РОЯЛЬНИК. Королевская битва. LitRoyal

Глава 41

На пустынный Нью-Йорк неотвратимо накатывала ночь. Зажатые между небоскребами улицы заливало вязкой непроглядной тьмой. Лишь верхние этажи и острые шпили еще светились в лучах падающего за воображаемый горизонт виртуального солнца.

Плотную тишину разрывал натужный гул колонны машин, несущейся по Пятьдесят девятой улице. Яркий свет ксеноновых фар вырывал из темноты искаженные дикой яростью выцветшие лица, с отчаянным воем бросающиеся под колеса в тщетной попытке утолить ненасытный голод.

— Entrance to the underground parking from Eighty-fourth Street! We are waiting for you there. (Въезд на подземную парковку со стороны Восемьдесят четвертой! Ждем вас там), — прохрипела черная рация.

— Got it! See you guys! (Принято! До встречи, парни!) — отозвался в эфире голос Сэма.

Его машина, идущая первой, вильнула, сбив очередного зомби, и резко повернула, на миг осветив фарами позолоченную фигуру всадника, влекомого крылатой Никой.

— Памятник генералу Шерману, — тоном занудного экскурсовода прокомментировала Кристи, сидящая за Ваниной спиной.

— Это который танк? — уточнила Ната, вцепившись в подголовник переднего кресла.

— Ага.

— Да… Танк бы нам сейчас не помешал.

Через несколько минут они уже подъезжали к музею Метрополитен. Ваня замедлил ход. Девушки прильнули к окнам, пытаясь в темноте разглядеть указанный «Фокстротом» ориентир.

На фасаде музея колыхался на ветру огромный баннер. Temporary exhibition: The Birth of Tragedy from the Spirit of Music. The misunderstood genius of Friedrich Nietzsche. (Временная выставка: Рождение трагедии из духа музыки. Непонятый гений Фридриха Ницше).

Юка, сидевшая на первом сиденье рядом с Ваней, прищурилась, всматриваясь в изображение усатого философа на фоне нотной партитуры.

— До чего же на нашего Горького похож!

Кристи недоуменно потерла глаза:

— Ну и где этот долбаный кролик?!

Девушки притихли, разглядывая плакат.

Наконец Катя крикнула:

— Ага! Вот же он!

— Где? Я не вижу!

— Вон смотри. В нижнем ряду. Где перечислены спонсоры.

Ната фыркнула:

— Ты имеешь ввиду логотип «Плейбоя»?

— Ну да.

— Это бред! Мы что, сюда прорывались ради какого-то пошлого логотипа?!

В салоне повисло молчание.

Кристи пнула спинку сиденья водителя:

— Рули давай! Не тормози! Там разберемся.

Ваня прибавил газу, и машина поехала вдоль длинного фасада, серого в вечернем сумраке.

…

Повиляв по подземной парковке, погруженной в кромешную тьму, они уперлись в баррикаду из припаркованных вплотную машин. Свет фар, отразившись в оружейной оптике, вырвал из мрака перекошенные в напряженном ожидании лица. Перед баррикадой уже стояло несколько машин с открытыми дверями.

— Shit! Turn off the light!

Ваня торопливо выключил фары.

Густую тьму разрывали несколько лучей тактических фонариков.

— Пошли!

Они одновременно распахнули двери и окунулись в тяжелый непроглядный мрак, наполненный рычанием, вздохами и стонами. Позади со стороны въезда слышался скрежет, шуршание и топот.

— They are coming! Faster! Faster! (Они идут! Быстрее! Быстрее!)

Ваня подскочил к помятому капоту черной теслы и помог девушкам перебраться через завал. В спину им дышали Димон со своими бойцами.

Кристи начала перекличку:

— «Альфа», «Браво», «Чарли», «Дельта», «Эхо», «Фокстрот», «Индия» — на месте. От «Гольфа» информации не поступало…

В луче фонаря появилось зубастая пасть.

— Fire! Fire! — завопил незнакомый паренек в костюме супермена.

Гараж наполнился грохотом и вонью.

Ваня выстрелил в зомбака, пытавшегося протиснуться между электрохаммером и теслой. За спиной мертвеца колыхалась зловонная толпа.

— We must retreat! (Нужно отступить!) — Сэм старался перекричать грохот выстрелов. — Go! We will cover you! (Отходите! Мы вас прикроем!)

— Уходим! — крикнул Ваня и дернул за плечо Катю, посылающую пулю за пулей в безостановочно катящуюся волну тел.

Подбежав к тяжелой металлической двери, Ваня открыл ее и заглянул внутрь. Чисто! Он призывно махнул рукой. Первой, держа катану наперевес, забежала Юка, за ней Катя, Кристина и Ната. Затем стали отходить бойцы из других отрядов. Вскоре на небольшой площадке перед лифтом было не протолкнуться.

