Задание неудачника
Как и ожидалась, второй раз такой трюк, с встречным ударом у меня не получится, так как Оргос стал перемещаться мелкими быстрыми шажками, так что попробуй я прыгнуть навстречу, он легко уйдет в сторону. Поэтому я применил тактику, которую использовал против Константина: стал кружить по залу, чуть не пританцовывая, как это обычно делают боксеры.
Оргос не отстает от меня, даже несмотря на маленький рост. Он невероятно быстр. Да, шаг у меня шире, но его ноги двигаются так быстро, что кажется, будто их восемь как у паука. Толпа вокруг орет, улюлюкает, свистит. Именно толпа. Возможно, днем это были приличные воспитанные маги, а сейчас это толпа, жаждущая вина, развлечений и крови. Моей крови.
Оргос наносит быстрые и резкие удары, но мне в последний миг каждый раз удается либо уйти в сторону, либо подставить полудоспех. Я попытался контратаковать, но помимо низкого роста, что уже затрудняет возможность ранить, у гнома еще и невероятная ловкость, и гибкость. Он сместился в сторону, глаза лишь слегка покосились на пролетевшее мимо лезвие меча, словно гладиатор полюбовался на свое отражение в лезвии. Оргос атаковал сразу же, лезвие его кинжала прорезало воздух стремительно, словно выпущенный из арбалета болт, но я успел сместиться в сторону, дополнительно защитившись полудоспехом. Клинок жалобно звякнул, ударившись о металл. Я ударил в ответ, заставив Оргоса, собиравшегося атаковать вторым кинжалом, отступить.
Мы продолжили кружить, нанося удары друг другу, правда, пока без видимого успеха. И все же, к такому Эномай подготовить меня в полной мере не мог. Наставник выше, его руки длиннее, а значит характер атак и движений другой, попытайся я также кружить вокруг, ничего бы не получилось. Из-за низкого роста и коротких рук гному нужно делать дополнительный шаг, чтобы достать меня, поэтому он не успевает атаковать еще и вторым клинком, у Эномая бы таких проблем не было, так как радиус его атак с кинжалами за счет длинных рук, чуть ли не равен моим с гладием.
И все же у гнома есть иное преимущество — по нему невероятно трудно попасть. И он очень быстрый и юркий, стоит потерять его на миг из виду и считай, что тебе конец.
И все же этот танец не мог продолжаться вечность. Спустя пять минут интенсивных обменов ударами я стал уставать. Дышать стало тяжелее, а руки начали наливаться свинцом. Будь на мне доспехи и зелья, добавляющие выносливости я бы продержался дольше, но сейчас в стремительном бою, с постоянными перемещениями и максимальной концентрацией, двигаясь на пределе возможностей, я заметил, как мои движения замедляются. Наверное, сказалось то, что на мне этот полудоспех. Он довольно тяжелый, что уже снижает мою выносливость, а из-за того, что находится только на левой половине тела, мне тяжело удерживать баланс. Конечно, иметь защиту хорошо, но из-за этого я потерял в мобильности. И шлем еще этот, оказывается, совсем не нужен. Противник ни при каких обстоятельствах не станет бить в голову — потому что слишком высоко тянуться. Пусть и без забрала, но все равно весит почти полтора килограмма. Вроде и немного, но попробуйте стометровку пробежать налегке, а потом с полутора килограммами веса и увидите разницу. То же самое будет и на длинной дистанции: лишний килограмм веса скажется не только на времени, но и на общей усталости организма.
Мой меч слегка звякнул, ударив гнома по касательной, но тот словно не заметил удара, сделал резкий выпад. Я среагировал мгновенно, но все же лезвие распороло кожу на животе. Я скривился, от боли, но тут же контратаковал. Если бы среагировал на мгновение позже, то, скорее всего, уже подхватывал бы вываливающиеся из распоротого живота потроха. Я отмахнулся мечом, думая, что Оргос продолжит атаковать, но он, наоборот, отступил на шаг, потряс головой. Только сейчас я заметил, что у него по лицу стекает кровь. Похоже, мой удар мечом оказался не таким слабым и пусть шлем защитил от смертельного ранения, но не полностью, даже отсюда я заметил небольшое углубление, оставшееся от попадания меча.
— Оргос! Оргос! — орут с одной стороны.
— Серж! Серж! — кричат с другой.
От гула, наверное, даже звенит посуда. Как оказывается легко образованные, начитанные люди превращаются в зверье, жаждущее крови. А может они и были зверьем? Просто начитанным и образованным. Как теперь понимаю, не мозг и не ум отличают человека от обезьяны. Я успел увидеть людей этой страны, их истинные сущности. Под личиной благовоспитанных, культурных людей, скрываются животные. Что властители, что граждане — все едино. Эта страна прогнила насквозь, от душ людей смердит.
