Секс и ничего личного

Глава 10

Праздники ворвались в мою жизнь как-то внезапно, хотя подготовка к ним вокруг кипела уже больше месяца. Еще вчера я бесилась на Вива, который мешает мне доделывать доклад (который был доделан, но я хотела проверить в пятый раз), а сегодня уже доклад сдан, и профессор кричит вслед утекающим из аудитории студентам, что на каникулах нельзя расслабляться слишком сильно и с праздниками вас, конечно, но домашнее задание и контроль его по возвращению никто не отменял!

В голове царит гулкая пустота, она, кажется не верит в происходящее.

Потому что следствие оправдало меня, по крайней мере, по поводу кражи и у них все меньше зацепок назначать меня крайней, и они отвалятся, я знаю, что отвалятся, пусть и помотают еще немного нервы. А я попробую им помочь, выяснить бы только, кто этот загадочный парень Луизы, про которого никто кроме Моранжа не слышал… Но это потом, потом, потому что кампус сейчас все равно сначала наполнится предпраздничной суетой,в которой всем будет не до Кассандры Морель с ее расспросами, а потом опустеет.

А еще мой телефон будет молчать. Потому что я сообщила дяде, что уезжаю на каникулы к другу, а потом, поразмыслив, взяла и заблокировала его номер. Делать это было очень страшно, до дрожи в руках, до подкатывающей к горлу тошноты. Но я все же решилась. Это на время, я вернусь и разблокирую, скажу, что мы уехали в глушь, где нет связи…

А еще пришло вдруг осознание, что у меня, оказывается, планы на каникулы. У меня никогда не было планов на каникулы, которые не включали в себя учебу.

А сейчас я обнаружила себя внезапно в отмечании праздника Перелома с Вивом и его компанией и последующей поездкой к нему в гости…

Какие у нас отношения и куда они катятся, я понимала все меньше. Знала только, что мне хорошо с ним, и даже кислая морда Моранжа не сможет это испортить.

Хотя, она, конечно, наверняка попытается!

Но если будет сильно пытаться, мы уже знаем, какие украшения появятся на этой морде!

Наверное, я немного садистка, если мысль об этом приносила мне моральное удовлетворение.

-

— Ты обещала, что ты с ним рассталась! — сходу выдвинул мне Моранж, стоило нам с Вивом подойти.

Я была накрашена, наряжена и под восхищенным взглядом гросс Теккера чувствовала себя просто королевой, так что какой-то там Моранж никак не мог испортить мне легкое, как воздушный шарик, наполненный гелием, чувство внутри. Оно тянуло вверх все настроение и с этим, увы, было ничего не поделать!

— А ты обещал на эту тему заткнуться, но с выполнением у тебя, я смотрю тоже не очень! — тут же набычился Вив, и я умилилась, какой у меня замечательный охранник, делает “фас” даже без команды.

— Хорошо выглядишь, Кэсс, — улыбаясь, сообщила мне Эва, стоящая под ручку с Фонтэном. Хм, а я и не знала, что они сошлись! Или это так? Праздничное мероприятие?

— Очень хорошо выглядишь, Кэсс! — подхватил ле Ру, вынырнув откуда-то из-за спины, приобняв меня за талию, тут же получил тычок в бок от Вива, но увернулся, расхохотался и подскочил уже к Моранжу, закидывая руку ему на шею. — Не нуди, Дэм, а то мы решим, что ты сам на нее запал, вот и бесишься!

По той ловкости с которой он увернулся от второго тычка, стало понятно, что для ле Ру это дело продолжительной практики…

Моранж поперхнулся воздухом от такого оскорбления, но действительно заткнулся на остаток вечера. По крайней мере, в отношении меня.

И это был очень странный вечер.

Наполненный, алкоголем, музыкой, шумными тостами, танцами…

И я была среди этой золотой молодежи и чувствовала себя с ними равной. Даже Моранж точил на меня зуб по ощущениям уже просто по привычке. А остальные и вовсе вели себя так, будто Кассандра Морель, сидящая на коленях у Вивьена гросс Теккера — это привычный и совершенно нормальный элемент их жизни. Это подкупало, разжимало внутри какую-то пружину. Я начинала понимать, что Тессье нашел в этой компании помимо влияния и связей. Это все же очень приятно, когда сильные миры сего (ладно, будущие потенциальные сильные мира сего!) действительно тебя принимают. Не выстраивают стену: вот мы, а вот вы.

Удивительно, конечно, как и сама Кассандра Морель ощущала себя абсолютно нормальным элементом на коленях Вивьена гросс Теккера.

