Саккетти Франко. Новеллы

Новелла 133

Когда император Карл, король Чехии,[357] спустился в Италию, чтобы овладеть се короной, когда он преуспел здесь, в особенности в Тоскане, и занял Пизу, Сьену и Лукку, флорентийцам показалось, что дела их идут очень плохо.

В числе приоров в эти времена были Уберто дельи Строцци,[358] Сальвино Беккануджи[359] и другие их товарищи. Когда они устроили совещание с вызванными на него, в зале собралось большое число граждан, которые искали опоры в словах мудрых людей. Одни говорили, что Карлу придется скоро за неимением денег уйти из Тосканы; другие: «Мы избегли гораздо больших опасностей», и все собравшиеся усердно утешались чесноком. Уберто дельи Строцци, один из приоров, был человеком старым и самым забавным, какой только жил в нашем городе, но в то же время очень бедным; Сальвино Беккануджи был также весьма беден. И вот, когда на совещании с приглашенными членами совета было высказано все, что было нужно, Уберто дельи Строцци поднялся с места и сказал им от имени приоров: «Мудрые члены совещания, выслушав ваши советы и видя, что вы вполне согласны между собой, синьоры обрели в этом величайшее утешение и положили немедленно привести советы эти в исполнение. Как Уберто, я хочу сказать вам одно: не так черен черт, каким его малюют. Пусть император этот пробудет здесь хоть и долгое время; он исчезнет, словно пролетит по воздуху, потому что он беднее Сальвино Беккануджи, нашего товарища, находящегося здесь».

Сальвино был очень стар. Услышав такие слова Уберто, он поднялся, вышел вперед и сказал: «Что ты говоришь? Что ты говоришь обо мне? Как так беден? Я богаче тебя».

И он так разгорячился, что Уберто не мог сделать заключения к своей речи; и потому Уберто сказал: «Сказать правду, так мне не дали говорить. Сальвино прервал мою речь. Открой двери, и ступай с богом!»

Это никак не могло успокоить Сальвино, так как, препираясь с Уберто, он оказался посрамленным. Уберто сказал: «Ах, Сальвино, успокойся ты. Я хотел бы быть настолько богатым, насколько ты один из беднейших людей, каких я знаю».

Сальвино разгорячился еще более. И названный спор продолжался до тех пор, пока собравшиеся не вернулись на заседание и старшина не приказал подать вина и конфет и не заставил помириться обоих бедных синьоров.

В тот же самый день Россо деи Риччи, ставший позднее мессером Россо,[360] вернулся после осмотра замков и давал о них отчет и разъяснения перед приорами: «Такому-то замку нужно то-то, а такому – то-то», говорил он; в замок же Фучеккьо,[361] например, нужно послать три бомбарды». Услышав это, Уберто поднял ногу и громко испустил ветер, прибавив: «Вот тебе одна бомбарда; заставь товарищей дать тебе две другие».

Услышав бомбарду, Россо пожал плечами и вышел вон, говоря: «Хорошей же монетой уплатили мне эти мои синьоры; если бы мне оказали подобную честь и в других случаях, я мог бы весьма порадоваться».

Приоры смеялись до упаду и поругивали сквозь смех Уберто; в особенности Сальвино, который сказал: «Клянусь богом, Уберто…»[362] А потом они возвращаются, и, чтобы показать, что они наделали удивительных дел, просят послать бомбарды в Петеччо.[363] Я готов утверждать, что сам Аристотель не ответил бы лучше и что в этом дворце не давалось никогда лучшего ответа на подобный вопрос.

И рассмеявшиеся приоры думали, что Уберто, пожалуй, не совсем неправ; но Россо они заявили, что исполнят то, о чем он им докладывал, и, кроме того, похвалили его за то, что он хорошо сделал свое дело. Уберто же сказал ему: «Не обращай внимания, Россо, на данный тебе мною ответ, потому что вот уже два дня, как меня одолевали рези в животе; так не думай же о случившемся».

На что Россо отвечал, как подобало, и, прощаясь, заметил: «Все, что облегчает Уберто, облегчает и меня, ведь он принадлежит к числу моих синьоров; ибо дурные вещи нужно не задерживать, а отпускать их на все четыре стороны». И с этими словами он ушел с богом.