Руны везде

Глава 18

Подошла пехота, и захватили мы посёлок. Администрацию свалили на пехотного капитана Кругляшова. Он с опорой на местные кадры быстро организовал работу штаба, всё шло нормально, мы и не вдавались.

Вначале сильное впечатление на меня произвела сама пехота. О противотанковых гранатомётах я уже говорил, миномёты на автомобилях тоже ничего особенного. И самоходки привычные, только больше их стало, серьёзнее калибры, и видно, что это не переделки, а серийные машины.

Даже броневые жилеты и разгрузки солдат уже не поражали. Парни сказали, что их же приняли на вооружение, первыми снабжают самые боевые части, их подвижную пехоту.

Главное, на чём они приехали. Были и грузовики, но передовые отряды пехоты приехали на колёсных и гусеничных броневиках, которые для того и строили!

В моём мире их назовут боевыми машинами пехоты и бронетранспортёрами, а тут обзывали пехотными броневиками, но сути оно, конечно, не меняло. На бронетранспортёрах бронирование от пуль крупного калибра и осколков, а БМП в лоб держат снаряды 45-мм.

На транспортёры установили пулемёты винтовочного калибра, а БМП вдобавок в башнях скорострельные полуавтоматические пушки 30-мм — против живой силы противника самое оно. У всех автоматический отстрел обычных и дымовых гранат.

Боевые машины тоже только начали производить, но на их шасси уже выпускаются защищённые от пуль и осколков миномёты, гаубицы и противотанковые пушки 85-мм, практически танки.

Техникой пока насыщают части рейдовой пехоты, но её выпуск явно поставили на поток. Похоже, что хан Керим серьёзно отнёсся к моим пожеланиям, или, скорей всего, оно даже ёжику было ясно.

Вот рейдовая пехота и терроризировала противника в довольно большой округе, как раз мы успевали. А пока едем, солдаты и сами могли противостоять даже четвёртым «панцирям».

Мы же на «лютых рысях» выбирали засады и ночами занимали позиции. Это чтоб враг понять не мог, в посёлке танки притаились, засели где-то или поехали куда по злодейским делам.

В зоне нашего скрытного ночного броска оказалось прилично европейских объектов, враг спешно наращивал там оборонительные возможности. И это если не считать нулевую нашу точку — захваченный посёлок со станцией железной дороги.

Мы резко сократили снабжение трёх немецких дивизий, что сразу сказалось на положении — на их участке артиллерия врага отвечала одним выстрелом на шесть наших. Солдатики противника недополучали пищу и замерзали в землянках без керосина.

И не сказать, что европеец относился к нашим действиям фаталистически. В небе постоянно кружились его самолёты, вели бои и горели, пытались выявить наше местоположение.

Заправлялись и пополняли боезапас мы ночами, а днём на посёлок регулярно налетали европейские бомбардировщики. Ага, летели через русские истребители на зенитные батареи. Хотя несколько домов в селе разрушили, даже на привокзальную площадь упали три бомбы.

Попытки вторжения вражеских танков мы с майором Тимохиным жёстко пресекали. Ну, не мог противник внезапно вторгнуться танками! С «панцирями» наши почти двести «рысь-2» справлялись сами, а когда немец притащил вдобавок к обычным «панцирям», полсотни «пантер», из засады ударили мои «лютые рыси». «Тигров» у европейца для нас больше не нашлось.

Мы создавали серьёзные угрозы, летучие отряды пехоты и массовых средних танков наносили болезненные удары, враг должен был что-то делать! По-хорошему всего два варианта — отвести части на оборудованные позиции или нанести мощный контрудар.

Однако европеец продолжал выбрасывать человеческие жизни и ресурсы на бестолковое топтание. Я честно не понимал вражеских генералов — это же так просто! Если не хватает воображения, возьмите карту, циркуль и линейку. После несложных расчётов в столбик или на счётах, всё станет предельно ясно! Куда делась немецкая штабная культура⁈

Только я отчего-то не слышал о ней в Корпусе. Ну, в моём мире она была, должна быть и тут. Хотя…

Реформу прусской армии проводили немцы, до этого служившие в русской армии десятилетиями. Клаузевиц, которого я люблю поминать к месту и не к месту, долго служил в русской императорской армии, и весь его опыт из России.

