Рожденные в СССР. Пропагандист

Глава 7 Подмосковье. База «Сенеж». 17 августа 1973 года. Рутина попаданчества

Попаданец Мерзликин быстро привык к новому распорядку дня. И он в одночасье принял этот литературный термин, который, как ни странно, услышал от хроноаборигенов. Вот именно данное словечко было уже его изобретением. Куратор сначала выругался, его услышав, а потом принял к сведению, даже иногда стал использовать в разговоре. Анатолий был уверен, что вскоре броское наименование разойдется повсеместно. Вообще, позавчера контрразведчик Силантьев вел себя странно. Был настороженно задумчив и как будто чего-то ждал. В итоге их разговор скомкал, сославшись на занятость. Зато сегодня ни тени той тревоги на его вытянутой физиономии не присутствовало, плечи были распрямлены, и взгляд устремлен в будущее. Видимо, у конторы, что занималась попаданцами, в недавнем времени имелись некоторые проблемы. О чем Мерзликин не преминул спросить.

— Я же не просто так интересуюсь. В прошлой жизни привык, что за собственную безопасность в первую очередь ответственен я. За себя и за семью. А здесь в некотором роде невольник.

— Похвальное решение. Но вы отлично понимаете, что я вам ответить не смогу.

— Это как-то связано с нами?

Майор, таким званием он представился, тяжело вздохнул. Как с ними, людьми из странного будущего непросто. Затем быстро себя одернул. Они не военные и буквально с другой планеты. А ему указано сформировать плотное сотрудничество. Конкретно на этого журналиста имеются большие виды на самом верху.

— Все в этом мире с чем-то связано. Но продолжим наш разговор. Как вы смотрите на сотрудничество в сфере вашей бывшей деятельности?

Мерзликин замер. Как быстро у них тут все происходит! Только появился, а уже сделано заманчивое предложение, от которого нельзя отказаться. Да кто в здравом уме от такого откажется? Одним прыжком попасть в местную номенклатуру! Анатолий отлично представлял, что в здешнем социуме подобное значит. Такой ход говорит о том, что некто из его предшественников крепко поработал с умами хроноаборигенов. И даже кое-что смог продвинуть в местном истеблишменте. Просто так никто в серьезных структурах не пошевелиться. Значит, в Союзе все-таки стартовали перемены, и они одобрены на самом верху. На миг ему стало жутко.

«Куда ты суешься⁈»

Но затем вернулся охотничий азарт. Это сказывалось влияние молодого и более горячего организма. Да и что, в самом деле, терять? Вторую жизнь? Умирать нестрашно. Страшно как раз жить. Так как он раньше. Ради чего старался и бился? Ради прибыли кучки барыг без совести и чести? Ради колониального правительства, что высасывали соки из России? Нет, после известных событий в стране начали оставлять больше заработанных барышей. Но далеко не все. Хватало их лишь на благополучие столицы. Так что не будем себе врать. Именно здесь ты можешь совершить Великое.

— Я в деле.

Куратор был откровенно рад. Так, что не смог этого скрыть. А свои чувства прятать он умел. Профессионал.

«О как на него нажали!»

Кто-то торопит перемены.

— Тогда на сегодня закончим. В скором времени к вам подъедут люди Оттуда.

Силантьев показал глазами наверх.

— Меня увезут?

Куратор склонил голову, как будто раздумывая, стоит ли говорить следующее.

— Возможно, и не одного. Не от меня зависит.

К обеду на «объект» привезли двух новеньких. Оба выглядели изрядно запуганными и не особо стремились к общению. Поели и исчезли в комнатах. Евдокимов удивился:

— Чего-то это они?

Моисеев был более проницателен:

— Не видишь, попали парни в передрягу. Надо вечером под бутылку разговорить.

— Ты проставляешься?

Илья скривился:

— Если я еврей, то обязательно сквалыга? Ярик, я почти всю жизнь среди русских живу.

Здоровяк примирительно поднял руки:

— Понял, извини. Что у нас есть для мена?

Народ разошелся по комнатам и вскоре разложил на столе разнообразную мелочь из будущего. Сообща было принято решение, что крупные ништяки каждый будет тратить на себя. Что им там в советском будущем грозит, еще неизвестно. А запас ноши не тянет. Поэтому Мерзликин положил на стол случайно затесавшуюся в кармане рубашки тысячную.

— Богато живешь!

— Да что тут на нее купишь?

