Секреты миллиардера

Глава 10

Билли

Ф

Чувствуя себя лучше после вчерашнего умопомрачительного секса (о котором я притворился, что забыл) и воодушевляющей речи Вайолет, я направился в клинику «Лебедь».

Приближалось время ужина, и мне хотелось провести его с семьей. Для этого мне пришлось бы вытащить оттуда двух членов моей семьи. Моя сестра и папа практически жили в этом доме. Хорошо, что Одетта училась в Штатах — Стэнфорд этим гордится, — иначе она бы баллотировалась сюда при каждом удобном случае.

Проходя по территории, мои глаза метались влево и вправо, и я нахмурился. Тропа вдоль береговой линии, ведущая к холму, где располагалась больница — когда-то давным-давно — роскошному замку, — была заставлена всевозможными транспортными средствами. Машины скорой помощи. Внедорожники. Переезд грузовиков.

"Что тут происходит?" — спросил я медсестру, стоящую сбоку.

Она пожала плечами. «Перемещение пациентов».

Я бросил на нее раздраженный взгляд, когда она не уточнила, и нетерпеливо постучал ногой. "Почему?"

«Больница закрывается».

Что? Мои брови нахмурились. Она не должна знать, о чем говорит собиралась, но, очевидно, она не могла ответить на мои вопросы, поэтому я отправился на поиски своей семьи.

Повернув за угол, я заметил ее. Ярко-белая униформа. Ее волосы были собраны в хвост. Без макияжа. Она отдавала медсестрам и врачам указания на французском языке, но лицо ее было призрачно бледным. Когда я бросился к ней, у меня в животе сгустился страх.

Повсюду ходили люди, но никто не удостоил меня взглядом. Одетта заметила меня, и я замер, взгляд ее глаз застал меня врасплох.

Она вышла из группы и подошла ко мне, крепко обняв.

Я проглотила комок в горле, страх сжал мое сердце невидимой колючей проволокой.

"Что случилось?" Мой голос звучал невнятно даже для меня, искаженный биением сердца, барабанившим в моих ушах.

«Мы потеряли больницу», — прошептала она. Я моргнула в замешательстве, пока мое сердце обрабатывало слова, билось в горле и душило меня с каждым вздохом. «Банк забирает здание».

Она схватила себя за волосы так, словно хотела выдернуть их из туго завязанного хвоста. Шок охватил меня, пока я смотрел на нее, пытаясь обдумать ее слова.

— Я не понимаю, — сказал я наконец.

«Это все моя вина». Она обняла меня, и именно тогда я почувствовал дрожь ее тела. Она была потрясена до глубины души. Они с папой жили и дышали этим местом.

«Как это может быть твоей ошибкой?» — прохрипела я, чувствуя страх, пробегающий по моей коже. «Сколько мы должны?»

Она покачала головой, все еще уткнувшись лицом в мое плечо. «Миллионы. Я не знаю."

— Ч-что? Мой голос дрогнул, когда сердце колотилось о ребра, причиняя им синяки с каждым ударом.

«Мы разорены, Билли. Больницы больше нет».

Я облизнул губы, чувствуя, что у меня может начаться гипервентиляция. «А наш дом? »

Мои мысли кружились, пока я пытался придумать варианты. Одетта покачала головой.

«Это безопасно. Папа хочет, чтобы у нас была крыша над головой».

Мучительные глаза сестры встретились с моими. Полнейшая тишина окутала нас, и каждый вдох, который я делал, наносил мне еще один вред. Больница была для папы убежищем. Я боялся, что без этого он развалится. Паника захлестнула меня, захлестнув глаза.

Я тоже не могла потерять его.

«Сколько денег нам нужно?» Я спросил еще раз.

Она слегка отстранилась. — Я не знаю, — прохрипела она. «Я предложил бросить медицинскую школу, но он сказал, что уже слишком поздно. Я даже подумала, что, может быть, мы могли бы продать драгоценности Мамана, но он сказал, что это не повлияет на ситуацию.

Мои мысли сразу же обратились к бриллиантам, которые я видел в замке Уинстона. Просто сидел там, брошенный. Пылиться…

Что, если…

Нет, не вариант. Если меня поймают, я принесу еще больше неприятностей к нашему порогу. И все же… если бы меня не поймали, я бы смог позаботиться о папе и Одетте.

И вот так я принял решение.

— Не волнуйся, сестра , — пробормотал я, притягивая ее обратно в свои объятия. «Все получится».

У меня был план.

Одетый в обтягивающий черный костюм, как Кэтрин Зета-Джонс в «Западне» , я пробрался через территорию. Чувство дурного предчувствия задержалось где-то в глубине моего желудка, и сигналы тревоги предупреждали, что я собираюсь сделать что-то, от чего никогда не смогу вернуться.

