Санитарный день

Глава 16 Цветы зла

— То есть это уже прямая связка, — сказала Лийга. — И он сам её создал, по всей видимости, подсунув Вете идею спеть эту арию.

— Не факт, — покачал головой Ит. — Возможно, она это решила сделать самостоятельно, по велению души, или чего у неё там вместо души, я не знаю. Тут важно другое, Лий. Это указание на возобновление работы старой сигнатуры. Это не новая, это именно что старая, та, в которую мы попали. Дана, ты ведь тоже слушала эту арию, верно?

— Да, — кивнула Дана. — Слушала. Был период, когда я таскала её в плеере, и ставила на повтор. На бесконечный повтор. Это было не сейчас, несколько лет назад, но да, всё так и есть. Я потому и удивилась, когда увидела, что Вета её решила петь.

— Не исключено, что она тоже таскала её в плеере. Или ставила в машине, на тот же бесконечный повтор. Если это делала ты, то да, он действительно тут ни при чем, — Лийга посмотрела на Дану, и та тут же отвела взгляд. — Ты чего?

— Лий, прости, но ты стала какая-то странная, — неуверенно произнесла Дана. — Ощущение. Ты словно… отчасти не здесь.

— Это абсолютно верное замечание, — кивнула Лийга. — Ты права.

Внешне Лийга выглядела вполне обычно, вроде бы ничего в её облике не изменилось. Но для того, кто обладал хотя бы малейшей способностью к эмпатии, изменения были очевидны — потому что Лийга действительно изменилась. По ощущениям, которые испытывал рядом с ней Ит, это больше всего напоминало присутствие неподалеку от какого-то огромного, работавшего пока что вхолостую, прибора. Или машины. Гигантской невидимой машины, которая стояла в некотором отдалении, и тихо, едва слышно шумела — едва различимый шорох, гул, гудение. И он, Ит, и Скрипач понимали, что именно они ощущают, а вот Дане пришлось объяснять, что такое сетевые режимы, сколько их, и чем они отличаются. Когда они втроем приехали к Лийге, на дачу, она сразу же предупредила — нет, ещё не закончила, поэтому можно что-то ощутить, но через пару дней доделаю, и никто, даже Ари, не поймет, что во мне что-то изменилось.

Сейчас они привезли Лийге продукты, и заодно решили рассказать о спетой Штерц арии, и о визите к псевдо-Эрсай. Лийга слушала внимательно, с интересом, и было заметно, что рассказ о шамане её развеселил.

— Вместо того чтобы бороться со злом, он его возглавил, — констатировала Лийга, когда Скрипач закончил рассказ. — Ладно, давайте по порядку. Ваши новости уже были, теперь будут мои. Ага?

— Ага, — кивнул Скрипач. — Судя по твоему лицу, новости не очень. Я прав?

— Ты себе не представляешь, насколько. Я предполагала, что поблизости может находиться станция Бардов, — начала Лийга. — Так вот. Станции рядом действительно находятся, но кроме этого…

— Станции? — переспросил Ит. — Ты сказала — станции?

— Да, их тут десять штук, — спокойно сказала Лийга в ответ. — Но это не всё, к сожалению. Кроме станций…

— Десять? Секторальных? В системе? — ошарашено переспросил Скрипач.

— В системе, — подтвердила Лийга. — Кластерных.

Ответом ей стало гробовое молчание.

— Продолжаю. Помимо этих станций в систему вошел боевой флот. Угадайте, чей.

— Ты хочешь сказать… — начал Ит, но Лийга, кажется, рассердилась.

— Ты мне дашь договорить? — раздраженно спросила она. — Сюда идет флот шрика. Идет медленно, издалека. Видимо, это было требование Бардов — порталы открывать рядом с местом их локации не очень хорошая идея. Срок подхода флота — три месяца.