А Гардарика всегда была себе на уме, никого ничему не учила, и никаким опытом не делилась. В Европе должны думать, что Гардарика пятьсот лет не воевала, и там честно так и думали.

Иностранец тут не то, что в армию пролезть, гражданство не получит. Недавно появились национальные офицеры в восточных дивизиях, но это явно вынужденный шаг, и они никогда не получат гражданство, не возглавят обычные русские части.

Оно, может, и плохо в человеческом отношении, да пока имеем одни плюсы — европейцы во многом не разбираются. Через две недели фронтового лиходейства я погнал половину «лютых рысей» в тыл на железнодорожную станцию, на театре остался Слава Скорых с половиной новых танков, но я за него нисколько не переживал.

Все невооружённым глазом видели, к чему оно идёт. В ответ на наши угрозы противник усиливает оборону важных объектов, мы тоже усиливаем пехоту, и она по врождённой привычке закапывается в землю. Одновременно с этим «отмирают» дивизии врага, которым мы резко уменьшили снабжение.

Просто новая линия фронта пройдёт немного западнее. Одно из решений, которое в штабах давно должны были принять европейские генералы, чтобы не терять столько людей и техники.

Для поездки в Москву только штабной вагон дали плацкартный, воины ехали в товарных вагонах. Плюс ко мне угрюмому по пути подошли бояре Саша Герасименко, Савва Весёлов и Лёша Плохих. От всех говорил Саня.

Я не хотел этого разговора, но знал, что он всё равно когда-нибудь состоится. Бояре мне благодарны за всё, однако более командовать ротами в моём батальоне не хотят. Они возвращаются к прежним нашим договоренностям. Я помогаю им делать батальоны, и дальше они всё сами.

Бояре понимают, что вот так сразу уйти они не могут, это означает разрушить мою боевую часть, и надо ещё предупредить Виталика, поэтому разговор предварительный. Но решение их твёрдое.

Всё с ними давно ясно. Парни пережили это страшное лето без меня, а тут ещё и появился «лютый рысь» — они более не боятся остаться без своих частей. И только самостоятельно бояре смогут расти в чинах, а чины им очень важны.

Мне-то по большому счёту без разницы. Тотемных воинов они мне оставят за магов на общих основаниях. Они сами мощные маги, но ведь я только учусь использовать магов в группе и больше работаю с начинающими. Обучаюсь, обучая.

И бояре эти серьёзно подсели на магические кристаллы, они в любом случае станут возвращаться в кристаллотеку, в Центр. Даже хорошо, что они будут командовать своими батальонами, моё влияние из-за этого только усилится.

Я сказал, что вполне их понимаю. Хотят вернуться к старым договорённостям — их право. Пусть они тянут жребий, кто станет первым, и он будет практикантом Кости Гаева, когда тот вернётся с фронта. За ним я помогу снарядить второго боярина, а третий снова достанется Косте.

Только прямо сейчас Виталик Логинов уже выбрал батальон из тех, что прошли у нас практику, и мы просто не можем сказать им, чтоб подождали.

— Да мы понимаем и не давим, — заверил Саня Герасименко.

— И мы ж не уходим в другую страну! — воскликнул Савва Веселов. — Всегда будем рады пообщаться!

— Пустят нас в Центр? — уточнил Лёша Плохих.

— Конечно, пустят, — заверил я. — Части ваши примут по результатам, а вы сами всегда сможете приехать в отпуск. И даже магические камни выдадут на руки, — поспешил я их успокоить. — Только, извините, кристаллы получите новые, с вашими записями работают специалисты.

Бояре заулыбались, они явно не рассчитывали, что разговор пройдёт так просто, без истерик и скандалов. Я же сидел с бесстрастным выражением на страшной физиономии.

Мы переходим в другое состояние, опять предстоит долгий процесс притирки к новым обстоятельствам. И пусть только из этого состоит жизнь, радоваться я не обязан. Ну, что хорошего в изменениях⁈

Прибыли в Центр, и я сразу своим приказом снял с роты капитана Герасименко, назначил мага старшего лейтенанта Лёшу Старикова. Парень воюет с первого дня войны, в прошлом году сманили его из других частей.

