Санитарный день

Глава 10 Новости

— Уже июль, — сказала Дана. — Скоро осень.

— Ну уж скоро, — Ит усмехнулся. — Скажешь тоже. Полтора месяца до осени, о чём ты?

— Ветер, — Дана вздохнула. — В это время я уже начинаю чувствовать ветер, тот самый ветер, который гуляет в траве. Кто-то из тех, кем я когда-то была, знал про это ветер нечто важное. Неужели ты не слышишь его, и не чувствуешь?

Ит задумчиво посмотрел на неё.

— Чувствую, — ответил он. — Я знаю об этом ветре. Просто… мне ведь очень много лет на самом деле, и я научился за эти годы скрывать то, что у меня внутри.

— Зря, — покачала головой Дана. — Это зря.

— Почему?

— Если не говорить о том, что чувствуешь, можно забыть, — непонятно ответила Дана.

— Что забыть? — не понял Ит.

— Ах, если бы я понимала…

Они сидели на невысоком пригорке, и смотрели на проходящие внизу, в лощине, поезда. Прокатиться за город, чтобы посмотреть очередной вариант, найденный Лийгой, в этот раз предложила Дана. Ит не возражал — делать им в эти дни было совершенно нечего. Можно и домик посмотреть, почему нет. Ари после их возвращения с юга себя ничем не проявлял, а потом позвонил сам, и предупредил, что до августа они с Ветой уезжают в Крым, договариваться на счет земли. С политбюрошной публикой ни он, ни Вета больше вроде бы не общались — Ит и Скрипач долго думали, что это были за визиты, но так ничего и не поняли. А трогать Ари, который, как выяснилось, является обученным агентом, они больше не рисковали. Спугнем, сказал тогда Скрипач, нельзя с ним играть в эти игры, опасно. Мы и так уже себя почти выдали, лучше сейчас наблюдать издали, и не связываться с ним. Лийга, подумав, с этой мыслью согласилась, а вот Дана от неё оказалась вовсе не в восторге, но очень быстро поняла, что спорить с Итом и Скрипачом бесполезно. Хотя временами она спорить всё-таки пыталась. Вот как сейчас.

— Слушай, я всё-таки не понимаю, — сказала Дана сердито. — Ну вот чего вы сейчас вот так оба, а? Ну вот как?

— Ты о чем? — сделал вид, что не понял, Ит.

— Не придуривайся, — строго произнесла Дана. — Ну, правда, не надо. Вы третью неделю делаете вид, что ничего не происходит, и…

— Ничего и не происходит, — ответил Ит. — Сейчас — точно ничего не происходит. И, честно сказать, в наших интересах, чтобы и дальше ничего не происходило. Чем дольше, тем лучше.

— Это бред какой-то, — сердито сказала Дана в ответ. — Вы изучили в рекордно короткий срок практически всю эту вашу базу. Вы имеете хотя бы общее представление о том, что должно быть дальше, и вместо того, чтобы что-то делать, вы сидите сейчас, и занимаетесь фигней. То есть, честно говоря, не занимаетесь вообще ничем.

Ит сорвал травинку, и пощекотал Дане ухо. Та недовольно фыркнула, выхватила травинку, смяла, и бросила в Ита.

— Так и будешь молчать? — сердито спросила она.

— А что говорить? — пожал плечами Ит. — Ситуация стоит на месте. По крайней мере, внешне. Здесь затишье, из Крыма вестей нет…

— Я, между прочим, читаю новости, — перебила его Дана. — И вести оттуда всё-таки есть.

— Ты о чем? — спросил Ит.

— Ну, например, там запретили вырубку можжевельника, теперь за можжевельник сажают на три года, — с довольным видом произнесла Дана.

— Ой, тоже мне открытие, — поморщился Ит. — Да будет тебе известно, во всех Зеркалах, подобных тому, где мы сейчас находимся, с этим можжевельником одна и та же история. У нас даже анекдот был на одной из Земель. Про можжевельник. Якобы он называется «можжевельник трехлетний», потому что за его вырубку дают те самые три года. Тут уж точно никакой новости нет. Это седая старина.

