Рожденные в СССР. Пропагандист

Глава 22 31 декабря 1973 года. Москва, ул. Пятницкая, д. 2 Гостелерадио. Последние штрихи

Председатель Государственного комитета по радио и телевидения Сергей Георгиевич Лапин искоса посматривал в сторону непредвиденного гостя. Нет, он его ожидал, но после праздников. И этот визит под Новый год несколько настораживал. Но не принять нельзя, пришлось могущественному чиновнику сдвинуть плотный график.

— Поздравляю вас, Анатолий Иванович, с удачным стартом. Все ваши предположения увенчались успехом. Эффект от второй части программы просто феерический. Мне с самого утра названивают. Как ответственные товарищи, так и с общественных организаций. Благодарят за хорошую передачу. За правду и откровенность.

Лапин недоговаривал. Были и те, кому свежая передача категорически не пришлась по нраву. Но к их мнению уже можно было не прислушиваться. Поезд тронулся от платформы. И кто не успел, тот крепко опоздал. А Сергей Георгиевич умел держать нос по ветру. Так случилось в том будущем, будет и в этом настоящем. Лапин ведь был не только руководителем, но и коммунистом и патриотом. И случившееся в том мире будущее ему категорически не нравилось.

— Спасибо. Для меня ваши слова воспринимаются, как поддержка наших начинаний и толчок к новым замыслам.

Лапин внутренне чертыхнулся. Вот зачем этот попаданец к нему на самом деле пришел. Человек с двойным футляром.

— Сколько еще у вас выйдет передач о Европе?

— До конца марта хватит. Затем следует сделать перерыв и сосредоточиться на Латинской Америке. Для этого нашей студии потребуется тщательная подготовка.

— Это, конечно.

— Но мы не хотим останавливаться и готовы предложить телевидению новый формат. Обмен людьми из разных стран.

Сергей Георгиевич не подал виду, что удивлен, внимательно рассматривая собеседника. Он уже понял, что идеи этого странного человека не возникают ниоткуда. «Окно в Европу» непосредственно поддерживал Брежнев, наплевав даже на мнение своего соратника Суслова. Лапин был в курсе последних политических веяний, потому выслушивал Мерзликина крайне внимательно. Возможно, именно так обозначался новый курс партии. А пропаганда всегда шла впереди. И тут бы не ошибиться!

— Можно поподробней?

— Пожалуйста! Из Советского Союза в какую-нибудь европейскую страну приезжают люди. Обычные советские люди будут жить в обычной европейской семье. Например, рабочий с завода приедет к такому же работяге. Учитель к учителю, ученый к ученому. Профессии можно выбирать. Затем их хозяева едут в гости к нам в Советский Союз, чтобы ознакомиться с нашим образом жизни. Гости посещают магазины, общественные и спортивные мероприятия, театры. Узнают внимательно бытовые привычки и проблемы друг друга, а также их общество.

Мерзликин еле сдерживался, чтобы не отреагировать на все больше вытягивающееся лицо всемогущего председателя и с самым деловым видом продолжал:

— Мы понимаем всю серьезность поставленной задачи. Поэтому не пошли так далеко и предлагаем начать обмены с дружественных нам социалистических стран. Ведь несмотря на долгую дружбу и сотрудничество, мы еще так плохо знаем друг друга, а это совершенно неправильно. Это отгораживает непосредственных друзей от нашего исторического и социального опыта. Незначительное число неформальных контактов здорово вредит развитию всего социалистического лагеря планеты. Понимаете, Сергей Георгиевич, ради будущего наших детей следует действовать уже сейчас. А не отдавать сотрудничество между народами на откуп МИДовцам и официальным международным организациям. Вы же отлично знаете, что крепче всего дружба между конкретными людьми.

Лапин внимательно слушал этого на вид излишне моложавого и подчеркнуто одетого с иголочки человека. Он ни на минуту не забывал, сколько этому попаданцу лет на самом деле. И что тот работал на высокой профильной должности в огромной корпорации, владевшей целой сетью телевизионных каналов, как советский Первый. Опыта «Пропагандисту» было не занимать, и к его мнению и пожеланиям точно следовало прислушиваться. Вот и сейчас, огорошив в начале председателя Гостелерадио довольно смелым предложением, Мерзликин тут же смягчил его. Страны соцлагеря для получения разрешения от высших эшелонов намного проще и «кошерней». Под «дружбу народов» можно запихать многое и представить наверху в лучшем свете.

