Родина – за нами!

Глава двадцать седьмая

'Командир РДГ должен быть уверен в своих подчиненных,

В их морально-волевых качествах и психологической надежности'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

Ветер бил в лицо, заставляя отворачиваться от него. Еще минут десять назад казался незаметным, но сейчас перерос в настоящий шквал. Плюс— скорость состава стала практически критичной. Наплевав на осторожность, Гречишина встала сама за «штурвал».

Сейчас локомотив, такой неказистый с виду, пер вперед, разрезая металлической грудью сплошное белое полотно перед ними. Прожектор, такой нужный, включать нельзя. Куминов всерьез опасался прибытия к месту недавнего боя еще нескольких коллег винтокрылой машины. Снег, поваливший так вовремя, внезапно оказался большой проблемой. Скорость сбрасывать нельзя, а вот двигаться вперед без света, стало не просто опасно… стало смертельно опасно. Куда не кинь — всюду клин. Куминов выматерился, да так, что Саша покосилась на него. Но не с неодобрением. Скорее с невольным уважением к таланту капитана.

Он перескочил на сам локомотив, оттолкнувшись от борта своей платформы. Металл покрылся скользким тонким слоем снега. В какой-то момент капитан качнулся, и вцепился в поручни, чтобы не улететь под грохочущую громаду. Было слышно, как сзади охнула от испуга за него Венцлав. Самому Куминову вдруг стало жарко, всего на мгновение. Странная реакция организма на неожиданно подступивший страх перед падением вниз. Ведь еще чуть и все… для него операция уже закончилась.

Капитан оглянулся назад, но ничего не увидел. Понятное дело, когда с неба валит и валит, вставая сплошной пеленой перед глазами. С минуту назад ему показалось, что с той стороны долетел громкий отзвук взрыва, но ведь могло и показаться. Хотелось верить, что парни смогли оказаться живыми и даже выбрались, отправившись назад, к своим. Очень хотелось, несмотря на опасность, исходившую от них в случае поимки немцами. Куминов тряхнул головой, отгоняя прочь сейчас такие ненужные и неуместные мысли.

Надо дело делать, а не думать о несбыточном чуде. Капитан пошел вперед, решив не рисковать возможностью упасть на скользком металле и крепко взявшись за поручень. Круглые, нетолстые штыри с ребристой поверхностью, были облеплены снегом, влажным и густым. Перчатки, чья ткань сразу намокла, скользили по густой каше и сжимать пальцы пришлось изо всех сил. Локомотив крепко тряхнуло на невидимом повороте, капитану пришлось вцепиться в железо еще крепче, двигаясь вперед мелкими шажками.

Но локомотив того типа, на котором неслась вперед РДГ, все же не корабль, даже не океанский большой катер. Скоро Куминов оказался рядом с кабиной машинистов. Внутри, в темноте, в которой светились лишь приборы на доске, сидела хмурая Гречишина, и точно такой же Воронков. На ввалившегося капитана они обернулись одновременно и недоуменно.

— Прожектор включай. — Куминов сел на металлический ящик для инструментов, крепко привинченный к стенке. — Давай, давай…

— А светомаскировка? — Гречишина чуть приподняла брови.

— Да хрен с ней, светомаскировкой. — Капитан скинул снег с автомата. — Под откос уйти похуже будет. И это, Лех, сходи за Сашей, нечего ей на ветру делать.

— Хорошо. — Сержант встал. — Сам с Андреем останусь. Он же на платформе?

— Да. Осторожнее там, Леш, скользко.

— Хорошо.

Воронков подхватил оружие и двинулся в сторону задней части локомотива. Куминов выглянул, стараясь хотя бы проконтролировать то, как сержант доберется. Потом с досадой стукнул кулаком по железной стенке машинисткой и пошел следом. Ну не дурак ли, прости Господи? Сам еле дошел, и предложил Саше сделать то же самое, только самой. Видно ветер и морозец все-таки подвышибли соображалку, чем еще такое объяснить. Куминов прикрыл глаза рукой, жалея, что нет его очков, прозрачных и широких, с плотной маской вокруг. Его разбились во время лыжной гонки, а на базе, откуда они вышли к железнодорожной ветке, таких не нашлось. Мечты, мечты…

Он успел в аккурат к моменту, когда Воронков страховал девушку на подъеме.

