Руны везде

Глава 8

Прибыл с батальоном в Москву, и мы сразу поехали в Центр. Доложил майору Антонову о прибытии, и тот приказал приступать к обмену опытом. Я сказал:

— Слушаю, — вышел из кабинета и сразу насел на сержанта Аркашу Коробкова.

Очень меня интересовало, что творилось в Центре, пока обе половинки батальона воевали на фронте. Он рассказал, что за время наших подвигов Центр работал в обычном порядке. Читались лекции, ездили и бегали по полигонам, батальоны разбирали лучших выпускников.

Из моих новшеств следует отметить только кристаллотеку, такой она стала пользоваться популярностью. Для желающих просмотреть записи даже отвели целое здание, а теория сейчас вся читается на свежем воздухе и казармы перевели в палатки.

К просмотру допускаются только военные, с них в обязательном порядке берётся расписка, что те предупреждены о возможной зависимости. Своим бесплатно, а с посторонних военных взимается по три рубля за час. Центр на эти деньги уже строит второе здание, с моего согласия, кстати, надо подписать договорчик…

Я просмотрел и подписал документ, а Аркаша заявил, что с какого-то перепугу майор Геннадий Гудков мало того, что стал своим, так ещё и тащит приятелей и говорит, что они тоже все свои.

Я сказал, что всё нормально, он представляет службу, которая всё здесь охраняет, и у нас соглашение. Сержант Аркаша грустно вздохнул, видимо уже предвкушал, как я майора Гудкова выгоню пинком под наглый зад. И сказал, что ладно, свой своему поневоле брат.

Тем более что от майора в кристаллотеку поступают чистые камни, но ими по его заявлению могу распоряжаться только я, вот Аркаша и подумал, что у нас какие-то личные договорённости. Чистые кристаллы так же поступают из фонда «Детский праздник», но с тем же условием — ими распоряжаюсь лично я.

Каждый раз давать кому-то персональный допуск к чистым камням мне показалось хлопотным, и я как боярин смог взглянуть на дело в целом. Это же конкурентное преимущество Центра!

Потому я велел Аркаше составить проект приказа и подсунуть его на подпись Петру Алексеевичу, чтобы все танкисты и особые пехотинцы, кого приглашает Центр, после письменного предупреждения могли бы писать на свои камни бои и…

И тут я вспомнил Олю. У каждого опытного танкиста гибли на войне друзья. Вот пусть парни проникают в их последние мгновения и пишут на камни. Отрицательный опыт тоже очень важен. Такие записи должны быть обязательными.

А в других случаях, как и прежде, люди допускаются к чистым кристаллам исключительно с моего согласия. Аркадий умненько покивал, да я пошёл проведать обновлённую кристаллотеку.

Шёл и по привычке грустил. Ага, зависимость кристаллы только могут вызвать! Может быть, только я как раз тот случай, и не надо себе врать. Даже на войне представлял, как всё потом буду вспоминать, специально проговаривал вслух свои умозаключения, ведь мысли не читаются.

Кстати, надо поговорить об этом с парнями. Пусть тоже учитывают, что бои они обязательно будут вспоминать для камней, и проговаривают мысли. Пусть тоже с этим живут.

Ёлки-палки! Назад не отыграешь и прошлое не дополнишь комментариями. Не просто так маги Гены Гудкова просматривают схватки в подземельях города N. Самому придётся всё снова посмотреть и написать пояснения — из событий кое-что понять трудно.

После недавних размышлений я почти не сомневаюсь, что европейцы войдут в Сталинград, или как его тут. Надо уже посмотреть карту своей страны! И там всяко есть подземные коммуникации, уличные бои случатся точно, туда направят всех специалистов. Так надо сделать, чтобы их стало побольше.

Гена пока работает «на всякий случай», служба у него такая, так я должен всячески его поддерживать. А после весеннего паводка я сделаю всё, чтобы европейца меньше дошло до Волги. В великой степи многое будут значить танки… и новая мобильная пехота! Вот совсем не удивился, встретив в кристаллотеке Диму Матвеева, командира особого батальона.