Скрипач открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— В других обстоятельствах я бы сделала предположение, что все эти действия сейчас производятся для глубокой капсуляции планеты, — продолжила Лийга. — И для вывода её из Сети, потому что такое количество Контролирующих нужно собирать лишь для подобной задачи. Предполагаю, что Сэфес здесь тоже появятся, им это проще сделать в нужный момент, до этого экипажи, которые уже предупреждены, остаются на рабочих позициях, ну, вы в курсе, это наша специфика. Мы не такие мобильные, как Барды, и нас меньше.

Ит кивал в такт её словам, а затем спросил:

— Ты сказала — в других обстоятельствах? Но не в этих?

— Не знаю, — покачала головой Лийга. — А ещё я не знаю, для чего здесь понадобился флот, и каким образом про это всё узнали шрика. У меня есть подозрение, что их могли призвать Барды, которые, разумеется, сами не воюют, но… проблема в том, что воевать тут не с кем. А флот боевой. И две стационарные станции идут с ним, это, кстати, одна из причин того, что идут они медленно.

— Стационарные орбитальные станции? — уточнил Ит.

— Одна из них планетарная. Думаю, это для местной Луны, — Лийга вздохнула, покачала головой. — Не понимаю, когда он всё это успел.

— Главное — как? — с горечью спросил Скрипач. — Мы ничего не заметили.

— Он Брад, — напомнила Лийга. — И его способности никуда не делись, по всей видимости. А ещё он Архэ, и, в отличие от вас, он не гнушается этим пользоваться. Вот и ответ, как и когда.

— Как этим можно пользоваться? — с горечью спросил Ит. — Ну вот как? Лий, мы даже в семье об этом не говорили, когда этот факт выяснился. Понимаешь? И Пятый с Лином про это тоже не говорили, они… да и мы… мы просто жили, по совести. Ни рыжий, ни я — мы не хотели для себя никаких привилегий, никакого особого отношения. Мы хотели жить и делать своё дело. Ты понимаешь это?

— Меня можешь не убеждать, — Лийга опустила взгляд. — Я это и так уже давно поняла. Знаешь, Ит, наверное, в этом и есть ваша беда. Вы не в состоянии признать себя тем, кто вы есть. И я вас понимаю, сама такая же, — она грустно усмехнулась. — Мы с Нийзой, когда отдыхали дома, всегда говорили, что приехали в отпуск, что мы просто работаем в другом мире, и всё. О том, кто мы, знали далеко не все, с кем мы общались. Потому что мы тоже не хотели того, чего не хотите вы. Какого-то особого отношения к себе, ненужных вопросов, преклонения. Дома мы были просто девушкой и хали, ждущих разрешения на полный брак. И всё. Но… Ит, Скиа, поймите, вам так — нельзя. Потому что на вас лежит ответственность гораздо большая, чем была на нас тогда. Знаете, давно хотела сказать… вы, пожалуй, мой главный урок в этой жизни — а ведь мне казалось, что все уроки от жизни я уже получила. Как же я ошибалась. Нет, мой главный урок происходит сейчас, и я должна его выучить. Так, чтобы потом не стыдиться.

— О чем ты? — не понял Ит.

— Боритесь, — сказала Лийга тихо. — Вы ведь почти сдались, я права?

— Нет, это не так, — покачал головой Ит. — Мы и не думали сдаваться. Но мы не понимаем до сих пор, что он делает, поэтому не знаем, что делать нам.

— Я могу только предполагать, — осторожно начала Лийга. — Нет, речь не о том, что он задумал, а о том, что можно в этой ситуации сделать. Ит, скажи, как ты думаешь, у него есть какая-то теория на этот счет?

— Есть, больше чем уверен, — сказал Ит. — Мало того, именно с помощью этой теории он и строит сейчас то, что мы видим. Но мы не знаем ни о самой теории, ни о его цели. Если бы знали…

— То что? — прищурилась Лийга.

— То, наверное, попытались бы ему воспрепятствовать, или… или согласились бы с ним. Я не знаю, — Ит тяжело вздохнул. — А что предлагаешь ты?

— Вам нужна своя теория. Встречная. И срочно, — твердо сказала Лийга. — Он убедил всех, до кого дотянулся, в том, что он прав. Ему поверили. Неважно, что он говорил или делал, Ит. Важно, что сделаете в ответ вы.