Гном вновь атаковал. Мы снова завертелись в смертельном танце. Клинки зазвенели еще пронзительней и громче. После обмена ударами у нас обоих словно открылось второе дыхание. В очередной раз гном попытался проткнуть меня, когда я смещался вбок, но я вместо привычного блока полудоспехом резко ударил им по летящему клинку. Раздался жалобный звон, клинок выскользнул из пальцев гладиатора. Я обрушил лезвие гладия вниз. Оргос вскрикнул от боли, кровь брызнула на пол, а толпа взорвалась в ликующем крике. Широкая рана прочертила грудь гнома, из нее тут же потекла кровь.
Меня же слегка мотнуло — сказалась тяжесть полудоспеха, размах удара и общая усталость, из-за чего я чуть не потерял равновесие.
Я вздрогнул, когда кинжал во второй руке противника, погрузился мне в левое бедро. Боль была такой острой, словно из ноги рывком вырвали жилы. Удар оказался настолько силен, что не спасли поножи, впрочем, они были сделаны из кожи, лишь частично покрытой металлическими пластинами. Так что кинжал, пройдя между пластин, легко пробил кожаную броню и вошел в плоть.
Я попытался его ударить полудоспехом, но гном ловко отпрыгнул назад. Совсем не так, как должен был при тяжелом ранении в грудь. Я с легким недоумением увидел, что никакой раны у него нет.
Что за черт? Я точно видел, как ударил его!
Я поднял взгляд. Гном стоит в нескольких шагах от меня и улыбается. Кровь стекает по щеке, в правой руке кинжал, но раны на груди нет. Значит это не регенерация, ибо тогда и раны на голове не было. Значит, мне показалось, что я его ранил в грудь?
Я скривился от боли, кровь потекла по ноге. Надеюсь, он не задел мне артерию, иначе я могу истечь кровью. Конечно, это не обязательно, ведь высокая выносливость в этом мире позволяет ранам затягиваться быстрее, так что смертельные раны для обычного человека в этом мире или в моем прежнем, для воина с высоким параметром выносливости таковыми не будут. И все же, теперь я обречен хромать, и моя подвижность сильно ограниченна. Последний удар был явно с использованием боевого умения, иначе как он мог так быстро и незаметно оказаться передо мной.
Сжав челюсти, чтобы не застонать от боли, я встал в боевую стойку. Странно, что гном не воспользовался своим шансом и не атаковал меня в момент замешательства. Ведь это правило любого боя — удалось вывести противника из равновесия, быстрее добивай его, пока не очухался.
И все же гном промедлил. Что это? Его любовь к представлениям или что-то иное?
Оргос тем временем вновь изготовился к атаке, он стремительно прыгнул вперед. Мой меч обрушился сверху, но гном играючи увернулся, прямо на бегу сместившись вправо. Рука в полудоспехе обрушилась вниз с тяжелым звоном, подобным звону кувалды, ударившей по наковальне, врезавшись в шлем. Глаза гнома закатились, он повалился на пол.
Я в тот же миг, насколько мне позволяли рефлексы и здоровая нога, отпрыгнул в сторону. Острая боль в районе живота чуть не заставила меня взвыть. Гном стоит в нескольких шагах от меня острие кинжала покрыла кровь, а в глазах его появилось удивление.
Теперь мне все понятно. В первый раз, когда я попал по нему мечом — это было нечто вроде иллюзии. Какая-то уникальная способность, может даже талант. И видимо он не может использовать ее все-время. Вот почему он некоторое время выжидает!
Если взглянуть трезво, то все логично! Гном имеет маленький рост, маленькие руки и ноги. Даже при прочих равных у него меньший радиус атак, а его ловкость должна быть хуже, чем у обычного человека и там, где обычный человек будет иметь 10 ловкости, гному, чтобы с ним сравняться, потребуется 15 ловкости. Да, наверняка у гнома больше выносливости и возможно силы, по сравнению с человеком, но без ловкости и восприятия в бою — этого мало. И бой это показал. Несмотря на то, что он чемпион арены, я поспевал за его движениями и даже смог ранить, пусть и не сильно. Более того, из-за малого радиуса атаки ему еще сложнее в бою, так как приходится подходить почти в упор. И как же тогда он стал непобедимым чемпионом арены, если он по своим боевым возможностям вряд ли превосходит Эномая или Ганника? Талант. Именно скрытая особая способность позволила ему нивелировать свои слабости. Я еще не до конца понял, что и как он делает: толи это иллюзия, толи гипноз, но эта его способность заставляет поверить врага, в то, что он достал Оргоса и расслабиться. А тот, тем временем, подходит вплотную и наносит удар.