Я действительно расслабилась. Забылась.

И плыла в этом празднике, в калейдоскопе огней, в шуме музыки, покачивалась на ее волнах и в ее объятиях.

— Морель, ты пьяная, — голос над ухом звучит щекотно и почему-то очень довольно, а не укоризненно.

Очень странный голос!

И объятия, кажется, принадлежат совсем не музыке, а гросс Теккеру, но мне все равно нравится, так и быть!

— На себя посмотри! — фыркнула я все же и сама на него тоже посмотрела. Ну а чего бы не посмотреть, когда он такой краси-и-и-ивый…

— И я, — согласился Вив. — Но я все же поменьше. Отвести тебя домой?

— Отнеси, — согласилась я.

На улице тоже была сказка. Та самая, зимняя. Вспышки фейерверков, сверкающих от них всеми цветами радуги снег. Воздух морозный и после клуба такой свежий, как будто вдыхаешь чистый кислород, а не столичные выхлопные газы.

Сама дорога смазалась, осталось только ощущение счастья и того, что моя жизнь, оказывается, не такая уж мерзкая штука иногда!

Очень хотелось расцеловать за это Вива, а еще стребовать мой подарок, он ведь обещал! Но стоило ему опустить меня на кровать, как весь запал пропал, глаза закрылись сами собой и я смогла пробормотать только что-то вроде того, что друзья его придурки, и что из за них мы даже подарками не обменялись, вернее, не поздравили меня с праздником!

Что там отвечал Вив не имело значения, я ощутила прикосновение горячих губ к виску и провалилась в сон.

—

Утро было совсем не сказочным.

А еще оно было совсем не утро.

Во рту пересохло, виски ломило, а в зеркало смотреться было попросту страшно, потому что я же еще и уснула не потрудившись смыть праздничный раскрас.

Радовало только одно — Вива в комнате не обнаружилось. И правильно, потому что после того, как он увидел бы меня в таком состоянии, мне бы оставалось его только убить, а мне хватает одного трупа в биографии.

Зато в комнате обнаружился стакан воды и лежащая рядом с ним таблетка. И большущий подарочный пакет украшенный переливающимися звездами.

“Вляпалась по уши”, — мрачно думала одиночка-Кассандра внутри меня, разгоняя розовых пони скачущих по радуге.

Таблетка уняла головную боль почти мгновенно, а прохладный душ вернул бодрость телу, тонус мышцам и немножечко нормальной ненависти ко всему живому (холодный душ! зимой! с недосыпу!).

И уже после всего этого я решилась и заглянула в пакет.

Достала из него одну коробку. Вторую. И третью.

Открыла.

Одну. Вторую. Третью…

Взяла телефон.

— Да… — голос хриплый, явно сонный, сразу нарисовавший в воображении плюшевого, жмурящегося Вива в кровати.

— Только не говори, что ты мне подарок зажал! — чтобы не отвлекаться на соблазнительные фантазии, я сходу выдвинула претензию.

На том конце недоуменно помолчали, посопели и возмутились:

— Ничего я не зажал, ты сама уснула вместо того, чтобы его получать!

— Я не уснула, ты меня споил и усыпил! И раз подарок не зажал, то зачем туфли?!

Да, туфли, три пары. Одни на тоненькой шпильке, на которой только лежать, ну или максимум стоять в красивой позе. А две другие удобные даже на вид при всей своей красоте.

— А затем, что ты эгоистка и только себя хочешь поздравлять, а мне тоже подарок хочется! — пробубнил телефон. — Сколько времени вообще? Мы когда выезжаем?

— Ты меня спрашиваешь?!

— Так, Морель, — голос Вива сделался суров и непокобе… непоколебим! — Я в душ, а ты собирайся давай. И туфли положи! Обменяемся подарками, при случае…

И отключился.

Я случайно поймала свое отражение в зеркале.

Отражение глупо улыбалось.

Хорошо, что я — это не оно!

-

В темени зимнего вечера машина петляла по дорогам столь причудливо, что после четвертого поворота я не выдержала и спросила:

— А ты уверен, что мы едем правильно? Или у тебя просто навигатор сломался, а маршрута ты не знаешь?

Вив метнул в меня оскорбленный взгляд и обиженно засопел.

— Морель, я здесь вырос! Или ты считаешь, что у меня слабоумие?

Я примирительно подняла руки с раскрытыми ладонями:

— Всё-всё, предположение снимается! Но маршрут правда странный. Или здесь какие-то суровые проблемы с дорогами? Там, дальше, на дороге противотанковые ежи? Пропускной пункт, а у тебя нет разрешения провозить на территорию больше пятидесяти кило груза. и мы объезжаем пост охраны, чтобы ввезти меня контрабандой?

