Родина – за нами!

Глава двадцать третья

'Чем больше знает и умеет делать каждый боец, тем больше

Шансов выполнить поставленную РДГ задачу'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

В неярком свете масляного фонаря приходилось напрягать глаза, но оторваться Куминов не мог. Всё это было так недавно… и так давно одновременно. Двадцатилетней давности статьи, которые даже сейчас казались написанными чуть по-другому, летели сами собой.

Сзади, где возился Эйхвальд, что-то грохнуло. Куминов посмотрел в ту сторону и хмыкнул.

Здоровяк лейтенант был верен себе. Скорее всего, что с помощью товарища чекиста женского пола он отыскал местную КХО[38] и немедленно решил поживиться такими любимыми железяками. Установив на последней платформе станок, сейчас здоровяк прилаживал на него «Дегтярь». Капитан лишь улыбнулся, глядя на довольно возившегося с убийственной механикой подчинённого. В дороге точно не повредит, в этом он с Эйхвальдом полностью согласен. Глянул на Сашу, устроившуюся рядом и явно задремавшую, и вернулся к чтению.

«Снайпер Большаков открыл счет»

В. ДОБРОВИЦКИЙ.

Немцы слишком близко, но они не показываются. Сидят, зарывшись в землю, как кроты. «Надо быть осторожным и главное незамеченным» — сказал себе молодой снайпер т. Большаков. Он всегда придерживался этого золотого правила, зная, что враг следит за каждым движением наших солдат.

Большаков не спеша выбрал место для своей засады и замаскировался так, что находясь в нескольких метрах от него никто и не подумает, что здесь, находится человек. А хорошая маскировка — это залог успеха.

Убедившись в том, что он теперь «человек-невидимка», Большаков стал внимательно изучать местность расположения противника. Он приглядывался к каждому кустику, каждому бугорку, примечая мельчайшие детали предметов, находящихся в поле его зрения. Обратил внимание даже на то, как ветер колышет траву. И терпеливо стал ждать.

Большим терпением и выдержкой обладает Большаков. Он может просидеть часами не шелохнувшись, выжидая появления врага.

— У него снайперская закалка, — говорят о нем бойцы подразделения.

Вот что-то мелькнуло на стороне противника почти неуловимое для простого глаза, а снайперский глаз Большакова подметил — это была верхушка фашистской каски. Снайпер не шелохнулся. Он знал, что выдержка и терпение охотника, выслеживающего зверя, смогут принести ему удачу. Через некоторое время показалась голова, а затем появился фриц с лопаткой в руках.

Появление фрица встретила меткая пуля Большакова.

— Один гад есть, — сказал себе снайпер и снова притаился в своей надежной засаде.

Немцы, видимо встревожились. Не прошло и пяти минут, как показался второй фриц. Но Большаков на этот раз не выстрелил.

— Они думают, что я не умею отличать чучело от живого негодяя, — рассказывает он. — Я понял, что теперь фашисты начали охотиться за мной и, стоило бы мне выстрелить по чучелу, как я обнаружил бы сам себя. Какой же я тогда был бы снайпер.

Так снайпер Большаков, первый раз вышел на охоту и в первый же день открыл свой лицевой счет'.

Куминов посмотрел на Андрея Шабанова, невозмутимо сидевшего в конце его платформы. Снайпер, как обычно в свободное время, занимался своей винтовкой. Сколько у него на счету было немцев и других, что шли с ними? На этот вопрос капитан не смог бы ответить точно. Бывало, видел у только начинавших воевать солдат смешные зарубки на прикладах. Андрей такой ерундой не баловался. Его зарубки оставались в голове, очень много зарубок.

Куминов улыбнулся. Даже в то время, когда надежды, казалось бы, не было, народ не сдавался. Что же говорить про то, что есть сейчас?

Страна смогла собрать в единый кулак все свои недюжинные, спавшие какое-то время силы. Не сумев справиться с помощью теории «молниеносной войны» немцы вели заранее проигранную войну. Можно было истреблять жителей всех захваченных территорий, грозить террором, выгребать из недр земли всё, до чего могли дотянуться. Можно, и это не было страшно. Немцы не смогли дойти до станового хребта Урала, решив, что успеется. Куминов мысленно ухмыльнулся.

Куда понять швабам, что Урал, это даже не середина его, Куминова, самой великой страны? И что сейчас, за время временного затишья, скрытые его каменными стенами, люди этой страны собрались в единый стальной кулак. Кулак, который скоро наподдаст пришедшим к ним незваными гостями так, что лететь они будут не только до Берлина. И не нужно никакого второго фронта, планируемого в сороковых союзниками до уничтожения половины Англии. Народ СССР сам сможет уничтожить захватчиков, спихнув последних из них в Атлантический океан.

Он знал это, как и каждый, все эти годы ждавший лишь своего момента. Осталось немного до него, самого сладостного мига. А то, что сейчас, волей случая его группа находится на острие первого удара… ещё лучше. Никто из них не станет отступать, пройдя весь путь до конца и выполнив задание любой ценой. В этом Куминов был убежден полностью.

Эйхвальд, притащил дополнительные короба с пулеметными лентами, громыхнул их сталью об пол. Капитан оторвался от мыслей и решил прочесть ещё пару статей. Пробежав глазами по первым строкам следующей газеты, он вздрогнул.

«Владимир Иванов-третий, 'Новое Слово», 24 июня 1941

В газете «Фелькишер Беобахтер» от 24 июня помещена статья Альфреда Розенберга «Час Востока»(Die Stunde des Ostens).

