Русская война 1854. Книга вторая

Глава 13

Дышать! Дышать! Дышать!

Отвлекся и чуть не подавился слюной. И откуда она взялась, если еще мгновение назад во рту было сухо словно в пустыне?

Я скосил взгляд направо, там поднимались облака пыли и порохового дыма. Значит, у Жабокрицого все в порядке. Генерал выдвигается вперед, прикрывая правый фланг приданными ему сводными подразделениями Суздальского и Владимирского полков при поддержке артиллерии и двух сотен казаков Попова.

Слева тоже грохочут пушки. Значит, Семякин удерживает Комары и первый редут. Дело только за нами. Добежать, окопаться, стать прикрытием, благодаря которому казаки и гусары Рыжова все-таки смогут снести неожиданно активные английские части. И ведь видят, что без шанса, а все равно лезут!

Дышать! Дышать! Дышать!

Я наконец-то восстановил сбитое после рывка дыхание.

— Ракеты наизготовку!

Ракетчики Алферова при поддержке моряков Ильинского установили первую партию улучшенных зарядов. Выстрел — огненные хвосты подсветили нашу позицию, привлекая внимание, но уже через несколько секунд все взгляды сместились на шотландцев, вокруг которых поднялись целые облака дыма.

Первый сюрприз! Алюминиевая пудра, добавленная в порох, помогла создать плотную дымовую преграду. Спасибо Лесовскому, который где-то добыл редкий в это время металл… И вот тяжелые клубы дыма не спешили развеиваться под порывами ветра, а прикрывающая нас пехота получила свой шанс. Уральский полк молча рванул вперед. Молча, потому что рты были прикрыты влажными тряпками, чтобы не надышаться дымом раньше времени.

С ними в первых рядах бежали команды моих штурмовиков под командованием Игнатьева. Усач все же выбил себе право участвовать в атаке, и, надеюсь, его закованные ребята смогут принять на себя первый удар и помочь остальным добраться до врага.

— Начали собирать «Ласточки», — рядом паниковал Степан. — Как же невовремя ударили те драгуны! Рыжов должен был пойти второй волной с нами, а теперь непонятно, когда он еще будет…

Удивительно, но после того, как казак освоился в небе, на земле ему стало неуютно. Как будто чего-то не хватало.

— Успеет, — я скосил взгляд на позиции англичан чуть левее третьего редута.

Там замерли почти две тысячи всадников лорда Кардигана. В нашей истории они пошли в атаку значительно позже и сейчас пока тоже стояли в ожидании своего часа. Еще бы немного этой столь нужной нам паузы, и с ходу нас будет уже не взять… Сколько минут потребуется Жабокрицкому, чтобы выставить артиллерию, окончательно закрепившись на новых позициях? Пять, десять — так много и одновременно так мало.

— Две «Ласточки» готовы! — Степан дождался. — Собираю первое крыло, и взлетаем!

— Рано, — придержал я его.

— Мы сможем помочь нашим захватить позиции первой линии!

— Мы здесь не для этого, — напомнил я. — Если уж и взялись рисковать, то точно не ради такой мелочи!

Если бы Степан продолжил сейчас спорить, мне бы пришлось отстранить его и от операции, и от полетов. Но он взял себя в руки.

— Пойду еще раз проверю, как идет сборка, — выдохнул он.

Я же продолжил вглядываться в дымовую преграду перед нами. С одной стороны, она прикрыла нас и от винтовок, и от пушек. С другой, как же хотелось понять, что там происходит. Действительно, даже один разведчик в небе нам бы не помешал, но… Уж слишком близко мы от англичан, слишком высока вероятность, что нашего пилота подстрелят, стоит ему хоть немного замедлиться.

— Как земля? — я прошелся вдоль наших позиций и остановился рядом с Ильинским, который руководил подготовкой укреплений.

Нормальные траншеи посреди поля нам, конечно, не вырыть. Но и небольшая линия окопов для стрельбы лежа спасет много жизней, если дело дойдет до навала на наши позиции. А еще это отвлекает людей, не давая думать о смерти.

— Пол-аршина легко вынимается, а потом идут камни, — махнул рукой Ильинский.

Это около тридцати пяти сантиметров — не идеально, но учитывая, что мы сейчас фактически стоим на плато между горами, лучше, чем могло быть.

— Шесть «Ласточек»! — долетел новый крик Степана.

Половина отряда — что ж, значит, можно взлетать. Жалко, что в неизвестность. Но мы все-таки на поле боя, тут постоянно что-то идет не по плану.

— Начинайте обратный отсчет! — я отдал приказ и на этот раз прошелся перед готовыми к запуску «Ласточками».