— А раскопки? — возразила Дана. — Там раньше были раскопки, теперь их запретили. За них тоже будут сажать.

— Археологов? — уточнил Ит.

— Нет, археологам можно. Но вот если простой человек захочет что-то где-то покопать, его схватят, и того, — Дана сделала рукой хватательное движение. — Посадят.

— Тоже не новость, — парировал Ит. — Так повсюду на самом деле. Во всем мире. Во-первых, если все подряд будут растаскивать исторические артефакты, их очень быстро не останется, согласись. Во-вторых, копать там, в Крыму… понимаешь ли, это не так просто. И можно навредить, и природе, и себе. Так что снова не новость, прости за тавтологию, а вполне себе нормальное явление.

— Допустим, — кажется, Дана не собиралась сдаваться. — А всякие запрещенные пещеры, за которые тоже можно схлопотать?

— Господииии, — Ит возвел очи горе. — Слушай, ну перестань. Да, там нельзя лазить в часть пещер, потому что это тривиально опасно. Можно сорваться, убиться, задохнуться, замерзнуть, наконец. В какие пещеры запретили лазить?

— Сейчас скажу, — Дана вытащила телефон. — Так, где эта новость была? Ага, вот она. Мышиная нора, Око Зверя, ну, которая еще «шестерки» называется, Желтая расщелина, и Речная.

— И тебя что-то удивляет? — спросил Ит. — Слушай, возьми и поищи, сколько народу в этих пещерах покалечилось, или погибло. Вот уж в чем, а в этих запретах ничего удивительного нет.

— Ты там не был, — парировала Дана. — Раньше народ туда лазил, и ничего. Видео полно. Если быть осторожным, всё нормально получится.

— Ты тоже там не была, — возразил Ит. Отобрал у Даны телефон, набрал что-то, удовлетворенно кивнул. — Там полно случаев, когда люди гибли и калечились. Так что мне лично странно другое. Почему этого запрета раньше не было.

— Ты не прав, — упрямо сказала Дана. — Ладно, хорошо, с Крымом, допустим, я кое-как соглашусь. А как тебе новость о том, что плоскоголовых разрешили?

— Кого? — не понял Ит.

— Которые говорят, что Земля плоская, — поморщилась Дана. — Извини, что я их обзываю, но уж больно они тупые…

— Разрешили? — немного удивился Ит. — Гм. Вот это уже действительно интересно. Раньше за это штрафовали. И мы вытаскивали Ари с собраний, которые были, в том числе, и про это. А ну-ка, покажи, что там пишут, — попросил он.

— Смотри, — Дана протянула ему телефон. — Тебе это не кажется странным?

Ит задумался, нахмурился. Что-то в словах Даны было, он это почувствовал, но что, пока что не понимал. Отчасти — если сильно-сильно притянуть за уши — это разрешение могло бы соотноситься с тем, что сказал тогда в машине Дрежнов про совещание, на которое ехал. «Расширение дозволенных рамок и запретов, для населения». По всей видимости, это и есть одна из рамок, которые решили расширить. Не запретить, не поломать, нет. Именно что расширить. Разрешить. Политбюро сочло эту откровенную глупость безопасной, и отпустило вожжи. Одни глупцы сочли, что подобная вера не навредит другим глупцам. Как-то так.

— Что скажешь? — с вызовом спросила Дана.

— Пока что ничего, — ответил Ит. — Нельзя сделать какой-то вывод на основе единственной такой новости. Она же одна, верно?

— Да, — кивнула Дана. — Такая она одна.

— Слушай, а с каких это пор ты стала интересоваться новостями? — спохватился Ит. — Ты же вроде бы раньше не…

— Я ими всегда интересовалась, — пожала плечами Дана. — Когда плетешь заказы, всегда скучно. Я ставлю видео в фоновом режиме, и слушаю всё подряд. Немножко смотрю, но смотреть не всегда получается, глаза и руки заняты. Так что на счет новостей ты ошибаешься, я в курсе.

— Раньше ты об этом не говорила, — покачал головой Ит.