— Хватайся! — Куминов протянул Саше руку.

Девушка крепко вцепилась в ладонь и прыгнула. На какое-то мгновение, совсем короткое, капитан понял, что стоит и крепко прижимает ее к себе. Всего на мгновение, такое длинное-длинное. Два взгляда, друг напротив друга, серые глаза в карие, почти черные. Саша кашлянула, положив руку на его ладонь:

— Может, пойдем уже, товарищ капитан.

— А, ну да… — Куминов отпустил ее. Если быть полностью правдивым, то очень даже нехотя. Покосился в сторону тактично отвернувшегося Воронкова. Тот, видно почувствовал взгляд, повернулся. Ухмыльнулся и выставил из кулака большой палец. Капитан сплюнул, погрозил сержанту кулаком и пошел за Сашей, которая, цепляясь в поручни, уже прошла около трети пути по дрожащей под ногами «палубе» их сухопутного корабля. Состав снова тряхнуло, Куминов подпрыгнул, и чуть было не прикусил язык.

В кабину машиниста они ввалились практически одновременно. Ветер бросил вдогонку несколько добрых горстей мокрого снега. Гречишина хохотнула, глядя на них.

— Ветерок за бортом, а, капитан?

— Разговорчики, старпом… — Куминов сел на холодную лавку, рядом с Сашей. — Идем по приборам, или что-то видно?

— Видно? — Юля пожала плечами. — Да нет, практически. Но двигаться вперед осталось около километра. Там стрелка, переведем и вперед, к окончанию пути.

— Хорошо. — Куминов откинулся на стенку. Представил себе, как там ребята на платформах. Поежился.

— Чая хочешь? Горячий… — Юля открутила крышку термоса, налив Саше кружку горячего чая с лимоном. Венцлав вцепилась в нее крепко, обхватив пальцами, хотя та и точно была очень горячей. Пальцы, обтянутые плотной шерстью, чуть дрожали.

— А откуда? — удивился капитан.

— Пчелкин прибегал, принес термос и заварку. Тут кипяток есть, дело техники, особенно с термосом. Будешь?

— Буду. — Куминов сел на лавку. Вытянул ноги, поняв, что устал, очень устал.

— Ну, так бери и наливай, тоже мне, — Гречишина улыбнулась, — барин нашелся, принеси-подай… Некогда мне, стрелку бы не проехать.

— Действительно. — Куминов отхлебнул чаю. Зажмурился от удовольствия, чувствуя, как горячая сладкая жидкость побежала вниз. Как мало иногда надо для ощущения всей прелести жизни, всего-навсего свежий, только что заваренный, крепкий чай. С густым ароматом полностью развернувшихся листьев и лимона… сказка просто. Пусть настоящего лимона и не было, а был только сухой концентрат из пакетика. Это как раз неважно.

— Так… — Гречишина плавно потянула на себя рычаг, одновременно нажав несколько тумблеров. Скорость локомотива ощутимо, пусть и не сразу, начала спадать.

— Приехали? — Куминов торопливо отставил кружку, зашипев, когда недопитый чай плеснул на пальцы от толчка останавливающегося состава.

— Почти… — Юля выдохнула и прищурилась, глядя через стекло перед собой. — Вроде не промахнулась.

За дверью отчетливо лязгнул металл, и чуть позже появился Хрусталев, похожий на белого медведя.

— Стрелку переводить будем? — Лейтенант шмыгнул носом. — Вот буржуи, в тепле устроились. Плюшками не балуетесь акроме чая?

— Балабол. — Куминов пожал плечами. Хрусталев был неисправим.

— Эйхвальд оставался сзади, командир? — Голос лейтенанта стал жестким, ожидающим. — Один или с кем-то еще?

— Сафин с ним остался. — Капитан вздохнул и посмотрел на товарища. — Вдвоем они там были.