В роте пацаны разделились. Клан боярина, конечно, пойдёт за ним, большинство «старых» его парней уйдут с Саней, остальные в раздумьях. Я сказал им определяться быстрее, батальон Герасименко уже формируется, и на фронт мы поедем без него.

Пятеро магов решили остаться с Сашей, их посчитали за моего бера Васю и за тотемного медведя Степана из второй роты. Ещё троих магов боярин Герасименко отобрал из пополнения, в остальном же я попросил его пока не суетиться — нам на фронт ехать раньше, так надо без помех восполнить непредвиденные потери.

В моём батальоне поголовно остались танкисты, которых прислали из дружины. Парни переводились целенаправленно к боярину Большову и ничего другого им не надо. Я к тому же обратился к Мирзоеву, чтоб из дивизии Бирюкова отправили бы желающих. Нам вполне хватало салажат Центра, но ведь требовалось пополнение практикантам.

То есть на солдатском уровне всё решалось в рабочем порядке. Уровнем выше боярин Герасименко и его маги сдавали мне лично магические навыки, заодно тренировались. Прежде всего, меня волновали их условно пехотные способности.

Например, чувствовать скопление противника. Саня уверенно указывал координаты объектов в трёхстах метрах, его подчинённые превысили дистанцию в двести метров и уверенно прогрессировали. Отводили глаза, или для не-магов оставались невидимыми до получаса. С минами работали и стреляли чуть хуже, но они же не прошли Корпус, как некоторые.

Нервничали на самом верху, в кабинете майора Антонова. Доложил я Виталику Логинову, а он неприязненно процедил:

— Ты мог ничего определённого не обещать? Сказал бы, что подумаешь, посоветуешься!

— Это для бояр значил бы завуалированный отказ, — ответил я. — Не, снимать командира с должности нужно сразу, как только возникла эта идея, и не ждать, когда появятся серьёзные проблемы.

— А сейчас нет никаких проблем? — серьёзно уточнил Виталий.

— Сейчас мы работаем на упреждение, — начал я спокойно объяснять. — Тебе трудно понять разницу, ты не воевал командиром части. Если парни сказали, что хотят уйти, они давно всё обдумали. Ты бы им отказал, и они бы смирились? Приказы, конечно, выполняли бы, но возникшее напряжение требовало бы всё больше сил, и ты бы вынужденно их отпустил. Но тогда бы они ушли твоими врагами. Чувствуешь разницу?

— Их уход создаёт новое напряжение, — заметил Пётр Алексеевич. — Твои новые ротные командиры тоже захотят расти, ты и им будешь создавать батальоны или отпустишь в другие части?

— По обстоятельствам, — сказал я. — Иван Котов уже командовал дивизией, другие наши практиканты тоже растут. Пригласят моих ротных на должности комбатов, с радостью отпущу. Ну, а не пригласят, тогда да, придётся создавать им батальоны самостоятельно, — я печально вздохнул. — Такова жизнь, Пётр Алексеевич. Мы тут сидим и Центр этот, чтобы люди развивались, росли, — я резко обернулся к Виталию. — А ты хочешь их запереть, лишить перспектив!

— Я хочу только, чтобы всё работало наилучшим образом! — вспылил Логинов. — Чтоб все узлы с полной отдачей работали на своих местах!

— Все этого хотят, — сказал я примирительно. — Просто ты не учитываешь некоторые свойства деталей — у людей любая форсунка мечтает стать насосом высокого давления. И одним маслом проблема не решается.

— Вечно вам мало, когда уже нажрётесь, — весело проговорил майор Антонов. — Тут пришёл приказ Совета обороны. За новые тяжёлые танки противника, «тигры», «пантеры» и самоходки на их основе наградные увеличены до двухсот рублей. Приказ действует с начала месяца, ваши недавние подвиги, Тёма, оплатят по новым расценкам.

— И это правильно, — сказал я серьёзно.

