Самолёт до Луны и почти нормальная жизнь

Глава 8. Старичок, солдат, король

Том с очень серьёзным видом разглядывал фотографии актёров и других сотрудников театра, развешанные в рамках между входами в ложи бельэтажа.

Сцепленными в замок пальцами он поддерживал свой «животик» — Мистера По, спрятавшегося под его чёрной футболкой, поверх которой был надет лучший летний пиджак Тома — тёмно-синий, с серебряными пуговицами на манжетах.

— Я думал, короли сидели в бенуаре, — немного удивился Эрни.

— Насколько я знаю, этот король любил смотреть в бинокль. — Том был очень начитанным по части истории человеком и помнил всякие интересные факты обо многих исторических личностях. — Кстати, пойдёмте к входу, нас обещали впустить до звонка.

Том подошёл к входу в ложу, предназначавшуюся для них. Старинная деревянная двустворчатая дверь с рельефной резьбой, выкрашенная золотой и серебристой красками, была замурована на какой-то древний затейливый замок. Вид у замка был такой, что Эрни подумал, что его никак нельзя открыть при помощи ключа, даже если этот ключ трое суток подряд будет плавать в ведре со специальным маслом.

«Наверно, сейчас явится женщина в костюме военного и принесёт с собой взрывчатку — так мы и войдём туда», — подумал Эрни.

Том тем временем влюблённо разглядывал копию картины Гойи, висевшую рядом на стене, изображавшую Карла Четвертого и его семью.

Послышались шаги и бряцанье: вопреки ожиданиям Эрни, к ним явилась не женщина со взрывчаткой, а очень низкий мужчина, прихрамывавший на одну ногу.

В руках он нес связку разномастных ключей. Конечно, из ключей он выбрал самый старинный и, напрягшись, попытался провернуть его в замке. Через пять минут отчаянных усилий он весь взмок, но так и не смог повернуть ключ.

— Позвольте, я попробую. Я привык иметь дело с такими… артефактами, — мягко предложил Том.

— Попытка не пытка, — потирая пальцы и вытирая рукавом пот со лба, согласился «карлик». — Но я пока всё-тки схожу за пилой.

Убедившись в том, что «смотритель крепости» скрылся из вида, Том что-то нашептал на валлийском в сложенные лодочкой ладони. Ключ и замок засветились и засверкали так, как будто их неутомимо чистил кто-то очень старательный в течение лет эдак трёх-пяти.

Том аккуратно вставил ключ в замок и легко провернул, открыв наконец дверь.

— Дамы — вперёд! — Нина первой вошла в королевскую ложу. В ней было совсем темно, только свет из коридора, проникавший в щёлку между неплотно закрытыми дверями, слабо очерчивал силуэты высоких кресел.

Том развязывал тесьму, соединявшую плотные бархатные шторы, скрывавшие элитную ложу от остального зала.

Свет большой люстры, висевшей над центром партера, наконец осветил ложу.

— Ух ты-ы-ы… — выдохнула Нина.

Высокие кресла имели серебряные кованые ножки в форме львиных лап. Золотые подлокотники были украшены крупными рубинами и сапфирами. Сиденья были обтянуты синим бархатом. Стены ложи также украшали несколько копий портретов короля.

— Прямо как в каком-то… королевском дворце, — снова выразила восторг Нина.

Дверь скрипнула, приоткрывшись, в неё просунулась голова ключника.

— Что, сами справились?! Неужели… Ну ладно, ладно… Только давайте я-то пока ключ-то обратно заберу, он у нас один такой, без дубликата… Ничего себе, как блестит-то! Чем вы его смазывали?

— Так, платочком потёр, — невинно соврал Том.

Ключник хмыкнул и удалился, на этот раз плотно притворив дверь.

На бортике балкона, обтянутом таким же синим бархатом, как и сиденья, действительно лежал театральный бинокль.

Бинокль был сделан из золота, Том аккуратно положил его на ладонь, как будто взвешивая.

— Хорошо, что наш дорогой цверг этого не видит, а то ещё перековал бы его на посуду.

— Это точно, — рассмеялся Эрни.

На сцене тем временем шла оживлённая подготовка к началу спектакля. Какой-то человек висел под потолком, закрепляя декорации — стволы деревьев, очень похожие на настоящие. Они стояли, как гигантские колонны, упиравшиеся в пространство под потолком, красиво подсвеченное зелёным — как будто солнечный свет струился сквозь молодые кроны. Искусственный подлесок тоже был красиво подсвечен снизу.

Все трое облокотились на бортик, разглядывая сцену.

— Какой красивый лес! Работа Даны? — Том мягко кивнул, указывая на что-то.