Рыжий Дмитрий неожиданно встряхнулся:

— В самом деле, Ярослав, что можно купить здесь на тысячу. В смысле местных денег. Ты уже успел что-то узнать.

Евдокимов задумался.

— Я больше мелочью промышлял. Бутылки у бичей отнимал. Грузчиком в магазине за еду поработал, вагоны разгружать пробовал. Там документы не спрашивали. Да все больше по провинциям. Надо было дураку сразу в леспромхозы податься. Там такая глушь, что никто не найдет. Свинтить у кого-нибудь в поезде паспорт, в воде намочить, и на лесопункте где-нибудь поменять. Механики на лесозаготовках вот как нужны! Договорился бы. А так наследил слишком много, меня быстро вычислили.

— Ярик, — с гнусавым прононсом ехидно прокомментировал Моисеев, — я поражен твоими криминальными способностями.

— Не мы такие, жизнь такая. — философски фразой из известного боевика ответил Евдокимов.

— Тебе тут не нравится?

— Клетка есть клетка. Просто я реалист, ребята, — пожал плечами здоровяк. — Вы еще не поняли, что нас из нее до конца жизни не выпустят.

— Только клетка бывает золоченой, да и поводок длиннее. Ты вспомни американских ученых, что атомную бомбу создавали. Но потом ведь они нормально жили.

— Почти нормально. Да и наши гении в «шарашках» институты проходили.

— Ильюша, время такое было. Сам понимаешь.

— Да не должно так с людьми.

Серебров, было вскинулся что-то ответить, но тут же сел обратно. На него грустно оглянулся Евдокимов.

— Мойся прав. Нельзя так с людьми, ребята. Вот моя большая просьба к вам. Вы умнее меня все, далеко пойдете. Сделайте так, чтобы лучшего в СССР стало в разы больше. Того, о чем мы помнили все последующие десятилетия. Не очереди же колбасой нам снились? А честные отношения, тренер в ЖЭКе, игры на безопасной улице до темноты. Вечерние посиделки у подъезда. И по телевизору не про теракты и приключения шлюх, а про хоккей и шахматы.

Моисеев потрясенно уставился на Ярослава:

— Извини, брат, но ты умеешь разжечь сердца. Какой слог! И как ты правильно выразился. Да к черту деньги. Я в той жизни все пытался их заработать и что в итоге? Были ли счастлив? Все мечты о великом изобретении пошли прахом.

— Поэтому себя поедом ел?

Израильтянин кивнул:

— И пить начал. Без мечты нет человека. Это от меня.

Он выложил на стол небольшой магнитик с фотографией.

— Ого, да нас тут на три бутыля хватит!

В этот раз в кабинете «для разговоров» оказался незнакомый мужчина, одетый по-летнему. Светлые штаны, рубашка с короткими рукавами. На загорелом лице резко выделялись голубые глаза и белозубая улыбка.

— Тихон Кондратьев, — тут же представился он и протянул руку для пожатия. — Садитесь, Анатолий. Я по поводу вашего смартфона.

Он ловко достал из серой коробочки знакомый до боли телефон.

— Прелесть моя!

— Он заряжен. Не могли ли вы ввести пароль?

— Вы его опять заберете?

— Придется. Нам нужно скачать из него информацию. Но сначала хотели узнать, есть у вас ли там что-то предельно личное.

«Как тактично!»

Конечно, Мерзликин в такое не поверил. Очередная проверка.

— Думаю, личные контакты уже неактуальны. А больше… — Анатолий задумался. С любовницами переписку он вел через планшет. Дурак, что ли, Цифровой след на своем номере оставлять. Для такого придуманы удаленные мессенджеры. Там же велись деловые переговоры под личинами анонимных ников. Понятно, что для СБ это семечки, но вряд ли те без санкции руководства полезут во внутреннюю кухню. Несколько раз уже обжигались. Как там в поговорке — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

— Тогда получится показать мне, что у вас в памяти может нас заинтересовать?

Анатолий несколько напрягся. Какие ребятки шустрые! И неужели у них есть технологии, позволяющие скачивать такие объемы данных? Насколько он помнил, в семидесятые до оперирования терабайтами было еще далеко.

— Что вас интересует конкретно?

— Сведения из истории, технологии, политики.

