, на который Куминов первоначально и поставил, исходя из времени года, полностью оправдался. И пока это дало им небольшую фору и возможность миновать первый рубеж защиты противника без потерь и обнаружения. Но полагаться на то, что и дальше всё будет гладко? Увольте, это просто невозможно. Опыт подсказывал, что впереди будет немало сложностей, и стоит быть готовым к ним постоянно. Смущало факт того в этот районе он никогда не ходил, и информации было с гулькин нос. Сказанное «лысым» тоже не прибавило ясности. Что могло найтись здесь, на землях, которые выжжены уже очень давно, опасного и неизвестного? Ни одного относительно точного намёка, ни малюсенькой зацепки… ничего. Опасно, и всё тут.

Ш-и-и-и-х — ш-и-и-и-х… лыжи шли по снегу хорошо. Не было ветра, замечательно. И мороза, тоже пока ничего не предвещало, значит, наста не предвиделось, и это тоже хорошо. Наст — штука предательская, опасная и коварная. Вроде бы твёрдый, но таящий под собой пустоту, в которую легко могла уйти нога неосторожного лыжника. Если там, за линией фронта, это повлекло бы за собой визит в ближайший медпункт, то здесь? Что угодно, вплоть до такой ненужной гангрены у бойца. Так что мягкий и пушистый снег, уже начавший сбиваться в плотные сугробы, был как нельзя кстати.

Мерный бег постепенно вгонял привычное к нагрузкам тело в необходимый ритм дальнего хода. «Волчий шаг», которого так старались добиться в училище все инструкторы по беговой подготовке. Возможность преодолевать километры пути быстро, неутомимо и не снижая темпа. Умение, которое невозможно было выработать тому, кто был слабым. Слабым скорее не телом, а духом. В разведывательные части РККА такие не попадали, здесь не было места тем, на кого нельзя положиться. Разведка, опаснейшая из всех войсковых профессий, необходимая армии, как воздух. И в которую, несмотря на опасность и смертельный риск, мечтали попасть сотни. Оказывались в разведке единицы.

Куминов бежал как автомат, давным-давно приученный к этому инструкторами. В голове крутились мысли о том, что лежало вокруг, и о том, что было сказано в штабе перед выходом. Что он знал про эти места? Немногое, очень немногое.

Степи и леса за Волгой оказались практически брошенными ещё тогда, в сороковые. Пусть и вынужденно, но они стали пустыми на десятки квадратных километров. Лишь бои и схватки в течение многих лет, которые тоже не прибавляли жизни в эти безграничные пространства. Земли, выжженные постоянными авиационными налётами и артиллерийскими ударами, перепаханные колёсами, траками гусениц и опорными частями ходовых частей машин, бронетехники, гусеничной и шагающей. Братские могилы, разбросанные повсюду. Сожжённые дотла города, посёлки и деревни. Концентрационные лагеря ближе к Волге, в которых земляки разведгруппы умирали сотнями. И враг, злобный, жестокий и беспощадный, сумевший вцепиться зубами в эти области, и до сих пор не выбитый с них. А сейчас — ещё и готовящийся к очередному наступлению.

Кто или что могло жить здесь? Звери, дикие от природы и одичавшие за полтора десятка лет. Их хозяева, те, что выжили и сломались, став не менее опасными хищниками. С такими Куминову приходилось сталкиваться там, в предгорьях Урала, не так давно отбитых у фрицев. И там же капитану пару раз пришлось столкнуться с чем-то, чему объяснения не было. И если лысый имел в виду что-то подобное, то хорошего в этом ничего нет.

Неожиданно Саша, бежавшая перед ним, встала как вкопанная, подняв руку ладонью вверх. Капитан сделал то же самое, показывая остальным, что необходимо срочно остановиться. Скрип за спиной прекратился, группа замерла в тишине. Воронков не стал бы останавливаться просто так, это Куминов знал хорошо. Так что — либо он кого-то засёк, либо они уже дошли до первоначальной цели… либо всё-таки заблудились.

Спереди по цепочке жестами передали о полной тишине. Куминов, вглядываясь в бесконечный белый круговорот вокруг, снял капюшон, стараясь услышать и понять то, что насторожило сержанта. И услышал, практически сразу. Не так уж и далеко, где-то на расстоянии в полкилометра, не больше, раздавался вой. Самый обычный, так похожий на волчий. Плохих моментов в этом было всего несколько, зато каких.

Вой слышался сразу с нескольких сторон. Приближающийся, высокий, ритмичный, с повторами нескольких чётко различных звериных глоток. И хорошо, если это были обычные волки… но на это Куминов не надеялся.

Два десятка лет войны сделали своё дело во многом, в том числе и в том, как развивались животные. Брошенные, разбежавшиеся, родившиеся уже после первых лет войны собаки умирали тысячами. Но были и выжившие, те, что смогли не погибнуть от разрывов снарядов, пули решившего пострелять по живой мишени солдата, избегнувшие участи быть разорванными ближайшими сородичами. Теми, что ходили в серой шубе. Те, что выжили, смешались с волками, привив новому поколению смешанных зверей многое из того, что было незнакомо диким четвероногим. И в первую очередь — отсутствие боязни перед человеком, умение понимать то, опасен ли он для стаи, вооружён или нет. И сейчас стаи волкособак оккупировали громадные пространства. Животные, никем не контролируемые, совершали набеги на уцелевшие поселения с хитростью и яростью, достойными орд Чингисхана. И по этой причине капитан Куминов сейчас крепко сжимал в руках собственный автомат, понимая, неизбежность первого столкновения. А то, что против группы будет не тот противник, который ходит на двух ногах и владеет оружием, легче эту схватку не делало.

