Ротвейлер

Глава 21

Он согласился со всеми ее требованиями, потому что у него не было выбора. В любой ситуации у большинства людей есть выбор. Все зависит, конечно, от того, в чем они провинились и какова угроза. Несколько непристойных снимков, попавших в чужие руки, или супружеская измена – в этих случаях можно обратиться за помощью в полицию или просто смело встретиться лицом к лицу с опасностью. Но когда дело касается серийного убийства, у преступника нет выбора – остается только слушаться вымогателей. А сдаваться правосудию – ничего хуже быть не может.

Она попросила десять тысяч фунтов. Сказала, что она одна знает его тайну, но он ей не поверил. Потом она сказала, что залезла в дом со своим дружком, но тот не знает о сейфе и о его содержимом. Затем сообщила, что открыл сейф ее отец, но не догадался, что за предметы в нем хранились. Лишь тогда Джереми почти поверил ей. Она сказала, что только женщина могла бы узнать все эти вещицы и сообразить, что это такое. Он понял, что она хотела сказать. Это могло быть правдой. Она потребовала десять тысяч, сказала, что небогата, им с приятелем нужны деньги, чтобы купить квартиру в кредит, а цены в Лондоне запредельные. Она не может дать гарантию, что впоследствии ей не понадобится еще небольшая сумма. Совсем небольшая. Она говорила убедительно и как будто честно. Но, несмотря на сомнения, ему придется платить ей, выбора нет.

Она сказала, что перезвонит на следующий день и назначит время и место.

– Не затягивай с этим, – сказал он, ненавидя себя за то, что приходится просить. Еще одного такого дня он не выдержит. – Утром, если можно.

– Ладно, я постараюсь.

После звонка повисла жуткая тишина. Здесь, в самом центре города, ему вдруг показалось, что этот город никогда еще не был таким тихим. Он принялся говорить вслух сам с собой. «Она позвонила, – почти крикнул он, – она позвонила. Я хотя бы дождался. Все, самое ужасное миновало, и я теперь могу спать».

Он не смог. Полежал в темноте, потом с включенным светом. Опять задумался о себе и понял, что не хочет жить. Если это значило продолжать убивать женщин – так он жить не хотел. Но если она пойдет в полицию, то он не умрет, а может несколько лет прожить в тюрьме. Этого он точно не выдержит. Смерть была бы лучшим выходом, но умереть не так просто.

Он полежал лицом вниз, потом перевернулся на бок, потом на спину. Почти задремав, он внушил себе, что она позвонит в шесть утра или в семь. Тогда все прояснится. Такие люди, как она, обычно ложатся спать под утро. А утро для них – это три часа дня.

В восемь утра он встал, выпил воды, снова упал на кровать и до двенадцати провалился в тяжелый сон. Вчерашние события снова всплыли в памяти, и он не смог им противиться, услышал голос в трубке, вспомнил, как согласился платить. Он даже не принял душ и ждал звонка в халате.

Бекки позвонила Ким в парикмахерскую. Она решила, что если Ким не передумала, то можно попробовать. Перед этим она поговорила с Уиллом, он не очень невнятно отреагировал, хотя ужаса эта идея у него не вызвала. Казалось, он даже рад вернуться на Стар-стрит. Он, правда, два раза сказал, что предпочел бы, чтобы Бекки тоже там с ним пожила, но Бекки не стала говорить об этом Ким. Она собрала его вещи и съездила с утра пораньше в «Сейнсбери», чтобы закупить продукты для Уилла и что-нибудь такое, что, по ее мнению, могло понравиться Ким.

Все было сделано быстро, как всегда, когда очень чего-то хочешь. Пораньше прибываешь в аэропорт, если поездка очень желанна, пораньше приходишь на встречу и потом десять минут гуляешь по улицам, чтобы убить время. Бекки приехала на Стар-стрит к четырем часам, хотя знала, что Ким появится только около пяти. Они с Уиллом прошлись по улице и поднялись к нему. Комната Уилла казалась тесной, душной и пыльной. Бекки открыла окна и вытерла пыль. Заварила чай и аккуратно разложила печенье, которое купила специально. Чувство вины вернулось к ней, вины, которая дала ей передышку, пока Бекки присматривала за Уиллом. Она спросила себя, что подумала бы ее сестра, если бы узнала, как Бекки не терпится отделаться от бедного мальчика, единственного ее близкого родственника, ребенка, оставшегося без матери и не похожего на других детей.

Ровно в пять в дверь позвонила Ким, громко и настойчиво. Бекки побежала открывать.

– Я не поздно?

– Совсем нет. – Бекки хотелось добавить: «Ты ведь не на поезд опаздываешь и не на собеседование, от которого зависит твоя судьба». Но Ким вряд ли поняла бы из этих слов больше, чем Уилл.

Бекки улыбнулась.