Последним к двери подбежал Сэм. Ползущий по бетонному полу зомби с перебитыми ногами вцепился ему в голень. Выстрелом в упор Ваня размозжил зомбаку голову и с усилием захлопнул дверь.

Оказавшись в холле перед лифтом, Ваня в изнеможении облокотился о стену. Нужно было перевести дыхание. Десяток фонариков в тесном помещении полном людей рисовал фантасмагорический танец теней на стенах и потолке. Обессилевшие бойцы садились на пол, перезаряжая оружие.

Ваня повернулся к Сэму:

— Как нога? Не прокусил?

Сэм закатал штанину и ощупал свою голень.

— Окей, — выдавил он с видимым облегчением.

— Хорошо, — постарался улыбнуться Иван.

Кристина присела на корточки рядом с ними:

— Ну так что делаем дальше? Зачем мы сюда приперлись?

— Думаю, нам нужно попасть в зал, где организована выставка, реклама которой висит на фасаде. Надеюсь, там есть какая-то подсказка.

К ним подошел темнокожий паренек с открытым подсумком:

— Do you need a stimulant? (Вам нужен стимулятор?) — спросил он, протягивая пару шприцов.

Ваня с Сэмом переглянулись.

— Yes! We do! Thanks bro! — благодарно кивнул Сэм, взял лекарство и передал один шприц Ивану.

После инъекции Ваня привычно прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущению силы и радости, разливающимся по телу. Нельзя сидеть на месте. Нужно двигаться.

Командиры других отрядов это отлично понимали.

Димон толкнул Ваню в плечо:

— Ну чо? Идем дальше?

Иван повернулся к Сэму:

— Где находится зал временных выставок?

— Ай донт ноу. Ви кэн посмотрьеть у дженерал энтранс.

— Интересно, тут тоже полно зомби? — задумчиво спросил Димон.

Сэм лишь недоуменно развел руками.

— Ай донт ноу, — повторил он.

Стоящая рядом Кристина огляделась и неожиданно прильнула к Ване:

— Мое предложение все еще в силе… — прошептала она ему на ухо.

Ваня торопливо отстранился.

— Спасибо. Нет, — сказал он твердо и пошел к сидящим на полу девушкам.

Димон проводил его завистливым взглядом.

…

Наконец они решились двигаться дальше. Эхо шагов разносилось по огромным залам, погруженным во мрак.

— Тут экспозиция Древнего Египта, — заметила Кристина. Несмотря на негодующие взгляды Кати она старалась держаться возле Ивана.

— Только мумий нам не хватало! — нахмурилась Ната.

Идущие впереди бойцы отряда «Индия» сердито зашикали, требуя сохранять тишину. И не зря. За следующей дверью пряталась голодная тварь. Юка бросилась к ней, замахнувшись катаной, но уже грохнул дробовик. Голова зомби лопнула, как гнилой арбуз. Эхо выстрела покатилось по пустому музею. Ответом ему стал голодный вой и глухое злобное рычание, несущиеся со всех концов.

— Shit! — выругался Сэм.

Командир «Индии» влепил чернокожему пареньку, держащему в дрожащих руках дробовик, смачную оплеуху. Но было поздно. Послышались торопливые шаркающие шаги.

— Go! Go! — Крикнул Сэм и бросился бежать.

Затрещали автоматы, и двое зомби в форменной одежде музейных смотрителей упали на пол.

Бойцы побежали вперед, с грохотом врываясь в очередной зал. Отряд Димона, движущийся последним, торопливо запирал двери, в которые тут же начинали ломиться идущие по следу зомбаки.

Наконец они добрались до центрального входа. Кристина с Сэмом схватили со стойки рекламную брошюру. Щурясь в слепящем свете фонарика, они вырывали друг у друга бумагу, торопясь понять, куда нужно двигаться дальше.

— Я знаю! — крикнула Кристина. — Это греческие залы. Нам налево!

Пока они выясняли маршрут, остальные бойцы напряженно озирались по сторонам.

— I never thought I'd end up in a museum. (Никогда не думал, что окажусь в музее), — пробормотал чернокожий паренек и посветил фонариком в сторону входа.

Прыгающий луч фонаря вырвал из темноты искаженные голодной злобой лица, прильнувшие к стеклянным дверям.

— What the hell! — взвизгнул он, подскочив от неожиданности и испуга.

Зомби за дверью начали биться о стекло.

Димон схватил паренька за шкирку и потащил за собой:

— Давай быстрее! Двигай!

Позади раздался звон.

— Бегом! Run! Run!

Они опять рванули вперед.

При виде темного силуэта Ваня невольно поднял автомат, но тут же ощутил успокаивающее прикосновение. Катя держала его запястье.

— Это просто статуя, — выдохнула она.

Точно! Ваня пригляделся. Вон еще статуя и еще. Диана с обнаженной грудью и торс греческого атлета. Эх… Погулять бы здесь пару часов.