— Так… — Ит нахмурился. — Допустим. Но как нам передать то, что мы сделаем, тем же Бардам?

— У вас есть я, — Лийга улыбнулась. — Дальше без подробностей, но просто помни, что в рукаве у вас спрятана такая маленькая карта, всего лишь шестерка, но она может оказаться козырной.

— Себя не убей в процессе, — хмуро произнес Скрипач.

— Так вы меня вылечите, — пожала плечами Лийга. — Впрочем, сейчас это неважно.

— Лий, погоди, — попросил Ит. — Ты понимаешь, что в базе, которую мы сейчас едва осилили, не один десяток лет исследований, гипотез, версий. Это огромный теоретический пласт, на ознакомление с которым у нас ушло пять лет, без малого, а он… он это изучал и анализировал параллельно с самими исследованиями всё это время, и поэтому сумел создать свою схему. Ты чувствуешь разницу? У нас нет времени. Тривиально нет времени, чтобы это сделать!

— Есть, — возразила Лийга. — Вы Архэ. И, думаю, здесь не нужно столь подробной схемы, нужна просто… своя. Что-то мне подсказывает, что она окажется альтернативной. Потому что вы с ним — как квантовая пара. Если у него знак плюс, ваш будет, автоматически, минус. И наоборот. Опять же, это неважно. Вам сейчас нужно не бегать за этими людьми, а срочно делать свою теорию.

— Не бегать не получится, — покачал головой Скрипач. — Мы должны изображать деятельность, чтобы он не понял, чем мы заняты на самом деле.

— Значит, будете бегать. Немножко, — Лийга задумалась. — Главное, чтобы хватило сил и здоровья на это всё.

— Вообще, мне кажется, ты права, — вдруг сказала Дана. — К тому же здесь, на планете, никого убеждать не нужно, верно? Нужно убедить тех, кто там, наверху.

— Угу, а еще Метатрона и Эрсай, — подсказал Скрипач. — Вот только в чём, и каким образом? Мы их даже найти пока что не смогли, а чтобы убеждать, нужен, как минимум, объект убеждения.

— Найдем, — уверенно сказала Лийга. — Вот увидишь.

— Ну-ну, — скептически произнес в ответ Скрипач. — Может, оно так и получится, конечно… хотя как знать, Лий, как знать.

— Ладно, с этим ясно. Решаем следующее: идем по двум направлениям. Теория противодействия, или чего-то в этом роде, пока не знаю, и осторожный поиск, без фанатизма, — сказал Ит. — Знаете, одна идейка у меня есть, но рассказывать пока не буду, надо обдумать.

— Вот, уже что-то, — Лийга улыбнулась. — Скиа, почему мне кажется, что у тебя тоже есть идейка, а то и не одна?

— Потому что ты сетевом режиме сейчас. Да и не кажется, тоже думал — но не про наши идеи, а про то, чего добивается он.

— И что у тебя получилось? — спросила Лийга.

— Заковыка получилась, — ответил Скрипач. — Знаешь, почему?

— Ну, и?..

— Да потому что всё упирается в нас. Мы не пригодны для использования, даже после всего, что с нами сделали. Про это там, на берегу, сказали те ребята из Метатрона, которых ты грохнула, — ответил Скрипач. — Прямым текстом сказали.

— А еще они сказали, что мы знаем слишком много, и помним то, что не следует, — добавил Ит. — Так что при любом раскладе с нами получаются проблемы. Как ни старайся, нас в дело пустить нельзя.

— Вот на этом и нужно будет строить вашу теорию, — уверенно произнесла Лийга. — Так, всё. Езжайте домой, мне нужно продолжать. После того, как закончу, позвоню сама, приедете за мной. На электричке обратно я не поеду, там слишком плохо пахнет.