Я слегка покачал головой. Настроение у меня было мрачное, и давление тяжело давило на мой разум. Да это оно. Люди каждый день занимались преступной деятельностью, и я не могла просто сидеть сложа руки и ничего не делать, пока Одетта и папа несли все на своих плечах. .

После нашего вечера, который больше напоминал похороны, чем семейный ужин, я дождался, пока Одетта и папа уснут, прежде чем улизнуть. Меньше чем через десять минут я вернулся в то же место, что и накануне вечером. Настоящий момент дежавю.

Я взял такси, благодарный, что этот человек не заинтересован в светской беседе, и попросил его высадить меня до того, как мы доберемся до переулка, чтобы меня не заметили со стороны дома. Однако, как только я ступил на гравий, я увидел, как гаснут его задние фары, и поборол желание бежать за ним. Это место было причудливым, но окутанным тьмой, оно было чертовски жутким — таким же, как и его хозяин.

Я начал двигаться, пока не нашел участок в заборе, который выглядел достаточно легким, чтобы перепрыгнуть. Я закрепил рюкзак на плечах и начал восхождение.

«Легко-полегче», — прошептала я себе, пересекла лужайку и прокралась в дом.

Никаких охранников. Никаких тревог. Тихо, как ночь перед Рождеством. Когда шепот ветвей на ветру пронесся в моем мозгу, я прищурил глаза и замолчал.

Все в этом месте кричало о старых деньгах. Тяжелые портьеры, произведения искусства в золотых рамах, непонятные мне, и каменные подсвечники вдоль стен. И снова чертовски жутко.

Я сняла туфли, бесшумно ступая по мраморной лестнице, и пошла по тропе к… Бинго.

Витрина с драгоценностями стояла на том же месте, и ожерелье мерцало, ожидая решения финансовых проблем моей семьи.

Воровать плохо, Билли. Я почти слышал голос Маман, но проигнорировал его. Другого способа найти деньги не было. Очевидно, этому парню не нужны были деньги, поскольку он оставил что-то столь ценное просто валяться и умолять, чтобы его забрали.

Я осторожно наклонился к нему, затаив дыхание. Там . Кончики моих пальцев коснулись прохладной поверхности. И только когда я обхватил его пальцами и поднял, мое дыхание вылетело из легких с мягким выдохом. Нет будильника .

Я не мог в это поверить. Ожерелье стоимостью двадцать миллионов долларов, и ничто не уберегло бы его от рук обычного старого грабителя-любителя.

«У меня есть». Моя кровь пела, предвещая, что все мои проблемы исчезнут. Моя грудь сжалась при воспоминании о муках на лицах отца и сестры. Они жили и дышали медициной. Эта больница была их жизнью.

Положив прохладный вес на ладонь, я быстро повернулась, чтобы уйти, когда меня остановил голос.

«Привет, Билли».

Мои ноги замерзли, и время тоже. Мое сердце устремилось на опасную территорию, когда вся моя жизнь пронеслась перед моими глазами, закончившаяся тем, что я был в полосатом костюме. Боже, что угодно, только не это. Пожалуйста.

Тихий смешок вывел меня из паники. "Что? Разве ты не собираешься встретиться лицом к лицу с человеком, у которого обворовываешь?»

Закрыв на мгновение глаза, я собрала все силы, которых у меня не было, и развернулась на пятках, столкнувшись лицом к лицу с мужчиной, который был столь же прекрасен, сколь и ранен. Его ярко-голубые глаза сияли даже в темноте, врезаясь в мою грудь с такой силой, что грозили покончить со мной.

Я открыл рот, но мои голосовые связки отказались работать.

Поэтому я сглотнул и попробовал еще раз, только чтобы придумать: «Что ты здесь делаешь?»

Черт возьми, из всего, что можно сказать.

Ухмылка изогнула уголок его губ. Высокомерный. Может быть, даже жестоко. — Я должен задать тебе этот вопрос.

Ну, да. «Как будто я бы ответил на это», — усмехнулся я, слишком храбрый для моего же блага.

"Не волнуйся. Если бы я действительно этого хотел, у меня не было бы проблем с получением информации. Ты бы кричал об этом, пока я высасывал из тебя все секреты, мой маленький воришка. Он сделал шаг вперед, вторгаясь в мое пространство. — Или ты мог бы постоянно спасать нас и рассказывать мне, что ты задумал. »

Ну, теперь, когда он произнес это так заманчиво... Я покачала головой, внутренне ругая себя и эту ненасытную похоть.

И пока мой разум лихорадочно пытался придумать что-нибудь — что угодно, кроме умолять его трахнуть меня, — Уинстон Эшфорд, казалось, отлично проводил время, изучая меня с выражением, которое говорило мне, что у меня проблемы.

Глубокая беда.