Виталик всё-таки во многом прав, дело предстояло серьёзное. Однако война и есть непрерывный кризис и всё очень серьёзно. В принципе, как всегда в жизни, просто на войне цена решений резко повышается. На кону именно жизни наши, а в данном случае ещё и судьба родной страны.

Мне-то следовало только отдать правильные приказы, пополнить всего одну роту, и для третьей роты найти тотемного медведя, но я хорошо понимал, что это начало большого процесса, уже Косте Гаеву придётся сложнее.

Ему нужно не только повторить всё то же самое, но и помочь сформировать для Саши Герасименко отдельный батальон. К Гаеву парни из моей дружины идут заметно менее охотно, придётся ему и Сане активнее сманивать танкистов ополчения.

Лично я в них не сомневаюсь, всё у них получится, но такая деятельность обязательно скажется на репутации Центра. Отправляют части ополчения людей за лучшим пополнением, выписывают им командировки, а они паразиты не возвращаются. Наверное, после такого к нам командировки сократятся.

Потому всё внимание к отпускникам. Даже если не удаётся их к себе переманить сразу, у себя в частях они расскажут, как у нас круто. И сами обязательно вернутся.

Мои парни им открыто улыбаются, запросто говорят с ними на такие важные темы. Надо же, «сам» боярин Большов по полдня ведёт теоретические занятия, вход для танкистов свободный. И пока лишь на полигоне можно увидеть «лютого рыся», хотя в Центре и так есть на что посмотреть.

Кристаллотека работает круглосуточно, с максимальной нагрузкой, парни занимаются даже ночами в палатках. По записи! Новые помещения ставить пока бессмысленно — всем желающим просто не хватает кристаллов.

Причём, отпускники, кого не звали официально, платят по три рубля в час, всего лишь за просмотр. Получают «чистые» камни только офицеры батальонов на практике и танкисты, официально приглашённые в Центр за результативность их частей.

Свободный и внеочередной доступ к кристаллам у моих парней, да у ребят Гены Гудкова, хотя у них своя специфика. Их не интересуют танковые схватки, и они почти не смотрят записи бояр об учёбе в школах — похоже, хватает своих воспоминаний. Зато постоянно требуют ролики о Корпусе и магические схватки, особенно под землёй.

Похоже, парни готовятся к новым городским сражениям, но вряд ли планируют обороняться. Европейцы вполне могут сами так обороняться, например, в городах Европы, когда мы приедем туда на танках. Мы ведь многое для этого делаем.

Понятно, из одной войны моя жизнь не состояла. В первое же воскресенье после завтрака вызвал машину и Валеру с автоматом. Вот поехали, а тот говорит водителю:

— Включим музыку?

— Достань кассету из бардачка, — сказал шофёр.

Валера открыл крышку, вынул настоящую кассету и вставил в заправдашную магнитолу! Он нажал кнопку и из скрытых динамиков заиграл отечественный джаз и запел приятный мужской голос. Я слегка припух — вот это да!

— У нас ещё радио тут, — проговорил Валера. — Но это есть у многих, а магнитофоны пока только в военных машинах, в продаже нет. Кассеты выдают каждый месяц, это первый набор из пяти штук.

Я подумал, что Мирзоев не теряет время и действует, как всегда, с размахом. Традиционно зашёл в коммерческий супермаркет и набрал два пакета гостинцев.

Когда приехали, расцеловал Миланью, и мы вместе пошли раздавать подарки, а я общаться с мужиками. Воины частью сидели в гостиной или в комнате культурного отдыха и слушали музыку, которую выдавал некий аппарат на ножках.

Миланья сказала, что там в ящике ещё патефон и радио, его подарил фонд «Детский праздник». Оказывается, я снова пожертвовал крупную сумму для закупки таких аппаратов с кассетами и пластинками, чтоб раздали госпиталям. А мой дом считается госпиталем.

Ну, сам себе пожертвовал денег для покупки у себя магнитофонов, и первый поставил у себя дома. Для боярина нормально, а мнение всех других бояре на колу вертели. Прав тот, у кого ружьё.

Улыбаясь, я прошёл в детскую. Светка и Ваня на меня уставились чудными глазками и заорали:

— Папа! Киса!