Пока я разговаривал с Аркашей, он занимался первыми вопросами размещения солдат в Центре, а назначенные мной маги и бояре, командиры отделений, все уже в ячейках вспоминают недавние бои.

Не, я всегда думал, что зависимость не такая уж плохая штука, если уметь ею пользоваться. Взял у девушки распорядителя свой камушек и ключи от ячейки и до обеда отправился работать. Я пересмотрел отношение к воспоминаниям. Всё должно быть упорядочено и всем интуитивно понятно. Не буду больше схватки сваливать в одну кучу.

После обеда зашёл в читалку, взял большую книгу по истории Гардарики с картами. Так город на месте Сталинграда нашёлся и назывался он… Сталинград.

Это очень старый торговый город, в незапамятные времена основанный ещё хазарами и булгарами. Вот в 10-м веке захватили его печенеги, и Юбулай-хан сделал там на долгое время свою ставку.

Юбулая русские прозвали сначала Булат-ханом, а на Кавказе его называли Стальным. Такой у человека был характер, что из-за этих прозвищ назвали городок.

И стоит особенно отметить, что маги Гардарики очень не любят кого-то упоминать лично, значит, характер Юбулай-хана не лез ни в какие ворота, а дела вызывали незабываемые впечатления. Такая официальная версия названия города.

Сейчас это крупный промышленный и культурный центр, входит в Печенежское ханство, древняя столица. Населён в равной степени русскими и степняками, хотя они и сами там уже точно не знают, кто есть кто.

Знаковое совпадение! Такое на ровном месте не случается. Для меня же важно, что был уже в Гардарике Сталин, пусть и не товарищ, а хан, зато тоже нерусский.

Из читалки отправился на полигон. Хотелось снова к кристаллам, но совесть же какая-то у меня быть должна, и так занимал ячейку два часа. Потом солдатский ужин и магический обряд.

Выиграл росомаха Коля из батальона Матвеева, они тоже с удовольствием приняли участие. Как до бесплатного дорвались! И кристаллы им, и всякая другая магия!

Хотя ворчу просто по-рысьи, у самого характер невозможный — не люблю делать другим хорошо, даже если и сам в этом заинтересован. Отлично понимаю, что должен повышать свои и Центра преимущества, от этого многое зависит.

После обряда вызвал по телефону машину и Валеру с автоматом, наудачу поехал на съёмную квартиру. Двери открыла улыбчивая Света! Её, конечно, предупредили, и она меня ждала.

С удовольствием снова вызвал машину и Валеру с автоматом и повёз девочку в Савёловский. Я ведь живой приехал с войны, и меня ждали, это нужно отметить.

Утром после завтрака уселись с лидером рысей Тимофеем на лавочки, и он на свежем воздухе сообщил, что хан Удмуртии пожертвовал фонду «Детский праздник» десять миллионов рублей, и хан Карепонов хочет на меч руны.

Если честно, я б для своих венгров сделал бы руны и без денег, просто чтоб европейских их родичей корёжило. В исторических книгах узнал давно, что у наших не княжество и не ханство, а просто Удмуртия. Страна такая, хотя во главе у них всё-таки хан.

Ждали мы под открытым небом начала политинформации, так пришёл Аркаша и позвал в кабинет Антонова. Ещё сильнее любить Родину из-за одной политинформации я всё равно не сумею, потому спокойно прошёл за сержантом.

В кабинете откозырял майору Петру Алексеевичу и Виталию Логинову. Хозяин предложил мне присаживаться, и Виталик заговорил печальным голосом:

— Умер Григорий Васильевич Савельев, ректор Корпуса…

— Как? — воскликнул я.

— Ну, отчего ещё умирают на сто шестьдесят восьмом году жизни, — сказал Логинов. — От старости. Он просто уснул вечером и умер во сне.

— Всё равно не могу поверить, — глухо я проговорил. — Дед казался бессмертным.

— Да, многие так думали, но, увы, — развёл Виталик ладошками. — Генерал-лейтенант Савельев был пожизненным представителем Московского княжества в Совете обороны, это высший круг бояр.

— Так он был ещё и боярин! — поразился я.

— Я б скорее удивился, если ректор Московского Корпуса не был бы, — сухо ответил Логинов.