— Посмотри-ка на задник, это одно полотно, плоское, веришь?

Эрни поначалу не обратил внимания на задний фон в глубине сцены, теперь он заметил его.

— Ого… Я как будто в 3D-кинотеатре…

Реалистичный королевский дворец и сад с ухоженными кустами роз, на которых блестели крупные капли утренней росы, красовались на фоне городка, раскинувшегося на холмах, утопавших в нежной зелени, спрятавшейся в розоватом тумане раннего утра.

— Она переписывала его четыре раза, можешь себе представить?

— А почему так много, режиссёр был недоволен? — удивился Эрни.

— Она сама была недовольна, режиссер рвал на себе волосы, думал, они ничего не успеют к премьере.

— Его бы в музее повесить, — заметила Нина.

— Скажи это Дане, она тебе не поверит, — ответил Том.

Из-за кулис донеслось ржание. Через минуту на сцене появилась живая лошадь, запряжённая в телегу.

— Это театр или цирк? — довольно громко удивилась Нина.

— Тише, дорогая, не обижай режиссера, кстати, вот и он.

Средних лет коренастый мужчина, одетый в серый костюм и черную водолазку, щёлкнул пальцами и легко притопнул каблуком. Его лакированные туфли отражали свет прожекторов, цветные отблески переливались, оттеняя его красивое лицо, обрамленное блестящими каштановыми волосами с проседью, ниспадавшими на плечи.

Лошадь, услышав щелчок, тронулась и удалилась за кулисы. Какой-то человек отвёз телегу обратно, туда, откуда она выехала. Режиссер прохаживался по сцене туда-сюда, подавая кому-то какие-то знаки. Этого «кого-то» не было видно, однако он что-то делал со светом.

Режиссер замер в центре сцены и поднял вверх обе руки. Участок сцены под ним разверзся, откуда-то снизу повалил мистический дым. Фигура режиссера медленно исчезла в подземелье.

— Он производит впечатление… Он, похоже, амбициозный, — тихо сказал Эрни, когда обычный свет снова зажёгся, а занавес закрылся, готовясь встречать первых зрителей.

— Ты прав, конечно. Но мы здесь не из-за него, — с улыбкой ответил Том.

— А кого будет играть Мануэль? — поняв намёк Тома, спросила Нина.

— Готов поспорить, вы его не узнаете. Но дам вам подсказку: у него три роли.

— Ого?! — в один голос удивились Эрни и Нина.

В это же время первый звонок наконец прозвенел и первые зрители рассредоточились по залу.

Свет погас, и занавес раскрылся. В середине сцены снова стояла та самая лошадь, запряжённая в ту же самую телегу. На краю телеги сидел, о чём-то сильно задумавшись, согбенный старичок. В телеге и возле неё на земле лежали вязанки хвороста. На одной из вязанок, лежавших на сцене-земле, стояла корзина, наполненная грибами, ягодами и цветами.

— Хворост, хворост, хворост… теперь один только хворост… — тихо бубнил старичок.

Он спрыгнул с телеги и подошёл к цветущему кусту. Выбрав ветку, густо усыпанную белоснежными соцветиями, он сорвал её и положил в корзину.

— Раньше в этом лесу меня знали и боялись все фазаны и олени, потому что каждая собака в этом царстве знала, что нет более меткого стрелка, чем верный солдат короля.

Старик взял вязанку хвороста на манер ружья и «прицелился», приняв боевую стойку.

На его плечо вскарабкалась белка и стала тереться о его щетинистую щёку.

«Солдат» положил хворост на место и нагнулся к корзине, чтобы угостить белку грибами и ягодами.

Взмахнув пушистым хвостом, белка исчезла за цветущим кустом.

— И что теперь я могу дать в приданое своей дочери? Комок беличьей шерсти да горстку лесных ягод. Война войной, а в мирное-то время у короля свои заботы, а у меня своя сума.

Старичок развёл руками, сложил всё, что лежало на земле, в телегу и, оседлав лошадь, потянул за поводья. Свет на время погас.

Когда свет снова зажёгся, декорации и актёры сменились.

На троне во дворце сидел король со смуглым лицом. На нём были «домашняя» бархатная мантия, мягкие бордовые тапочки и седой парик с буклями. На полу, положив на колени короля голову, сидел принц и рыдал в голос. На принце тоже был парик, только с золотыми локонами, и одет он был в охотничий костюм и высокие сапоги.

Время от времени его слёзы брызгали фонтаном, как у циркового клоуна, поливая придворных господ и фрейлин. Фрейлины и господа притворно смеялись, обмахиваясь веерами, делая вид, что солёные ручейки, струящиеся по их платьям, парикам и лицам, доставляют им исключительно огромную радость.