Я подхватил их на руки, и они сразу ухватились за мои острые уши. Всегда прав тот, у кого ружьё, и у кого растут детки, кто ружьё возьмёт из наших ослабевших рук. Светка, понятно, станет боярыней, Ванька всегда будет её младшим братом…

И папа-киса во всю дурь строгает им новых братиков и сестрёнок. Технические замены на моей квартире происходят каждые пять дней. Девчата уходят в декретные отпуска. У московского клана тотемных рысей точно будет пополнение! Это будет самый сильный клан в Гардарике!

Кстати, скоро Новый Год. Фонд «Детский праздник» усилил программу детских утренников.

И как будто мало мне в жизни проблем, сержант Аркаша перед политинформацией позвал к майору Антонову. Захожу в кабинет, отдаю честь, желаю здравствовать и рассматриваю народ за «т»-образным столом.

Во главе естественно Пётр Алексеевич, справа от него, конечно, Виталий Логинов, а слева Руслан Ибрагимович Мирзоев и уже капитан Дима Матвеев. Антонов сказал мне присаживаться, я сел рядом с Виталей и он заговорил:

— Речь пойдёт в основном о твоих деньгах, только ты сразу не психуй. Хорошо?

Отличное начало! Я напряжённо кивнул, и Виталик продолжил:

— Вскоре группировка европейца под Москвой сложит оружие, старый Центр освободят, и мы будем переезжать обратно…

— А точно будем? — уточнил я ровным тоном.

— Нет! Сразу передадим его княжеству, пускай само устраивает там Корпус! — воскликнул Виталий.

— Сам не психуй, я спросил только, — сказал я. — А княжество и так не обеднеет.

— Не, если тебе пофигу, — проговорил Мирзоев. — Дима устроит свой пехотный Центр в другом княжестве.

— А это тут причём? — уточнил я.

— Притом, что вы давно не зовёте на практику пехотные части, — сказал Дима Матвеев. — А дело это очень нужное. Мы фактически появились, благодаря вам. Вот и подумал я, что рейдовой пехоте нужен свой Центр, где мы не станем зависеть от чьих-то обстоятельств. Понятно, что к вам я обращаюсь к первым.

— То есть если ты не захочешь, — вставил Мирзоев. — Дима заинтересует других бояр. Деньги в Гардарике для пехоты найдутся, просто нам оно обойдётся дешевле. Мы же просто оставим Диме эти здания! Сначала пехота вполне естественно продолжит тут стажироваться, а мы поставим перед Советом обороны вопрос о расширении. За всё заплатит Совет обороны!

— Ну, раз ты так считаешь, — проговорил я в задумчивости.

И вовсе не в деньгах дело! Для Родины мне никаких денег не жалко! Ну, почти. Просто финансы требуют осторожности и серьёзности, чтоб не разворовали, например. Потому даже Руслану Мирзоеву и Диме я демонстрировал скепсис с самого начала. Угрюмо смотрел на Руслана, когда тот радостно сказал Диме:

— Считай, дело в шляпе, боярин дал добро использовать свои средства…

— Только чтоб всё до копейки записали и обосновали! — заметил я.

— Само собой, боярин, — приложил Мирзоев ладонь к груди. — Я сам не менее твоего заинтересован!

— Строить на морозе не алё, — сказал Антонов. — Пока поставим времянки по сборным проектам.

— А почему времянки? — не понял я.

— У постоянных строений мирного времени другой уровень пожарной безопасности, — ответил Мирзоев. — Да ты не парься, всё равно всё пойдёт как военные нужды.

— И сколько на эти нужды ты хочешь? — спросил я сухо.

— Да всего пятнадцать миллионов твоих вложим, — сказал Руслан. — Зимой дороже обустраивать дополнительные полигоны. Но не могут же солдаты ждать весну!

— Но в кристаллотеку свободный вход пехоте только ночами! — поставил я условие. — Днём по записи! И так у нас много народу, на всех камней не напасёшься!

— А это отдельная тема, — вкрадчиво проговорил Дима. — Мы рассчитываем на твои чистые кристаллы…

— Вот тут сложнее, — сокрушённо проговорил Мирзоев. — Кристаллы официально под запретом, исключения даются только с условием использовать на свой страх и за свои деньги, — Руслан печально вздохнул. — Камни для пехоты оплатит фонд «Детский праздник».