Следующий день прошел, по общему мнению, бездарно — они втроем пытались что-то обсуждать, но получалась полная ерунда, разговоры быстро заходили в тупик. Поэтому после ужина Ит сказал, что хочет пройтись, взял ветровку (вечера уже стали прохладными, к тому к вечеру пошел мелкий дождик), и отправился в одиночестве прогуляться, проветриться, и попытаться привести разбегающиеся мысли в порядок.

По вечернему времени народу на улице оказалось немного — то ли дело теплые летние вечера, когда гуляющих было полно, а сейчас… сентябрьские дождики, предвестники скорой осенней хмари, уже пришли в город, и разогнали людей по домам, в тепло. Ит вышел к реке, и побрел по набережной, бездумно глядя то на темнеющую воду, то на слабо светящиеся абрисы окон далеких домов, тающие в туманной дымке начинающегося дождя.

Его окружали сейчас символы, лица, призраки, тени событий, участником которых он когда-то являлся. Вот в тёмных речных волнах отраженным светом разгорается сеть порталов Терры-ноль, невероятным образом связанная, кажется, чуть ли не со всей вселенной. Вот смеется ему, Иту, в лицо, Огден — образ беспощадной и совершенной власти Официальной Службы, едва не уничтоживший их семью, с садистским удовольствием убивающий, калечащий, глумящийся, опьяневший от вседозволенности и крови. Вот смотрит на них с рыжим откуда-то из бесконечной дали Фэб, смотрит с затаенной обреченной бессильной печалью, потому что понимает Фэб намного больше, чем умеет сказать. Вот тоже издали смотрит грустная Берта, «неправильный наблюдатель», талантливый математик, каким-то чудом удерживающая в голове тысячи тысяч формул и построений, и она отчаянно пытается найти логические связки в явлениях и событиях, которые до неё никто даже не пытался анализировать. Вот улыбается, тоже обреченно, где-то в стороне красавица Джессика, принцесса с миллиардами имен, готовая ради своего единственного настоящего чувства на любые поступки, сколь бы чудовищными они ни были, принцесса, умеющая мимикрировать и лгать, принцесса, суть которой — чудовище. Вот тянется где-то в недостижимом, несуществующем пространстве бесконечная, но в то же время закольцованная лента Берега, являющаяся абсолютно непонятным образом одним из элементов этой невероятной конструкции. Вот мириады Архэ, самых разных рас и видов, стоящие неподвижными рядами, в ожидании… чего? А вот и сам Слепой Стрелок, бесформенная тень неимоверных размеров, собирающий это всё воедино, чтобы раз за разом стрелять, запуская эту огромную, сложную, дробящуюся на тысячи микро-элементов макро-конструкцию…

Я должен идти от обратного, думал Ит, отрешенно глядя на тёмную реку. Но как? Надо, наверное, попробовать мыслить так, как это делает он. Есть сигнатура, в которой мы находимся сейчас. Верно? Да. Что он о ней знает? Во-первых, то, что её невозможно уничтожить. Они уже пробовали. Он сам пробовал. Теперь он точно знает, что этого сделать нельзя. А что можно, в таком случае? В чём он может быть заинтересован? Значит, у нас получается «во-вторых». Во-вторых, он не заинтересован в уничтожении сигнатуры, а значит, он заинтересован… правильно. В её сохранении. Но при этом он так же заинтересован в сохранении самого себя. Он вовсе не желает снова идти в Барды, и тратить свою новую жизнь на проход по вновь создаваемому возвратному кругу.

Но…

Он может решить, что на этот круг можно загнать кого-то другого.

Ит ощутил, что в висках застучали уже знакомые молоточки.

Так. Хорошо. Но кого? Неужели нас? Он ведь в курсе, что с нами этот номер точно не пройдет. Равно как и с ним самим. Он не хочет. Мы не можем. Но где, в таком случае, взять тех… нет, не тех, кто может или хочет. Всё иначе. Ему нужны те, кто даже не сумеет задать вопрос — за что, и почему? Tabula rasa, вот что ему нужно. Чистый лист. Не искаженные, не замутненные знанием ни о себе, ни о Стрелке, Архэ, которых, судя по всему, в этой части Сферы сейчас нет. Почему? Почему-то. На этот вопрос мы ответ не найдем, разумеется. Сейчас точно не найдем.