— Ну так раньше и говорить было не о чем, — ответила Дана. — Обычно в новостях всякая фигня. Какой-то завод открывается, какие-то машины новые начинают привозить, какие-то запреты мелкие вводят, типа нельзя выкидывать бумагу в контейнеры для стекла, за это штраф, ну и всякое такое. А сейчас… понимаешь, как бы сказать… вы же тут всего пять лет живете, верно?

— Ну да, — кивнул Ит.

— Новости изменились, — сказала Дана уверено. — Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть, но изменились. Вот я думаю, может это быть как-то связано?

— Может, — кивнул Ит. — Запросто может. Тем более что он общался с людьми оттуда. Но уверенности в том, что его визиты и подобные решения связаны, у меня нет. Пойми, это недоказуемо. На данном этапе — точно недоказуемо. И потом, подумай сама, зачем ему это может понадобиться?

— Ну, например, для того, чтобы ходить на такие собрания без опаски, — предположила Дана. — Чтобы их не ловили, и не мешали им.

— Ерунда, — покачал головой Ит. — Извини, но это полная ерунда. Он уже доказал, что ему это на самом деле не нужно, он запросто может отбиться от любой атаки. Нет, если тут что-то и есть, то причина точно не эта.

— А какая? — спросила Дана. — Ну, чисто гипотетически, какая она может быть?

— Не знаю, — ответил Ит. — Давай поступим следующим образом. Будем отслеживать новости дальше, хорошо? Выводов не делаем, предположений не строим, просто следим. Сумеешь?

— Сумею, — вздохнула Дана. — Для этого особого умения не требуется.

— Вот и славно, — улыбнулся Ит. — Куда поедем? По домам?

— Неохота, — Дана сморщила нос. — Погода слишком хорошая. Может, еще погуляем?

— Я лично здесь уже нагулялся, — Ит вздохнул. — Тебе это место как?

— Не понравилось, — призналась Дана. — Надо искать что-то другое, видимо.

— Вот и мне не понравилось, — согласно кивнул Ит. — Народу много, от города слишком близко, лес грязный, железная дорога совсем рядом, а вместо озера болото какое-то. Лийгу везти сюда, чтобы показывать это, нет смысла. Тут же забракует.

— Вот и я о том же, — кивнула Дана. Встала, потянулась. — Поехали обратно, а? В город. Поедим, по набережной пройдемся…

— Давай, — согласился Ит. — Рыжему с Лийгой скажем, что на следующие смотрины поедут уже они.

О доме «где-нибудь за городом, в тихом месте» заговорила, разумеется, Лийга — за эти несколько лет город ей осточертел уже окончательно, хотелось побыть в одиночестве, на природе, в обстановке, хотя бы отдаленно напоминающей ту, к которой она привыкла. Лийга, разумеется, тосковала — и не только о Рифате. О своей мастерской она тосковала тоже. О травах, о глине, о печи, о море, о чистом воздухе, о работе — настоящей, честной работе руками, к которой привыкла за многие годы. Мне очень этого не хватает, всё чаще говорила она, ну давайте купим хоть какой-то домик, хоть сарайчик, но чтобы лес был, и речка. Или озеро. Моря ведь здесь нет. Главное, чтобы место было уединенное.

С уединенными местами в Подмосковье было, разумеется, не очень, потому что ни город, ни область уединения не предполагали, они были плотно населены, и попытки найти что-то подходящее пока что оказались безрезультатны. Скрипач пытался объяснить Лийге, что уединение можно пытаться искать минимум в трех часах езды от столицы, но Лийга, поставившая невозможную, по сути, задачу, от неё отходить не спешила. Час, полтора, говорила она. Ну не может быть, чтобы ничего не было. Они перелопатили гору объявлений, и уже неделю ездили смотреть, но пока что безуспешно.

— Она классная, Лийга, — говорила Дана. — Она мне импонирует. Потому что она такая же упрямая, как я. Мы с ней в этом похожи. Она придумала что-то, уперлась в эту задачу, и ни за что не хочет отступать. Я на самом деле такая же. Ну, почти.

— Это мы уже поняли, — вздыхал в ответ Ит. — Упрямства тебе не занимать.