И я сразу вспомнил тот меч мастера Одинца за миллионы!

— Так вот, место представителя Москвы стало свободным, — продолжил майор. — Назначает представителя дума, но она распущена до конца войны, потому назначит лично князь. После войны его решение вынесут на одобрение думы, но все решения представителя в любом случае останутся в силе. Я хочу, чтобы князь Иван назначил тебя, Артём, — я на него уставился с открытым ртом, и он меня добил. — И этого хочу не только я.

— Да, — сказал Антонов. — Представитель Москвы сможет предложить другого человека на пост председателя Совета обороны. Все офицеры давно считают, что на этом месте нужен более жёсткий человек, кто всех заставит подчиняться приказам.

— Учитывая, что ты, Артём, лично поможешь его избранию, — сказал майор Виталик. — Даже командармы ничего не скажут «против», так они тебя любят.

— И когда успели полюбить? — спросил я скептически.

— Ну, любят, может, далеко не все, — согласился Виталий. — Но вот Литвинов за недавнюю операцию представил тебя к званию «майор» и к полководческой ленте второй степени. И знаешь что? Тебе всё это дали! Так что из этого кабинета ты поедешь на вокзал и отправишься в штаб его армии…

— Не могу сегодня, — проворчал я. — Вечером приедет хан удмуртов.

— Тогда поедешь вечером, как раз ночь пути, — сказал Антонов. — Мне в Центре нужны майоры с наградными ленточками.

— Слушаю! — сказал я, вставая.

— Вот Литвинов, командарм Реутов и начальник их фронта Терентьев тебя прям очень любят, — насмешливо продолжил майор Логинов. — А другие командармы к тебе просто хорошо относятся, пока верят, что когда-нибудь и им ты так же поможешь. Многим ты уже хорошо помог.

Я уселся обратно и возразил:

— Ладно, с офицерами мне понятно. Но ты Виталик! Ты же всегда был против чьей-то личной власти в Гардарике!

Антонов удивлённо посмотрел на Виталия.

— Я разве так говорил⁈ — поразился он. — Я против превращения Гардарики в обычное государство, в диктатуру!

— Ну, а я о чём толкую! — воскликнул я.

— И это говорит мне командир! Офицер! — поразился Виталий. — Ау, Тёма! Ты разве не диктатор для своих солдат? Гардарика в войне, нам прямо сейчас нужен командир!

— И он просто отдаст власть после победы? — сказал я, криво улыбаясь.

— Ты не сказал, кого ты предлагаешь председателем, — сказал Пётр Алексеевич Виталию.

— Ах да! — воскликнул Виталий. — Я предлагаю хана печенегов Керима. Понимаешь, Тёма? Степнякам, как никому другому, нужна именно такая Гардарика, за неё они сами кого угодно порвут конями!

— Танки нужны, — проворчал я. — Второй вопрос, с чего вдруг князь Иван назначит меня?

— А ты взамен нанесёшь ему руны на грудь, — ответил Логинов. — Если ты согласен, я сегодня вылетаю к князю в Крым, думаю завтра с ним вернуться…

— Пока ты летаешь, я свяжусь с ханом, — проговорил Антонов. — Мне это сделать проще всего.

— Не люблю я эту спешку, — проворчал я.

— В таких ситуациях очень важна скорость, — наставительно проговорил Логинов.

— В общем, я согласен, — сказал я. — Но мне нужно будет сначала поговорить с ханом!

— Разумеется, Тёма, — кивнул Антонов и обратился к Логинову. — Ну, что, майор, поехали?

Я тоже встал и вышел с ними из кабинета.

Дальше обычный день, только Свете позвонил предупредить, что уезжаю на два дня. Вечером нанёс руны на клинок хана удмуртов…

В поезде ещё хихикал и нервно вздрагивал. Эти ханы просто чума! Могут степняки выбирать не таких сильных магов⁈ Или у них ханство наследуется, как у русских? Но князи ведь намного проще, Ваня вот совсем не маг, просто тотемный воин… хотя бер тоже совсем не просто.

Заранее выписал мне Виталик от комитета Совета обороны командировку, и по командировочному направлению посадили меня в поезд полка, который ехал на фронт. Нашлось место в его штабном вагоне.