Вив снова взглянул на меня, на этот раз досадливо. Но я нервничала и развлекала себя, как могла. Безостановочный поток чуши — еще безобидный вариант.

С этой поездкой все было странно. Сперва Вив спохватывался что забыл то одно, то другое, и в итоге затянул наш выезд. Потом зачем-то поехал через центр города, и в результате мы собрали все праздничные столичные пробки. Так что к месту мы подъехали уже когда основательно стемнело и мой желудок недвусмысленно намекал, что пора бы его чем-нибудь порадовать — но тут гросс Теккера покусал тайный запутолог, и мы кружили на месте. Причем у меня было стойкое ощущение, что кружили мы вокруг нужного адреса, но я знала Олерон-сюр-Марн не настолько хорошо, чтобы утверждать это с уверенностью.

Если Вив так не хочет везти меня к родителям, зачем было меня уговаривать?

Я уже почти дозрела до того, чтобы задать этот вопрос вслух, но в этот момент внедорожник взял в лоб неожиданно крутую горку, и заглох, я удивленно вскинулась, выныривая из своих мыслей — и восхищенно выдохнула

Отсюда, сверху, открывшаяся картина казалась сказочной: заснеженный парк, фонари, огоньки гирлянд на ветвях и большой красивый дом, окруженный деревьями, украшенный к празднику в свет и мерцание.

От этого зрелища веяло чем-то давно забытым, теплым и щемящим.

Выдохнув, я услышала рядом с собой еще один такой же выдох, и, скосив глаза на Вива, увидела на его лице любование и гордость.

Причина нетривиальной логистики стала кристально ясна: кое-кто извертелся, стараясь проехать так, чтобы вид открылся сразу с наилучшего ракурса и впечатления не смазались.

Поняв, что улыбаюсь, я повернулась к Виву:

— Спасибо.

Гросс Теккер в ответ расплылся в самодовольной ухмылке и тронулся с места.

-

— План такой, — когда мы подъехали к дому, вид у Вивьена был собранный и сосредоточенный, словно нам предстояло не с его семьей встретиться, а ворваться на криминальную сходку безоружными. — К назначенному времени с тобой опоздали, сейчас уже пора садиться за стол, и у моих не будет времени препарировать тебя с пристрастием. Во время еды допросов тебе устраивать не будут, а там…

Я поглядела на Вива с умилением: все же, он такой котик! Заботится. Волнуется.

— Не переживай ты так. Ну, зачем твоим родителям меня допрашивать? — Попыталась я его успокоить. — Ты правда думаешь, что у твоего папочки нет на меня подробной папочки?

Вив стал еще мрачнее.

— Точно знаю, что есть. Но от допроса это тебя не избавляет.

Н-да, не удалось. Ну, я попыталась!

Вивьен почти уже потянулся открыть дверь машины, когда раздавшийся звонок телефона заставил его вздрогнуть.

— Ну, и чего вы там застряли? — услышала я расслабленный и слегка насмешливый мужской голос, когда Вив принял звонок. — Приехали, и уже десять минут стоите под воротами, не выходите.

— Не торопи нас, — огрызнулся Вив. — Я своей девушке даю последние инструкции, как надежнее вас всех очаровать!

— Да ты смотри! — Развеселился голос в ответ на это мелочное хамство. — И как, путевые инструкции?

— Нормальные!

— Да? Ну, веди, проверим!

Старший гросс Теккер прервал соединение, а младший буркнул под нос что-то не слишком цензурное.

Оглянулся на меня — и внезапно стремительным броском оказался рядом, чтобы чмокнуть меня в нос.

— Я не дам тебя в обиду! На остальное — забей, они не такие уж страшные.

И резво выскочил из машины.

Вообще-то, у меня тоже был план. Изначально он звучал “Понравиться родителям Вива”. Но, по зрелом размышлении, объективно оценив свои силы, я поняла, что навыков манипуляции, вбитых в меня дядей, на то, чтобы обаять генерала полиции не хватит, и первоначальную амбициозную заявку я скорректировала до более достижимой: пережить.

Просто пережить знакомство с родителями моего парня, не забывая, что он не мой парень, но делая вид, что мой

Я поняла, что мандраж Вива передался и мне, и заставила себя медленно вдохнуть, задержать дыхание и еще медленнее выдохнуть.

Так, Кассандра Морель, а ну быстренько призналась самой себе: чего это тебя трясет? Ты что, действительно собралась замуж за Вива? За Вива гросс Теккера?