Что он решил, что он придумал? И зачем, ради всего святого, для его задумки понадобилась регрессированная планета, Барды, Сэфес, Метатрон, Эрсай, и флот шрика? Хотя…

Интересно, можно ли обмануть Слепого Стрелка? Наша история показывает, что морочить ему голову можно достаточно долго, потому что система настолько огромна и сложна, что не всегда может отреагировать сразу. Да, она вернет всё на круги своя, но в нашем случае у неё на это ушло несколько сотен лет. Господи, как же не хватает Берты, с её светлым и быстрым разумом, Берты, которая, наверное, уже многое могла бы понять и объяснить. Действительно, а что бы об этом всём сказала Берта?

Ну, например… Ит задумался. Она бы моментально перевела все эти эмоции и страдания в модель. А именно — она бы, вероятно, попыталась сделать анализ исходной точки, гипотетической исходной точки возникновения системы и входа в неё Архэ, и прочих компонентов. Она бы мыслила не значениями, а кодом, уравнением, формулой.

Где-то на краю сознания мелькнула Формула Дьявола, и Ит тяжело вздохнул. Каким это казалось сложным, и каким простым оказалось на самом деле. Хотя… погодите-ка. Ит нахмурился. Это взаимосвязанные явления. Потому что автор настоящей Формулы Дьявола…

Её автор сейчас выгуливает певицу Вету непонятно где, и не звонит, потому что занят. Конечно, он будет отрицать своё участие, но на самом деле оно неоспоримо, потому что делали они эту дрянь вдвоем, разумеется. Или втроем, хотя тут как знать — мороком ли был этот третий, моделью Адоная, виртом, или же нет.

— Ну ты и тварь, — прошептал Ит беззвучно. — Ты тварь, садист, и убийца. Хотя это слишком мало. Ты лжец. Дьявол. Ибо дьявол есть ложь и отец лжи.

Так, ладно, в сторону эмоции. Что он хочет? Чего добивается? Перезапуска? Да, вероятно. Но это работает немного не так. Точнее, совсем не так. Потому что…

— Он пытается дестабилизировать систему, — сказал Ит. — Не разрушить, не сломать, нет. Мы говорили о перенастройке, но это не совсем она. Ты не можешь настроить Стрелка, верно? И… так… а если вдуматься, каким образом кто-то из нас вообще, в принципе, способен влиять на сигнатуру, и каким образом? Не противопоставлять себя Стрелку, не спорить с ним, нет. Влиять — это нечто совершенно иное…

Взять Ри, к примеру. Без всякого Контроля, без способностей, которые у него были отсечены, он прекрасным образом добился огромного преимущества, а почему? Потому что он, для начала, умеет быть на редкость убедительным, он харизматичен, он чертовски умён. И деятелен. А ещё он жаден до власти, в отличие от нас, он упивается властью, он любит властвовать, и, что греха таить, он научился это делать, причем научился хорошо. В последние годы он даже в крупные конфликты уже не ввязывается, давит любых конкурентов или несогласных поодиночке, точечно, аккуратно, но показательно, вызывая этим инфернальный ужас у тех, кто, может быть, хотел бы ему возразить. Да, разумеется, речь пока что идет всего лишь о паре кластеров в галактике Трёх Спиралей, но он явно не собирается останавливаться, потому что он двигается дальше, и вполне уверенно. И неотвратимо. Эпических битв уже не предвидится, зато с каждым годом становится всё больше и больше разветвленная, разрастающаяся сеть осведомителей и клевретов, часть из которых он купил, часть запугал, а уж следующие идут за ним добровольно, потому что он — опять же, будем честными — даёт немало, а отбирает лишь по необходимости. Да, он слишком хорошо знает, что жадный правитель может разонравиться, поэтому в отъёме он не усердствует, а, скорее, наоборот. Есть ощущение, что он был бы более чем доволен тем, чего добился, вот только…

Только над всем его светлым королевством стоит тень Слепого Стрелка, а это не очень приятно, ощущать надвигающееся на тебя инферно, от которого ты при всем желании окончательно защититься не сумеешь.