Дана, когда Ит ехал на очередные смотрины, всякий раз просила, чтобы он взял её с собой — мол, мне тоже интересно, да и тебе веселее. Ит не возражал. Как-то так сложилось, что Скрипач ездил смотреть дома вместе с Лийгой, а он, Ит, вместе с Даной. Ит постоянно ловил себя на том, что пытается проанализировать, что он по отношению к Дане чувствует, и со временем начал осознавать, что нечто очень и очень сложное. «Я в ней что-то ищу, — думал он. — Что-то, что должно в ней быть, но этого чего-то нет. Вроде бы. Наверное, это её обижает и расстраивает, но вида она не подает. Скрытная. Очень скрытная. Она может рассуждать о Береге, но никогда не скажет о том, что у неё на душе. Даже нет, не так, не совсем верно. Она скажет множество слов, она не соврет ни о чём, но при этом она не скажет — ничего. Теоретически, судя по нашей прежней жизни, и по тому, что мы знаем о „наблюдателях“, я должен её полюбить. Но я не люблю её. Не чувствую по отношению к ней то, что должен бы. Мне хорошо рядом с ней, но к любви это „хорошо“ не имеет никакого отношения. И к страсти тоже. То же море взять, и наш отдых. Можно ли смотреть спокойно, ничего не ощущая, на двух девчонок, в шортиках, топиках, молодых, привлекательных, и, главное, более чем хорошо по отношению к нам настроенных? Раньше мне казалось, что это непросто. Хотя бы потому что они, как минимум, красивые. Сейчас… да, можно. Желаний нет. Страстей тоже нет. Есть спокойное доброжелательно любопытство, и не более, не смотря на то, что Дана и не думает дистанцироваться. Она ведет себя со мной… как со старшим братом, пожалуй. Или как с коллегой, которому доверяет. Или, что тоже не исключено, как с каким-нибудь обитателем её собственных снов или фантазий, потому что по сей день непонятно, верит она нам из-за того, что осознала, о чем мы говорим, или из-за того, что ей просто нравится верить».

Обо всех этих вещах Ит нет-нет, но начинал задумываться, пока они с Даной колесили на «Жулане» по области, в поисках дома. Лийге, кстати, больше нравился «Чуан», и общество Скрипача. Как-то она сказала, что Скрипач «теплее», даже не в плане доброты, а просто по общему ощущению. Так и есть, покивал тогда Ит, именно так и есть, ты снова права.

Когда подъезжали к городу, зазвонил телефон Даны — звонил Скрипач, причем Иту он не дозвонился, потому что тот выключил на телефоне звук.

— Включи звонилку, — сердито сказал Скрипач. — Чего опять вырубил?

— Мешает на переговорах, — отмахнулся Ит. — Мы пытаемся что-то узнать про дом, а трезвонящий постоянно телефон…

— Фиг с тобой. Чего там за дом? — поинтересовался Скрипач.

— Хрень, — коротко и емко ответил Ит. — Зря только полдня потратили. Можно было не ехать, и, между прочим, я про это еще вчера сказал.

— Да ладно тебе, ну, прокатились, дел-то, — отмахнулся Скрипач. — Итище, слушай, как домой приедете, пробеги через аптеку, возьми мне что-нибудь от головы. Дождь завтра обещали, башка что-то разболелась.

— Ладно, возьму, а то я позавчера всё доел, — ответил Ит. — Сильно болит?

— Да не очень, говорю же, на погоду, — Скрипач зевнул. — И спать хочется. Лийга умотала на рынок, за приправами, и вот я думаю, может, мне прилечь? Вы когда вернетесь?

— Через час, а то и раньше, — прикинул Ит. — Как пробки будут. Пока что тут всё едет, но не факт, что это надолго.

— Ясно. В общем, полчаса у меня есть, и мне этого времени хватит, — удовлетворенно сказал Скрипач.

— Так что тебе взять? — спросил Ит. — Что-то полегче, или позабористее?

— Полегче, — решительно сказал Скрипач в ответ. — Не до такой степени у меня башка болит, так, скорее, ноет. Ерунда, в общем. Бери что-то не сильное.