«Хитёр бобер!»

— В целом я уяснил ваш замысел. Предложение в принципе хорошее. Как-то запустили мы этот процесс. Какие страны по вашему мнению должны войти в проект?

— Чтобы людям было проще общаться, то лучше славянские. Польша, Болгария, Чехословакия. Я понимаю, что в свете некоторых событий последняя под пристальным вниманием. Но тем более мы обязаны решать ситуацию. В положительном прогрессе. Ведь наши передачи можно показывать во всех странах СЭВ и позже расширить охват на государства Движение неприсоединения. А это более семидесяти стран и огромная аудитория в сотни миллионов зрителей. И заметьте: потенциальные наши союзники. Телевидение — элемент пропаганды, его надо шире использовать в расширении влияния СССР в мире. Это так называемая soft power «мягкая сила», что зачастую эффективней непосредственной военной помощи.

Лапин лихорадочно соображал. А ведь это политика! Четко различимая политическая линия кого-то из «Обновленцев». Быстро чиркнув в записной книжке, что следует обязательно посетить международный отдел ЦК, он со всем вниманием уставился на собеседника.

— В список стран входит ГДР?

— Германия не рассматривается нами в обоих передачах. По некоторым причинам.

И Мерзликин показал глазами вверх. Сейчас уже Сергей Георгиевич еле сумел скрыть улыбку.

«Ох, ты, гусь лапчатый! Все предусмотрел. Даже соломки подсыпал! Но с таким человеком тем более будет легче иметь дело. Не фанатик, умен, представляет наши реалии. И вдобавок огромный аппаратный опыт. Надо бы, пожалуй, познакомиться поближе. Нам еще вместе работать и работать!»

— Спасибо, Анатолий Иванович. Предложение крайне заманчивое. Но требует всесторонней подготовки.

— Я понимаю. Потому и попросился к вам заранее, отрывая от насущных дел. Но после Нового года буду некоторое время плотно занят и потому хочу решить насущные проблемы заранее.

— Вы бросаете проект на телевидении?

— Боже упаси! Но ведь там работают далеко не дети! Сергей Георгиевич, у вас и у товарища Мамедова достаточно крепких профессионалов. Есть на кого опереться. И за ними ежедневный пригляд вовсе не требуется. Пусть люди растут. Нам нужны свежие кадры! А при тесной опеке они не вырастают.

Лапин с долей ехидства посмотрел на визави:

— Вот так и бросите?

— Приглядывать за генеральной линией буду обязательно. Чтобы не заносились.

Мужчины не выдержали и засмеялись. Оба вынесли из разговора в целом положительные эмоции. Всемогущий председатель Гостелерадио к своему удивлению осознал, что не нужно бояться людей из будущего. Наоборот, стоит их активней привлекать к работе. Ему уже успели доложить, что творилось вчера около телевизоров. И сколько потеряли денег кинотеатры и рестораны. Популярность «Окна в Европу» обещает быть огромной. И это колоссальный спех именно его подчиненных.

А реакция общества была как раз неоднозначной. То есть такой, какой хотя видеть её товарищи из «Обновленцев». То есть разбудить страну и граждан необычными идеями. Все это четко просматривается в их линии поведения. Но тем явно благоволит Генеральный. И значит, Лапину также стоит держать руку на пульсе событий. И делать это надо совместно с этим «молодым человеком». Тот точно не дурак, пришел сразу непосредственно к нему, чтобы посоветоваться и дать время на обдумывание решений. То есть соображает в рангах и, несмотря на возможности, проявляет уважение. Ценные качества на самом деле. Если не соблюдать субординацию, то в итоге получим бардак.

— Это что, Леша?

Анатолий кивнул на коробки, что лежали на полу в прихожей. Прикрепленный широко улыбнулся:

— Подарочный набор. Ты так заработался, что не удалось вручить тебе их официально. Кстати, распишись за все разом!