Она почувствовала, что не сможет уйти сразу. Ей нужно показать Ким квартиру, кое-что объяснить, научить пользоваться сигнализацией, рассказать о соседях. И нельзя вести себя так, будто хочется поскорее убежать. Бекки приготовила им ужин: потушила свиную вырезку с морковью и горохом, сделала картофельное пюре. Ким без конца повторяла, как все замечательно и как ей нравится квартира. Ее радовало, что комната такая большая, с местом для спальни за занавеской. Мрачная русская музыка, доносящаяся от соседей, казалось, не тревожила Ким. К девяти часам, когда Бекки собралась уходить, музыка уже стихла, а Уилл с Ким сидели рядом у телевизора.

Заводя машину, Бекки подумала, не лучше ли было забрать Уилла к себе хотя бы еще на одну ночь. Но, в конце концов, что может случиться? Она ведь попросила Ким звонить ей в любое время, если Уилл станет тревожиться.

Ночью Бекки снилась Энни с Уиллом, еще маленьким мальчиком. Но спала она крепко.

Джереми не заходил на чай с тех пор, как произошло ограбление. Инес продолжала сервировать стол двумя чашками, как обычно, но одна оставалась пустой. Она знала, что он наверху. Она слышала его шаги на лестнице, видела его на улице и в окне квартиры. Очевидно, он решил больше с ней не общаться – если только можно перестать общаться с человеком, у которого снимаешь квартиру. Его поведение слегка уязвило ее гордость, но не чувства. Для нее не станет новостью, если он просто решил сменить квартиру. В один прекрасный день он молча войдет и протянет ей записку с просьбой больше не считать его квартирантом.

– Уильям вернулся, – сообщил Фредди, входя через внутреннюю дверь.

По какой-то непонятной причине после ограбления он решил, что Инес нельзя оставлять одну в магазине дольше, чем на час. Вот и сейчас, без пятнадцати десять, уже явился «помочь» ей.

– И он привел с собой молодую девушку!

– Бекки, ты хочешь сказать?

– Нет, Инес, именно молодую девушку. Должно быть, это его подружка. Она ночевала у него. Ее голос был последним, который я услышал вчера вечером и первым – сегодня утром. Тут стены, как картон, ты же знаешь.

Инес не знала. Она специально заказывала звуконепроницаемую обивку для стен, когда готовила комнаты для жильцов. Новость Фредди ее озадачила. У Уилла – девушка! Она что, будет жить с ним теперь за те же деньги, которые платят за одного человека Уилл или Бекки? Это что, новые Людмила с Фредди? В любом случае, Бекки могла бы предупредить ее. Но тут как раз позвонила Бекки.

– Это временно, Инес. Они не любовники. Она просто взялась позаботиться о нем, пока он окончательно не оправится от пережитого шока.

Инес давно не слышала, чтобы Бекки говорила так весело.

– Так значит, он думает, что ты выйдешь за него восьмого июня? – Алджи был шокирован. Он почти рухнул на стул. – А этот, второй, как его, Роули, он думает, что ваша свадьба пятнадцатого числа?

До них донесся грохочущий звук, похожий на стук поезда, только звук исходил не с улицы, а из глубины кресла. Это Рим Шариф рассмеялась. Вчера, допоздна просидев с детьми, она осталась ночевать, и сейчас вытирала детям лица после завтрака.

– Не понимаю, почему ты паникуешь, – пожала плечами Зейнаб. – Я же не собираюсь выходить за них по-настоящему.

– Ты не понимаешь, что стоишь на краю пропасти? Что будет, если хоть один из них узнает? Пора остановиться, прекрати это, пока не поздно.

– Зато я ни разу не встречалась с Орвилем Перейрой. И не собираюсь.

Зейнаб сегодня выглядела особенно привлекательно в новой черной мини-юбке и белой муслиновой блузке с рюшами и оборками. На каждой руке – по кольцу.

– Посмотри лучше на все, что мы с этого получили, Алджи. Цифровой телевизор, велосипеды для детей. И эта люстра! А ты проверял, сколько у нас на счету с тех пор, как я продала презент Мортона из сапфиров и алмазов?

– Я боюсь смотреть, – покачал головой Алджи. – И ты до сих пор не сказала, что в этой гигантской коробке, которую нам сегодня доставили. Ее привезли двое парней на черном шикарном фургоне.

– Ты мог бы и взглянуть. У меня нет от тебя секретов, ты же знаешь.

– А ты могла бы сказать ему, Сюзанна, – вставила Рим. Она сунула детям по конфете и отпихнула их от себя. – А то он ревнует, избавь беднягу от мучений.

– Знаешь, что я думаю? – проговорил Алджи. – Я думаю, что тебе следовало бы выйти за меня. Тем более теперь, когда мы нашли подходящее жилье. Тогда, может, перестанешь выходить замуж за других мужчин. Так ты скажешь мне, что в коробке?

– Ладно. Там мое свадебное платье. То, которое для свадьбы с Мортоном. Ну, которое я якобы надену. Ой, боже, посмотри на часы! Я должна была быть на работе полчаса назад.