— Да… — разведчик почесал подбородок. Куминов понимал его как никто другой. Их группа славилась своей удачей и тем, что возвращалась вся, чаще всего вся. А сейчас? Их осталось восемь, всего восемь. А задача так еще и не выполнена. И ребят не вернуть…

— Хватит лирики. — Гречишина подошла к выходу. — Лейтенант, стрелку переключишь?

— А как-то еще можно? — Хрусталев посмотрел на девушку. — Вот и я думаю, что никак больше и не выйдет.

Он повернулся и пропал в темноте. Куминов вышел следом, понимая, что снег начал падать медленнее. Во всяком случае, не так быстро и густо, это точно. Теперь тяжелые хлопья валили вниз почти горизонтально, спрессовываясь под собственным весом и быстро создавая небольшие сугробчики. В голову пришла мысль о том, что лишь бы не занесло пути впереди, вот что может быть плохо.

— Не должно — Гречишина возникла рядом бесшумно.

— Может, хватит мысли читать, товарищ чекистка?

— Да какие мысли? — Юля непонимающе уставилась на него. — Ты стоишь, смотришь на небо, потом вниз. Что еще можешь подумать?

Из кабины донесся тихий смех. Саша, которая прикорнула на лавке, рассмеялась.

Из темноты донесся звучный щелчок. Немного позже возникла белая фигура Хрусталева.

— Готово. И это… — разведчик повел головой по сторонам, — поедемте быстрее. Не по себе мне как-то. Показалось, что следит кто-то за мной.

Куминов не стал пытаться проверять слова разведчика. Слишком много видел за последние дни непонятного и страшного. Поднял автомат, положив ствол на поручень, и уставился в темноту, ставшую чуть светлее. Или это только показалось? Хотя утро уже через пару часов наступит. Очень хотелось надеяться, что за эти пару часов они, наконец, уберутся куда-то, где их сложно будет отыскать.

Локомотив качнулся, уходя направо, по еле заметной ветке. Куминов, стоя на борту и держась за поручни, посмотрел назад. Стало заметно светлее, солнце на востоке скоро должно было пробиться сквозь низкие снеговые тучи. Но с неба все еще валило, помогая разведчикам, забрасывая еле заметную колею. Капитан понимал, что поисковики гансов пройдут по ней, но хотя бы надеяться хотелось. Хотя это было глупо, стрелка сразу показывала наличие двух путей. Оставалось лишь дождаться приезда в конечную точку, и понять, почему Гречишина так спокойна.

Состав тихо поехал вперед, набирая скорость и торопясь убраться от наползающих лучей солнца с той стороны, откуда он приехал.

Состав прокатился мимо небольшой станции, с деревянным, перекошенным зданием вокзала. Куминов знал от Гречишиной, что станция была промежуточной, разводя линию от соседней, крупной узловой, к Ставрополю-на-Волге. Тут же, рядом, был поселок с бывшим пороховым заводом. Оборудование части РККА при отступлении взорвали, ветку привели в негодность. Единственный путь, которым и проехали разведчики, выныривал из глубины громадного пакгауза, одного из десяти, находившихся на территории бывшего завода. Пути у станции были заставлены грузовыми составами, в свое время не отправленными по назначению. Пустые платформы, с которых немцы давным-давно поснимали все более-менее ценное. Теплушки, в которых вывозили эвакуированных жителей и раненых бойцов из-под Москвы. Локомотивы, «овечки» и «сталинцы», со снятыми котлами и остальным оборудованием, ржавели на рельсах. Поезд разведчиков тихо продвигался вдоль них, крадучись и неторопливо. Оставшиеся бойцы настороженно водили стволами оружия по сторонам, опасаясь засады. Но вроде бы было тихо.

— Вон в тот тупик едем. — Гречишина выглянула из кабины. — Тут совсем медленно надо, видишь, капитан, как тесно составы стоят? Отправь пару человек откатить ворота, прибыли уже почти.

— Хорошо, — кивнул Куминов. — сейчас сделаем. Хрусталев!

— Да, командир?

— Вон те ворота на роликах, видишь? Откатите в сторону, подождите и потом назад их. Давай, выполняйте.

Пчелкин и Валиев мягко спрыгнули вниз. Побежали, похрустывая подошвами ботинок к кирпичной постройке, темневшей впереди. Капитан перешел на их платформу, встал у КПВ, где Шутяк смотрел вперед, крепко взявшись за ручки пулемета. Повел головой вокруг.