Я на мгновение опустил взгляд, оценив характер ранения. Небольшая дырка в боку, из которой тонкой струйкой вытекает кровь. Если бы я не отпрыгнул, то кинжал бы погрузился в печень.
— Эй, тебе нравится их развлекать? — спросил я, мотнув головой.
Гном лишь криво усмехнулся и бросился на меня. Мой клинок устремился вперед, но острие так и не коснулась гнома, что сместился в сторону, но, как и в прошлый раз, на него опустилась рука в полудоспехе, заставив распластаться на полу.
Что это иллюзия или внушение? Впрочем, неважно, главное, что он сейчас будет здесь!
Я отпрыгнул в сторону, взмахнув мечом. Острая боль в животе заставила меня скривиться, к тому же приземлившись, я случайно оперся на раненую ногу. На миг от боли в глаза потемнело, я зарычал, сжав зубы и сдерживая крик.
Перед взором прояснилось. Гном замер в нескольких шагах от меня, зажав рукой рану на животе. Сквозь пальцы сочится красная как вино кровь. На скулах Оргоса играют желваки, сам он тяжело дышит.
— Знаешь, если бы я в последнее время не встретил много людей, обладающих «талантом», то, скорее всего, проиграл бы тебе, так и не поняв, что случилось, — произнес я, переводя дух, мысленно упрашивая, чтобы боль в ноге ослабла и мне удалось бы хоть как-то передвигаться.
— Думаешь, тебе это поможет? — мрачно спросил гном.
— Уже помогло. Полагаю, секрет таланта не раскроешь.
— Чтобы тебе было легче меня одолеть? Нашел дурака.
Я заметил, как его положение ног чуть изменилось, и сам приготовился. Мой радиус атак выше, так что это обрекает моего противника на непрерывные атаки, ибо если я начну атаковать первым, то ему сложнее будет подобраться ко мне и в целом контратаковать.
Гладий с воем рассек воздух, лезвие ударило гнома сверху в шлем, пробило железо и на два пальца погрузилось в голову. Глаза Оргоса закатились, из носа хлынула кровь, она же потекла из раны по лбу и щекам. Тело гнома с грохотом упало на пол. Я же, простонав сквозь зубы от боли, отпрыгнул назад и нанес удар мечом и рукой в полудоспехе в разные стороны, так как непонятно с какой стороны он появится.
Неглубокая рана образовалась на груди, я же почувствовал, как рука в полудоспехе дрогнула, а через миг раздался грохот похожий на тот, когда на пол роняют пару жестяных кружек. Я быстро обернулся, подняв меч. Зажимая нос, на пол повалился Оргос. Никакой раны от удара мечом у него, естественно, нет. Опять оставил иллюзию себя, а затем, используя боевое умение, скрылся из виду и атаковал слева.
Хрипя от боли и усталости, я подскочил к нему, не давая возможности встать, ударил мечом, но гном ловко перекатился, клинок лишь разочарованно зазвенел, ударившись о каменный пол. Я продолжил погоню, но и во второй раз гном перекатом уклонился от меча, поднялся и тут же вскинул кинжал, защищаясь от очередного удара. Клинок вырвало из ослабевших пальцев, на запястье появилась рваная рана, сквозь кожу наружу выступили кости. Гном вскрикнул от боли, упал на колено, ухватившись за раненую руку.
Мой меч застыл в нескольких миллиметрах от его горла.
Когда Оргос почувствовал холодную сталь у горла, его сердце словно замерло. Все мысли исчезли из головы. Он не верил в поражение, не думал, что кто-то когда-нибудь сможет разгадать его талант. На самом деле бой должен был окончиться еще при первом его применении, но Серж отклонился и из-за этого удар кинжала пришелся не в бок, а в бедро. Одной атаки ему хватило, чтобы понять, как Оргос это делает, а вот сам гном не понял, что «счастливчик» догадался, что происходит. Поэтому во время очередной атаки Серж все-таки смог нанести гному урон.
«Чего он медлит?»
Нанести удар Серж мог в тот же миг, как прикоснулся острием к горлу, но его меч так и не дрогнул. Ни секунду спустя, ни минуту.
«Он ждет, когда я сдамся? Нет. Бесполезно, ведь я…»
— Боги! Оргос, опять дрался? Что с твоим лицом? — воскликнула Алайя, увидев вошедшего мальчика.
Парень хмуро глянул на спешащую к нему высокую стройную женщину, с заплетенными в косу черными волосами.