На этот раз долго ждать не пришлось. Она позвонила в три. Его не удивили ее слова, разве что манипуляции с деньгами предлагались довольно сложные. Деньги должны быть без каких-либо меток, получены в банке и банкоматах, причем в разных. Собрав пять тысяч, он должен поменять половину на евро, обязательно в мелких обменных пунктах, какие обычно есть в ювелирных магазинах в районе Паддингтона. Оставшиеся пять тысяч он должен снять по кредитной карте, в разных отделениях банка. Если так не получится, – в чем она сомневалась, – то пусть выпишет чек и подтвердит его кредитной картой.

– Это займет несколько недель, – сказал Джереми.

– Даю тебе неделю. До среды, двадцать девятого мая. Я позвоню еще раз, примерно в это же время, и мы договоримся о встрече.

– Подожди, я должен еще кое-что спросить, я…

– Чао, – сказала она и положила трубку.

Он налил себе джина с тоником, сделал бутерброд с сыром и вышел в садик. Он ничего не ел, наверное, часов тридцать шесть. Гиацинты уже отцветали, стали липкими и пахли увяданием.

Подумай об этом логически, сказал он себе, если я не заплачу ей, то женщина отнесет свою находку в полицию. После того, что сообщила эта подружка Джеки Миллер, в полиции выяснят, что серьги – настоящие. Но что эта женщина ответит им, когда ее спросят, где она нашла все это? Она уж точно не станет говорить о сейфе. Об ограблении магазина в полиции всем известно, но никто не знает, что жилец ограбленного дома держал у себя на кухне сейф с серьгами, зажигалкой и кольцом для ключей. Ей придется выдумывать способ, чтобы навести их на Ротвейлера. А это возможно только в случае, если она скажет, что нашла сейф именно в его квартире.

Правда, ей не обязательно самой являться в участок. Она может послать все письмом с пояснением. Например: «Это найдено в квартире Джереми Квика. Почему бы вам не заглянуть туда?» Придет Криппен с компанией и начнет его допрашивать. Он, естественно, будет все отрицать, но вдруг они обнаружили на одном из предметов отпечатки его пальцев? Он ведь не вытер их, не успел. Вытер только купленные серьги, прежде чем подбросить их в магазин. Придется позволить им взять у него отпечатки пальцев.

Ему также пришлось признать, что этой женщине, вероятно, нечего терять, никакой особенной репутации. Если ее с приятелем, о котором ему очень не хотелось думать, так как это был еще один вымогатель, обвинят в грабеже, то она может легко отделаться. Ну, получит условный срок или несколько недель исправительных работ. Джереми начал думать, что выхода нет, разве что…

Позже он спустился на улицу, чтобы поискать поблизости обменные пункты. Раньше, когда ему требовалось обменять деньги, он покупал доллары или немецкие марки в аэропорту. Он и не задумывался о том, что есть другие варианты. Сейчас же, когда он пересек улицу, то неожиданно заметил на магазине мистера Хори вывеску об обмене валюты по выгодному для клиентов курсу. Сколько раз он проходил мимо этого магазина и не замечал вывеску!

Решив провести разведку, он вошел туда и остановился, оглядываясь. Через минуту он позвонил в колокольчик у прилавка, и к нему вышел мистер Хори. Увидев Джереми, он воскликнул:

– Чем могу помочь, сэр?

– Я хочу поменять сто фунтов на доллары.

– Конечно, конечно. Я сейчас посчитаю. – Ювелир засуетился у калькулятора и назвал сумму.

– Как провели выходные во Флориде? – Не получив ответа, он добавил: – Будьте так добры, передайте Инес, что ее часы готовы.

Джереми чуть не упал в обморок. Этот мужчина знал, что он живет по соседству! Раньше он почему-то думал, что никто в Лондоне ничего не знает о соседях. Он сдержанно ответил:

– Нет, спасибо, но я передумал.

Мистер Хори удивленно проводил взглядом этого загадочного человека, поведение которого только убедило его во мнении, что все люди, рожденные к востоку от Суэца, спокойные, невозмутимые и смиренные.

Джереми решил, что, по крайней мере, знает теперь, как все это делается. Значило ли это, что он сдался и согласен платить этой женщине? Он пошел прогуляться безо всякой цели по Норфолк-стрит, к Бэйсуотер-роуд и Кенсингтон-гарденс. Ему срочно требовался свежий воздух, который был чистым только в королевских парках.

Он пересек оживленную улицу и пошел по небольшой дорожке в сторону Круглого пруда.[15] Было солнечно и довольно тепло, почти жарко. Он это только что заметил. Повсюду на траве лежали люди. В таких местах обычно полно молодых девушек. У них что, работы нет или детей? Или каких-нибудь других занятий, кроме как бродить по тропинками с подружками и болтать? Они дюжинами проходили мимо, но он не чувствовал своего страшного желания или возбуждения. Он завалился на газон, вдыхая свежий травяной запах.