— Собираемся вместе! — Куминов крикнул в обе стороны, привлекая внимание тех, кто расслышал через поднявшийся неожиданно ветер. Отбиться от большой стаи можно было только так. Пытаться убежать, отстреливаясь, не было никакой возможности: снегопад не давал возможности нормально ориентироваться.

Бойцы возникали из пелены, пока ещё чётко различимой в заходящем солнце. Становились хитрым зигзагом, одновременно и прикрывая друг друга со спины и оставляя свободное место для неожиданного рывка вперёд. Главным было не запутаться в той самой верёвке, которой группа воспользовалась совсем недавно. Вой не прекращался, всё больше усиливаясь и приближаясь.

Волкособакам было без разницы на время суток. Ум, доставшийся им от предков со стороны псов, подсказывал, что в такую погоду бывшие хозяева беззащитнее, чем в темноте. У двуногих нет таких чутких носов, и передвигаются они неуклюже, скользя и падая в высоких сугробах. Звериные инстинкты подстёгивали, заставляя напасть прямо сейчас, в такой выгодный момент. Тем более что к ночи, по всем признакам, снег должен был успокоиться. Стая, ведомая сразу несколькими вожаками, что являлось невозможным для обычных волков, приближалась.

Куминов поднял «судаева», прикрывая свой фланг. Венцлав он оставил с правой стороны, отправив Расула прикрывать девушку со спины. Проверил магазин, снял автомат с предохранителя. Самый близкий к разведчикам четвероногий отряд был недалеко. Метрах в шестидесяти, не больше, неожиданно громко взвыл один из четырёх, или пятерых, вожаков стаи. Ему ответили уже по периметру в сотню метров, охватившим группу со всех сторон.

— Приготовиться! — капитан присел на одно колено, стараясь уловить движение сквозь непрекращающийся снегопад. Разведчики последовали его примеру, кто только сейчас, кто раньше. Те, кто первым занял оборону, уже успели превратиться в высокие белые холмы. Снегу было наплевать на проблемы существ, копошащихся внизу, он валил себе в своё удовольствие.

Огонь в сторону стаи открыл Эйхвальд. Его барабанный облегчённый «дегтярь» коротко рявкнул, отправив первую порцию смертоносных гостинцев через белую круговерть. Там, куда улетели пули, коротко взвизгнуло. Визг оборвался на самой высокой ноте, жалобно и обречённо. Стало заметно темнее, солнце начало закатываться за горизонт всё быстрее. Воя больше не было. Вместо него оттуда, где только что вожак придушил подранка, раздалось негромкое поначалу ворчание. Скребущий по душе разъярённый звериный голос перешёл в низкое, горловое рычание. Эйхвальд выстрелил ещё раз, на удачу, рычание на миг пропало, но возникло вновь, переходя в тот самый вой. Спустя пару мгновений на группу пошла волна тёмных силуэтов с еле заметными по блеску глазами, прячущимися в густой шерсти.

Первый зверь, высокий, по пояс Куминову, мощный матёрый волчара, возник из снега неожиданно. Вот только что его не было, а сейчас он уже стремительно летел вперёд, сорвавшись в сильном прыжке, метился в грудь капитана. Расчёт хищника был прост: сбить человека с ног, давая возможность ещё нескольким собратьям, маячившим за первым волкопсом, докончить начатое. Но капитан не дал зверям подобного шанса.

«Судаев», украшенный ПБСом, несколько раз кашлянул, окрасив белизну снега алыми брызгами. Полёт зверя был прерван в самой высокой его части. Его сломало пополам, разом и резко опустив в высокие сугробы. Волкопёс успел коротко хрипнуть, прежде чем умер. Ствол автомата разведчика опустился, плюнув злобными металлическими шершнями в тёмные приземистые тени, метнувшиеся к человеку. И как это было с ним обычно в момент боя, сознание капитана немного раздвоилось. Тело на рефлексах, вбитых в подсознание намертво, продолжало вести бой, а кто-то, сидящий в самой голове, внимательно наблюдал за происходящим, ловя каждую деталь.

Волкопёс создание неприятное и страшное. От волков новый вид унаследовал густейшую серую шубу со светлым подшёрстком, острые уши и вытянутую морду с набором острых клыков. Несколько таких наборов сейчас стремительно приближались к Куминову, чуть поблёскивая в наступающих сумерках полосками слюны. От собак, своих вторых предков, звери взяли массу и знание человека. Сейчас второе было хорошо заметно по практически полному отсутствию страха перед оружием капитана. Звери понимали, что стоит двуногому один раз промахнуться — и всё, хотя бы один из них успеет вцепиться острыми белоснежными клыками в ногу и повалить на землю. А первое… среди волков таких громадных зверей Куминов никогда не видел.

Ни один из нёсшихся к нему волкопсов не уступал самому первому в росте и ширине груди. Вытянутые лобастые головы по размеру больше подходили для уже подросшего телёнка. Звери неслись вперёд уже абсолютно молча, лишь изредка подавая голос.