— Обследоваться бы, — Ит вздохнул. — Никогда мы с тобой метеозвисимостью не страдали. А тут на тебе, головы на погоду реагировать начали. Может, яхту посадим, и посмотрим?

— Чего ты там увидишь, с этим комплексом, который никуда не годился даже в лучшие годы? — резонно спросил Скрипач. — Проще тут анализы сдать, как мне кажется, чем снова мотаться по области, выискивая место, куда можно приткнуть это летающее корыто.

Яхту они сажали неделю назад, сделали для Лийги ферментов на два месяца, и, разумеется, сажать сейчас яхту снова Скрипачу не хотелось.

— Приеду домой, посмотрю тебя, — сказал Ит. — Может, вирус какой-то схватил?

— Я уже себя сам посмотрел, — сердито ответил Скрипач. — Ничего особенного, и никакого вируса. Давление чуть снижено, тахикардия, и сосудистый спазм. Легкий. По всей видимости, на погоду. Фигня.

— Да, фигня, — согласился Ит. — Но точно такая же фигня у меня была позавчера. Давай анализы сдадим, действительно. На всякий случай.

— Давай, — согласился Скрипач. — С домом определимся, и сдадим. За деньги, чтобы быстро сделали. И купи таблетки сейчас, не забудь.

— Ложись и лежи, — приказал Ит. — Через час приедем.

— Чего с ним такое? — спросила Дана, когда Ит нажал на сброс звонка. — Голова болит?

— Ага, — кивнул Ит. — У меня позавчера болела, у него сегодня.

— У меня тоже позавчера болела, — сказала Дана. — Перед дождем. Бывает.

— Именно так и есть, бывает, — подтвердил Ит. — Хотя мы с рыжим действительно не метеозависимы. Ладно, разберемся, надеюсь. Анализы сдадим, и посмотрим, что к чему. Мы всё-таки врачи, так что всё решаемо.

— Хорошо, если так, — кивнула Дана. — Значит, заедем к вам домой, а потом в город? Ау, Ит, ты меня слышишь? — спросила Дана, заметив, что Ит, кажется, о чем-то задумался.

— Как получится, — отозвался Ит. — Скорее всего да, в город.

Дома они застали вполне бодрого Скрипача, засовывающего в стиральную машинку джинсы и майки, и Лийгу, разбирающую привезенную с рынка сумку, в которой были какие-то фрукты, и куча пакетиков и баночек со специями. Ит отдал рыжему купленные таблетки. А голова уже прошла, сообщил Скрипач. Когда? спросил Ит. Да вот мы с тобой поговорили, и прошла, пожал в ответ плечами Скрипач. Спазм какой-то был, видимо, действительно на погоду.

— Ладно, прошла, и прошла, — кивнул Ит. — Давай-ка я тебя всё-таки посмотрю.

— Зачем? — удивился Скрипач.

— Для очистки совести, — ответил Ит.

— Как же надоели эти очистки совести, и огрызки морали, — Скрипач поморщился. — Ладно, смотри, если тебе так хочется. Но сразу скажу, ничего нового ты не увидишь.

Скрипач, разумеется, оказался абсолютно прав — ничего нового Ит действительно не увидел. Всё было в порядке, по крайней мере, при осмотре.

— Чего ты так всполошился, не пойму, — ворчал Скрипач, натягивая майку. — Опять эта твоя чуйка, что ли?

— Чёрт её знает, — покачал головой Ит. — Не факт. Наверное, просто волнуюсь.

— Вот это уже ближе к истине. Или ты думаешь, что этот микро-гений мог нас с тобой отравить? — хмыкнул Скрипач.

— Ни в коем случае, — покачал головой Ит. — Вот уж чего, а этого точно не может быть, ни при каких условиях. Мы его билет в следующий этап…

— Равно как и он — наш билет, — покивал Скрипач. — Времена Ри, великого и ужасного, травившего нас цианидом, и зашивавшего нам глаза, прошли окончательно и бесповоротно.

— Именно, — согласился Ит. — Нет, про него я вообще не думаю. Но меня беспокоят те травмы, и пропавшие двести лет, рыжий. И это уже не хаханьки, извини.

