Русская партия. 1944-1945

Глава 1

Германия вступала в 1944 год в точке своего наивысшего развития. Покорена большая часть Европы, а та часть, которая не покорена — так или иначе, зависит от немцев. Нога немецкого солдата крепко стоит в Гибралтаре, Суэце и Мальте, превращая Средиземное море, по сути, во внутреннее. Пал под натиском вермахта священный для трех религий Иерусалим, завоевана почти вся Северная Африка, и стальной каток немецкой армии продолжает очищать от англичан Африку, отбрасывая их из Эфиопии дальше на юг.

Казалось бы, что может быть не так? Кто вообще может с такой ситуации на равных противостоять непобедимым железным дивизиям тевтонов?

На самом же деле все было далеко не так безоблачно. Еще в конце тридцатых под экономику Третьего рейха была заложена мина, готовая взорваться в любой момент. Все дело было в том, что при всех своих завоеваниях Германия в плане экономики представляла собой натурального банкрота. Достаточно только отметить, что золотой запас Третьего рейха к концу 1943 года мало отличался от ноля, пополняясь по сути только за счет грабежа захваченных территорий. Вот только на золотых коронках, замученных в лагерях евреев, построить мощную экономическую систему объективно невозможно.

Как же так получилось? Давайте разберемся.

Говорят, что для войны нужны три вещи — деньги, деньги и еще раз деньги. Не смотря на то, что сказал это не Наполеон и не Макиавелли, сентенция в целом верна, хотя к середине 20 века, правильнее было бы сказать не «деньги», а «ресурсы».

Широко известно, что для мощной немецкой экономики имеющихся в наличие природных ресурсов постоянно не хватало. Немцы не от хорошей жизни пытались все время, начиная с конца 19 века то колоний себе захапать побольше, то жизненное пространство откусить на востоке и на западе.

Самым «простым» ресурсом, которого для войны в 20 веке нужно просто немереное количество является железная руда. В 1938 году в Германии было произведено около 23-х миллионов тонн стали — второй показатель в мире после США, — из которых на собственную руду приходилось лишь четверть. Остальное были поставки из Бельгии, Швеции, Норвегии и Франции. Кроме того сама руда добываемая на территории Третьего рейха была достаточно бедной и плохо подходила для выплавки качественной стали.

С началом войны, большая часть этих поставок стала для немцев недоступной. Конечно, уже в 1940-41 годах в их руках оказалась Бельгия, Люксембург, Норвегия, а Швеция продолжала поставлять немцам руду, по сути, контрабандой. Вот только этого все равно не хватало: уходя, союзники взрывали шахты и портили оборудование, поэтому быстро восстановить добычу на захваченных месторождениях было сложно. Единственным светлым пятном тут был Верхнесилезский железорудный бассейн, который в тяжелейший для немцев с точки зрения нехватки ресурсов 1940 год буквально спас вермахт. Без него буквально пришлось бы танки делать из дерева.

Но даже в такой ситуации, если посмотреть на график производства стали, в 1940–1941 году видно существенное падение до 13–14 млн. тонн с постепенным обратным ростом и восстановлением производства только в 1942 году. Уже в 1943 году, проблема эта была в целом решена, и рост продолжился, достигнув показателя на пике в 1944 году в 29 млн. тонн стали.

При этом рудой из Норвегии и Швеции существовала постоянная логистическая проблема: неудача с захватом Нравика поставила крест на возможности экспорта богатой шведской руды через этот порт. Британский флот, а потом и авиация делали все, чтобы вдоль норвежского берега плавать немецким транспортам было крайне опасно, ну а зимой замерзающая Балтика и вовсе заставляла немецких металлургов затягивать пояса потуже. В такой ситуации отказ от строительства больших кораблей и постоянная нехватка танков во время французской кампании становятся более чем объяснимыми: на их производство банально не хватало ресурсов.

В общем в 1940–1941 годах падение производства чугуна и стали в Третьем Рейхе составило около 25 %, при том, что немцы пытались наладить импорт руды и лома откуда только могли, в том числе из балканских стран и конечно — СССР.

Ситуация несколько выправилась только с захватом богатейших месторождений железной руды находящихся в Лотарингии. Однако и тут отступающие французы взорвали буквально все, что смогли: технику, подземные шахтные выработки, откачивающие воду насосы, окружающую инфраструктуру. Наладить добычу ценного ресурса быстро в такой ситуации просто невозможно.

Еще хуже — хотя, казалось бы, куда уж — у Германии обстояли дела с легирующими добавками и цветными металлами, без которых изготовление высококачественных сталей и сплавов просто невозможно. Никель, марганец, олово, хром, ванадий, молибден, свинец, цинк, вольфрам, алюминий — всего этого на территории Третьего рейха или не было вовсе или добывалось в количествах, которые совершенно не устраивали руководство страны.