— А-а-а-а-а-а! — голосил принц. — Она меня боится, я что, такой страшный?! А-а-а-а-а-а-а!!! — На ковровой дорожке, постеленной под троном, образовалась новая солёная лужица.

— Ну что Вы, Ваше Высочество, Вы, напротив, очень красивый, даже самый красивый юноша во всём королевстве, это Вам подтвердит и любой солдат, и любой крестьянин.

— Точно подтвердит!

— Точно-точно подтвердит!

Наперебой утешали принца фрейлины.

Принц на мгновение действительно перестал рыдать, встал и вытер мокрое лицо платочком.

Фрейлины, переглянувшись и пошушукавшись, продолжили утешать его.

— Вы такой красивый — как роза, сделанная из рубина!

— Вы такой же меткий и ловкий, как ястреб среднего возраста!

— Вы такой же добрый и благородный, как добротный слиток казённого золота!

Вопреки ожиданиям фрейлин, принц не успокоился, а рассвирепел. Теперь он снова вопил, но на другой манер:

— Вы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Все-э-э-э-э-э-э-э-э! Фальшивые!!!

Подбежав к одной из фрейлин, он сорвал с неё накладной нос горбинкой, её настоящий нос оказался очень курносым. Подбежав к молодому придворному, он сорвал с него парик, «длинноволосый» придворный на поверку оказался лысым. Подбежав к самой юной фрейлине, он брезгливо покосился на её накладной бюст и, ничего больше не сказав, скрылся в подземелье, как совсем недавно — режиссер спектакля.

Эрни всё пытался найти взглядом Мануэля, но никак не мог узнать его ни в одном из актеров, присутствовавших на сцене.

Король тем временем подал голос, он показался Эрни неуловимо знакомым:

— У него… это… модная болезнь… как там бишь её… — Он прищёлкнул пальцами, повернувшись на пятках, Эрни его манера двигаться показалась едва знакомой.

— Евсомния?

— Ельпатия?

— Евдальгия?

Придворные возраста короля наперебой высказывали предположения.

— Хандра, — наконец вспомнил король.

— Прикажете пригласить придворного лекаря?

— Не поможет. Оповестите придворного повара, что лучшую еду с кухни нужно доставлять под маленькое подвальное окошко пять-семь раз в день. Дня через два-три он там заскучает и снова поедет охотиться.

— Эх, был бы здесь мой старый военный товарищ… — продолжил король, обращаясь уже не к придворным, а как бы к зрителям. — Его-то в том лесу каждая белка знает. Он бы точно помог разыскать возлюбленную принца. Да только в мирное-то время у меня свои заботы, а у лесника — своё отшельничество. Наверно, он о нашей старой дружбе и позабыл уже… — Теперь король чуть не плакал, сильно опечалившись.

— Придворный повар шлёт Вашему Величеству нижайший поклон и этого свежеиспечённого кабана! — торжественно провозгласил худенький паж, ставя перед королём блюдо с кабаном и низко кланяясь ему.

Хандра короля тут же куда-то улетучилась, он принялся уплетать обед, совершенно позабыв и о лесничем, и, казалось, обо всех остальных проблемах.

Свет снова погас и сцена «переехала» в домик лесника.

Совсем юная девушка, не старше принца, танцевала в сенях, придерживая руками венок из живых цветов, украшавший её распущенные густые волосы. Она что-то напевала и кружилась, пока не столкнулась с отцом-лесником, тем временем появившимся в доме. Цветы и ягоды из его корзины рассыпались по полу, она, смеясь, стала собирать их.

Лесник задумчиво смотрел на неё, что-то подозревая.

— Не поверишь, кто мне повстречался… — вкрадчиво заговорил он.

— Оленёнок, заяц и сова! — подхватив корзину и продолжив танцевать, звонко, как бы напевая, ответила девушка.

— Ну надо же, как ты догадалась, милая?

— Да ты же их каждый день встречаешь, батюшка! — Девушка звонко поцеловала отца и снова закружилась в танце.

— А тебе, дочка, никто ли не повстречался?

Девушка выронила корзину и спрятала лицо в ладонях.

— А… с чего это ты взял?..

— Да так, белка пробегала, на хвосте принесла.

Девушка, вздохнув, присела на скамью и стала заплетать волосы в косу, вздыхая.

— Охотник один… повстречался… Всё брёл за мной, будто я дичь какая-то…

— Да разве ж он ружьё на тебя наставил, милая?

— Да нет: он всё только смотрел на меня странно так и рот разевал, будто рыба какая-то… Чудной он какой-то…

— А что ж, молодой-то охотник был?