Трое моряков, двое казаков и мой старший пилот — первая группа, которая опять должна будет сделать невозможное.

— Николай, Дмитрий, Савва, Илья, Саба, Петр, Степан! — я пожал руку каждому из первых летчиков этого мира.

Еще раз лично проверил крепления труб под ними. Держались! Ракеты тоже были на месте. Как же теперь и меня начинает потряхивать!.. Неожиданно я увидел, как впереди взлетела осветительная граната. Наши! Наши взяли холм над Балаклавой, и шансы на успех резко выросли.

— Взлетайте! — уже с улыбкой я хлопнул по крылу «Ласточки».

Шестерка лошадей взяла разгон, помогая рыбкам оторваться от земли, а потом Степан первым поджег сразу два ускорителя. По-другому было никак! Мы много отрабатывали полеты в самых разных условиях, и взлет из низины среди идущих от окружающих ее гор теплых потоков был чуть ли не самым сложным из возможных.

Первая пошла. «Ласточка» Степана вырвалась на открытое пространство и начала набирать высоту, заодно смещаясь в сторону моря. Следом за казаком летел Коля Доманов — очень старательный парень, которого рекомендовал в команду пилотов лейтенант Лесовский — но сегодня ему не повезло. Ускорители загорелись, как и положено, вот только в этот же самый момент крылья неудачно поймали нисходящий поток… «Ласточка» резко клюнула носом вниз, и набранный из деревянных реек корпус не выдержал нагрузку.

Что самое обидное — высота была слишком маленькой, чтобы Николай мог хотя бы попытаться использовать парашют, а до кресел-катапульт нам еще далеко…

— Капитан… — я повернулся к замеревшему рядом Ильинскому. — Отправьте к месту падения команду… Шансы невелики, но мы должны хотя бы достать тело.

Мое лицо окаменело, я повернулся к идущему на взлет третьим Дмитрию Кожевому. Его «Ласточке» тоже не повезло, ее несколько раз тряхнуло, но Димка не стал спешить с поджогом ускорителей. Он вывернул планер в ту же линию, где уже получилось взлететь у Степана, и только тогда потянулся к стопине.

— Передать остальным! — рявкнул я сидящему на связи мичману Прокопьеву. — Всем пилотам! Взлетать строго по уже проверенному маршруту!

Завтра это правило будет внесено во все наши наставления по полетам, а сегодня… Мы просто должны сделать свое дело. И не зря говорят, что все военные уставы написаны кровью.

— От Рыжова передают, что готовы поддержать атаку. Жабокрицкий на позиции… — Прокопьев принялся сыпать новостями.

Как только держать втайне наличие «Ласточек» на передовой больше было не нужно, мы тут же смогли получить сообщения от той, что кружила над ставкой Липранди у Чоргунской позиции, связывая вспышками света наши растянувшиеся силы.

— Старший пилот Эристов передает, что позиция шотландского полка зачищена лишь частично, — новое сообщение. — Он работает по третьему плану.

Я кивнул. Третий план — это не первый и второй, когда все идет хорошо, но и не четвертый, когда все покатилось к чертям. Я отбежал чуть в сторону, чтобы лучше видеть… «Ласточка» Степана сделала небольшой полукруг, ловя подходящий поток ветра, а потом, когда казак запалил еще два ускорителя, пошла к земле. Последние ускорители… Все, теперь он мог полагаться только на ветер, опыт и те возможности, что мы успели заложить в конструкцию «Ласточки».

Я смотрел, как нос рыбки клонится все ниже и ниже, пока казак не решил, что нужная ему цель оказалась прямо по курсу. А потом за кормой «Ласточки» заревел пятый поток пламени — это Степан поджег ракету, закрепленную в той самой трубе прямо под ним. Жутко рискованная идея. Прежде всего потому, что если запустить ракету по-жесткому, без подготовки, то ни одна из тестовых конструкций не могла этого выдержать. Именно поэтому задняя стенка трубы сейчас открыта, чтобы частично передать ускорение планеру, а потом…

Огненный хвост под «Ласточкой» исчез — это Степан закрыл заднюю стенку трубы-направляющей. Планер резко качнуло назад от полученного импульса, но все же он смог его пережить. А ракета, выдавив удерживающий ее пыж, вырвалась вперед, на пару мгновений опалив пилота своим пламенем. Еще одно узкое место — труба отводила огонь от «Ласточки», но лишь частично. Именно поэтому первые шесть рыбок покрыты флотской пропиткой от пожара, а Степан должен был в момент пуска спрятаться за специально закрепленной для этого случая стальной заслонкой.