Ну… если не лукавить, то я хотела бы выйти замуж за вот такого вот Вива. И через брак распространить на себя его уровень комфорта, безопасности и… доверия миру, что ли? И родителей, которые прикрывают от всех бед и будут прикрывать, пока чадо не встанет само на ноги. Вот если смотреть правде в глаза — мне хочется в тот мир, в котором живет гросс Теккер.

И всегда будет хотеться — потому что я никогда в него не попаду. Хотя бы потому, что не хочу влезть в этот чужой мир через свадьбу с аборигеном в достаточной степени, чтобы предпринимать в этом направлении какие-то активные действия.

Значит, что? Значит, мне от них ничего не нужно!

И даже единственный вопрос, ради которого можно было бы напрячься и постараться, Вив уже прояснил: папа-генерал не будет защитит меня от следствия.

Так что можно расслабиться и получать удовольствие — и не париться, прекрасно и абсолютно не париться, придусь ли я ко двору.

Ну, разве что самую малость, чтобы не подвести Вива.

В этот момент Вив, успевший обойти машину, открыл дверь с моей стороны и галантно помог мне выйти из машины.

Улыбнулся и нырнул в багажник, за моими и своими вещами.

И я, глядя на его спину (если честно — чуть пониже спины) поняла, что решение мной принято абсолютно верное.

Дом встретил теплом, гулом голосов и вкусными запахами.

На хлопнувшую за нашими спинами дверь из комнаты за резными дверями вылетели сперва “Ага!” и “Наконец-то!” на несколько голосов, а потом — высокая дородная женщина. Стремительно прижала сына к сердцу, улыбнулась мне, чмокнула воздух возле его щеки.

— Кэсс, это моя мама, Клеманс гросс Теккер. Мама, разреши представить тебе мою девушку, Кассандру Морель.

Она еще раз улыбнулась мне, и скомандовала обоим:

— Быстро за стол! Только вас и ждем!

Вивьен улыбнулся маме светло и чуть виновато — так, что я бы ни за что не подумала, что он именно так все и спланировал, и на всякий постаралась запомнить, с каким выражением лица Вив врет.

Церемония знакомства прошла очень… цивилизованно. Никто сразу расчленять и есть меня не бросился — а ведь по поведению Вива можно было бы ожидать!

Помимо родителей у Вива обнаружилось два старших брата и одна сестра, младшая, и я, немного нервничая, повторила про себя, чтобы не забыть: отец, Александр, Александр, боги, как зубодробительно и по генеральски, “Александр гросс Теккер”. Мать, Клеманс. Братья, Филипп и Эван, Филип, Эван… Блин, кто из них старший? Ладно, старшинство — ерунда, но я уже забыла, который из них Филипп, а который Эван!Ну, хоть сестру не забуду и не перепутаю: Сирьель! Но красивые у них в семье женские имена все же, Сирьель и Клеманс.

Вивьен представлял меня родным, а их мне, пока обменивался новостями с братьями — кажется, кого-то из них он не ожидал увидеть за родительским столом, но вот которого? Отодвигал для меня стул, и помогая сесть, и держался так, словно ждал, что расчленение с поеданием вот-вот начнется.

Родные были коварны и не оправдывали его ожиданий, но Вив не расслаблялся и не терял бдительности.

Я успела рассмотреть столовую — очень милую, в которой царил длинный стол, накрытый вышитой скатертью, а огромный современный телевизор над камином комфортно уживался со старинной каминной решеткой и антикварного вида стульями.

Вив все еще напряженно поглядывал на отца и братьев.

Улучив момент, я тихонько погладила его по ноге под столом, под прикрытием скатерти с остролистом. Он сжал в ответ мою руку.

Но успокоился все равно только в тот момент, когда улыбчивая седая женщина внесла горячее.

Вив успокоился — а вот я взволновалась, чувствуя, что мой голодный желудок может вот-вот смазать торжественность вечера.

Оно, конечно, понятно, я же весь день не ела: утро проспала, в обед в себя ничего впихнуть не сумела, но не хватало еще…

Желудок, предатель, молчи! Ради всех богов, молчи!

Во время ужина важных вопросов не касались, ограничились обсуждением последних новостей, о новорожденном у одних родственников и печальной кончине у других, как хорошо в этом году убрали снег на подъезде даже без напоминаний и до чего удачный нынче на ужин получился горошек.

К чаю было два десерта — традиционный для празднования Перелома года торт “Полено” и я.