По приезде в штабе я сначала прошёл в строевой отдел, где получил новое звание, и отправился представляться непосредственному начальнику. Генерал Григорий Григорьевич Литвинов принял меня прямо во время совещания, представил офицерам и сразу перешёл к делу — донёс приказ о награждении полководческой орденской лентой второй степени, за инициативу.

Все похлопали, меня поздравляли и хлопали по плечам. Большинство мужиков я видел впервые, но и не сомневался в их искренности. Оно и неудивительно — на всех участников недавних боёв пролился дождь наград и повышений, их положение значительно упрочилось. Фронту более не страшны внутренние дрязги, успех объединяет лучше всего.

В финансовом отделе я получил своё офицерское жалование и наградных сто тысяч, да сразу отправился на вокзал. Оказалось, что приехать на войну проще, чем с неё уехать.

Исключение делалось только для раненых, так чтоб не ждать поезда три часа я всю обратную дорогу работал санитаром в госпитальном поезде. Для воина-рыси и недавнего кадета ничего особенно сложного менять повязки, делать уколы, кормить с ложечки и выносить нечистоты. То же наши солдаты, вскоре я легко могу оказаться на их месте.

В Москве сначала заехал на свою квартиру, чмокнул в щёку Миланью, полюбовался на Светку и Ваню, ребята значительно подросли. Ну и в сейфе сложил заработанные на войне деньги, на расходы оставил всего десять тысяч.

Из дома вызвал машину и Валеру, взял чистую тетрадь и отправился в Центр. Майор Антонов ещё не приехал, так я просто поболтал с Аркашей и отправился в кристаллотеку. Там я ответственно просматривал схватки в подземельях и писал в тетради пояснения. Чуть обед не пропустил, так увлёкся.

А во время обеда в столовку пришёл сержант Коробков и позвал в кабинет Антонова. В принципе фиг бы с этим майором, но Аркаша сказал, что с ним какой-то косоглазый генерал-полковник, а его охрана в коридоре и в его, сержанта, кабинете. Всего десяток азиатских очень серьёзных лиц.

Пришлось в темпе допивать компот и идти, а то я ещё недостаточно обнаглел, чтобы заставлять ждать ханов. Хотя он и сам виноват, припёрся в обеденное время.

Пошёл я за Аркашей. В коридоре он сказал хмурым азиатам:

— Майор Большов по приглашению.

— Документы, — сухо сказал плечистый парень.

— У себя в ауле будешь так разговаривать, — сказал я.

Ну, обнаглел я всё-таки значительно сильно, к тому же сразу озверел, и по ребятам шарахнуло рысье подавление. Смуглые от природы лица стали какие-то серые, некоторые закрылись руками. Старший, запинаясь, проговорил:

— Да-да, нам говорили, что Большов рысь. Входи, пожалуйста.

Аркаша, весело глядя, торжественно прошёл первым и уселся в приёмной за свой стол. Он сказал, обращаясь только ко мне:

— Майор Антонов примет тебя немедленно.

Стоящие вокруг азиаты переглянулись и, не сводя с меня настороженных раскосых глаз, проследили, как я вошёл в кабинет.

— Майор Большов по твоему приказанию прибыл, — откозырял я от двери и добавил. — Приветствую, хан.

— Здравствуй, дорогой! — сказал тот, улыбаясь. — Лёша сказал, что у тебя ко мне важный разговор. Я всегда рад тебя видеть. Присаживайся, дорогой, — он обернулся к Антонову. — Лёша! Ты бы чаю, что ли велел!

Ах, вот кто у нас тут «Лёша»! Антонов нажал на кнопку и проговорил:

— Аркаша, сделай нам чаю с печеньем.

— Слушаю, — отозвался тот через невидимые динамики.

— Я только из столовки, — сказал я. — Давай приступим?

— Говори, дорогой, я тебя внимательно слушаю, — проговорил хан.

— Тебе сказал майор Антонов, что ты можешь стать новым председателем Совета обороны? — уточнил я.

— Да-да, — покивал печенег. — И ты правильно сказал, что новым. Очень новым, я сразу потребую полномочий!