Эта статья примечательна для нас, русских, тем, что в ней ни слова не сказано о войне с советской Россией. Но только лишь о борьбе с иудео-большевизмом и плутократией, о необходимости разрушить их идеологическую и политическую твердыню, тот страшный груз, то позорное иго, которые несут на себе народы России с октября 1917 г. Тогда враг человеческого рода перевернул и исказил известное изречение: «Свет с Востока». Не свет, но страшная тьма и сень смертная стали облегать тогда всю вселенную.

Начав с востока, тьма сгустилась до крайних пределов на проклятом острове и прошла дальше — до Нью-Йорка, этой второй красной Москвы.

Но теперь опять там, где царила тьма, засиял свет. «Теперь, — говорит А. Розенберг, — пробил решительный час на Востоке. Две проблемы стоят перед национал-социалистической революцией и Германской державой. Первая есть свержение большевизма, как идеи и как политической силы, вторая есть решение исторических судеб гигантского пространства, населяемого народами Советского союза»

— Вот урод… — голос Юли, раздавшийся прямо над ухом, заставил его вздрогнуть. — Таких, как этот, расстреливать надо, без суда и следствия. Предать Родину…

Куминов молча кивнул. В этом он был полностью согласен с чекисткой. Среди белоэмигрантов хватало тех, кто с самого начала войны, как мог, боролся с фашистами. Переводили средства, возвращались через линию фронта, чтобы воевать с врагом, топтавшим общую с бывшими противниками родину. Каждый, любящий Россию, делал всё возможное. В захваченной немцами Франции до сих пор действовало Сопротивление, в сороковых поднятое бывшими офицерами, юнкерами и кадетами российской императорской армии. Но случались такие вот Ивановы, в озлоблении плевавшие на всё доброе и хорошее, связанное с родиной и мечтавшие лишь вернуться на правах хозяев.

— Готовы ехать, капитан. — Девушка устало провела рукой по вспотевшему лицу, перемазанному маслом. — Пять минут, и вперёд… труба зовёт.

— Замечательно. — Куминов бережно сложил газетные листы поперёк, превратив их в аккуратный прямоугольник. Убрал в один из боковых карманов рюкзака. — Юля?

— Что?

— Как ты нас заметила тогда, в деревне?

— Тьфу ты, капитан, удивил. Думала, что-то умное спросишь… — чекистка усмехнулась. — По запаху, хочешь — верь, хочешь — нет.

— По запаху, значит… — Куминов посмотрел на неё. — Ну-ну.

— Ну, а чего? — Гречишина усмехнулась. — Умеючи легко.

— Да уж…

Юля настояла на том, чтобы перед самим крепышем-локомотивчиком прицепили платформу. На станции пути шли параллельно, система перевода стрелки работала, несмотря на время. Вручную подкатив не такую уж и большую «телегу» перед новообретенным стальным «конем» разведчики недолго провозились с креплением. Буферные замки встали мягко, добротно смазанные Воронковым.

Сейчас там, впереди, расположились Хрусталев и Пчелкин. Платформа оказалась по-настоящему боевой, прикрытой бронеколпаком. В «носу», под выпирающей округлой сферой обнаружился станок для пулемета. Сначала Куминов не мог понять, для чего он предназначен, слишком уж массивной оказалась ложа для крепления. Но разом встрепенувшийся от одного только вида хитрой системы шкивов и воротков Эйхвальд время зря не тратил. Покопавшись в закромах оружейной, лязгнув несколько раз особенно громко и что-то уронив, лейтенант скоро выбрался наружу.

Разглядев на весьма страшноватом, измазанном пылью и с зацепившейся паутиной, лице подчиненного довольную улыбку, Куминов насторожился. Потом, приглядевшись к чему-то в руках, повод для негаданной радости раскусил. Сквозь плотный сероватый брезент, чуть отражая неяркий свет всеми своими выступами, в больших ладонях Эйхвальда красовался КПВ[39].

— Прямо пионер на елке, получивший в подарок маузер Дзержинского. — Хмыкнула Юля. — Боеприпас-то ведь есть к чудищу.

— Да… — Эйхвальд ещё шире расплылся в улыбке. — Уже нашел.

— Мужчины, мужчины… — чекистка хмыкнула еще раз. — Все бы вам в игрушки играть. От кого нам из него отстреливаться?

— В смысле? — лейтенант явно не понимал, как можно не разделять восторга по поводу такой находки. — Это же практически авиационная пушка!

— Ну да. — Юля махнула рукой.

— Их там два! — монстроподобный разведчик улыбнулся еще шире.

— Радость-то какая… — Гречишина не выдержала и улыбнулась.

Эйхвальд комментировать не стал, а просто направился к задней платформе. Воронков, заметно уставший, вздохнул и отправился ему помогать. Куминов понимающе хмыкнул. Производить замену уже установленного «дегтяря» дело не простое и тяжелое.

Позже, когда еле заметные в свете фонарей локомотива стенки тоннеля неслись по сторонам, Куминов невольно радовался находке лейтенанта. Под землей-то под ней, родимой, но на поверхности катить также предстоит. И пусть рельсы проложены на очень коротких участках, куда и сдуру никто не забредет, но перестраховка лишней не будет. Тем более в виде КПВ на платформе перед составом. И за тыл приходится переживать намного меньше. Так что находки лейтенанта оказались очень даже хорошими. Действительно, как подарок деда Мороза.

Скорость передвижения была не так уж и велика, первый час пришлось идти на мазуте. За это время аккумуляторы, чьи длинные и высокие коробки Воронков отбирал с особой тщательностью, успели полностью набрать заряд. И оно, данное обстоятельство, оказалось весьма кстати. В кишке тоннеля вентиляция была плохой, и выхлопы прогоревшего мазута едко хлестали по глазам. Уже через пару десятков минут Куминову, как и остальным, пришлось чуть приспуститься вниз, чтобы поменьше дышать режущим носоглотку запахом.