— Ничего, — буркнул он, двинувшись в сторону своей комнаты.
— Постой, я посмотрю.
Она перехватила его на полпути, тонкие пальчики ухватились за подбородок, развернув его лицо на свет.
— Это были Игнат и его дружки? — спросила она таким тоном, словно это был не вопрос, а утверждение.
— Да, — нехотя ответил Оргос. — Они опять обзывались.
— Ну и что? — всплеснув руками, воскликнула Алайя. — Пусть обзываются, это не значит, что надо ввязываться в драку. Тем более с толпой в одиночку. Надо относиться бережней к себе, ведь ты не один и есть те, кто беспокоится о тебе! А если с тобой что случится?
— Тебе-то какая разница? — мотнув подбородком, резко спросил Оргос.
— Как, какая? Я ведь твоя мама, естественно я беспокоюсь за тебя!
Брови Оргоса дрогнули, он покосился на женщину.
— Ты мне не мать!
— Постой! — кликнула Алайя, но парень хлопнул дверью в свою комнату.
Женщина хотела было пойти к двери, но из ее комнаты раздался плач.
— Лилия, иду-иду малышка, — быстро произнесла она, заходя в комнату к младенцу.
Оргос бухнулся на кровать. Лицо горит от боли, разбитые кулаки тяжело сжимать. Крепко ему досталось, хотя и удалось поколотить нескольких парней, но их было восемь человек и все выше ростом и сильнее.
Парень покосился на тумбочку у кровати. Там внутри нее, спрятан небольшой амулет, принадлежавший его матери. Настоящей матери. Он почти ее не помнит, она умерла от болезни, когда парню было три года. Отец некоторое время горевал, а потом и вовсе решил покинуть с сыном гномьи горы, в которых все напоминало об умершей жене. Они переехали в человеческую деревню, где прожили несколько лет. Отец работал местным кузнецом, ремонтируя инструменты, подковывая лошадей и изготавливая разные бытовые вещи: от ножей и сковородок, до гвоздей и шурупов. А потом в деревне появилась Алайя. Человеческая женщина. Отец влюбился в нее, совсем забыв про свою прошлую любовь, что раздражало Оргоса, наверное, даже больше, чем дети, постоянно шутившие по поводу его роста. А потом отец повторно женился, Алайя забеременела. А потом отца не стало. Это был несчастный случай больше похожий на насмешку: упал с лестницы и свернул себе шею.
В дверь легонько постучали.
— Да? — грубо спросил он.
— Оргос, еда готова, если хочешь, могу тебе принести.
Парень тяжело выдохнул.
— Не надо, я приду есть, Алайя.
Оргос вбил лопату в землю, поддел ее и перевернул. Выкопанное растение обнажило корень, к которому крепятся несколько корнеплодов. Пальцы парня быстро оторвали их и забросили в мешок. Он сделал шаг, острый конец лопаты вновь врезался в землю под следующим растением. Солнце жарит нещадно, от чего пот течет по лицу, рубака и штаны все промокли, словно Оргос побывал под дождем.
Кузницу после смерти отца пришлось продать, так как Оргос еще не успел обучиться кузнечному мастерству, а есть на что-то было надо. Поэтому на проданные деньги купили дополнительно участок, несколько ягеров и куркил, так что мясом, молоком и яйцами они обеспечены круглый год.
Оргос закидывал очередную партию корнеплодов, когда услышал голоса неподалеку от ограды. Это Алайя разговаривала с соседкой.
— Слухи недобрые идут, — произнесла соседка. — Поговаривают наших на перевале разбили Колтонцы. Уходить надо отсюда.
— Откуда такая дурная новость?
— Малвай, охотник наш, когда с охоты возвращался, на группу дезертиров наткнулся. От них то и узнал.
— Беда-то какая! Похоже, и правда надо уходить, — озабоченно произнесла Алайя.
— Ох уж эти войны. Ну, бывай соседка. Пойду еще Курсяковых предупрежу.
К полудню с огородом было покончено. Алайя как раз приготовила обед, и Оргос, быстро умывшись, усталый уселся за стол. Женщина тем временем убаюкивала на руках Лилию — единокровную сестру Оргоса.
— Сюда идет армия Колтонцев? — спросил парень, проглотив очередную порцию каши.
Алайя замерла, опустила взгляд.
— Да. Завтра надо собраться и уходить.
— Сегодня соберемся, уйдем завтра с утра, — поправил он ее. — Алайя, я соберу припасы, ты собери вещи в дорогу.
Оргос сжал пальцы в кулаки, опять уходить куда-то, опять все бросать и менять место жительства. Бездна, эта война началась так не вовремя.