— Ну же, Кассандра, расскажите о себе, - улыбаясь с благодушием сытого удава, предложил Александр гросс Теккер.

“Началось!” — бомкнул у меня в голове гонг.

Бедный Вив, держись, солнышко, сейчас я быстренько допрошусь, и можешь выдохнуть.

— Сирота, родилась и до двенадцати лет росла в городке Гловер. Это на юге страны, — пояснила я явно недоумевающей Сирьель. — Впрочем, после того, как родители погибли и меня взял на воспитание брат отца, дядя Квентин, в родном городе я не была: дядя, человек крайне непоседливый, обожает путешествовать и сидеть на одном месте не способен категорически. И с двенадцати до восемнадцати я объездила всю страну, приобрела глубокие знания по ее географии и устойчивую неприязнь к переездам. Так что сразу после совершеннолетия решила брать судьбу в свои руки, уехала от дяди и поступила в академию. Впрочем, — иронично улыбнулась я главе семейства гросс Теккеров, — в моем досье всё это наверняка и так написано.

— Ну, так расскажите нам что-нибудь, что там нет, Кассандра! — вкрадчиво предложил отец Вива.

— Ну, это сложно. Я же не знаю, что там есть!

Генерал на мою подначку не повелся, только взглянул снисходительно, и содержание досье озвучивать не стал.

— Там, к примеру, ни слова не сказано, почему вы выбрали именно это учебное заведение и специальность.

Я ковырнул ложечкой лежащий на моей тарелке (тарелки, кстати, на столе стояли неописуемой красоты, в форме листьев) кусочек торта.

Предложенная тема была вполне безопасной. Но говорить посторонним людям, что я хотела бы служить Справедливости… Ну, как-то… Ну, нет, не дождутся!

И тогда я бойко отбарабанила строчку из рекламного проспекта академии:

— Престижный диплом, перспективы удачного трудоустройства в будущем,возможность завести ценные связи!

На "связях" Вив фыркнул и мне пришлось пнуть его под столом. А потом, решив, что вышло и впрямь как-то обезличенно, я добавила:

— Еще они стипендию высокую предлагают и в кампусе селят по одному человеку в комнату!

Самый старший из братьев Вива хмыкнул, как мне показалось — одобрительно. Это что, ему моя мотивация нравится?

В отличие от отца. Потому что тот продолжал допытываться:

— И все же, почему именно юриспруденция?

Я, наконец, подобрала формулировку, которая показалась мне приемлемой:

— Потому что мне нравится закон, и нравится, когда его соблюдают.

И почти ждала, что в ответ ехидный генерал ткнет меня носом в мою подследственность, но он лишь удивленно приподнял брови:

— Ну, я могу только одобрить ваш выбор. В нашей семье уже седьмое поколение служит закону.

Мсье гросс Теккер сказал это со спокойной гордостью, и как-то сразу стало понятно, что он в профессии по любви. И, судя по тому, какую карьеру он сделал, по взаимной.

Стоп, Кассандра, постарайся не слишком явно завидовать!

— Вы счастливый человек, — светским тоном заметила я. — Ваши пристрастия и чаяния вашей семьи совпали. Не всем так везет.

— На что вы намекаете? — Тон генерала стал неуловимо жестким от одного только подозрения, что я пытаюсь вмешиваться во внутренние дела его семьи.

Я же досадливо поморщилась:

— Да какие уж тут намеки! Моя дядя страстно мечтал сделать из меня мага. Он готов был ради этого на всё — только вот выполнять это "всё" приходилось мне. Я честно пыталась осуществить его мечту, но не то чтобы была счастлива, прямо скажем. В общем, отношения у нас сейчас... Я вон к грозному генералу на допрос согласилась поехать, лишь бы с дядей не каникулах не общаться.

Взгляд отца Вива словно прошил меня насквозь:

— Ваш дядя тоже незарегистрированный маг?

Опасность! Откуда он вообще об этом знает? Или он только предполагает, не знает? И что мне делать? Врать? Но вдруг у гросс Теккера не предположения, а точные сведения, и он меня просто проверяет? Сказать правду? Но дядя Квентин скрывает это, и уж точно не порадуется, что я раскрыла его перед целым генералом полиции!

Мысли пронеслись в голове в одно мгновение, и решив, что если в любом случае получится, что я кого-то подставила, то уж лучше дядю, а не себя, я вежливо улыбнулась, словно поясняя человеку, стоящему много выше меня, его ошибку:

— Он маг, но настолько слабый, что его и магом назвать сложно. Дядю не стали учить в детстве, и он всю жизнь страдал об упущенных возможностях, считая, что если бы его дар развивали, он бы достиг в жизни куда большего. Дядя Квентин решил, что не сделает такой ошибки со мной. И он не сделал этой ошибки. Он сделал другие.