— К сожалению, этим я вряд ли вам помогу. Из-за специфики моей работы я мало что держал в телефоне. Вот на домашнем компьютере было много всего. Но кто ж знал… Хотя… — Анатолий ловко забегал пальцами по виртуальным кнопкам. Тихон с неподдельным восхищением наблюдал за ним. — Я как-то начал ностальгировать по студенческим временам и скачал архив «Комсомолки» за восьмидесятые и начало девяностых годов. Проходил там практику и даже немного поработал. Потом сманили на телевидение. Вот в формате ПДФ в скачке. И там же отдельно масса фотографий поры моей журналисткой деятельности.

Кондратьев внимательно промотал серию фотографий об авариях и происшествиях, криминальную хронику, затем застыл на альбоме с кадрами «Чеченской войны». Его глаза потемнели.

— Спасибо огромное! Очень пригодиться.

— Чем, не скажете? Понимаю, что в вашей работе есть доля секретности. Но имея хоть какую-то зацепку, можно понять, что вас интересует.

— В данном случае все просто. Информация для наших военных. Как выглядит техника, солдаты, оружие. Вот смотрите. Эти бойцы, например, в необычной для Советской армии форме. Она выглядит более удобной. Это, как понимаю, разгрузки для боекомплекта. Каски также необычны. И почему они едут верхом на технике?

— Это как раз просто. Чтобы уберечься от мин. А так наверху есть шанс остаться жить. И в случае обстрела спрыгнуть быстрее, чем вылезать изнутри.

— Понятно. А это убитые…

— Боевики. Так официозно они назывались в прессе. На сленге солдат «духи», «чехи».

— Сможете это все записать?

— На бумагу?

— Зачем? — Николай подвинул микрофон и приготовился включить портативный магнитофон. Подкованный технически оказался человек.

Так они и провели в беседе пару часов. Как ни странно, но постепенно Мерзликин вспоминал все больше и больше. В какой-то момент он спросил:

— Коля, а как вы все перенесете из телефона?

— По УСБ, — поджал плечами тот. Заметив недоумение, нехотя поправился. — В нашей группе есть несколько ваших ноутбуков, портативных компьютеров. Кстати, от обладателя одного из них есть к вам просьба. Помочь написать текст к агитационному клипу для высшего руководства. Чтобы их проняло.

Мерзликин уже не удивлялся своеобразному сленгу технического спеца, так непохожему на обычные сентенции хроноаборигенов.

— Как мне это сделать?

— То есть вы согласны?

— Конечно! Разомну мозги.

Николай тут же встал:

— Я сейчас. Не уходите никуда, пожалуйста.

Времени на раздумья у Мерзликина не было. Технический специалист вернулся быстро.

— Завтра утром за вами зайдут.

— Договорились!

По договоренности старожилы собрались в столовой раньше расписания. Чай с «чаем» уже стоял наготове. Дмитрий тщательно вымыл стаканы и нарезал хлеб с сыром. Компот в графине остался с обеда. Люди везде стараются устроиться. И судя по тому, что хроноаборигены в их дела не вмешивались, то значит, не видели в этом ничего предосудительного. Новички пришли вовремя, без опоздания. Высокий, худощавый парень с короткой прической тихонько присел в начале стола, второй, белобрысый и круглоголовый сел ближе и даже поздоровался. Оба выглядели настороженными.

— Привет.

— Доброго вечера, уважаемые, — отношения взялся налаживать Евдокимов. Он смотрелся солидней всех. — Мы обычно всех новеньких приветствуем, вот предлагаем вам посидеть с нами и чай попить. А то, как не родные! Мы ж с одной эпохи.

Новички переглянулись. Белобрысый кивнул, в его глаза мелькнуло что-то вроде симпатии.

— А чего нет? Я Валентин, а это Алексей.

Ярослав ловко разлил «чай», подмигнул и принял расслабляющую дозу первым. Старожилы еще днем поняли, что иначе разговор не получится. Народу надо дать расслабиться. Если Валентин, видимо, подозревал подвох и сделал глоток с осторожностью, то Алексей глотнул и закашлялся.

— Это коньяк что ли?

— Ну не с чаем же нам сидеть! — засиял Ярослав. — Не по-нашему как-то, не по-людски. Так сказать, за знакомство. О, хавыч несут!

Абармит нарочито покачал головой, но затем ловко расставил тарелки и начислил каждому по порции рыбы и гречки.

— Опять у вас праздник?

— Пока не на каторге, родимый, погуляем!

Сейчас поперхнулся компотом уже Моисеев.

— Типун тебе на язык!

