Ротвейлер

Глава 2

Суббота – это сокровище, в отличие от воскресенья, над которым грозно нависает понедельник напоминая, что рабочая рутина начнется буквально на следующее утро. Не то чтобы Бекки Коббетт не любила свою работу. Вовсе нет. Разве не работа подняла ее по классовой лестнице и дала ей все это. Под «всем этим» она имела в виду уютную квартиру на Глостер-авеню, мебель шейкеров,[2] кольца на пальцах и маленький «мерседес», стоящий сейчас на тротуаре. Всего этого она достигла без помощи мужчин. Мужчины были, но все они оказывались не такими преуспевающими, как она, никто так много не зарабатывал, и ни один не умел дарить настоящие подарки.

Главным удовольствием недели для Бекки являлись те несколько секунд, когда утром она вдруг осознавала, что сегодня суббота. Если никуда не надо идти и ее не должен навестить племянник, то с утра все субботы проходили почти одинаково, и все свободное время до ланча тоже, но обедала она обычно не дома. Совсем не обязательно ехать для этого в Вест-энд. Иногда она ездила и в Найтсбридж, и в Ковент-Гарден. А сегодня ее маршрут пройдет через Оксфорд-стрит и Бонд-стрит. Она не собирается покупать ничего большого и серьезного, но что-нибудь купит обязательно: игрушку, например, помаду, музыкальный диск, платок, масло для ванны или бестселлер из десятки самых продаваемых. Это долгий процесс: разглядывание витрин и прилавков тех магазинов, где она раньше не бывала. А потом начнется разумный, тщательный выбор косметики. Покупать нужно так, чтобы получить что-то бесплатное в подарок. Вся ванная комната у нее была забита футлярами для туалетных принадлежностей, в которых хранились подарки от магазинов. Другое дело – крупные покупки. Выбирать, например, одежду – это серьезная работа, к ней нужно готовиться заранее.

«Я не богатая женщина, – любила она повторять, – но, думаю, состоятельная».

Одежду она покупала редко, а если покупала, то очень качественную и дорогую, и во время своих субботних прогулок никогда ничего не выбирала и не оплачивала. Эти прогулки являлись для нее всего лишь легкомысленным отдыхом, они не имели ничего общего с выбором костюма для офиса или облегающего платья для ежегодного корпоративного ужина. Все, что касается субботы, должно быть легким и приятным, начиная с момента, когда выходишь из дома и едешь на метро от станции Кэмден-Таун, и заканчивая возвращением домой на такси пять или шесть часов спустя.

Она не тратила время на утренний кофе и старалась пройти задуманный маршрут до часа дня. А к тому времени уже можно выбрать ресторан, кафе или устричный бар, расположенный в магазине, и пообедать. После ланча ей обычно хотелось пройтись еще по нескольким магазинам, а может, даже начать планировать более серьезные покупки, но лишь осторожно планировать, предвкушать их. Ни в коем случае не покупать сейчас и даже не принимать твердого решения купить что-либо крупное в ближайшем будущем. Не очень дорогая одежда также будет куплена в субботу, но в особую субботу, выбранную специально для этой цели, и лишенную всякого легкомыслия и веселья.

Бекки знала все удобные места, где можно поймать такси. В отличие от снобов, которые рявкают на водителей, она всегда говорила вежливо.

– Не подвезете до Глостер-авеню, пожалуйста?

Они часто не знали, где это находится, путали с Глостер-террас, Глостер-плейс или Глостер-роуд.

– Это к северу от Риджентс-парка, – помогала она, – вам нужно выехать на Кэмден-таун, а потом повернуть налево у светофора.

По пути Бекки попросила водителя остановиться и купила «Стандарт». Вернувшись домой, она приготовила себе чай и провела десять минут, читая газету. Во всю первую полосу разместили портрет бедняги, убитой на Бостон-плейс прошлой ночью. Заголовок гласил:

– читала Бекки. –

Бекки покачала головой, аккуратно развернула оберточную бумагу и рассмотрела свои покупки. Если она покупала музыку, то обычно тут же включала диск, и слушала, откинувшись в кресле. Сумочку с подарками от магазина тоже нужно открыть, и все в ней рассмотреть. В этот раз ей подарили музыкальный диск, и она включила плеер и закрыла глаза, блаженно откинувшись на подушке.

Вечером она будет смотреть телевизор или фильм на видеокассете, которую сегодня купила.

В целом, день стал сплошным гедонистическим удовольствием, она была невинно-расточительна и чуть-чуть потакала своим желаниям. Но все же этот день не был безупречным. Ее выходной часто портила, – это выражение она услышала на Оксфорд-стрит, – косточка в кебабе. Косточкой в ее кебабе являлось мучительное чувство вины по субботам, и особенно остро она ощущала его в эту субботу, потому что уже больше недели не видела Уилла. Вместо того, чтобы прохаживаться по Саут-Молтон-стрит, ей стоило бы набрать номер Уилла и пригласить его на ланч. На ланч. А не на ужин. Когда он жил в детском доме, ланч был у них основной едой, он привык к этому, и до сих пор больше всего любит приходить именно на ланч.