— Скажите, Кассандра, а у вас эта скрытность — семейная черта? Дядя нигде не зарегистрировал свой дар, вы нигде не зарегистрировали… Весьма интересная семейная традиция.

Это тебе за самонадеянность, Кэсс! Генерал гросс Теккер — матерый волчара, и дурочки, вроде тебя, ему на один зуб.

Следовало подумать об этом, когда соглашалась принять приглашение Вива.

Укоризненно взглянув на собеседника, я вздохнула и призналась:

— Поверьте, мсье гросс Теккер, если бы дядю признали магом — он был бы счастлив. Да что там — он, даже я, и то была бы счастлива, ведь тогда он, наверняка, отстал бы от меня с великой целью вырастить из слабосилка виртуоза. Но проблема в том, что людям с таким уровнем силы, как у дяди, отказывают. С формулировкой “ввиду ничтожности”. Не претендента, конечно, а дара — но, сами понимаете, принять на себя такой ярлык, это очень…

Я покачала головой, а один из старших братьев Вива (боги, да который же, Филипп или Эван?) понимающе хмыкнул.

И во внезапном порыве искренности я добавила:

— Если честно, того, кто ввел в официальный оборот эту формулировку, надо бить и плакать не давать! Нет, я понимаю, что совсем не все люди так самолюбивы, как дядя Квентин, но мой опыт показывает, что многие! И вообще… Зачем обижать там, где можно не обижать?

Отец Вива покивал головой, то ли выражая, то ли изображая согласие и сочувствие, но сбить себя с мысли не дал:

— А вы, Кассандра, почему же избегали государственного учета?

Я возмутилась:

— Я не избегала! Я просто не попала на этот учет! — И, слегка сдувшись, сконфуженно призналась, — Потому что мой потенциал недалеко ушел от дядиного; потому что из-за фиаско в своем прошлом дядя совершенно не доверял государственной системе развития магии и обучал меня дома, частным порядком; и потому что из-за первых двух пунктов я даже не знала, что магический дар принято регистрировать. И, заметьте, “принято”, а не “требуется”! Это не обязательная мера, и я, если честно, уже слегка устала от того, как меня этим отсутствием регистрации попрекают. Особенно учитывая, что магию я терпеть не могу и своим магическим даром не пользуюсь.

Мою слабенькую попытку контратаковать генерал величественно проигнорировал, и я готова поспорить, что он продолжил бы развивать эту благодатную тему, но вмешалась Сирьель:

— Папа, ну хватит, это скучно! — И с горящими глазами повернулась ко мне и Виву, — Лучше расскажите, как вы познакомились!

Так. А как мы с ним познакомились? Я не помню. И вообще, какой момент считать знакомством? Когда у наших групп впервые проходило совместное занятие? Когда он впервые обратился ко мне с заказом? Ну, почему мы с ним не согласовали версии!

И пока я озадаченно хмурилась, перебирая в памяти подходящие события, Вив небрежно ответил сестре:

— В этом нет ничего интересного. Ты лучше спроси, как мы начали встречаться!

Вивьен гросс Теккер! Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему!

— И как же вы начали встречаться? — С энтузиазмом заглотила наживку Сирьель, переводя взгляд с брата на меня и с меня на брата обратно.

— Да ничего особенного, — небрежно отмахнулась я. — Вив предложил мне приехать к с ним на зимние каникулы и спросил, можно он скажет вам, что я его девушка.

— Поня-я-ятно, — протянула Сирьель, блестя глазами. — Там настолько интересная история? Это только для двоих, да? Там что-то неприличное? Очень неприличное? Вив, ну, расскажи!

— А всё содержание на белье и чулки Вив до того или после спустил? — Подкинул уголька в топку тот из братьев Вива, что сидел правее.

Верните генерала — предыдущий допрос мне нравился больше.

Так. Вив это Древнее Зло пробудил — Вив пусть с ним и сражается.

Сквозь ресницы взглянув на людей, собравшихся за столом, я увидела, что Сирьель смотрит на нас с Вивом с интересом и завистью, братья Вива открыто веселятся, у его матери такое лицо, словно она изо всех сил сдерживается, но вот-вот расхохочется. Удивленным не выглядел никто. На генерала смотреть мне было страшно, и я торопливо снова уткнула взгляд в тарелку.

Но, уверена, и он не удивлен.