И вот тут выступает в световой круг перед гипотетическим театральным занавесом храбрый рыцарь Ланселот, точнее — храбрый Бард Ариан, который встает на защиту светлого короля, и который предлагает спасти от этой тени и короля, и королеву, и королевство.

Только один момент. У нашего Ланселота тоже рыльце в пушку, и девица рядом с ним ничуть не хуже королевы. Остается, в сущности, ерунда — найти Грааль, и вот тогда жизнь наладится уже окончательно. Допустим, Грааль он находит, но становится понятно, что с этим Граалем дела обстоят не очень хорошо. А это значит, что надо с ним что-то сделать — и тогда тень отступит, и жизнь продолжится, такая, какая угодна светлому королю.

— А теперь вопрос, — беззвучно произнес Ит. — Есть два варианта. На первый взгляд, конечно. Один — починить старый Грааль, второй — сделать новый. И отдать на растерзание тени, при этом сохранив свои позиции. Не самому же напрягаться, в конце-то концов, верно? Кому нужны эти страдания и метания, когда можно жить полной жизнью, причем очень долго, а то, что должно продолжаться, будет продолжаться своим чередом, но уже без участия того, кто приложил к этому руку.

Итак. Первый вариант — восстановление работы старой сигнатуры. Приведение их двоих, как одной из частей Архэ, в «первозданный вид», соответственно — появляется новый экипаж Сэфес, который вступает в возвратный круг, и включается в сигнатуру, ну и Бард, разумеется, обновляется, лишается памяти, и попадает в неё — тоже. Этот вариант мы отметаем сразу, потому что Ари на такое не пойдет. Он жить хочет. Да, да, вот так, тривиально и просто. Незатейливо. Зато правда.

Второй вариант — создание нового Грааля, то есть новой тройки Архэ, и эта тройка попадает в руки Метатрона, как надструктуры, и уже Метатрон будет распоряжаться этой тройкой так, как ему будет угодно. Вот только один момент — этого нового Грааля не существует, и взять его неоткуда. Потому что для этого нужен, как минимум, материал для воссоздания, отданный добровольно, и… смерть его носителя. Или стазис, как это было в случае Лина и Пятого, да и самого Ари тоже. Но, Но, но, но, но — ни он, Ит, ни рыжий ни при каких условиях не согласятся поделиться материалом на добровольной основе с кем бы то ни было, потому что…

— Действительно, почему? — спросил Ит.

Потому что — довольно. В эту секунду Ит вдруг осознал, что он, вот лично он, категорически не хочет, чтобы Стрелок — продолжался. По крайней мере, в таком виде, в каком он существует сейчас. Причин множество, но, пожалуй, главная из них — это жалость. Да, именно жалость ко всем тем, кто так или иначе попадал в жернова Стрелка, и не имел ни малейшей возможности выбраться из них живым. Стрелок, после окончания своей работы, с легкостью убивал целые цивилизации, и страшно себе представить, сколько всего их было за гигантский срок его существования. Потому что и цивилизации, и бесконечное количество «принцесс» и «наблюдателей» для Стрелка — просто расходные элементы, и не более. Да, в теории — гибель одного мира становится потом путёвкой в жизнь для тех миров, которые Архэ спасают, становясь Контролем, но… неужели нет пути, на котором можно обойтись вообще без жертв, или это действительно необходимый минимум? Не верю, думал Ит, быть того не может, чтобы оно работало только так, исключительно так, и не было никакого другого варианта.

— Хотя, может быть, при существовавших вводных был только один вариант, — сказал Ит. — Но кто автор этих вводных? Кто придумал и построил самого Стрелка?