Сегодня Бекки удавалось прогонять из головы мысли о племяннике, когда она выбирала ночной крем и тоник для тела, и подарок от магазина. И потом, когда обедала в «Селфриджес».[3] Но сейчас, дома, когда музыкальный диск остановился, эти мысли снова прилетели к ней на черных крыльях вины. Уилл, наверное, там совсем один. Он выглядел, как возмужавший Дэвид Бекхэм, он был слишком прост и наивен, чтобы завести друзей, и слишком робок, чтобы пойти одному в кино или на какое-нибудь спортивное соревнование. Изредка мужчина – социальный работник, которого он называл своим другом, – отводил его выпить в «Манки Паззл», но это случалось не каждую субботу, и даже не через одну.

Да и кто бы ни находился сейчас рядом с Уиллом, чувство вины все равно не оставляло Бекки, ей казалось, что она виновата перед ним, и виновата уже двадцать лет. Вот и сейчас: стоило подумать о том, как приятно она провела этот день, как ее захлестнула ненависть к самой себе.

Сестра Бекки, Энни, погибла в аварии. Машина принадлежала ее жениху, который вез ее в Кембридж, познакомить со своими родителями. Это был первый роман Энни после рождения Уилла, и они не часто выбирались куда-то вместе. Точнее, впервые за несколько месяцев. Машина столкнулась с грузовиком на трассе № 11. Водитель грузовика уснул за рулем и врезался в барьер. Он умер, и Энни тоже, а мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, остался без обеих ног.

Бекки играла с трехлетним Уиллом у Энни дома, когда в дверь позвонили полицейские и сообщили ей об аварии. Она сразу взяла на работе две недели отпуска, чтобы побыть с Уиллом. Они с Энни были очень близки, а для Уилла она была все равно что вторая мама. Бекки часто любила повторять, что благодаря ему испытала все радости материнства, кроме ответственности. Эти слова вспомнились ей после смерти сестры. Чего от нее ждут? Того, что она займет ее место и усыновит Уилла?

Сейчас Бекки вспоминала, как часто говорила Энни, что любит его, как собственного ребенка. Было ли это правдой? В то время она работала в турагентстве, а по вечерам училась, чтобы получить диплом менеджера. Усынови она Уилла, и об учебе можно было забыть. Да, с работой возникли бы сложности. Да, конечно, она вспомнила тогда, что у Уилла есть отец. Она разыскала его телефон и позвонила ему. Он не платил Уиллу алименты, да и виделся с ним крайне редко, однако пообещал прийти.

Бекки пришлось взять еще две недели отгулов, и боссу это не понравилось. В это время она отправила Уилла в ясли, а потом, собрав волю в кулак, позвонила в социальную службу и объяснила им ситуацию. Приехал отец Уилла. Мальчик, который со всеми вел себя дружелюбно и доверчиво, сидел у него на коленях все время, пока тот объяснял Бекки, что не может забрать малыша с собой: ведь его жене всего девятнадцать лет и она к тому же беременна. Трехлетний мальчик в ее положении будет обузой.

Уилла решили отдать в детский дом. Накануне визита социальной службы Бекки проплакала всю ночь, но она ведь не могла оставить его у себя, просто не могла. Она слегка успокоилась, когда увидела, как доверчиво он взял за руку женщину – социального работника – и улыбнулся ей. С ним все будет в порядке, твердила она себе, ему там будет лучше, его усыновит семья, мечтающая о малыше. Но никто его не усыновил. Он был симпатичным, отзывчивым и хорошим, – может, даже слишком хорошим. Никто не хотел малыша, с «которым что-то не так». «А вдруг он стал таким потому, что я сдала его в приют? Что, если все это из-за моего эгоизма?» – эти мысли невыносимо мучили Бекки. Она часами пыталась вспомнить, чем он отличался от других детей до смерти матери. Она припомнила, как Энни говорила, что он слишком спокойный и слишком хорошо себя ведет, не такой шустрый и упрямый, какими обычно бывают маленькие мальчики. Но Бекки все равно мучили угрызения совести.

Она пыталась избавиться от них, регулярно навещая Уилла в детском доме, хотя это не очень там приветствовалось. Она брала его с собой, правда, эти прогулки были строго ограничены руководством детского дома. Когда Бекки добилась успеха на работе и начала хорошо зарабатывать, она стала покупать ему подарки, но хранила их дома, чтобы другие дети не завидовали. Когда Уиллу исполнилось двенадцать, Бекки решила оплачивать его обучение в частной спецшколе, где к таким, как он, детям, применялся индивидуальный подход. Однако работники социальной службы этого не допустили. Они были очень прогрессивными, очень «левыми», и напомнили Бекки о том, что она всего лишь тетя, и никаких прав на ребенка у нее нет. Что до его отца, то он уехал в Австралию, бросив еще одну женщину с ребенком.

«Все козыри у нас, мисс Коббетт, – сказала сотрудница социальной службы, – а это значит, что и решать нам».