— Молодой.

— Так, может, заблудился он, в лесу-то? Коль неопытный, так заблудиться ведь недолго… Ты завтра бы сходила снова на то место, вдруг он там один, дорогу ж покажи ему тогда.

— Ну, что ж, схожу, пожалуй… право.

Свет снова погас и снова включился.

Дочка лесника с корзиной, полной пирожков, бродила по лесной поляне, вглядываясь вдаль.

— Кого-то потеряла? — быстро излечившийся от хандры принц в костюме охотника, на этот раз более нарядном, выглянул из-за дерева.

Девушка вздрогнула и попятилась, держа перед собой корзину как щит.

— Не бойся, я не серый волк, я тебя не съем.

Девушка и юноша затеяли игру в прятки, принц уже почти добрался до возлюбленной, спрятавшейся за цветущим кустом, но вдруг загрохотали выстрелы и всё заволокло дымом. Несчастные влюблённые снова потеряли друг друга.

Испуганная девушка вбежала в хижину: её отец-лесник теперь был одет в военную форму и держал в руке настоящее ружьё.

— Батюшка, да ты что?! — Девушка повисла на шее у отца.

— Война идёт! Долг зовёт! — вдохновенно восклицал как будто помолодевший солдат.

— Да ведь ты уже на пенсии… — чуть не плача, попыталась вразумить солдата девушка.

— Настоящий солдат не стареет! — не унимался её отец.

Девушка тяжело вздохнула и присела на скамью, обняв корзину с пирожками.

Действие снова перенеслось в замок короля.

— Гонец, Ваше Величество! С письмом!

Король, в халате и тапочках восседавший на троне в задумчивой, но величественной позе, сделал жест рукой: «Пускай войдёт».

В зал, раскланиваясь, вошёл гонец со свитком. Развернув свиток, он громко прочитал письмо.

— Король Иззагор Семнадцатый торжественно объявляет Вам войну! Предлагает помериться новыми пушками и хлопушками и сравнить боевых коней!

Снова раскланявшись, он удалился.

Король, сбросив тапки, снял халат и, взобравшись на трон, стал прыгать от радости, размахивая халатом над монаршей головой.

— Ура! Война! Мундир мне! И коня!

Накинув поверх пижамы маскарадного вида мундир и оседлав деревянного игрушечного коня, незамедлительно принесённого слугами, Его Величество некоторое время скакал по залу.

Наскакавшись, он отбросил коня и мундир и, отдышавшись, потребовал свой настоящий королевский военный костюм.

Теперь действие перенеслось на поле боя, где солдаты действительно на свой манер мерялись пушками и хлопушками, демонстрируя их противнику, словно товар на рынке, и сравнивали боевых коней, похожих на того, на котором недавно в шутку скакал король.

На поле боя, однако, при этом было по-настоящему шумно и дымно. Король ходил между солдатами, вглядываясь в их лица, пытаясь, очевидно, найти среди них старого товарища. Дочка лесника занималась тем же, пытаясь разыскать отца. Её, однако, наконец-то нашёл принц, тоже одетый теперь в военно-парадную форму. Он выехал на сцену на настоящей лошади, как заметил Эрни — той же самой лошади, которая раньше возила повозку с хворостом.

— А вот и ты! — Он ловко подхватил растерявшуюся девушку и усадил перед собой на лошадь.

Мистер По сидел на бортике, наблюдая спектакль сквозь бинокль короля Карла, который держал Том.

— Я до сих пор не смог узнать Мануэля, — тихо сказал Тому Эрни.

— Он помашет нам, когда выйдет на поклон, — так же тихо ответил Том.

— Дане с ним повезло.

— Это мне с ним повезло: он справляется с её проблемами, а я никогда не справлялся. Она всегда пыталась быть намного взрослее себя самой, даже взрослее меня и Далии. Далия, конечно, ей гордится, но она живёт в состоянии вечной неудовлетворённости самой собой и тем, что делает.

Эрни молча кивнул. Действительно, обычно тревожная и печальная Дана в присутствии своей второй половинки становилась спокойной и уверенной, порой даже весёлой и дружелюбной. А маленькая Анита всегда очень звонко хохотала, когда папа подбрасывал её в воздух или щекотал её животик.

Действие спектакля тем временем подошло к своему логическому завершению. Война была выиграна, девушка и принц, конечно, обручились, однако король и старый солдат на сцене почему-то так и не встретились.

Актёры, взявшись за руки, откланялись зрителям, зал взорвался аплодисментами.

Король Мануэль едва заметно махнул Тому рукой. Старичок-солдат на поклон не вышел.