— Хорошо сынок, как скажешь.
— Ты мне не мать, Алайя, — поправил Оргос.
Он быстро доел остатки каши, рывком поднялся с места и ушел в свою комнату, раздраженно хлопнув дверью. Как эта женщина достала его. Она с каким-то странным упорством продолжает играть роль матери, хотя они никак не связаны. Она всего лишь жена его отца, но даже после его смерти продолжает играть роль матери. Оргос уже давно бы ушел из дома, если бы не понимал, что без него Алайя и Лилия пропадут. Нет, если бы женщина согласилась выйти повторно замуж, то никаких проблем бы не было, но она с каким-то упорством отказывала мужчинам, предлагавшим сойтись.
Оргос какое-то время полежал, вспоминая прошедшие года, когда отец был еще жив, когда они жили только вдвоем, и пока не появилась эта женщина, что решила заменить ему мать. Но как такое может случиться? Как чужая женщина может заменить ему маму? Ту, которая выносила его, и родила на свет, которая кормила его молоком.
— Глупая человеческая женщина, — пробурчал он, вставая с постели.
Сон был на удивление приятным. Цветы, поля, щебетание птиц и ощущение счастья. Оргос уже и не помнил, когда он был так счастлив — может и никогда.
Он медленно поднял веки, еще не понимая, что его разбудило. Несколько мгновений он сонно вслушивался в крики на улице, ржание коней и хохот. На полу лежит оранжевый прямоугольник света от зарева пожаров.
Глаза молодого гнома расширились, он вскочил с кровати, подлетел к окну. Деревня охвачена огнем, повсюду валяется мужичье, кровь залила улицы. Пусть сейчас и ночь, но горящие дома создают достаточно света. Тут и там ходят вооруженные люди, скачут на лошадях. Несколько мужчин выволокли молодую крестьянку, одежда с противным треском разорвалась, обнажая девушку. Воины окружили ее, сдавленный крик потонул в дружном мужском хохоте.
В прихожей раздался грохот и треск.
— Стойте, нет! — воскликнула Алайя.
Следом послышался надсадный плач Лилии.
Оргос выскочил из комнаты, увидел перед собой двоих солдат, в кожаных доспехах, вооруженных мечами.
— Еще один щенок! — воскликнул один из мужчин. — Рон, прикончи его!
— Нет! Прошу вас! — воскликнула Алайя — Не трожьте моего сына!
Она встала, загородив Оргоса, но не тут-то было, один из воинов грубо схватил ее за волосы, оттащил в сторону.
— Сейчас мы и тобой займемся!
Лилия закричала громче.
— Бездна, Рон угомони сначала мелкую. Уши уже болят.
Оргос не успел и двинуться, как ему в лицо ударил кулак, потолок завис над головой.
— Молю вас, не трожьте моих детей!
— Лежи и не двигайся, — прохрипел Рон, двинувшись в сторону кроватки, на ходу вытаскивая меч.
Холод ужаса объял парня в этот миг. Никакой самый ужасный кошмар не сравнится с реальностью, с тем, что могут творить люди. Внезапно его пальцы нащупали рукоять кухонного ножа, когда-то давно выкованного отцом.
— Рон сзади! — воскликнул воин, что держал Алайю.
Мужчина, уже собиравшийся прирезать малышку, развернулся и Оргос внезапно понял, что не успевает добраться до него. Что он слишком маленький, а его оружие всего лишь нож, и подобраться к высокому воину, вооруженному мечом, у него никак не получится. Меч стремительно полетел вниз.
«Если бы, если бы я мог как-то обмануть его, отвлечь и незаметно подобраться вплотную!» — отчаянно подумал гном.
В этот миг, его душа словно воспылала ненавистью и злобой, а затем раздулась. У Оргоса создалось впечатление, что он стал куколкой, оболочкой из которой вот-вот должна родиться бабочка. В этот миг его душа словно отделилась, материализовалась, став как две капли похожей на него. Сам же гном стал полупрозрачным, как чешуя, отброшенная змеей. Скользнув в сторону, он увидел, как меч противника разрубает его двойника. Оргос оказался сбоку от воина, подойдя вплотную. Нож с силой ударил в бок под доспех. Лезвие удивительно легко вошло в плоть, вонзившись в почку.
Оргос отпрыгнул назад, вырвав нож из тела противника. Кровь толчками стала выплескиваться из раны. Рон вскрикнул, со стоном повалился на пол. Молодой гном застыл в удивлении, еще не до конца понимая, что произошло. Единственное, что он четко понял — он только что убил человека.
— Ах ты, крысеныш! — взревел как разъяренный медведь его товарищ и подскочил к парню.