Так Уилл пошел в спецшколу для труднообучаемых детей, где не хватало учителей, а те, кто там все же работал, погрязли в бумажной рутине. Бекки удивлялась, что он научился читать, хотя только короткие и простые слова. С математикой у него дела обстояли получше. Возможно, в частной школе его успеваемость была бы не выше. Бекки беспокоилась о его будущем. Что случится, когда ему исполнится шестнадцать и придется уходить из детского дома? Как он станет зарабатывать на жизнь? Его определили в строительный колледж. Уилл был очень приятным в общении, вежливым, и очень хотел учиться, но для него совершенно ничего не значили графики, которые требовалось заучивать наизусть, и технические справочники, которые приходилось читать. В отличие от простой математики, все эти объемы, массы и расчеты ему не давались. В то время он жил вместе с шестью молодыми людьми, выпускниками того же детского дома, которые решили держаться вместе. На жизнь он не жаловался, но порой Бекки догадывалась, что парни его дразнят и обзывают. А что ему самому хотелось бы делать в будущем?

«Жить с тобой», – ответил он.

Земля у нее под ногами покачнулась, и мир перевернулся вверх тормашками. Впоследствии она вспоминала этот момент как самый жуткий в жизни. Тогда она встречалась с мужчиной, который оставался у нее на ночь по субботам и воскресеньям, а иногда и разок на неделе. А ей требовались отдых и ее особенные субботние утра. Но она не умела говорить то, что думает.

«Эта квартира для двоих слишком маленькая. Здесь ведь всего одна спальня. Что, если ты поживешь в своей, и мы будем часто видеться? Станешь приходить ко мне, мы будем ходить гулять.»

Он нежно улыбнулся ей: «Я не возражаю».

Местные власти, которым принадлежал колледж, нашли для Уилла работу у Кейта Битти, не требующую особых знаний, и Уилл через некоторое время разобрался, что ему нужно делать. А Бекки выбрала ему квартиру над магазином «Стар Антикс», откуда ему удобно добираться до Лиссон-гроув, где он работал, и к тому же дом располагался недалеко от Бекки. Квартира небольшая, он вполне мог в ней ориентироваться: совмещенная с кухней спальня и ванная. Соседи по дому показались ей приятными людьми: Инес, очень веселый парень с Карибских островов, по имени, кажется, Фредди, и интересный мужчина на верхнем этаже. С Людмилой она не встречалась. Бекки беспокоилась, что Уилл не справится с уборкой, и подготовила себя к тому, что, возможно, придется самой к нему заглядывать, но он ее удивил. Он не только довел квартиру до блеска, но и украсил симпатичными безделушками. Некоторые ему принесла Бекки, другие, например зеленую стеклянную вазу, китайскую кошку и лампу с витой китайской ножкой, по соображениям Бекки, Уиллу подарила Инес, а остальное он купил сам: серо-зеленые подушки, белые кружки и тарелки с разноцветными пятнышками. Она решила поставить ему телефон, чтобы не волноваться за него, но боялась, что он не сумеет правильно делать звонки.

Они часто ходили в зоопарк, потому что Уилл обожал там бывать, плавали на лодке по каналу, сначала до Кэмден-Лок, а потом по реке до самой Темзы. Один или два раза ходили в кино, но эти походы производили на Уилла необычайно сильное впечатление: он думал, что на экране все происходит на самом деле. Секс его смущал, а насилие ужасало, он всхлипывал и хватал Бекки за руку, так что ей приходилось выводить его из зала на улицу. Даже «Гарри Поттер», который ей показался безобидным фильмом, так сильно подействовал на Уилла, что в следующий раз, когда они встретились, он рассказал, как ходил на железнодорожную станцию Кингс-Кросс и искал там платформу номер девять с половиной. Он не мог понять, почему ее там не оказалось. Чаще всего Бекки ходила с ним на Глостер-авеню, но не так часто, как хотелось, в идеале это должно было происходить хотя бы раз в неделю, а то и чаще. Интересно, чем он занимается, когда остается один на Стар-стрит? Скрепя сердце, боясь, что повторится история с кино, она все же купила Уиллу телевизор, и он полюбил его. Как он справлялся с насилием и сексом на экране, она не представляла, а спросить боялась. Читать что-то посложнее детских книг он не мог, а музыкой не интересовался. Скорее всего, он целыми днями убирался в квартире и переставлял с места на место сувениры. И время от времени социальный работник водил Уилла в паб выпить пива.

«Как было бы здорово, – подумала она, вставив новую видеокассету в магнитофон, – если бы он нашел себе девушку». Милую, благоразумную, слегка старомодную, если только такая существует где-то. Она стала бы ему и матерью, и заботливой сиделкой. Может быть, служба знакомств? Нет, это не для Уилла. Может, Инес кого-нибудь посоветует? Бекки решила поговорить с Инес, и побыстрее. Прежде чем смотреть фильм, она набрала номер Уилла и, когда он взял трубку, как всегда робко и вопросительно проговорив: «Алло?», пригласила его на обед и ужин завтра.

Он согласился с таким энтузиазмом, с каким другой молодой человек согласился бы принять в подарок путевку в кругосветное путешествие.