— То есть я оплачу, — заметил я спокойно.

— А ты сильно «против»? — заботливо спросил Дима.

— Для вас ничего не жалко! — проговорил я с чувством. — Только убивайте ещё больше европейца!

— И так думают многие жители Гардарики! — сказал Руслан Мирзоев. — Запустим новую рекламу фонда «Детский праздник», как раз аудитория радиопередач растёт. Народ для этого дела скинется.

— Слушаю убивать ещё больше европейца! — весело проговорил Дима Матвеев.

Я снова съездил домой, потом ушла в декрет Лёля и пришла Даша, и закончились две московские недели. Мой батальон и стажёры под видом пехоты поехали на фронт, а я снова смотрел в окно на пейзажи и рассеянно слушал ребят.

Парни говорили, что сложнее всего выиграть уже выигранную партию. Нужно заставлять себя серьёзно относиться к возможностям врага. И следует внимательно смотреть на сегодняшних «друзей», чтобы не получить от них нож в спину в самый неподходящий момент. Эти ребята всегда были нам врагами и ничего это не изменит.

Я с парнями соглашался, более того их рассуждения ко мне почти не относились. Война со всей её серьёзностью закончится для меня, только когда до меня доведут приказ, а до этого момента я буду убивать врага. А друзей у меня в Европе вообще никогда не было.

Американцы ещё не были мне целью, им для этого нужно переплыть свой океан, что по нынешним временам не составит труда, так что их тоже не исключаю из списка.

Но всё это пока теория, я как всегда думал практичнее. Совет обороны совсем не собирает батальоны «лютых рысей» в одно место. Правда, Виталик заверил, что батальоны бояр с радостью приберут армии, что для битвы за Москву создавал хан Керим.

Но ведь старые командармы не особенно рвались лезть под полное уничтожение, приходилось уговаривать. А новые армии уже своим существованием доказали, что они должны быть в Гардарике. И хан Керим не передаёт их фронтам, новые армии все подчинены прямо Совету обороны как стратегический резерв.

Сейчас им официально придадут отдельные батальоны, вооружённые «лютыми рысями», так в старых армиях таких батальонов будет ещё больше. У командармов появится масса возможностей повышать результативность.

Европа не смогла вынудить русских держать новые танки в резерве и ждать её решений, война сводится к сценарию прошлой зимы, только вместо временного господства в воздухе «лютые рыси». Ну и повсеместно работают штурмовики.

Кстати, об авиации. Верный признак того, что пока всё по-старому — князь Иван со своими бомбовозами вернулся в Крым и уже разносит бомбами всё, что добрые румыны успели восстановить за время битвы за Москву. Европа должна оставаться на скудном нефтяном пайке.

Я бы и сам стремился к прошлогоднему развитию. Армия эффективно уничтожает европейские силы, мешает собирать резервы, а Гардарика в то же время только усиливается. С самого начала мы тратили большие усилия для увеличения производства, однако уже ощущается увеличение самого производства.

Страна совершила за два года качественный рывок, который ещё не оценили за рубежом! Быстрые тактические бомбардировщики и планирующие бомбы! Радиоэлектронная борьба и повсеместное применение радаров! Массовое применение противотанковых гранатомётов! Пехотные бронежилеты! Пехотные броневики, сами части рейдовой или штурмовой пехоты! И всем заметные «лютые рыси», что жгут новые европейские танки.

И всё это создавалось очень по-русски — в ответ на угрозы, или просто из желания сэкономить. Например, бронежилеты быстро окупаются за счёт экономии средств на лечение ранений, которых не случилось. А сколько не раненые бойцы натворят — уже побочка, приятный бонус.

Лишь некоторые новые вооружения точно придумали из-за вечного стремления русских напакостить неприятелю. «Лютый рысь» в их числе, и мне это особенно приятно. Ведь я сам, лично просил о нём хана и дал танку название. И прям сию секунду еду на «лютых рысях» убивать европейцев! Это же так прекрасно, что прям слов нет! Только утробное рычание!