Грохот, который я просто не должен был услышать на таком расстоянии, и от «Ласточки» отделилась нижняя ступень, на которой была закреплена ракета.

— Старший пилот Эристов передает, что избавился от балласта. А цель… Поражена! Остальные «Ласточки» могут заходить на Балаклавскую бухту! — Прокопьев почти кричал.

Жив! Я выдохнул. Вот что самое главное, а то, что новое дымовое облако накрывает английские редуты, которые могли бы нас остановить — это я видел и сам. Мы справились… Степан справился… А значит, теперь моя очередь! Как раз пришла команда, что следующие шесть «Ласточек» готовы, и я забрался на свою. Кому как не изобретателю и начальнику первого летного отряда Российской императорской армии вести своих пилотов на главную цель!

Я бросил взгляд по сторонам — свои места заняли и остальные пилоты. Совсем же новички. Сюда бы Лешку Уварова, Митьку или Степана. Вот с кем бы я не сомневался в успехе, вот только у них свои не менее важные задачи, с которыми никто другой просто не справится. Здесь же должно хватить и меня. Главное, все сделать правильно!

— Делай как я! — крикнул я. — Держимся проверенной траектории взлета, на бухту заходим по правому флангу. До последнего не тянем — помните, на границе суши и моря всегда болтанка. Разворот, скидываем бомбы и уходим! Эскадрилья Эристова позаботится, чтобы дым дал нам для этого возможность!

Вроде бы все сказал… Неожиданно «Ласточка» покачнулась, когда на свободное место второго пилота забрался мичман Прокопьев.

— Ваше благородие, — он даже не смотрел на меня и просто продолжал бормотать. — Не могу я вас одного отпустить, не принято так на флоте. И неважно, как говорит капитан Ильинский, морской он или воздушный. Вы летите, командуйте, а я буду принимать сообщения. Вы же знаете, я удачливый, может, вместе нас и не собьют…

Я уже хотел было погнать ополоумевшего мичмана — нашел, когда играть в героя. Но именно в этот момент, когда я даже не догадался отслеживать сообщения с других рыбок, он успел заметить и расшифровать серию вспышек от Степана.

— Старший пилот предупреждает, что выше двухсот пятидесяти метров дует сильный ветер, «Ласточку» Кожевого без шансов снесло в сторону «Чоргуна».

— Принято, — я потер переносицу.

Такое мы действительно не учитывали в планах. Я знал, что бывают разной силы потоки на разной высоте, но чтобы так… Вот был бы номер, если бы не один планер, а всю нашу эскадрилью снесло бы обратно. И все было бы зря.

— Значит, мне можно остаться? — мичман осторожно повернул ко мне голову.

— Сколько ты весишь?.. — я оценил его щуплую фигуру. — Сними две бомбы с подвески. У тебя минута…

Я выдохнул, стараясь успокоить себя. На самом деле все даже удачно получилось. Благодаря мичману я вспомнил, что моя задача не притащить больше всего бомб, а следить за полем боя, сделать так, чтобы все остальные «Ласточки» добрались до цели. А потеря даже половины загрузки на этом фоне не так уж и важна.

— Готово! — мичман управился даже раньше.

— Начинаем! Удачной охоты, братцы! — прокричал я.

В ту же секунду техники начали разгон планера, и вот уже в который раз я оторвался от земли. В низине «Ласточка» действительно вела себя неуверенно — так и хотелось поскорее запалить стопину, но я не собирался повторять ошибку Доманова. Я потерял набранные было вначале пару метров, но дождался отсутствия рывков и только тогда поджег ускорители. «Ласточка» уже привычно вжала меня в скобы пилота, я выждал, чтобы она немного набрала скорость, и начал выкручивать ручки элеронов, набирая высоту.

Мышцы заныли — даже через блоки усилие было запредельным, но я хотел чувствовать полет. За мной отправятся остальные, и я должен нащупать для них идеальную линию, чтобы выбраться на высоту. Что-то затрещало… Зубы? От того, как сильно я их сжал? Нет! Это крылья поймали восходящий поток над теплым склоном — сильный термик. Значит, получилось! Я уже спокойно закрепил канаты элеронов на стопоры и огляделся по сторонам, стараясь уже своими глазами оценить поле боя.

Наши позиции, позиции союзников, Балаклавская бухта и стоящий там флот. Если честно, я представлял, что кораблей будет больше, чуть ли не как селедок в бочке[1], но минимум половина оказалась в море. Впрочем, и так целей хватало.

