Роковая измена

Глава 37

Город встретил привычным шумом и суетой. Это вам не тихая станция Березки, куда Тасю снова отвез всё такой же похмельный Толик. По всей видимости, это было его естественное состояние. Но Тася уже не боялась. Она возвращалась, неся в душе стойкую уверенность: всё будет хорошо. Это было удивительное и очень непривычное чувство, как будто заново родилась.

На вокзале захотелось обхватить голову руками и заткнуть уши или нырнуть под воду, чтобы все звуки стали приглушенными. «Как мы живем в этом сумасшествии?» — удивилась Тася, и поехала прямиком к Светке.

Наконец-то ожил телефон, который две недели провалялся в рюкзаке, и на зарядку Тася его поставила только в день отъезда. Посыпались уведомления из соцсетей и дошли сообщения, присланные много дней тому назад. Пришло и сообщение из аэроклуба «Мечта». Администратор интересовалась, собирается ли Тася использовать подарочный сертификат, предупреждая, что срок его действия ограничен концом года.

Про Алексея, впрочем, ничего не написала. Но Тася уже давно для себя решила — в ближайшее время поедет туда сама. Не хотелось больше придумывать для себя отговорок. Какая разница, с кем она совершит свой полет?

Там, в далекой деревеньке, в пяти часах езды от города, Тася перестала бояться. Перестала бояться жизни, а главное, себя. Тетя Нюта, ничего не объясняя и не обсуждая, смогла исподволь сделать то, что обычно делают хорошие психологи. Причем это вышло само собой, как будто и, правда, их души были близнецами.

Слова оказались не нужны. Тася, наблюдая за тетей Нютой и ее обычными, повседневными делами, буквально впитывала исходящую от нее целительную энергию. По телу словно пробегали теплые волны, а потом сильно хотелось спать.

— Ну, мать, это совсем другое дело! — ахнула Светка, увидев Тасю.

Она крепко обняла ее, потом отодвинулась и снова стала рассматривать подругу.

— Шикарно выглядишь! Может, и мне туда рвануть? Забить на всех и уехать?

Тася только смеялась. Нет, Светка точно не нуждается в тете Нюте. Столкнутся, как две шаровые молнии и разнесут весь мир вдребезги.

Светка, как всегда, каталась колобком по квартире, рассказывая последние новости. Иногда замирала и, всплеснув руками, восхищенно вздыхала, глядя на Тасю. И даже присутствующий в гостях Валентин Петрович с удовольствием отмечал, что теперь Тася стала похожа на человека.

В его понимании это были исчезнувшие острые локти, ключицы, грозящие прорвать тонкую кожу и коленки, по которым можно было изучать строение сустава. Нет, Тася почти не поправилась, только «ладная стала», — так сказала тетя Нюта, впервые улыбнувшись в день отъезда.

— Я к вам еще приеду? — застенчиво спросила Тася.

— Надеюсь, что нет, — ворчливо ответила тетя Нюта и, прищурившись, поглядела за горизонт.

И Тася поняла ее грубоватый отказ. Они обе поняли. Сюда приезжают с тоской и разбитой душой. Приезжают, когда уже невмоготу. Можно долго делать вид, что всё у тебя хорошо — ты пережил самое страшное, ты уже улыбаешься и строишь планы, но внутри гнездится черная бездна, которая только и ждет, чтобы затянуть вместе с твоими, казалось бы, отплаканными слезами.

Ты думаешь, что хрупкое стекло, которое ты проложил под ногами, навсегда отделило тебя от душевной боли, а оно, раз! — и лопается в самый неожиданный момент. И ты падаешь в черноту. Тася знала, теперь это всё останется здесь — в лесу, в бане, в речке… в тете Нюте. А взамен она получила исцеление, настоящее, не мнимое. Потому и не ждут ее здесь снова.

Завертелась кутерьма с покупкой квартиры. И тут произошло чудо — в ухоженном зеленом районе, который всегда нравился Тасе, выставили на продажу маленькую студию. Как только она вошла туда, сразу поняла — это то, что она искала!

Крохотная, не развернешься, но такая уютная, почти кукольная квартирка. Даже небольшой балкончик имелся, и Тася тут же представила на нем цветы в горшках — красные, лиловые, синие. Окно с балконом выходило на восток, и Тася предвкушала, как бледные краски рассветного неба будут перемешиваться с яркими бутонами азалий и цикламенов.

В квартире никто не успел даже пожить, покупали ее для сдачи в аренду, но потом передумали. Успели сделать бюджетный ремонт. Теперь хозяева уезжали за границу и распродавали всё имущество. Скидка была минимальной, но даже Светка не тиранила продавцов, понимая, что ценник адекватный.

А еще она видела глаза Таси — было понятно, здесь она приживется. Всё складывалось прекрасно, кроме пугающей мысли, что теперь придется ежемесячно иметь для выплаты нужную сумму. В прошлый раз всем этим занимался Вадим.

Если бы не подработка в журнале — пришлось бы туго. Тут как раз пригодилось знакомство с Аликом. Он совсем не обиделся на равнодушие Таси, как к мужчине, здраво рассудив, что уже привык жить один и в его возрасте подстраиваться под другого человека будет сложно. Не каждая поймет и поддержит его ранимость и хрупкое здоровье. Начнет что-нибудь требовать, скандалить и уже не придется ему включать романсы на самом настоящем патефоне, доставшемся ему от бабушки, и наслаждаться грустными певучими нотками.

Алик поговорил с редактором и Тасе стали предлагать для перевода и обзора большие статьи с самыми высокими рейтингами. Теперь можно было не переживать, на что жить после выплаты банку.