— Ладно, извиняю, — махнул рукой Скрипач. — Давай на днях и правда сдадимся, на всякий случай. Хотя я больше чем уверен, что всё там будет нормально.

— Мне тоже так кажется, — покивал Ит. — Но… знаешь, есть у меня мысль — прогуляться куда-нибудь, где есть аппарат МРТ, и посмотреть, чего внутри в данный момент.

— Ты параноик, — заметил Скрипач. — Давай пока что обойдемся анализами.

— Ладно, уговорил, — махнул рукой Ит. — Чего там Лийга с рынка притащила?

— Кучу всего она притащила, — ответил Скрипач. — Вся кухня уже пропахла насквозь этими приправами. И впрямь, надо домик покупать, в квартире скоро жить станет невозможно. Чего вы там углядели, в этом поселке?

— Хрень полная, сказал же, — Ит вздохнул. — Посмотрим вечерком объявления где-нибудь подальше, пожалуй. Рядом с городом есть только курятники в грязи, и больше ничего…

— Ит, рыжий, идите сюда, — позвала с кухни Лийга. — Надо, чтобы вы это понюхали.

— Идём, — отозвался Скрипач. — Тебе Даны мало, что ли? Дана, ты там нюхаешь?

— Я уже понюхала, теперь ваша очередь, — ответила Дана. — Давайте сюда, правда, прикольно пахнет…

Следующие двадцать минут пришлось посвятить Лийгиным покупкам — конечно, следовало признать, что приправы она в этот раз достала действительно отменные, но, во-первых, готовить этим вечером никому не хотелось, и, во-вторых, кухня приправами и впрямь пропахла основательно.

— Пойдемте в кафе, — попросила Дана, которая от обилия запахов уже начала чихать. — Лий, прости, но у меня, кажется, уже аллергия началась.

— Ладно, сходим, — нехотя сдалась Лийга. — Но завтра я испеку хлеб со специями, так и знайте. С медом будет вообще волшебно.

— Не испечешь ты завтра ничего, — с заговорщицким видом сообщил Скрипач, который читал объявления. — Вариант нашел, завтра смотреть поедем.

— Какой вариант? — с интересом спросила Лийга.

— Дом в лесу, отдельно стоящий, — ответил Скрипач. — Сто двадцать километров от города. Лес, речушка, полянка. И домушка, которую там построили сперва без документов, как я понял, а потом документы удалось получить. Дом, правда, сарай сараем, но это нам без разницы.

— Интересно, — Ит отобрал у Скрипача телефон. — Гм. Ага. Угу. Слушайте, надо ехать, — покивал он. — Рыжий, позвони хозяину, договорись. Может, сразу и оформим.

— Ну, про «сразу оформим» ты торопишься, но, в общем и целом — да, неплохо, нам подходит, — Скрипач задумался. — И цена приятная, кстати. И свет там есть.

— А вода? — тут же спросила практичная Лийга.

— А воду сделаем сами, — ответил Скрипач. — Уж на что, а на скважину у нас точно хватит.

В кафе пришли уже совсем вечером, в сумерках — сперва дозванивались до хозяина домика, договаривались, потом мыли кухню, потому что Скрипач умудрился чихнуть в сторону одной из открытых баночек с каким-то особенным молотым перцем, потом ездили на заправку (выезжать планировали рано утром), и заодно купили продукты для предполагаемого пикника. Дана сказала, что хочет шашлык, Лийга сказала, что ничего не имеет против, если шашлык будет из рыбы, а Ит сказал, что они сегодня и так весь день катались, и он один в магазин не пойдет. В кафе, на их счастье, оказалось малолюдно, поэтому им достался хороший столик, на уличной площадке — там даже было можно курить. Сделали заказ, и стали ждать.

— Дана, чего читаешь? — спросила Лийга, увидев, что Дана, по своему обыкновению, снова уткнулась в телефон.

— Новости, — ответила Дана. — Мы тут с Итом поспорили, ну и вот.

— О чем поспорили? — Лийге стало интересно.

— Да ни о чем, — сказал Ит. — Это не называется «поспорили», на самом деле. Просто Дана утверждает, что новости изменились, а я говорю, что если изменения и есть, то они минимальны. Да, есть. Но судить о чем бы то ни было по ним нельзя.