— НЕТ! — воскликнула Алайя, прыгнув воину наперерез.
Женщина успела в последний момент, закрыть собою парня. Он с ужасом увидел, как меч, что должен был пронзить его, выходит из спины Алайи. Кровь брызнула на лицо, заставив вздрогнуть и выйти из оцепенения. В нем словно открылось второе дыхание. Он пока еще не понял этого, но в будущем узнает, что подобное называется боевым умением. Оргос двигался так легко и быстро, будто у него выросли крылья за спиной. Обогнув падающую женщину, он оказался справа от солдата. Тот успел среагировать, ударив горизонтально мечом, но вновь, от Оргоса словно отделилась душа, сам же он поднырнул под удар, оказался вблизи и воткнул нож под колено. Воин вскрикнул и повалился на пол.
Оргос, не теряя времени, оказался сверху, выхватил из ослабевших рук меч и резким ударом вогнал его в горло. Взгляд воина остекленел, изо рта с хрипом вырвался выдох, кровь появилась на губах.
— Мама! — воскликнул Оргос.
Что заставило его выкрикнуть эти слова, он и сам не понял. Оргос подскочил к Алайе, по коже прошелся мороз. Грудь ее разворочена, кровь залила одежду и пол, взгляд ее медленно тухнет.
«Привет, я Алайя, теперь я буду твой новой мамой», — всплыл голос в памяти молодого гнома.
Он вспомнил тот день, когда Алайя улыбаясь подошла к нему и протянула руку.
«Я так рада, что у меня теперь будет такой сильный сынок».
«Ты мне не мама!» — воскликнул он тогда.
«Оргос…» — строго крикнул отец, но девушка остановила его жестом.
«Все в порядке, нужно просто время. Может сейчас это рано от тебя требовать, но надеюсь, что однажды я смогу стать для тебя настоящей матерью».
Следующим воспоминанием было то, как он болел. Оргос не может точно сказать, было ли это или нет, но тогда он находился в бреду и в моменты, когда сознание на миг возвращалось, он видел Алайю у кровати, как она меняла ему полотенца, как плакала, прося богов, чтобы он выздоровел.
Потом похороны отца, когда беременная Алайя, стоя у могилы обняла плачущего Оргоса, и сама плача пообещала, что никогда не оставит его.
«Мама позаботится о тебе и вырастит тебя», — прошептала она.
«Ты… не моя мама», — неуверенно, скорее по привычке, прошептал он.
И вот сейчас она умирала на его руках. Женщина, которая называла его своим сыном, и растила как сына.
«Как женщина может считать чужого ребенка своим?»
— Мама, не умирай!
Алайя чуть вздрогнула, взгляд ее прояснился.
— Как ты меня назвал? — прошептала она.
— М… — он запнулся, сделал вздох и продолжил, — Мама.
Дрожа, ее губы расползлись в улыбке.
— Повтори, — прошептала она. В глазах Алайи заблестели слезы.
— Мама, мамочка, — с хрипом произнес Оргос, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, а на глаза наворачиваются слезы.
Ее ручка осторожно прикоснулась к его лицу, по щекам Алайи потекли слезы.
— Я так счастлива. Наконец ты это произнес. Наконец, я смогла стать для тебя мамой. Прощай сынок, позаботься о Лилии. Мне очень жаль, что оставляю тебя.
— Нет… ты же обещала, что не бросишь меня.
— Прости… сынок… живи…
Рука Алайи упала на пол, взгляд ее остекленел, а лицо застыло, словно превратившись в маску.
Раздался звон стекла, в комнату упал факел, тут же поджег доски.
— Эй, там еще Рон и Грог! — донесся голос с улицы.
Оргос действовал мгновенно: схватил малышку с кроватки, метнулся к погребу в углу дома.
В ту ночь, их так и не нашли. К удивлению Оргоса, Лилия не произнесла и звука, когда солдаты вошли в дом, который уже начал охватывать пожар. Она словно поняла всю важность момента, словно стала исполнять указ матери — выжить.
Утром гном, держа сверток с маленькой девочкой, покинул разоренную деревню.
— Братик, ты опять уходишь? — спросила Лилия, подойдя к нему и сжимая подаренную Оргосом куклу.
— Да Лилия, мне нужно идти охотиться.
Девочка опустила голову, темные, как и у ее матери, волосы упали с плеч и повисли, закрыв лицо.
— Не расстраивайся, — мягко произнес гном.
Лилия подняла голову, надула губки, в глазах обида, словно Оргос в чем-то ее обманул.
— Когда ты вернешься? — тихо спросила она.