Оставался открытым вопрос с мебелью — не спать же на полу. Но тут Светка, как всегда, сделала всё по-своему и подарила Тасе на новоселье диван и холодильник. Поставила, так сказать, перед фактом, когда позвонили из службы доставки и уточнили адрес и время.

Тася тут же перезвонила Светке и долго искренне возмущалась ее тратами, стыдила и упрекала. Но Светка лишь посмеивалась и быстро закругляла разговор, давая понять, что сотрясать воздух бесполезно и лучше направить свою энергию в мирное русло, например, подумать насчет стиральной машины.

Варвара Аркадьевна грустила. Вздыхала так, будто отдает любимую дочь в монастырь и больше не увидит ее никогда. Тася обещала забегать после работы, навещать в выходной и обязательно, обязательно продолжить их чаепития и вечера французского языка. Страдала старушка по-аристократически сдержанно, не проявляя чрезмерных эмоций — держала лицо. И спину.

А Тася чувствовала себя путешественником, собирающимся в далекий и опасный путь — что-то ждет ее дальше? Настоящее новоселье решила справить чуть позже, когда уже обустроится окончательно, но вот шампанского со Светкой выпила. Прямо в пустой комнате, сидя на широком подоконнике. Пили из пластиковых хлипких стаканчиков, хохотали и делали фото. С двенадцатого этажа открывался шикарный вид, а если отойти от окна, то был виден просто купол неба, как будто находишься на горной вершине или летишь на параплане.

Однажды вечером Тася вышла из лифта и по длинному коридору пошла к двери своей квартиры. В руках она несла большую коробку с разными мелочами, которые были призваны наполнить ее дом уютом и теплом. Остались буквально последние штрихи. Завтра привезут зеркало и разноцветный ковер, а сегодня можно повесить часы и расставить вазочки с камнями и ракушками.

Тася уже совсем подошла к двери, как вдруг почувствовала, что под ногами у нее кто-то копошится. Она посмотрела вниз и увидела крохотный серо-белый комочек — котенок! Его оставили в коробке. Малыш был чистенький и не отощавший, рядом с ним лежал старый шерстяной шарф и стояла упаковка из-под сметаны, наполненная кормом. Котенок выбрался из своего убежища и с любопытством пошел исследовать мир, в котором внезапно оказался. Тут на него и натолкнулась Тася.

Она поставила свой груз на пол и взяла котенка на руки. Пушистый комочек звонко мяукнул и смешно зевнул. Тася улыбнулась и растерянно огляделась — что же с ним делать? Как его оставить здесь без надзора? А вдруг побежит по лестнице и пропадет?

Стало его ужасно жалко. «Заберу пока себе, — подумала Тася, — а потом может быть, отдам в добрые руки». Она зашла в квартиру и отпустила котенка. Он казалось, совсем не удивился и не испугался, деловито прошел в комнату, обнюхав всё по пути.

Тася помыла руки и открыла холодильник, размышляя, чем бы угостить своего приятеля, пока не купит ему всё необходимое. Котенок, тем временем, запрыгнул на диван и потянулся к столику, где стояла забытая Тасей вазочка с сушками. Он понюхал ее и вдруг вытащил лапкой одну сушку и стал ею играть. «Вот и буду звать тебя Сушкой, — рассмеялась Тася, — совсем я, как старая дева».

Бывает, когда вместо обещанного бабьего лета, приходит наглая и холодная осень. Вваливается вот так сразу и без предупреждения. Еще вчера было тепло и светило солнышко, в воздухе витали невидимые паутинки, а клены только-только начали принаряжаться в разноцветные одежки, как вдруг налетает ледяной пронзительный ветер. Выдувает остатки тепла. Начинает накрапывать противный дождь, залезая своими мокрыми пальцами за воротник. Не ожидавшие такой пакости люди, недовольно хмурились и с недоумением вглядывались в прогноз погоды: как же так? Неужели так быстро закончилось лето?

Тася гуляла в парке. Вокруг было безлюдно, никто не хотел мерзнуть на улице. В квартирах тоже было холодно — отопление включат позже, а пока приходилось надевать теплую кофту, толстые носки и постоянно пить горячий чай.

Она подошла к пруду, воды которого казались ей черным зеркалом. Заглянула в него — ничего, только мелкие желтые листья кружатся в замысловатых узорах. Равнодушный пронзительный ветер согнал их к берегу. Листья были перемешаны с белой пеной, и вода напоминала закипающий суп.

Пальцы заледенели, а от ветра наворачивались слезы. Тася накинула капюшон, но ветер тот час же сорвал его. Тогда она завязала потуже тесемки, но упрямо осталась стоять на берегу, вглядываясь в воду, по которой рябью бежали маленькие волны.

Любуясь своим отражением, низко наклонились крупные стволы ив с желтыми и зелеными листьями вперемешку. Затерянная среди них, в глубине, стояла одинокая, облезлая от белой краски, скамейка. Кто-то перетащил ее сюда прямо с дорожки, и теперь она скрывалась в неприметном, заросшем травами уголке.

Тася остановилась рядом, не решаясь сесть, так промозгло и сыро было вокруг. Замерла, засунув руки в карманы, восхищаясь бесстрашными чайками и утками, не боявшихся холодов.

— Летом здесь должно быть хорошо, — раздался за ее спиной голос.

Тася вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Алексей. На нем была ярко-зеленая куртка и смешная желтая шапочка с легкомысленным помпоном. Серые глаза смотрели чуть настороженно, как будто он не знал, чего можно ожидать. В руке он держал подставку с двумя стаканчиками кофе.

— Мне кажется, вам стоит выпить горячего, — с улыбкой произнес он. — Вы совсем замерзли.