— Что именно изменилось? — с интересом спросил Скрипач.

— Ну, вот, например, — Дана отложила телефон. — Про плоскую землю, в которую верить разрешили, я уже сказала.

— Мне сказала, остальные не знают пока, — напомнил Ит.

— Теперь знают, — парировала Дана. — В неё разрешили верить. Сейчас нашла еще одно постановление. Примерно такое же.

— А там что? — с интересом спросил Ит.

— Там разрешили верить в астрологические прогнозы, их теперь можно публиковать официально, — с гордостью сказала Дана.

— Эээ… — Скрипач нахмурился. — И чего?

— В смысле «чего»? — не поняла Дана. — Просто, разрешили. Раньше это считалось антинаучным учением, и не приветствовалось, а теперь стало можно.

Ит и Скрипач переглянулись, Скрипач пожал плечами.

— Дан, ты хочешь сказать, что Ари и Вета мотались к политбюрошным деятелям, типа Дрежнова, для того чтобы те разрешили верить в гороскопы? — спросил Скрипач.

— Вполне может быть, — ответила Дана.

— Но зачем? — спросила Лийга. — Какая цель?

— А я почем знаю, — Дана снова взяла телефон, принялась листать страничку. — Кстати, вот это тоже интересно. Будут наказывать тех, кто станет возражать.

— Не понял, — признался Ит.

— Ну, если ты сам не веришь в гороскопы, будь любезен, не трогай тех, кто верит, — объяснила Дана. — Нельзя их осуждать. Так же, как за веру в Бога, понимаешь?

— Отдает каким-то идиотизмом, — заметил Скрипач. — Да простят меня люди, которые больны идиотией…

— Может, кто-то свихнулся? — с надеждой спросила Лийга. — Или кто-то там, наверху, или кто-то из нас?

— Кстати, а что было с этими делами у шрика? — с интересом спросил Ит. — Они во что-то такое верят?

— Нет, конечно, — Лийга повернулась к нему. — Они верят утилитарно. Например, они верят в индульгенцию. Любой грех можно выкупить, даже если ты кого-то убил, или совершил какую-то гадость. У них очень практичная вера. Но при этом она честная, — Лийга нахмурилась. — Они не пытаются оправдать чем-то свои грехи, они их признают. Когда на нас тогда пытались напасть, на площади… помните?

— Лучше бы не помнили, — вздохнул Скрипач. — Гадостно по сей день. И что, собственно? Да, они пытались напасть. Верно. Ты хочешь сказать, что они бы признали это грехом?

— Именно так, — покивала Лийга. — Они бы потом заплатили за этот грех, причем немаленькую сумму.

— Это ни на что не влияет, — вздохнула Дана. — На самом деле — не влияет. Шрика на том свете ждет очень много всего удивительного. Равно как и других, которые думают, что грех можно выкупить таким образом.

— На самом деле действительно, так и есть, ничего с этим сделать нельзя, — сказал Ит. — Там, на Берегу, абсолютно безгрешных нет, каждый носит что-то в себе. Это чувствуется.

— Так то на Берегу, а есть же еще истинное Посмертие, — невозмутимо сообщила Дана. — Мы с Джини и там ходили, и там, и много где.

— У меня от твоих откровений волосы дыбом, — сказал Скрипач. — Каждый день новости.

— Ну, не каждый, — усмехнулась Дана. — Я просто не всё помню, но сейчас стала вспоминать почему-то, причем всё больше и больше. Линия — это не на Берегу. Это там, где уже Истинное, получается. Они же никогда уже оттуда не уйдут. Ну, эти, которые… которые плохие. Наверное, ваших этих шрика там тоже полно, — подумав, добавила она. — Квинтильон шрика, стоящих в той же Линии. Она ведь бесконечная. И никого нет, кроме соседей. Никого. Поле, низкое небо, и гнилая трава. Знаете, я вот тут подумала… — она секунду помолчала, собираясь с мыслями, а затем продолжила. — Я подумала, что они все, наверное, считали, что увидят там, в этом месте, Бога, с которым сумеют договориться. Что они ему что-то скажут, что оправдаются, что возвеличат себя, что он вообще им окажется свой, если это так можно сказать. Они же ведь умные, в Линии, если я правильно понимаю, совсем глупых не бывает. И они действительно верили, в том числе и в то, что встретят там Бога. А на самом деле там никого нет, только они сами, и их собственная вера, и собственная воля. Я даже не знаю, что они делали, когда жили, если с ними… ну, вот так. Когда человек пробивает себе крюком голову, или режет сам себя на части…