Мы поднялись примерно до двухсот метров — я сверился по прибору и остановил движение вверх. Впереди и чуть ниже нас кружила четверка Степана… Да, уже только четверка. И что там делает сам казак? Без ускорителей-то?

— Мичман, передайте старшему пилоту, чтобы отходил назад, — приказал я.

Прокопьев завозился с фонарем, а потом растерянно повернулся ко мне.

— Он ответил, что не может разобрать сообщение. А еще передал, что они начинают зачистку!

Идиот! Мне захотелось выругаться, но казака, похоже, было не исправить. Впрочем, а разве наши пилоты-герои в будущем — и при царе, и при Советах — не вели себя подобным же образом? И где только нахватался таких фразочек — не могу разобрать приказ…

— Передай, что мы следуем за ними и… — мне неожиданно пришла в голову идея. — Пусть кто-то из его сопровождающих попробует подхватить старшего пилота на посадочный канат.

Так, конечно, будет не до маневров, но под прикрытием дыма они особо и не нужны — а вот высоты для возвращения с такой поддержкой может и не хватить… Я тряхнул головой. Как бы мне ни хотелось спасти Степана, он взрослый мужик и сам принял это решение. Лучше сосредоточиться на деле. Группа прикрытия стала снижаться, заходя на корабли, а мы, продолжая удерживать высоту, начали забирать влево.

В этот момент мы оказались довольно близко к английским позициям. Возможно, в любой другой ситуации нас бы уже попробовали снять, но сейчас на нашей стороне играли горные вершины, окружающие бухту. Мы пролетели половину пути, когда отряд Степана вышел на ударную дистанцию и запустил еще три дымовые ракеты, последовательно накрывая корабли прямо под собой. Чтобы не подстрелили ни их, ни нас!

План действительно был хорош. В теории… Но на практике даже с алюминиевой пудрой дымовая завеса на краю моря оказалась не слишком густой. Зазвучали выстрелы. Кто-то по примеру дня бомбардировки попробовал запустить в нас ракетой Конгрива. Слишком далеко, но это пока. Обстрел продолжался, и как скоро случайность сыграет против нас, и очередная пуля доберется до цели, лишь дело времени и удачи.

— Командуй разворот! — решил я. — Будем бить по половине эскадры!

— Ваше благородие! — мичман Прокопьев яростно сверкнул глазами. — Если вы сомневаетесь, то знайте, я слышал разговоры… Все пилоты готовы хоть умереть, но сделать дело!

— Наше дело — не сжечь флот, а защитить Севастополь и империю. Для этого вы все нужны мне живыми! Командуй разворот! — рявкнул я, и фонарь Прокопьева засверкал, передавая приказ.

Я же завалил левое крыло, выходя на разворот.

Стоило сойти с теплого воздушного потока над горами, как «Ласточку» сразу начало трясти. И, возможно, это было даже хорошо, по нам сразу стало сложнее целиться. Я обернулся — пятеро идущих за мной пилотов следовали как привязанные. Хорошо! Да, пока новички еще могли ошибиться в самостоятельных полетах, но вот навык держаться за ведущим мы вбивали в них накрепко.

Я сосредоточился на кораблях внизу. Их силуэты еще частично тонули в облаках дыма, но один я узнал сразу. Характерная скошенная надстройка и, главное, английский флаг на самой высокой мачте. Именно он является штандартом адмирала флота, а значит, точно, перед нами «Британия». Флагман английской флотилии, который мы не смогли добить 5-го октября, но однозначно доведем свое дело до конца сегодня.

Я немного подправил курс, чтобы завершить разворот примерно над этим гигантом. Конечно, не «Ямато», «Бисмарк» или «Миссури», но для 19 века линейный корабль первого класса — это мощь. Больше ста пушек, шестьдесят метров в длину, шестнадцать в ширину. В море, даже если каким-то чудом мы бы смогли направить хоть все мои рыбки на такую махину, нас бы расстреляли издалека. Здесь же, когда корабль стоял без команды, без хода и частично укутанный дымом, сила была на нашей стороне.

Что-то кричал Прокопьев, принимая очередное сообщение, но я уже не слушал. Ветер против мышц — мне нужно было поймать подходящий поток и… Получилось! «Ласточка» буквально на мгновение стабилизировалась, и я врубил третий ускоритель, выходя на ударную позицию. Две мои бомбы, еще по четыре на пяти других рыбках — мы просто обязаны зажечь!

Выстрел…

[1] Главный герой когда-то видел картины времен великого шторма, когда в бухте собрался прямо весь флот. Тогда там, казалось, не было видно даже воды. Сейчас же картина была примерно такой, как на иллюстрации.