Проще всего было с алюминием. Бокситы, из которых выплавляли "крылатый металл" добывались по большей части в Венгрии. Эта страна зависела от своего старшего партнера как экономически, так и политически, поэтому вопросов насчет поставок — как и венгерской нефти — почти не возникало. Удивительно, но из-за того, что в Германии очень напряженно было с другими цветными металлами, тевтоны приспособились делать огромную номенклатуру товаров именно из алюминия. Его производство к концу 1943 года по сравнению с 1929 вросло больше чем на 800 %. Пряжки, монеты, посуда, самолеты, части двигателей, части затворов орудий, — что только немцы не делали из алюминия. При этом до середины 1943 года они честно платили венграм за поставляемые теми товары — деньгами или встречными поставками, — а начиная с осени этого года бокситы стали отгружаться в кредит. У немцев банально не было денег на покупку сырья и там где они могли — а в Венгрии они могли — немцы стали, по сути, забирать все бесплатно.

Вольфрам шел из Испании. Именно снарядами с сердечником из карбида вольфрама немцы боролись против французских тяжелых танков, которые никак иначе пробить в 1940 году было невозможно. Франко был готов поставлять немцам этот товар в неограниченных количествах, но только за твердую валюту. Вольфрам вместе с вопросом Гибралтара был одним из доводов "за" оккупацию Испании, однако, поскольку скала запирающая вход в Средиземное море и так оказалась в руках немцев, идея забрать себе вольфрам силой и не платить за него, как-то отпала сама собой. Тем более, что Иберийский полуостров оставался единственными воротами для поставок жизненно важных товаров в Германию в обход морской блокады. Кстати, на этом Франко, конечно же, тоже зарабатывал, перепродавая приходящие в основном из Южной Америки грузы северо-восточному соседу втридорога. Как говорится, дружба дружбой, а табачок — врозь.

Из Швеции кроме железной руды шел цинк. Из Турции — до ее поражения в войне с СССР — хром. Румыния экспортировала в Германию нефть. Собственно именно на третий рейх приходилось больше 90 % румынского нефтяного экспорта, вот только после событий Румыно-Венгерской войны 1940 года, цена на это стратегическое сырье для немцев выросла до рыночной. Все попытки немцев надавить на южного соседа, чтобы подвинуть его немного по цене, предложив взамен теоретически возможные в будущем завоевания, полностью провалились. Какой смысл "прогибаться" перед Гитлером, если бесноватый фюрер все равно готов отдать четверть твоей территории другой стране вот уже прямо сейчас.

Вообще с топливом у немцев были проблемы во все времена. Банально: отсутствие собственной добычи делало немцев зависимыми от внешних поставок. Наряду с румынской нефтью в Германию шла нефть венгерская, которая после 1943 года тоже не оплачивалась — и советская. Конечно же, большую часть необходимостей тевтоны перекрывали за счет продукции заводов по выделке синтетического топлива из угля. На этом бензине ездили автомобили, танки и даже летали самолеты. Вот только было в этом деле несколько проблем. Во-первых, кроме синтетического бензина нужен был еще и мазут, дизель, масла — а все эти более тяжелые, чем бензин фракции нефти получать методом Фишера-Тропша экономически не выгодно. Во-вторых, из-за массовой переработки на синтетический бензин угля, стало не хватать этого твердого топлива. Нет, в Германии именно угля было очень много, однако уж слишком большой был его расход при производстве синтетического топлива. С 1 кг бурого — именно такой в основном добывают в Германии — угля выходило около 160 грамм бензина. Учитывая, что к началу 1944 года в Третьем Рейхе производилось 6 500 000 тонн синтетического горючего, то не сложно посчитать какую колоссальную массу угля для этого нужно было добыть и переработать. И, в-третьих, в условиях войны вся эта система была довольно уязвима вследствие своей сложности дня вражеского воздействия, что, конечно же, внушало руководству Рейха определенные опасения. В конце концов, не зря нефть называют кровью механизированной войны. Без нее вся отлаженная машина вермахта вмиг превратилась бы в ни на что не способную развалюху.

Кое-что шло из балканских стран, из Италии, однако все это были мелочи, не способные принципиально повлиять на общую картину. Ну а большая часть торгового оборота Германии в эти годы вынужденно было ориентировано на Советский Союз. Тому было ровно три причины: у СССР были нужные немцам товары, коммунисты согласны были брать оплату бартером и последнее — по счету, но не по важности — у двух стран была общая сухопутная граница, что делало логистику… возможной. Достаточно только сказать, что если до 1939 года торговый оборот между двумя странами практически отсутствовал, в 1940 году он составил около 1 млрд. марок, а в 1941 и 1942 вырос до 1.8 и 2.4 млрд. марок соответственно. В 1943 году Германия стала регулярно задерживать возвратные поставки, и оборот резко снизился, особенно во втором полугодии, а к началу 1944 года, торговля между СССР и Германией опять практически полностью прекратилась, ограничиваясь только самыми принципиально важными для сторон позициями.

Из СССР в Германию шло продовольствие и корма для скота, железный лом и руда, свинец, платина, марганцевая и хромовые концентраты, древесина, хлопок и куча других товаров. Кроме того СССР оказывал логистические услуги по перевозке товаров из Ирана, из Китая и Японии по своим внутренним железным дорогам.

