Саккетти Франко. Новеллы

Новелла 52

Также и следующая новелла рассказывает о хитрости, с помощью которой был наполнен кошелек, подобно тому как сер Чоло с помощью ее наполнил свое тело.

Не так много лет тому назад жил во Флоренции горожанин по имени Сандро Торнабелли,[138] который был столь жаден до денег, что всегда держался начеку и был готов сделать ловкую операцию. Будучи уже стариком, он прослышал как-то, что один молодой человек хочет посадить его в тюрьму за старый долг, уже выплаченный его отцу, о чем молодой человек не знал, тогда как у названного Сандро имелась на то расписка. И вот, зная об этом, Сандро не успокоился, пока не повидался с судебным приставом по имени Тото Феи,[139] у которого в руках было это дело и приказ о заключении должника в тюрьму; встретившись с ним, Сандро сказал ему: «Я знаю, братец, что такой-то хочет, чтобы ты арестовал меня по его ходатайству, и хочет дать тебе за это двенадцать флоринов, и даже больше. Обязательство, за которое он хочет арестовать меня, погашено, и дома у меня есть на то расписка. А потому я хочу сказать тебе так. Ты нуждаешься, и я тоже не самый богатый человек на свете. Я хочу, чтобы ты продолжал вести это дело. Договорись же с тем человеком, чтобы получить от него по возможности больше денег, а потом арестуй меня, так как я согласен на это, но с условием, чтобы деньги, которые ты получишь от пего, пошли наполовину тебе, а наполовину мне. А когда ты меня арестуешь и уплата тебе будет произведена, тогда я предъявлю расписку, в ту минуту, когда это потребуется».

Выслушав Сандро, пристав согласился арестовать его, совершая обман и предпочитая это отказу от обмана, потому что человек он был плохой, как это видно из того, что у него была отрублена рука. Причиною этого послужило то обстоятельство, что за лжесвидетельство в пользу одного своего приятеля он был присужден к уплате восьми лир или отсечению руки. Тогда тот, в пользу кого он дал показание, послал ему в тюрьму восемь лир и сказал, чтобы он оплатил этими деньгами свое свидетельство, потому что он предпочитает этот расход тому, чтобы приятелю отрубили из-за него руку. Тот, видя деньги перед собой на столе, – а были это все серебряные гроссы,[140] – и разглядывая их пристально, а с другой стороны, положив на стол руку, которую должен был потерять, он стал говорить про себя: «От чего мне лучше отказаться, от руки или от денег? Если мне отрубят одну руку, то у меня останется еще другая; а имея одну, я прокормлюсь очень хорошо, и даже лучше, если буду обладать восемью лирами, чем оставаясь с двумя руками, но без этих денег, и по-прежнему беден и нищ». И затем он вспомнил, что видел многих людей, у которых вовсе не было рук и которые все же жили. Поэтому он решился на все и дал отрубить себе руку.

Я хотел рассказать об этом, чтобы показать, каким человеком был этот пристав. После того как он весьма охотно договорился с названным Сандро (потому, что тот был видным горожанином и в особенности потому, что занимал все общественные должности – или большую часть их – во Флоренции, так что немногие пристава осмеливались бы наложить на него руки вопреки его воле, как из-за должностей, которые он занимал, так и из-за его странного характера), названный Сандро подготовил и устроил все с описанным выше приставом. Через несколько дней после этого Сандро был схвачен названным Тотто Феи и по указанной причине отведен во дворец подеста и посажен в Болоньяну.[141] Тот же человек, по желанию которого был произведен арест, как только пристав уведомил его об аресте, тотчас явился в означенный дворец, чтобы требовать крепкой охраны узника и сделать отметку о состоявшемся его аресте, как это водится.

Сандро стоял у тюремного окна с железной решеткой, выходившего во двор, и кивал названному приставу, как он уговорился с ним; а пристав подошел к молодому человеку и потребовал у него шестнадцать флоринов, которые тот обещал ему дать. Сандро же у окошка следил газами и прислушивался ко всему. Молодой человек дал приставу слово: «Я дам их тебе наверно».

Пристав принимается говорить: «Ой, ой! Разве это дело говорить: я дам их тебе? Ведь, находясь в тюрьме, он угрожает мне, и я, быть может, еще погибну от ножа».

И после этого он начинает прохаживаться взад и вперед, приближаясь неоднократно к окну, где находился заключенный Сандро; и всякий раз, когда пристав подходил к окну, Сандро говорил так, что слова его слышал и молодой человек, и всякий другой: «Клянусь телом божьим, я отплачу тебе за это», а потом тихо спрашивал пристава: «Уплатил он тебе?»

Пристав делал знак, что нет, и тогда выступал Сандро и говорил громко: «Пусть ничего хорошего у меня не будет в жизни, если я не отплачу тебе и если тебе не придется солоно за мое заключение».

Одновременно с этими словами Сандро, Тотто поворачивался к молодому человеку и говорил ему: «Ой, ой! Уплати мне! При всей своей бедности я готов был бы дать тебе сам эти деньги, лишь бы ты не арестовывал его: ведь он, как ты слышишь, грозит стереть меня с лица земли. Не заставляй меня ждать, прошу тебя».

А тот отвечал: «Подожди немного; как будто я собираюсь убегать от долга». Тогда пристав, словно разгневанный, пожимая плечами, шел к окну, и когда Сандро видел, что он приближается к нему, спрашивал его тихо, получил ли он деньги; если же пристав говорил, что нет, то Сандро еще сильнее угрожал ему, и делал это до тех пор пока тот не получил шестнадцать флоринов. Когда Сандро узнал от Тотто, что уплата произведена, он сделал вид, будто послал кого-то к себе домой, а когда посланный якобы вернулся, стал говорить: «Много есть на свете людей, глупых как ребята, которые арестуют за оплаченные долговые обязательства. Клянусь телом господним, что их следовало бы повесить». И в присутствии всех тех, кто был во дворе, и того, кто велел его арестовать, он предъявил расписки в уплате долга; при виде их молодой человек сильно смутился и попросил прощения у Сандро, потому что ничего не знал об этом.

Сандро сказал: «Если ты не знал этого, узнай теперь. Кто вернет мне честь после позора, который ты навлек на меня?» Молодой человек вскоре после этого упросил своих родичей и друзей помирить его с Сандро, что и было сделано, но с большим трудом. И он остался без трехсот флоринов, которые, по его мнению, он должен был получить, как Угетто дель Азино,[142] и без шестнадцати флоринов, которые дал Тотто Феи.

Тонкой и коварной проделкой было рассказанное здесь, когда названному Сандро пришло в голову прибегнуть к такой хитрости и подвергнуться такому позору ради небольших денег. Но еще более необычайным делом является, когда кто-нибудь взят за долг, причем тот, кто велел его арестовать, ждет, чтобы взятый уплатил ему, а взятый ждет не дождется, чтобы уплатить и, таким образом, выйти из тюрьмы. Здесь же произошло обратное; ведь тот, кто был взят, ожидал, когда заимодавец, который велел арестовать его, уплатит деньги, чтобы ему выйти из тюрьмы. А поэтому никогда не следует щадить пера. Отец оставил молодому человеку обязательство без отметки о его погашении, и никакого упоминания о том, что выдал расписку или долг уплачен; а поэтому-то и случилось описанное. И более того: если бы Сандро был сыном или родственником власть имущего, то с ним могло бы случиться еще худшее.