Город, погрузившийся за это время во тьму, молчал. И река тоже молчала, только вспыхивали на её мелкой волне всполохи отраженного света фонарей и окон. Не верю, думал Ит, я не верю, что всё не может быть иначе — на самом деле. Должен быть другой путь. Обязан. А если его нет…

— То пусть это всё катится к чертям, — шепотом сказал он. — Если здесь, в этом всём, действительно ничего нельзя исправить, то незачем исправлять.

Дома Ита встретила на пороге встревоженная Дана — Ит даже удивился, он не предполагал, что она может так волноваться, прежде Дана казалась ему не очень эмоциональной.

— Ты где ходишь? — спросила Дана сердито. — Рыжему, кажется, плохо, он закрылся в ванной, и не открывает.

— Так, понял. Сейчас, — Ит скинул кроссовки, сунул ветровку Дане в руки, и подошел к нужной двери.

— Рыжий, это я, — позвал он. — Открывай немедленно.

— Явился, — раздался в ответ сдавленный голос. Щелкнула задвижка. — Какого хрена ты не берешь трубку?

— Хотел подумать, и включил беззвучный, — ответил Ит, входя.

Скрипач сидел на бортике ванной, и вид имел весьма бледный — судя по всему, ему было больно.

— Что случилось? — спросил Ит.

— Сценарий номер три, — раздраженно ответил Скрипач. — Спазм, мать его так. Кишки и всё прочее чуть не в узел скрутило. Ничего, уже проходит, я но-шпу сделал. Вроде бы отпустило.

— Но-шпы мало, сейчас обезболю, — сказал Ит. — Пойдем в комнату. Зачем ты здесь закрылся?

— Дану не хотел пугать, — ответил Скрипач. — Неужели ты элементарных вещей не понимаешь? Зачем ей было смотреть на то, как меня корежит?

— Ну, вообще да, в этом ты прав. Пойдем, тебе полежать надо, и с препаратами ещё подумаем.

Спустя час всё пришло в более ли менее благопристойный вид — оживший Скрипач, честно пролежавший полчаса, сам пришел на кухню, и присоединился к Иту и Дане, которые сидели за ноутом, и наблюдали по камерам за передвижениями очередного фигуранта. Разработку персонажей команды Веты они не бросили, и сейчас, когда выдалось свободное время, решили поработать.

— Кого ловите? — спросил Скрипач, садясь за стол.

— Белобрысую стрекозу из начальства минздрава, — ответила Дана. — Которой везде ящеры мерещатся. Ну, ту, которая не хотела прививки от гриппа новые народу делать, потому что они, якобы, содержат ДНК ящеров. Знаешь, что в этом самое плохое?

— И что же? — спросил Скрипач.

— Да то, что ей очень охотно верят, — Дана вздохнула. — У неё огромный клуб поклонников. Вон, гляди, это её городская квартира. Ит, покажи ему… ага… Видишь, на лавочках люди сидят?

— Вижу, — кивнул Скрипач.

— Десять вечера, заметь. А они ждут, когда она выйдет, чтобы взять у неё автограф. Ну как?

— Ничего удивительного, — вздохнул Скрипач. — Люди вообще обычно охотно верят во всякое, шамана вспомни.

— Верят-то вертят, вот только контакты у неё больно интересные, — заметил Ит. — Знаешь, с кем она связана, и почему мы решили за неё сегодня взяться?

— Ну, и? — спросил Скрипач.

— Программа «Лунная миссия», международная, между прочим. Если совсем точно, то это программа Большого Альянса. И она там — один из кураторов по медицине. Шанс того, что они действительно куда-то полетят, невелик, но зато данная дама контачит с представителями других стран, попутно насаждая там свою любимую ересь, — сказал Ит.

— Может, и ей кто-то что-то насаждает, — предположила Дана. — Такое ведь тоже может быть.

— Может, — согласился Ит. — Это называется «взаимная индукция». Или перекрестная, как вариант. Любопытно то, что она совершенно открыто живет, не прячется, не шифруется, и свободно передвигается, судя по всему. Да, дом роскошный, но не более того. Значит, доверяет людям, и небезосновательно.