Странно, все как обычно в местах, где за большой и обычной правдой жизни прячется маленькая тайна. Что тут? Водонапорная башня вон там, рядом с вокзалом, когда-то выкрашенным в голубой с белым. Старая, как сама станция, кирпичная, с пробитой в нескольких местах деревянной крышей и еле стоящими стропилами. Коробка депо прямо впереди, бывшая раньше красной с белым, сейчас грязная, с выбитыми стеклами по верху здания. Несколько сцепленных вместе пригородных деревянных вагонов, оббитых жестью, крашеной в зеленый цвет. Лавки вдоль перрона, тяжелые, с чугунными боковинами.

И ни одной живой души, даже бездомных собак, к которым Куминов так привык в подобных местах. Лишь густая стая ворон, уже успокоившихся и вновь осевших на что-то, напоминающее разрушенный элеватор. Скрипнуло там, куда двигался, аккуратно двигаясь вперед, состав. Ворота пакгауза, сваренные добротно и продержавшиеся так долго, разъехались в сторону. Состав подкатил к ним и нырнул в темноту.

Расул с Пчелкиным навалились на створки, вновь сдвигая их вместе. Чуть позже второй снайпер РДГ выскользнул в еле заметный лаз наверху, выбравшись на улицу. Куминов довольно кивнул головой. Пчелкин явно решил обмотать засов ворот цепью и повесить замок, которые обнаружил в углу строения, на верстаке. Фальшивка легко вычисляемая, но могущая подарить лишнее время.

— Приехали, значит… — Венцлав показалась на лестнице локомотива, ведущей вниз. — Куда дальше, Юль?

— Прямо по тоннелю. — Гречишина вниз решила спрыгнуть, одним махом преодолев несколько метров высоты. — Переодеваться будем, товарищ капитан?

— На чем по тоннелю пойдем? — Куминов повернулся к ней.

— Дрезина с платформой. — Чекистка подошла к одной из ремонтных ям, спрыгнула. Голос доносился со дна, глухо. — Сейчас… опа…

Донесся скрежет. Пчелкин, уже вернувшийся, крутился рядом с девушкой, тут же оказался внизу. Послышался щелчок включающий фонарь.

— Командир, тут такое… — лицо разведчика, показавшееся над краем ямы, выражало удивление вперемежку с восхищением.

Куминов хмыкнул и пошел в ту сторону. Спустился по небольшой лесенке, уже слыша, как где-то в глубине хода, виднеющегося в самом конце бетонной кишки, заработал генератор. Дизель, кашлянув пару раз, замурлыкал, распространив вокруг пары сгорающего соляра и появившееся в темноте электрическое освещение. Дела…

Капитану доводилось устраивать секретные тайники на территориях, захваченных немцами. Все они были нужны для одной цели — дать возможность разведчикам совершать диверсии, обладая необходимым снаряжением и вооружением. Были известны ему системы глубоких блиндажей, соединенных целыми системами ходов сообщения, вроде того, в который из деревни их привела Гречишина. Но что-то подобное ему довелось увидеть в первый раз.

— Так, все собрать с состава, перенести КПВ на заднюю платформу и накрыть чем-нибудь. — Куминов повернулся к оставшимся разведчикам. Посмотрел на них, дошедших вместе с ним практически до конца пути. Подумал о том, что возможно все эти приготовления будут сделаны зря и тут же отогнал глупую и несвоевременную мысль. Они на войне, задача должна быть выполнена. А значит, состав должен быть готов к тому, что на нем придется возвращаться. Хотя в такой вариант Куминов практически и не верил.

— Герасим! — разведчик, услышав командира, показался из убежища в яме. — Иди и помоги парням, давай быстрее. Нечего затягивать, двигаться надо.

Пчелкин кивнул. Перекинул винтовку за спину и полез наверх. Пропустив его, по лестнице спустилась Саша. Куминов не стал ее ждать и пошел вперед, туда, где было слышно хозяйственную деятельность Гречишиной.