— Дана, очень прошу, не надо за столом про это рассказывать, — попросила Лийга. — У меня салат поперек горла сейчас встанет.

— Хорошо, не буду, — пожала плечами Дана. — Оно там действительно не очень аппетитное, это всё. Мне там гулять не нравилось, если честно.

— Давайте лучше про эти новые законы, — предложил Ит. — Что это абсурдно выглядит, мы уже поняли. Но неплохо было бы понять, для чего и кому такое может понадобиться.

— Для чего, и кому… — протянула Лийга. — Ммм… Вета хочет, чтобы можно было легально ходить на вечерники всяких альтернативщиков?

— Слишком мелко, — покачал головой Ит. — Если там что-то действительно есть, оно обязано быть несколько больше. Может быть, какой-то бизнес. Это больше похоже на правду.

— Но какой? — с интересом спросила Лийга.

— Да какой угодно, — пожал плечами Ит. — Продажа гороскопов. Или еще что-то. Хотя…

— Хотя — что? — спросил Скрипач. — Что-то нащупал?

— Если без шуток, то да, — кивнул Ит. — Есть у меня одна мыслишка, и довольно забавная. Ари хочет для чего-то использовать эту публику, и ему нужна легализация. Но вот для чего ему это, я не понимаю, — признался он. — И для чего он ходил на эти сборища, мы тоже не понимаем, давайте уже признаем очевидное. Теоретически, исключительно теоретически, он может попробовать протолкнуть через эту публику какие-то идеи, но какие именно, я пока что понять не могу.

— Идею о существовании Контроля, например? — предположил Скрипач. — На основе, созданной из ненормальных, считающих Землю плоской? Не слишком? Контроль — это этика, математика, и логика, вместе взятые, но никак не мистика.

— Угу. А так же топология, квантовая физика, и моделирование мировых процессов в прогрессии, — покивал Ит. — Вот только для человека, который даже слов таких не знает, Контроль выглядит вполне себе мистической штуковиной. Летают там и сям какие-то странные существа, и по непонятным признакам дружат или разделяют аж целые планеты. Причем одни светят разными цветами, а другие эмоционально бряцают на незнакомых музыкальных инструментах. И, главное, не очень понятно — зачем они это делают, ведь и без них всё шло, в принципе, неплохо. Разве нет? Вспомни «Обитаемое небо», и восхитись, — он покачал головой. — Здесь… ммм… не исключено, что он это всё максимально опростит, сведет к двум знаменателям, и пропихнет в массы.

— Но зачем? — спросила Лийга.

— Не знаю, — покачал головой Ит. — Это ничего ему не даст, равно как и нам. Допустим, что тут кто-то внезапно поверит в Контроль. И что дальше?

Скрипач пожал плечами.

— Ничего, — ответил он. — Тупик получается. Может быть, какая-то личная цель? Что-то, о чем он мечтал когда-то… знать бы ещё, когда, о чём именно.

— Вот чего, — Ит отодвинул от себя тарелку. — Давайте так. Завтра едем смотреть домик, и до завтра про это всё молчим. И думаем. Каждый делает максимальное количество версий и предположений, а утром устроим мозговой штурм. Как идея?

— Логично, — вздохнул Скрипач. — Тем более что ехать далеко, как раз будет время для разговора.

— Ну вот и договорились, — удовлетворенно кивнула Лийга. — Давайте мороженое закажем, а? Уж больно оно тут вкусное.

— Давайте, — оживилась Дана. — Я читала, что сладкое помогает думать.

— Есть такое дело, — покивал Скрипач. — Так, кому чего?