В этой семье все знают, какие дорогие я ношу чулочки!

О, боги-боги, два вопроса: как и за что?!

Собрав в кулак всё хладнокровие и невозмутимость, я обратилась к матери Вива:

— Мадам гросс Теккер, расскажите, а где вы работаете? Вив мне не говорил.

Та великодушно и милосердно приняла мою попытку сменить тему разговора.

Улыбнулась:

— Я не работаю.

Я растерялась на миг: странно, мне известно другое… Впрочем, видимо, мои сведения устарели или изначально были не очень точны.

Клеманс гросс Теккер еще раз улыбнулась, и пояснила:

— Я не работаю. Я служу.

— Мама — глава архивной службы столичного управления полиции, — пояснил мне брат Вива. Не тот, что спрашивал про чулочки, а другой, левее. — Она эту шутку обожает!

Мать взглянула на него снисходительно — мол, что ты можешь понимать в хорошей шутке!

Тролли. Целое семейство троллей!

Повернувшись к Эвану (или Филиппу? Словом, к тому брату, что сидел левее, выглядел постарше и посерьезнее и не задавал дурацких вопросов), я поспешила развить успех:

— А вы? Вы тоже служите в полиции?

— Нет-нет-нет, в полицию меня не заманят, я на полицию насмотрелся еще в младенчестве!

Э-э-э… Что, простите?

На мой незаданный вслух вопрос ответила Клеманс.

С довольно меланхоличным видом она поделилась воспоминанием:

— Я была молода, верила, что можно совмещать родительство блестящую карьеру в полиции для обоих родителей, и мы с мужем по очереди таскали первенца на работу.

И все с тем же меланхолично-ностальгическим видом пояснила:

— Я была максималисткой.

Я растерялась, и от растерянности ляпнула вслух то, что думала:

— Но вы же не нуждались, почему было не воспользоваться услугами няни?

— Потому что Филипп в не желал оставаться ни с кем, кроме мамы и папы. Он тоже был максималистом!

Э… Э-э-э… Ну, по крайней мере теперь понятно, что старшего из братьев Вива зовут Филипп, и старший именно тот, который таким и выглядит.

Я улыбнулась, бросив быстрый взгляд на того, о ком шла речь. Невинно заметила:

— Пожалуй, это вызывает уважение — заставить считаться со своими желаниями настолько авторитарных родителей?

Клеманс склонила голову, разглядывая меня с интересом; свет мягкими бликами коснулся короткой стильной прически, рассыпался брызгами на бриллиантах в ушах.

— Ты считаешь нас авторитарными родителями?

Я в демонстративном испуге приподняла брови:

— Нет-нет, что вы! Разве я могла бы! Вы, а особенно мсье гросс Теккер… Авторитетные! Я хотела сказать — авторитетные!

В глазах Клеманс запрыгали смешинки. Генерал покачивал в пальцах вилку, разглядывая меня.

Мне на краткий миг стало страшно, но я быстро откинула это чувство. Я не ставлю себе целью им понравиться. Мне это не надо.

А в то, что генерал станет вредить мне, пользуясь должностными полномочиями, я не верила — поняла уже, что не тот там характер. Выгораживать от правосудия не станет, но и вредить не будет точно.

Генерал Александр гросс Теккер, кажется, и родного сына выгораживать не стал бы.

Я отмахнулась от этих идеалистических мыслей, и обаятельно улыбнулась мсье гросс Теккеру-старшему.

Он нахмурился. Но прежде, чем успел что-то сказать, вмешался Вив, ворчливо попросив отца:

— Пап, ну хватит уже давить, а? Задавай свои вопросы, что там у тебя остались, и сворачивай допрос, сколько можно…

Генерал хмыкнул:

— Да я, собственно, всё что хотел, уже спросил.

И словно переключился из режима в режим, из жесткого и неудобного противника сделавшись приятным гостеприимным хозяином.

И декорации тут же сменились, погружая меня в совсем иную атмосферу, далекую от формального ужина.

Все семейство (и я за компанию, потому что кто же меня отпустит!) перебралось в салон, сменив деревянные стулья на мягкие диваны, а яркую люстру на приглушенный свет торшеров. Я отчего-то растерялась, не зная куда себя деть, где сесть, о чем говорить, и чтобы собрать разбегающиеся мысли, прошлась по комнате, оглядываясь, пока Сирьель отлучилась припудрить носик, а Филипп сказал, что ему надо проверить почту.