— Скоро. Это не будет долгой охотой. А потом, обещаю, мы пойдем в цирк. Посмотришь на выступление животных.
Глаза девочки загорелись, она улыбнулась так светло, словно солнышко вышло.
— Обещаешь?
— Конечно. А пока слушайся тетю Марту.
— Я люблю тебя, братик! — воскликнула Лилия и обняла Оргоса.
Гном слабо улыбнулся, его грубая широкая ладонь нежно погладила девочку по полосам.
— Ну, все, мне пора.
Оргос отстранил от себя девочку, посмотрел на стоящую в сторонке пожилую женщину.
— Присматривайте за ней, Марта.
— Не беспокойтесь господин Оргос, она в надежных руках.
Жизнь охотника полна рисков, но, с другой стороны, можно неплохо зарабатывать. Пусть немалая часть денег уходит на лечение и снаряжение для очередной охоты, но все же Оргос, пусть и с риском для жизни, но может получать достаточно денег, чтобы содержать небольшой дом и нанять прислугу, чтобы следила за Лилией в его отсутствие.
— Возвращайся поскорее! — крикнула с порога Лилия.
— Жди, я обязательно скоро вернусь.
С тех пор прошло больше года. В последнем рейде он зашел в магическое королевство, а потом повздорил с магами в таверне. Во время потасовки убил двоих. И пусть он защищался, суд был непреклонен. Рабство, а затем и путевка в гладиаторы.
И сейчас он, глядя на острие меча, вспомнил слова матери:
«Надо относиться бережней к себе, ведь ты не один и есть те, кто беспокоится о тебе!»
«Да, у меня есть те, кто ждет меня. Я обязан вернуться домой. Ведь там ждет меня маленькая сестренка. Моя Лилия. Я обещал отвести ее в цирк. Я должен выжить!»
— Добей его уже! — прокричал Квинт Херей, но я не шелохнулся.
Я вновь взглянул на гнома и повторил вопрос:
— Тебе нравится их развлекать?
— Конечно, нет, — наконец произнес гном. — Но я не могу позволить себе умереть. Ведь есть те, кто меня ждут, поэтому…
Его левая рука медленно поднялась вверх в жесте пощады.
— Ну, н-е-е-е-т! — взревел Квинт.
Я перевел взгляд на стол, где сидят ректоры. Антоний, что-то нашептывает Нормарду на ухо. Тот усмехнулся, кивнул и поднял палец вверх.
— И побеждает «счастливчик» Серж! Но «гигант» Оргос остается в живых, благодаря милости и великодушию нашего дорого гостя и главы столичной провинции архимагу Нормарду!
Присутствующие вяло похлопали, кто-то уже напился так, что мало что понимает в происходящем, некоторые были явно недовольны, что все остались живы.
Я убрал меч, встал и двинулся прочь под поздравительные выкрики, в основном от женской аудитории. Блин, может мне остаться гладиатором, вон как на меня женщины начинают реагировать. Хотя, наверное, их больше привлекает мое тело и сам образ гладиатора — неистового жесткого мужчины, сражающегося до смерти. Наверное, они думают, что я так же неистов и неутомим в постели. Черт, вот о чем я думаю?
— Серж, бездна тебя побери, почему ты его сразу не добил?! — воскликнул Квинт Херей, вбежав в коридор.
— Это не арена, господин, — попытался выкрутиться я. — Так что я не стану чемпионом, победив его здесь. Да и славы это много не принесет нашему дому. Но теперь я знаю, в чем его хитрость и расскажу остальным гладиаторам. Так что думаю, даже если его выпустят против Марка или Ганника, то они смогут победить. Я уверен, что доказывать превосходство дома Херей нужно на арене, а не здесь на празднике магов.
Квинт замер в замешательстве. В нем явно борются противоречивые чувства. С одной стороны я прав, а с другой, оставил в живых сильнейшего гладиатора Антония. Вот если бы я его убил, то лудус Антониев сильно бы ослаб и баланс между тремя школами гладиаторов изменился.
На мое счастье Квинт так и не успел принять решение, что же со мной делать, так как в коридоре появился маг, который временно взял на себя работу комментатора, объявляя бойцов, а потом победителя.
— О, так вы здесь? Не придется искать.
Квинт обернулся на звук.
— Что-то случилось профессор?
— Да, господин Нормард, впечатленный победой вашего гладиатора, хочет лично с ним поговорить.
Мы с Квинтом удивленно переглянулись.
— Иди, — сказал ланиста, мотнув головой в сторону мага.