Мерзликин сразу опомнился, взял накладные и нарисовал подписи. Он и забыл, что в Союзе принято делать так называемые заказы к праздникам. Их наполнение во многом зависело от «тяжеловесности» конторы, а также места жительства советского гражданина. В некоторых регионах об этом даже не догадывались или не имелось в традициях. Прибалтика и Средняя Азия — крайне разные миры. Да и в России Дальний Восток не походит на Краснодарский край и тем более национальные автономии.

— Чего так много?

— За квартал, за год и к Новому году. Не смотри так, тебя просто курируют разные ведомства. И у каждого свои тараканы.

— Понял, извини, — Анатолий открыл коробки и ахнул. — Куда мне столько?

Охранник залыбился:

— Ну вы же не один праздновать будете?

— Точно! Совсем забегался, извини.

— Это и видно. А пока я прощаюсь с вами до второго числа. В праздники будут работать специальные смены. Отвезут и привезут. Где отмечаете, уже выяснили?

— Должны позвонить. На какой-то даче под городом.

— Круто!

— А ты?

— В семье. Ёлка уже наряжена.

— Тогда не буду тебя задерживать. Спасибо тебе за все и с наступающим!

Анатолий некоторое время сидел на кухне и разглядывал огни города за окном. Сегодня их было особенно много. Люди готовились к долгожданному и такому теплому празднику. Пусть и рабочий день, но сокращенный. Странно, ни один другой советизированный праздник не остался таким традиционным, как этот. А именно Новый год — это целое сборище неизменных традиций. Одна из главных собраться в семье или компании.

Хозяйки сейчас нарезали салаты. Как ни странно, но пресловутый оливье проигрывал в этом времени селедке под шубой или салату «Мимоза» и жареной курице. Кто-то еще тащил домой купленную оказией живую елку и продуктовые заказы, предвкушая подготовку к празднику. Некоторые граждане и вовсе еще носились по магазинам в поисках подарков. Хотя нет, потребительское сумасшествие, пришедшее из культуры «Крисмас» еще впереди. Скорее закупались спиртным и дефицитными продуктами.

И погода на улице стоит такая новогодняя, замечательная! Выпал снежок, ударил легкий морозец. Ему нужно будет одеться теплее. Так, а чего стоим? Надо разобрать заказы. Что-то оставить себе на первые дни Нового года. Первого числа, может, и второго, придется питаться дома. Мерзликин зарылся в коробках. Консервы можно оставить, всегда пригодятся. Апельсины, колбасу и копчености пойдут навынос. Весь алкоголь, кроме пары бутылок грузинского вина, Анатолий переложил в самую большую коробку не вынос. Чем бы её перевязать? В эти годы в принципе есть скотч?

Ха-ха, еще одно прогрессорское предложение!

Собрав все, Анатолий убежал в душ, затем сидел на кухне и пил чай с овсяным печеньем. Клубничный конфитюр из продуктового набора он также оставил себе. Затем его не вовремя накрыло. Он будет праздновать наступления 1974 года! Как такое возможно? Своя, но в то же время чужая страна. Иное, временами сильно непонятное время. Эпоха, от которой остались лишь воспоминания. Все это живое, подвижное и временами опасное. Вот оно за окном! И назад не вернуться! Зачем? Ты же умер. Там нет ничего.

Анатолий невольно передернул плечами. Принять тот факт, что тебя на самом деле нет, а тут имеется лишь фантом, тяжело. Невероятно! Но так странно устроено мироздание. Невозможное оказалось возможным. И даже здорово, что ты тут оказался не один. Есть люди, что поймут и помогут. Хотя на самом деле помогать приходится больше ему. Этим близоруким и самонадеянным советским людям. Как Лапин на него сегодня зыркал. Замахнулся на святое! Но он его все равно прогнул. Во взгляде председателя Гостелерадио к концу беседы читалось уважение. С Лапиным можно работать. Обходить острые углы, идти на компромиссы, но двигаться вперед. Стоять уже нельзя. Гибельно! Ладно, это все послезавтра. Сегодня и завтра он отдыхает. От мыслей, от желаний и планов. Принимает настоящее, как оно есть. Пусть будет!