В обратную сторону шли высокотехнологичные станки, оборудование, оптические приборы, был куплен крейсер "Лютцов". Потоком шли образцы самой передовой немецкой техники — самолеты, танки, а также двигатели для них, образцы радиолокаторов и прочее.

На основе немецкого оборудования в эти предвоенные годы в СССР строились целые отрасли промышленности. Так, например именно в 1941–1943 годах Советский Союз сделал решительный рывок в производстве нитропорохов, которые нужны были для насыщения армии реактивными минометами и артиллерией большой мощности. Дело было в том, что исторически сначала в Российской Империи, а потом и в СССР производился бездымный порох на основе пироколлодия, который был жутко гигроскопичен, и нуждался при изготовлении в особых условиях сушки. Соответственно если при изготовлении боеприпасов малого калибра это было не столь критично, то вот для артиллерии особой мощности это делало применение таких порохов крайне время- и трудозатратным.

Да и вообще оценить вклад немецких поставок в эти годы в развитие советской химической промышленности просто невозможно. До первой мировой войны Германия была практически мировым монополистом в этой области и лишь поражение в Первой мировой войне сбросило ее с пьедестала. Хоть рынки Германия потеряла, но компетенции-то остались и теперь именно химические технологии стали одной из основных валют, за которые СССР согласен был поставлять на запад свои природные ресурсы.

Только благодаря немецким поставкам в кратчайшее время удалось построить за Уралом целый промышленный район, со своей добычей руды, угля, кустом металлургических и машиностроительных предприятий, производством военной и гражданской техники. Были закуплены кое-какие станки, которые промышленность СССР производить просто не могла. Например, карусельные большого диаметра, которые нужны были, чтобы растачивать корпус танка под установку башен с большим погоном. Понятное дело, что в любом ином случае немцы бы ни за что не стали снабжать соседа и потенциального противника таким оборудованием и техникой, вот только никакого иного выхода они найти не смогли. Это был тот самый случай, когда из двух плохих решений приходилось выбирать лучшее.

После того, как к концу 1943 года в Германии физически закончились средства на закупку зарубежном всего необходимого для продолжения боевых действий, ничего другого Гитлеру кроме как пойти и взять их с помощью военной силы, не оставалось. По сути, повторялась ситуация 1940 года — тогда экономике Германии тоже грозило банкротство — но ограбление Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии позволило отсрочить крах до 1942 года. А после того как немцы за полтора года переварили богатства Франции, деньги кончились вновь.

Отдельно нужно рассказать о том, как немцы крайне неудачно и недальновидно распорядились доставшимися им в захваченной Франции производственными и трудовыми ресурсами. В отличии от Чехии, которая в течение всей войны работала на оккупантов без единого сбоя; от Австрии, которая вообще была «любимой женой» Гитлера и была задействована в экономике Третьего рейха на полную катушку; от Бельгии и Нидерландов, чьи заводы так же использовались и выпускали продукцию как военного так и гражданского производства; во Франции все получилось диаметрально противоположным образом.

Большая часть оборудования с заводов, которые не были уничтожены или вывезены французами при отступлении, немцы просто погрузили в вагоны и отправили в Рейх. При этом лишней рабочей силы в метрополии для работы на этих станках взять было естественно не откуда. Как итог большая часть вполне рабочих станков бесполезно ржавела на складах, а во Франции постепенно реальные очертания приобретал призрак надвигающегося голода. Что вновь толкало людей примыкать к сопротивлению, что тянуло за собой новый виток репрессий и так далее. В целом Франция в 1943–1945 годах представляла собой весьма унылое место, и черную дыру в производственном плане. Уже в середине 1944 года немцы осознали свою ошибку и начали частично восстанавливать производства на месте, а частично вывозить рабочих на заводы в Рейх. К этому же их подталкивали и растущие потери на фронте, однако об этом будет рассказано дальше.

Кстати о потерях. За пять лет войны, начиная с 1939 года, Германия потеряла убитыми, пленными и комиссованными из армии по здоровью больше трех миллионов человек. Это тоже не могло не сказаться на экономическом положении страны, притом, что в начале 1944 года численность всех вооруженных сил Третьего рейха достигла 10 миллионов человек, при общем населении в 110–120 миллионов человек в зависимости от методологии подсчетов.

Но вернемся к экономике. С практической точки зрения постоянная нехватка ресурсов, тех же цветных металлов в Германии, привела к резкому ухудшению, например, танковой брони. Просто не хватало хрома и молибдена, чтобы соблюсти технологию. Новые немецкие тигры и пантеры при увеличенной толщине брони реального улучшения защищенности экипажа практически не давали. Броня при попадании снаряда стала трескаться и крошиться с внутренней стороны, калеча танкистов вторичными осколками. И таких примеров было масса в каждой из сфер хозяйства. Немцы оказались в настоящем цугцванге: любой их ход, так или иначе, ухудшал положение. В 1918 году в такой же ситуации они предпочли сдаться и получили Версаль. В 1944 году сдаваться немцы были не готовы.

З.Ы. Глава как-то сама написалась, обещать частую выкладку этой серии пока не буду.

З.З.Ы. Специально для читателя "AlexE", который просил написать за экономику Германии и обещал как-то помочь с читаемостью этой серии))