Я поклонился господину и прошел следом за профессором. Шли мы недолго. Пройдя через зал, свернули в небольшой коридор, поднялись по лестнице и оказались в небольшом кабинете. Красивый красный ковер покрывает пол. У окна, что расположилось напротив двери, стоит столик, справа от него диван для гостей. У стен расположены большие шкафы, забитые книгами, часть стены занимает большая картина с портретом неизвестного мне человека. Худое лицо, строгий взгляд и длинная борода. Одет мужчина в черный балахон. Наверняка какой-нибудь почитаемый маг или вообще основатель школы.
За столиком на небольшом кресле сидит Нормард.
— Спасибо, Альфольд. Оставь нас.
Маг глубоко поклонился, задом вышел из комнаты и тихонько прикрыл дверь.
— Прекрасное выступление, Серж, — после минутной паузы произнес архимаг. — Присаживайся, у нас будет долгий разговор.
— Благодарю, — вежливо сказал я, усевшись на диван.
— Итак, с чего бы начать. Наверное, стоит сказать, что этот ваш бой был не случаен. Я увидел твое выступление на арене и был поражен. Я удивлен твоей силой и умению адаптироваться к противнику. Это редкое качество, которое можно встретить у современных бойцов. Все почему-то предпочитают следовать своим привычкам и отработанным стилям, ты же очень гибок — по крайней мере, так мне тогда показалось.
— И поэтому вы решили посмотреть, как я проявлю себя против чемпиона арены. Я, похоже, догадываюсь, что вы хотите. Давайте, Нормард, не таите, скажите, для чего я вам нужен.
Архимаг внезапно рассмеялся, похлопал в ладоши.
— Браво, браво. Ты не перестаешь меня удивлять! Все так, как ты и сказал. Мне нужно, чтобы кто-то выполнил одну деликатную услугу. Вначале я хотел использовать чемпиона арены — Оргоса. Но тут появился ты, и я понял, что ты лучше для этого подходишь. Осталось только проверить. Как я и ожидал — ты победил. Но, прежде чем я тебе скажу, я хочу услышать твое согласие.
— Мне бы наоборот хотелось сначала услышать, на что я подписываюсь, — произнес я.
— О нет, такого сказать я не могу. Давай так, если ты выполнишь мое поручение, то получишь свободу, все свои вещи и деньги, а также… я гляжу — ты однорук, да и вознаграждение от Мелисы ты ожидал в виде магической руки. В общем, получишь самую лучшую. Как тебе такое?
— Заманчиво, — не стал врать я. — И все же я, пожалуй, откажусь. Если такие плюшки, то и задание наверняка непростое.
— Подумай хорошенько, Серж: десять лет на арене или небольшое задание, с которым, я уверен, ты справишься и сразу на свободу со своими вещами, так еще и с прибытком в виде новой руки.
Я на несколько мгновений задумался. В принципе я ничего не теряю. Хотя уверен, что он меня живым не отпустит, после того как я выполню задание, постарается устранить, как свидетеля.
— Хорошо, я не буду спрашивать тип задания, но вы можете сказать хотя бы когда его нужно выполнить?
— Во время празднования основания магического королевства.
Вот значит оно как? Это когда гладиаторы планируют поднять восстание. Теперь еще интереснее. Неужели он знает об этом и попросит убить кого-то из лидеров. Тогда нужно точно соглашаться, ведь в моих интересах, чтобы восстание получилось, и у меня был шанс убежать. Потому что, я уверен, что если выполню задание, то от меня избавятся, а если откажусь, то Нормард найдет кого-то, кто справиться с этим и тогда я упущу шанс сбежать. По крайней мере, я точно ничего не теряю.
— Хорошо, я согласен.
— Прекрасно. Но знай, если провалишься, то я тебя убью.
Черт, он раньше этого сказать не мог? Впрочем, даже в случае успеха, меня убьют, так что не имеет смысла расстраиваться.
— Итак, в чем заключается мое задание?
— Знаешь ли, я тоже обладаю «талантом». Как и все архимаги. Именно по этой причине мы стали выше простых магов. Но в отличие от остальных у меня особый «талант». Я могу чувствовать угрозу. При общении с человеком я могу почувствовать, что он замышляет меня убить.
Я удивленно поднял брови. Какой странный у него «талант».
— Так вот, я общался недавно с одним человеком и почувствовал, что он желает моей смерти. Причем он замышляет заговор. И я хочу, чтобы ты его убил.
Я сглотнул слюну и спросил:
— И кто же это?
— Опреус. Я хочу, чтобы ты убил архимага Опреуса.
«гигант» Оргос:
Сила — 60, Ловкость — 50, Магическая сила — 10, Выносливость — 45, Восприятие — 35.
Талант: Духовная иллюзия.