Секрет Майя

Глава 15

Подземное ворчание смолкло, и наступила тишина. Ужас охватил присутствующих в храме, в том числе и белых людей. Смерть четырех палачей и падение статуи Кукулькана, казалось, наложили вето на приказы Шама. Моран сам был недалек от того, чтобы поверить в судьбу и предписания богов. Только что все казалось потерянным, но землетрясение уничтожило палачей и заставило поверить в божественное вмешательство…

Внизу в храме индейцы начали монотонное завывание, без слов. Что-то вроде длинного, продолжительного шепота ужаса. Боб понимал, что это реакция примитивного народа на непознаваемое, стремление повлиять на злые силы. И вдруг среди этого шепота возвысился голос Шама.

– Боги высказали свою волю! – закричал он. – Они требуют!.. Освободите пленников!..

Атмосфера таинственности нарушилась. Монотонное причитание смолкло. Один из индейцев, отделившись от группы, направился к Клэрамбару и Баллантайну. Несколькими взмахами ножа он перерезал веревки. Тогда Шам, подняв голову к террасе, провозгласил:

– Не бойся… Боги проявили свою волю… Белые люди будут отпущены с миром.

В полумраке Моран посмотрел на Лооми, как бы спрашивая у нее совета. Девушка закивала головой. Но Боб колебался. Ведь спуститься в храм значило отдаться в руки индейцев. Но Лооми, как никто другой, знала своего деда, и она советовала довериться ему …

Через несколько минут Моран и девушка пересекли свод портика, ведущего в храм. Баллантайн бросился к Бобу, прижал его к груди.

– Я знал, что ты нас не покинешь, командан, – говорил он.

Моран улыбнулся.

– Тут не меня надо благодарить, Билл, а судьбу. Если бы земля вовремя не затряслась, то еще неизвестно, чем бы все это кончилось.

Клэрамбар ничего не говорил. Он просто пожал руку Морану, но дрожание его бородки говорило само за себя.

Теперь храм выглядел совсем иначе. Индейцы с кровожадными и жестокими лицами исчезли. Их взгляды были простыми и дружественными. И только серебряный рог и неподвижное тело Хиггинса да трупы четырех палачей напоминали о трагедии…

Взмахом руки Шам сделал знак белым и Лооми приблизиться. Они повиновались. Что– то вроде удовлетворения отразилось на лице старца, где, казалось, жили только одни глаза, в которых сверкала непередаваемая гордость.

– С давних пор, – начал он, – я объявил войну белым людям, охваченным золотой лихорадкой. Но в то мгновение, когда я начал мстить, боги от меня отвернулись. Может быть, они хотят, чтобы древние сокровища попали в руки белых людей? И чтобы они служили их скверным желаниям и наслаждениям? Кто может проникнуть в мысли богов?..

– Мы здесь вовсе не для того, чтобы осквернить что-либо, – ответил Моран. – Мы искали сокровище лишь для того, чтобы прочесть древнее послание. Если бы священная книга майя была высечена на камнях вместо золота, для нас она имела бы ту же самую ценность.

Взгляд Шама переходил с Морана на Клэрамбара, а с него на Баллантайна. Наверное, он пытался понять, так ли думают все белые люди. Археолог кивнул головой.

– Да, – сказал он, –только записи в Золотой книге имеют ценность для нас. Может быть, благодаря им мы узнаем тайну ваших предков, майя…

На морщинистом лице старого индейца возникло подобие улыбки.

– Тайны майя! Кто ими когда-либо овладеет? Мы сами утратили способность читать старые надписи, и вряд ли учёные смогут найти ключ к ним…

Весь этот разговор велся по-испански. Шам прекрасно владел этим языком, что в общем– то было необычно для индейца из этих глухих мест. Казалось, что старец понял любопытство трёх белых, ибо он сказал:

– Вас, естественно, интересует, где я так хорошо изучил испанский? Вы еще больше удивитесь, если узнаете, что я одинаково хорошо говорю на французском и английском…

Шам повторил обе эти фразы на английском и французском.

Ни Боб, ни его друзья не могли найти этому никакого достаточно правдоподобного объяснения и ждали рассказа старца.

– Это долгая история, – проговорил наконец Шам. – Это своего рода история моей жизни… Началась она, когда я еще был обыкновенным мальчишкой…

Глубочайшая тишина царила в храме, лишь потрескивали факелы. По приказу Шама индейцы вынесли тела Хиггинса и четырех палачей. Только останки статуи Кукулькана валялись на полу, как гигантский труп, пораженный небесным разумом.

Все вместе – индейцы и белые – столпились вокруг носилок Шама. Тот глубоко вздохнул и слабым голосом начал свое повествование.

– Давным-давно я жил вместе со своим племенем, вождем которого был мой отец, в селении в лесу неподалеку от плато, к которому в честь наших древних богов мы совершали паломничество… Однажды в наше селение пришли миссионеры и некоторое время жили среди нас. Мне в то время было около пятнадцати лет, и я просто впадал в экстаз, когда они рассказывали об огромных городах, построенных белыми людьми, об их каменных домах, тянущихся вверх на много этажей, о самодвижущихся экипажах и прочих богатствах. Это так увлекло меня, что, когда миссионеры решили вернуться в Сьюдад-Тобаго, я увязался за ними.

Но надо сказать, что поначалу я просто не увидел города, так как был заперт в монастырь, где меня обучали читать, писать и считать. Десять лет я вел эту замкнутую жизнь, занимаясь, помимо учебы, домашней работой и только раз в неделю выходя наружу. И когда мне исполнилось двадцать пять лет, я бежал. Многие недели я жил в Сьюдад-Тобаго, где-то подрабатывал на хлеб, спал под открытым небом.