— А он прав, — внезапно заговорил Алексей, когда повар ушел. — Вам еще повезло.

— Ты не тяни кота за хвост. Что с вами случилось? Говори! Мы тут как бы в одной лодке.

— Да что говорить! — белобрысый крепыш сделал хороший глоток «чая». — Молдавский? Узнаю. А нас сразу гэбисты крепко повязали, увезли куда-то и неделю плотно прессовали.

Алексей задрал рубаху и показал синяки:

— И не только словами.

Мерзликин нахмурился:

— Не понял, а мы тогда у кого?

Евдокимов горестно вздохнул и закатил глаза:

— Толик, ты, когда взрослым станешь? Трудно понять, что мы у военных?

— Мне они корочки КБ показали.

— А что должны были тебе предъявить? Так и им и нам привычней. Да и очень может быть, что те чекисты настоящие, — здоровяк понизил голос. — У них тут внутренние разборки какие-то. И точно это связано с нами. А мы сидим на попе ровно на базе ГРУ «Сенеж». Я бывал здесь по делам и точно знаю.

— Разведка? Спецназ? Ты откуда успел выведать?

— Поживи с мое, салага. Будем!

Они выпили и некоторое время плотно закусывали. Минтай был неплох, да и гречка с подливой хороша. Или это молодой организм все был готов переварить? Мерзликин поймал себя на мысли, что еще ни разу здесь в семидесятые не ел невкусной еды. Значит, все-таки рецепторы? Это исследование на целую докторскую потянет. С кем бы поделиться авторством и гонораром?

— Сидели в разных камерах. Информации никакой не давали. Кормили нормально. И вопросы больно у них странные были.

— На какую разведку работаешь?

— Типа того, — Алексей понемногу разговорился и оказался приятным собеседником. В той жизни он преподавал в академии юридическое право, затем ушел на вольные хлеба. Благо, в капиталистической столице спрос на грамотных юристов был всегда.

— От тебя то что хотели? Ладно я.

— Физиономия у тебя знакомая. Ты на телевидении не работал часом?

— Было дело. Только давно.

— Потому и узнал, что моложе выглядишь. Дай угадаю: нашел синекуру в большой корпорации?

— Ты хороший юрист. Дай телефончик!

Все засмеялись.

— Вчера нашу базу штурмовали.

— Как это?

— Каком! — отрезал обычно улыбчивый Валентин. — Увели после допросов по комнатам, мы ждали ужин. Еду нам по распорядку разносили. Туалет и душ были в номере. И вдруг слышу взрыв, потом трескотня раздалась.

— Ага. Сразу под койку. Работал в молодости в органах, знаю, что лучше в таких ситуациях не отсвечивать. Штурмовики действовали быстро и уверенно. Взорвали ворота. Ворвались внутрь. Провели зачистку.

— Ни фига себе! Вот тебе и спокойный Советский Союз!

— Ты откуда все знаешь? В нем всегда такие политические интриги разыгрывались, Борджиа с Медичи отдыхают.

Мерзликин удивленно покосился на Алексея. А он хороший знаток истории. Про эти легендарные итальянские семейства мало кто помнит.

— Но самое интересное, — Валентин стал говорить тише, — что чекистов штурмовали немцы.

— Какие немцы?

— Я такой странной формы никогда не видел. Но команды раздавались именно на немецком. Это любой выросший на советских фильмах мужик определит на слух моментально. И в руках у многих были короткие пистолет-пулеметы. Опытные черти, гэбистам шансов не оставили.

— И самое интересное, что забрали нас уже наши.

— Мышиные войска?

Алексей непонимающе уставился на Ярослава.

— Летучая мышь — эмблема спецназа ГРУ.

— Они самые.

Моисеев первым потянулся за добавкой

— Яра, у нас еще есть? Такое надо запить.

— Сейчас схожу за сыром. Еще и хлебушка принесу.

— Нам же сухпай выдали! — всполошился Валентин. — Сейчас консервы достану.

Мерзликин же тут же дал себе зарок обязательно завтра выведать у хроноаборигенов что за хрень тут творится. Попадать между жерновами государственного механизма очень уж не хотелось. Не первый день живет, знает, что для государственных интересов человеческая жизнь — копейка. Впереди вторая судьба, полная надежд и новых свершений. Но что-то в Союзе точно происходит эпохальное! Армия против КГБ никогда не смела встать. Это Аз и Буки, как советской, так и российской политики.