— Ты лучше скажи, чего ты там такое надумал? — спросил Скрипач. — Три часа где-то шатался. И явно не просто так.

— Ну, это да, это ты прав, — кивнул Ит. — Сейчас расскажу, до чего я дошел, а вы уже решайте, прав я, или нет.

Рассказывал Ит минут двадцать, и всё это время Дана и Скрипач внимательно его слушали, не перебивая, и не вмешиваясь. Когда, наконец, Ит закончил, Скрипач спросил:

— Прото-Контроль, получается? Так? Ты предлагаешь каким-то образом добраться до момента создания начальной модели сигнатуры, и понять, каким образом она получилась такой, какой мы её видим сейчас? Жестокой, беспощадной, равнодушной, но при этом — с огромным запасом прочности и надежности? Я тебя правильно понял?

— Да, — кивнул Ит. — А ещё я почему-то больше чем уверен, что конструкция эта сформировалась одновременно с Контролем, а не после его появления, как системо-образующей структуры.

— Почему ты так решил? — Скрипач нахмурился.

— Да потому что такой объем запихнуть в уже действующую систему было бы невозможно, — ответил Ит. — Контроль в происходящем тоже завязан, и весьма плотно. И, если я правильно понимаю, частично хранит память о возвратном круге. Тебя это не наводит ни на какие догадки?

— Меня нет, — покачал головой Скрипач. — А тебя?

— А меня да, — ответил Ит. — Одни только Эрсай чего стоят, а они — полноправные участники процесса, если ты не заметил.

— Вообще, да, ты прав, — Скрипач вдруг поскучнел, помрачнел. — Знаешь, в чем была наша ошибка, когда мы полезли в эту тему? Причем ошибка системная и тотальная, по сути дела?

— И в чем же? — спросил Ит.

— Да в том, что мы начали не с той итерации. И не с нужной точки, — уверенно произнес Скрипач. — Нам нужно было искать не мир, в котором находились когда-то «наблюдатели» и «принцессы», а миры, в которые должны были попасть Архэ после своего появления на свет. Между прочим, заметь, мы еще там, тогда, в самом начале про это говорили, на той Земле, с которой попали сюда, — сердито произнес он. — И права была та часть команды, которая утверждала, что нужно искать первую точку, а не пытаться разобраться с тем, как работает вторая. Если бы сделали там, в том мире, кое-какие заметки, и двинулись бы дальше, ничего бы с нами не случилось.

— Мы вроде бы не собирались там ничего делать, — возразил Ит. — И не делали, всего лишь наблюдали. То, что произошло, было для нас неожиданностью. Для нас всех, замечу, не только для тебя и меня.

— Не ссорьтесь, — попросила Дана. — Зачем вы ругаетесь?

— Да не ругаемся мы, а всего лишь спорим, — Скрипач улыбнулся. — Ладно, давай ближе к делу. Какую, на твой взгляд, схему он будет пытаться реализовать?

— В том-то и дело, что я не понимаю, какую. Не сработают обе. Но… — Ит замялся. — Если вести речь про перезапуск, то я склоняюсь ко второй. Ему нужны новые Архэ. И, вполне возможно, он уже знает, где их взять.

— Тогда, получается, мы должны стоять на второй позиции, — произнес Скрипач без особой уверенности. — Реконструкция системы. Вот только маленький нюанс. Лично у меня вызывает отвращение и первая схема, и вторая. Что-то подсказывает, что у тебя тоже.

— В том и дело, — вздохнул Ит. — А значит, это ошибка. Будем думать дальше. И вот чего. Давай позвоним ему завтра, и договоримся о встрече. Правды от него мы, конечно, не дождемся, но правда нам и не нужна. Может быть, он о чем-то упомянет в разговоре. Хотя бы задаст направление, думаю, этого будет достаточно. На первое время, конечно.

— Согласен, — кивнул Скрипач. — А теперь пошли спать, а то мне чего-то не очень хорошо. В общем, утро вечера мудренее, как говорится. Может, за ночь что-то новое в голову придет.