— Если мы договоримся, я проголосую и за полномочия, — ответил я покладисто. — То есть ты согласен возглавить совет, хорошо…

Открылась дверь, и вошёл Аркадий с подносом, на котором нёс три стакана чаю и вазу с печеньем. Что-то не заметил я у него поттер в приёмной! Наверное, из столовки притащили.

Я замолчал, а сержант перед каждым поставил чай, установил вазочку и тут же вышел, прикрыв за собой двери. Керим шумно отхлебнул из стакана и внимательно посмотрел на меня. И я продолжил:

— О недавней нашей операции ты знаешь?

Тот глубокомысленно кивнул.

— Враг запросто выложил десять тысяч танков… — я повторил. — Десять тысяч, Керим! И это точно не последние его резервы! У нас всего столько нет! Ты понимаешь, что просто так Европа сидеть вскоре перестанет?

Хан снова покивал.

— Танки очень хороши для глубоких прорывов, они любят ровное поле, — я со значением сказал. — Это степи, Керим.

— Да, степи ровные, — проговорил он.

— Я считаю, что европейские танки пойдут в твой Сталинград.

— И зачем? — спросил хан.

— Они отрежут Гардарику от юга, от Крыма и от нефти, — ответил я.

— Что ты посоветуешь? — проговорил он, пристально на меня глядя.

— Ты танкист, генерал-полковник, — проговорил я. — И хорошо знаешь, что на ровном поле танки может остановить только танковый удар.

— Как недавно сделал ты! — улыбнулся Керим, отпил чаю и сказал. — Можешь быть уверенным, что я к тому направлению и так отнесусь очень внимательно.

— Это только мои предположения! — сказал я и тоже похлебал из стакана. А крепкий чай делают начальству! — Кто я такой давать такие советы председателю Советы обороны!

— Ты сейчас можешь ставить мне условия, — молвил хан. — Пока для себя лично ты ничего не попросил.

— И я снова убеждаюсь в твоей прозорливости! — сказал я весело. — Я как раз к этому подошёл.

Взгляд чёрных глаз Керима стал колючим.

— Речь снова пойдёт о танках, — начал я. — Ты сам прекрасно знаешь, что мы воюем на одних машинах, будь то защита позиций или прорыв обороны, рейды и борьба с танками врага. Я считаю, что это неверно. Глупо тратить ресурсы танков для поддержки пехоты, это могут делать более лёгкие машины. В обороне можно строить противотанковые самоходки, немцы уже делают в эту сторону серьёзные шаги — их четвёртые штурм-ганы весьма эффективны. Это первая часть просьбы — мне на среднем танке просто не хочется всем этим заниматься!

— Дай-ка угадаю вторую часть, — задумчиво проговорил Керим. — Себе ты хочешь новый средний танк?

— Да! — воскликнул я. — Чтоб в люк водителя не прилетали снаряды! Чтоб не так трясло, и не скакал бы ствол пушки! И чтобы из пушки крыть танки врага с полутора километров!

— Хм, — хмыкнул хан, прихлёбывая чай и вдруг спросил. — Так сколько ты обещал за хорошую противотанковую пушку? Кажется, уже двадцать пять миллионов?

— За настоящее орудие с себя последние портки сниму! — сказал я возбуждённо и чуть сбавил тон. — Только причём тут мои штаны, когда ты хочешь стать председателем Совета обороны?

— Не причём, — согласился Керим. — Гм, двадцать пять миллионов! Похоже, эти деньги придётся заплатить всей Гардарике… Но если при такой мотивации не видно результата… — он попил чаю и договорил. — Значит, надо менять мотивацию. Прибавим ещё кое-что… — хан кивнул. — Хорошо, я тебя понял. Если сделаешь меня председателем Совета обороны, осенью ты получишь свой средний танк и сам его назовёшь, — он виновато улыбнулся. — Только пушку твёрдо обещать не могу, хотя и приложу к её появлению все силы. Можешь поверить танкисту.

Я залпом допил чай и молвил:

— Договорились, хан, — я встал и обратился к Антонову. — Разреши идти?

— Иди, — сказал он.