Однажды я встретил английского ученого, который хотел посетить древние города майя в глубине страны и предложил стать его проводником. Он был так доволен моей службой, что отвез в Лондон, и сделал слугой в своем доме. Англичанин был очень богатым человеком и располагал прекрасной библиотекой, в том числе и по проблеме завоевания Южной Америки. Там я изучил историю майя и узнал, как белые люди расхищали сокровища индейцев и разрушали их цивилизацию. Я также выяснил, что происхожу из племени лакандонцев, потомков майя, которые во время завоеваний Кортеса спрятали свои сокровища в девственном лесу и сами исчезли там навсегда. Еще будучи совсем маленьким, я вместе с отцом и другими членами племени побывал в подземном городе, в том самом, в котором мы сейчас находимся. Я видел здесь все сокровища и не сомневался, что они именно те, которые были скрыты от Кортеса.

Прошли годы. И вот мой благодетель умер. Тогда я решил бежать из Лондона с его туманами в Париж, где меня и застала вспыхнувшая война. Тут я и понял всю алчность белых, стремящихся добыть как можно больше денег. Я познал ужас такого оружия, как пушки, самолеты, танки. Мое отвращение к цивилизации белых людей росло, а скоро превратилось в ненависть. Мне не хватало свободы.., солнца… Добравшись до юга, я оказался в Марселе, а когда кончилась война – в Генуе. Там я работал докером в порту. Мне было уже тридцать пять. Прошло двадцать лет, как я покинул свое племя. И вот однажды, когда я разгружал какой-то банановоз из Центральной Америки, меня охватила ностальгия. Эти плоды моей родины всколыхнули во мне воспоминания о родном селении.

Я решил как можно скорее покинуть Европу, вернуться в леса, в старый храм в джунглях. Через несколько недель на старом сухогрузе я отправился в Сьюдад-Тобаго, а потом добрался и до своего племени. Мой отец к тому времени умер, и я был наследником главы племени. Из своих многочисленных путешествий я вынес множество знаний. Так что вполне был достоин звания касика.

У меня была мечта – возвратить своему народу былую мощь, могущество времен майя, наших предков. Для этого нужно было возродить великие города, поглощенные джунглями. И вот для начала, покинув джунгли, мы поселились в этом подземном городе, последнем, который построили мои предки и к которому люди моего племени относились с должным уважением. Вот тогда-то я и решил помешать любому белому проникнуть в тайну сокровищ, ибо знал, что за их обладание они пойдут на любые преступления

Прошли годы, несмотря на нашу немногочисленность, мы были истинным народом майя, живущим в городе майя. По возвращении я женился и имел детей, а у них уже родились свои дети.

Недавно человек белой расы по имени Линдсом случайно обнаружил храм во время нашего отсутствия. Когда он покинул плато, мы бросились по его следам, но он оказался слишком хитер и сумел удрать. Догадываясь, что он доберется до Сьюдад-Тобаго, я послал –туда свою внучку Лооми и ее брата Улкана. Оба они владели испанским языком и могли сойти за индейцев-запотеков, пришедших в город, чтобы продавать свои кустарные изделия.

В Сьюдад-Тобаго Лооми и Улкан услышали разговоры об экспедиции, а Лооми постаралась обыскать ваш номер в гостинице. Вы застали ее врасплох, но она ухитрилась убежать. Они с братом вернулись и предупредили нас о вашем приходе. Но вас обогнал этот ныне мертвый каторжник… Больше мне нечего добавить. Остальное вы знаете…

Шам замолчал. Он, кажется, потерял последние силы. Морану теперь было все ясно. Он понял, почему Дрейку и Линдсому храм показался удивительно чистым и ухоженным. Ясно стало, и кто жил в покинутом индейском селении, неподалеку от плато…

Наступило долгое молчание. И первым опять заговорил старец.

– Теперь для нас все кончено. Мои люди и я победили вас, но боги от нас отвернулись, и нам ничего не остается, как склониться перед их волей…

И такая безнадежность прозвучала в голосе Шама, что Клэрамбар, Моран и Баллантайн были тронуты до глубины души-

– Ничего не изменилось, – заявил археолог. – Позвольте мне только сфотографировать Золотую книгу. Потом мы уйдем, и никто не узнает о существовании этого города…

Но старец покачал головой.

– Нет, –ответил он. – Времена изменились. Напрасно я лелеял проекты восстановить старую империю майя. Моя мечта рухнула. Как мы, бедные индейцы, живущие в лесах, можем надеяться восстановить мощь наших предков? Даже боги против нас. Они заставили трястись землю и разбили статую Кукулькана…

– Послушайте, – сказал Моран, – вы побывали в Англии и Франции. Вы должны знать, что такое землетрясение и что боги здесь ни при чём…

Шам снова покачал головой.

– Да, я обучался всему этому, но уже давно не верю в науку белых… Нашей судьбой руководят только боги. Если земля тряслась, то это они предупредили о моем конце и конце моего племени… Ну, а если вы хотите сфотографировать Золотую книгу, то поспешите, ибо скоро земля разверзнется и все здесь поглотит…

Голос старца стал еле слышен. Только глаза жили на этом мертвом лице. Моран и Клэрамбар обменялись долгим взглядом. Ужас индейцев перед роком передался и им, и они были готовы поверить в предсказание Шама.

– Наверное, лучше всего побыстрее сфотографировать книгу, – проговорил Моран. – Тогда, если даже земля разверзнется у нас под ногами, мы будем по крайней мере считать, что выполнили часть нашей миссии.

Едва он проговорил эти слова, как лакандонцы, стоявшие вокруг вождя, монотонно заголосили. С ними не было только Лооми. Она как будто порвала со своим прежним существованием.