Пригнул голову, проходя под низкой притолокой помещения. Глянул вбок и понял, что устройство потайного хода было очень уж хитрое. Люк делился на две части, поднимаясь вверх и вниз, утопленные в специальных пазах. Скорее всего, что все было сделано так хорошо, что даже не сбивались отдельные плитки из кафеля, которыми была выложена яма изнутри. Светильники, узкие лампы под стеклянными толстыми колпаками, убранными в мелкую решетку, давали достаточно света.

Чекистка находилась за дверью одной из комнат, сходившихся в достаточно большом помещении сразу за первым поворотом коридора. Выглянув на тихие, но все же услышанные ею шаги разведчика, смахнула со лба несколько тянущихся ниточек паутины.

— Поможешь?

— Чего не помочь-то? — Куминов последовал за нею. Вошел, окинул взглядом далеко не маленькую комнату, сплошь заставленную стеллажами и пирамидами, и присвистнул. Было с чего.

Оружие, амуниция, экипировка для разных условий и времен года, форма. Как образца РККА, так и войск Оси, включая униформу армии Ямато, как успел отметить наблюдательный капитан. Вон, пожалуйста, торчит в углу песочная форма Квантунской императорской армии, что она тут делает? Или вот, еще более пожалуйста, прямо напротив целый комплект для артиллерийского расчета штурмовой артиллерии итальянской пехоты. Зато есть возможность при необходимости выбрать хотя бы что-то нужное.

— Это все хорошо… — Куминов присвистнул. — А толку? В немецкую форму там не обрядишься, как не крути. В гражданское, черт знает.

— Припасы пополним и пойдем на объект к ночи. — Чекистка сняла с пирамиды странный автомат с пухлым стволом в мелкую сетку и отверстиями. — Бесшумный пистолет-пулемет Хеклера. Разработан по заказу герра Скорцени, специально для скрытных операций. Думаю, что нам потребуется, как считаешь?

— Скорее всего, скорее всего. Опробовать надо, или как?

— По уму надо… — Гречишина потерла подбородок, — если никогда не обращался, а оно заметно, так хоть чуток привыкнуть.

— Это точно. — Куминов взял в руки автомат, или все-таки правильнее — пистолет-пулемет?[41] Покрутил в руках, примериваясь и привыкая.

Да уж, непривычно, больше никак и не скажешь. После такой знакомой тяжести АСД, пистолет-пулемет казался непривычно легким, да еще и коротким, со странным центром тяжести. Поглядев и покрутив немецкую вундервафлю в руках капитан понятливо кивнул головой. Отстегнул приклад-рамку, приложил к плечу, попытался пальцем передвинуть странновато небольшой флажок предохранителя. Поморщился, понимая, что в случае с этим чудом германского оружейного производства что-то не то и привыкать просто жизненно необходимо. Решил подняться наверх и опробовать машинку в действии, когда сверху что-то хряснуло и грохнуло. Чуть позже до него донесся голос Хрусталева.

— Командир, неладное тут что-то! — Куминов дернулся к выходу, потом сообразил и схватил висящий на пирамиде подсумок с длинными и узкими магазинами.

Со стуком пронесся по лестничке, выскочив в пакгауз. Краем глаза зацепил почему-то распахнутое окно под самым потолком, одно из немногих, что были в этом большущем здании.

— Вон там! — Андрей Шабанов, присевший за большой деревянной катушкой для кабеля, ткнул пальцем в сторону небольшого куска, в котором тесно стояли верстаки и железные шкафы. Половина из них завалилась, но оставшаяся часть еще держалась. — Туда шмыгнул.

— Кто? — Куминов всмотрелся, но ничего не заметил. — Что за переполох?

— Да непонятно. — Хрусталев оказался рядом, зайдя сбоку и прикрывшись бортом платформы. — Мы уже все закончили почти. Слышим, по крыше шорох какой-то, скребется как будто. Мало ли, ветер может, или птицы. И тут на… стекла к чертовой бабушке. Все думаю, дождались, за нами прилетели, так ведь, командир, неслышно было ничего, не винтов, не чего другого. А оттуда что-то непонятное — раз, и по стенке, по стенке в угол. Длинная такая, темно-серая дрянь, в лохмотьях.