Сзади раздался вопль.

— They are here! They are here! (Они здесь! Они здесь!)

Кристи дернула его за руку:

— Бежим! За мной!

Промчавшись по залу, уставленному статуями, они повернули за угол.

— Вот черт! Здесь даже дверей нет! — выругалась Ната, окинув взглядом выставочное пространство.

Кристина потянула Ваню в центр зала к большой стеклянной витрине.

За их спинами под руководством Сэма бойцы подтаскивали ко входу большую мраморную плиту с античного саркофага.

— Шмок! — выругалась Кристина. — Я ничего не вижу! Ни чудо-лекарства, ни супероружия. Вообще ничего! Одни долбаные книги! Что это за хрень! — она с отчаянием пнула пластиковый стенд с портретом усатого философа.

Ваня успокаивающе поднял руку. Он светил фонариком сквозь стекло, пытаясь разглядеть выставленную книгу.

— Так… «Die Geburt der Tragödie aus dem Geiste der Musik». Издательство 1872 года.

— Ну и что?!

Ната с Катей подошли к Ване. Юка стояла неподалеку, держа катану наготове.

— На русском языке работа называется «Рождение трагедии из духа музыки».

— И что с того?

— Думаю, это и есть подсказка. Так…

Он наклонился над открытой книгой и прочел, сначала про себя, а потом торопливо перевел вслух на русский:

«Чем является музыка в зеркале образности и понятий? Она является как воля… как противоположность эстетическому, чисто созерцательному, безвольному настроению… музыка является — как воля. Ибо для выражения её явления в образах, лирик пользуется всеми движениями страсти — от шёпота симпатии до раскатов безумия. Стремясь инстинктивно выразить музыку в аполлонических символах, он представляет себе всю природу и себя в ней лишь как вечную волю, вожделение, стремление».

— Полная белиберда! — подытожила Кристина.

Ваня выпрямился и задумчиво почесал затылок.

Бойцы продолжали строить баррикаду у входа.

Сэм с любопытством подошел к ним. Остальные командиры тоже косились в их сторону.

Ваня размышлял вслух:

— Так… Эта книга написана во многом под влиянием дружбы Ницше с Рихардом Вагнером. Ницше считал рождение античной философии величайшей ошибкой, погубившей свободный греческий дух. Сократ, по его мнению, совершил чудовищное преступление, открыв ящик Пандоры в виде рационализма — мышления мелких лавочников и черни. Ослепленные жаждой наживы, они предают свою сущность, предают греческий миф, выраженный в высокой античной трагедии. Вся эта безмерная псевдолюбознательность, ненасытная лихорадка поиска, бездомное скитание, жадное стремление протолкаться к чужим столам, легкомысленное обожествление современности или тупое, безразличное отвращение от всего…

— Ты намекаешь на этих? — уточнила Кристина, многозначительно кивнув в сторону импровизированной баррикады, откуда уже доносился голодный рев.

— Я ни на что не намекаю, — отрезал Иван. — Я лишь пытаюсь восстановить ход мыслей Ницше и, возможно, автора этого квеста.

— Ну и что? При чем тут музыка?

— Ооо! — усмехнулся Ваня. — Музыке здесь отведена центральная роль. Именно она является воплощением могучего духа греческой трагедии. Безмерной, невыразимой скорбью пронзающей человека до самой глубины и одновременно облагораживающей его. Именно в этом и заключалась идея Вагнера и Ницше. Эстетика порождает этику. Обыватель приходит в оперу, слушает цикл «Кольцо Нибелунга» — там суммарно часов пятнадцать музыки — и духовно перерождается. Становится буквально новым человеком — возвышенным и прекрасным, с чистой душой и благородным сердцем.

— Подожди, — скептически фыркнула Ната. — Я, кажется, слушала эту нудятину про Нибелунгов. Там же последняя часть называется «Гибель богов». При чем тут духовное перерождение?

— Ну так это самое логичное и естественное, — усмехнулся Ваня. — Что-то кончается, что-то начинается. За гибелью неизбежно следует новое рождение. Рождение богов. Точнее, сами люди и станут подобны ушедшим богам и даже превзойдут их.

— То есть искусство спасет мир? — уточнила Ната.

— Как всегда! — улыбнулся Ваня.

— Короче! — не выдержала Кристи. — Я ничего не поняла! Что делать-то нужно?

Ваня подошел к следующей витрине и с трудом сдержал самодовольную улыбку.

— Ну, что я говорил? — спросил он, указав на нотную тетрадь.

— А это что? — нахмурилась Кристина.

Иван наклонился, читая мелкий текст.

— Рихард Штраус. «Так говорил Заратустра». Упрощенная партитура для фортепианного квартета и барабана.

— Твою ж налево! — выругалась Ната, прикрыв ладонью глаза.