Мое внимание привлек массивный сервант — темное благородное дерево, которое так и хотелось погладить — я и погладила украдкой, разглядывая сервиз за безупречно чистыми стеклами. Сервиз, кажется, тоже был очень старинный. Я видела подобный в музее…

— Что вы предпочитаете на дижестив, Кассандра? Коньяк, кальвадос, ликер?..

Я покачала головой. Спасибо, но я еще алкоголь от празднования в клубе до конца не выветрила, мне пожалуй хватит! Но чтобы не выглядеть букой, приправила отказ комплиментом:

— Очень красивый сервиз.

Клеманс перевела взгляд на сервант и вздохнула:

— Терпеть его не могу. А избавиться — никак, он в семье мужа уже энное поколение, со счету сбились. Его еще пра-прабабка какая-то в качестве приданого принесла. Семейная реликвия, чтоб ее. Не то что выбросить, с глаз долой не убрать!

И добавила так, со значением:

— Вот женится Вив — я бы в его семью этот сервиз отдала, это бы было приемлемо!

И так она на меня смотрела, что я не выдержала и сообщила тоном жизнерадостной дурочки:

— Ой, мой дядя тоже любит эту ловушку! Сказать что-то, что собеседник истолкует как намек, ничего по сути не обещая. И наблюдать, как он себя поведет!

Мадам гросс Теккер подавилась смехом.

— Я начинаю, кажется, понимать, что Вивьен в вас нашел…

— Что? — заинтересовалась я.

Потому что я-то знаю, что (на это самое пошли многострадальные чулочки!), но кажется Клеманс имеет в виду что-то совершенно другое!

Но коварная женщина, родившая доставшегося мне на неопределенный срок коварного мужчину, только загадочно улыбнулась и отошла к мужу, а ее место заняла вернувшаяся Сирьель. Подхватила меня под локоть и бросив родителям: ”Мне тоже не наливать!” предложила прогуляться и подышать свежим воздухом.

Здраво рассудив, что одна гросс Теккер лучше шестерых, я согласилась и позволила утащить себя в темные глубины дома.

Сирьель вывела меня в оранжерею.

Там было тепло и влажно и очень тихо.

Сестра Вива села на скамейку, прикрыла глаза и вытянула ноги.

— Если хочешь, — сказала она, — можем просто посидеть в тишине. Я тебя вытащила передохнуть, а не дальше допрашивать.

Ладно, из шестерых у меня уже есть два, которые ничего так!

Я села рядом.

— А зачем тебе мне помогать?

Не то, чтобы я против, но правда!

— Ой, да у нас отработанная практика, — отмахнулась Сирьель. — Ты что, думаешь ты первая проходишь через эти плохой и хороший полицейский и прочие приемчики? У нас давно разработана система защиты анти-генерал!

Я моргнула.

Девушка открыла один глаза и скосила его на меня.

— Ну как анти-вандал, только анти-генерал, понимаешь! Сначала надо дать ему почувствовать, что он тут самый важный и все контролирует, потом поймать момент слабины и сменить тему, это Вив и сделал. А потом надо быстренько объект допроса уволочь, пока не опомнился, а после бокала хорошего коньяка, ему уже будет лень продолжать. По крайней мере, на какое-то время. Сейчас вот он допьет, мы вернемся и увидишь! Когда мальчишки девушек приводят, то я отвлекаю, а когда я парня — то кто-то из них.

Боги-боги, куда я попала! Тут же просто рассадник коварства!

Я присела на скамейку рядом и, не выдержав, спросила:

— И часто у вас такие… мероприятия?

Я задала вопрос без всякой задней мысли, мне было интересно чисто статистически сколько невинных душ успел замучить мсье гросс Теккер до того, как оппозиция пришла к своему плану, но Сирьель, кажется, поняла это как-то иначе.

— Да бывает… как только у кого-то какие-то более-менее постоянные отношения заводятся, надо предъявить. Виву вот до сих пор только со стороны наблюдать приходилось. Так что ты, если что, сильно долгоиграющих планов не строй. Он у нас милаш, конечно, но ужасно незрелый. И к браку не готов.

Я слегка обалдела:

— Э-э-э… да я как бы… и не…

— Угу, — Сирьель вздохнула. — Все говорят “не”, а потом расстраиваются. Просто имей в виду, что это не Вив привез тебя знакомить с семьей, а папа потребовал предъявить. А опытным путем выяснено, что лучше пережить денек-другой предъявления, чем генеральское недовольство! Ну что, возвращаемся? Или еще посидеть хочешь? Но имей в виду, вернуться надо. План отработанный, сбоев не дает, а вот шаг влево, шаг вправо — расстрел!

-

Вот интересно, если я ради вида готова пересмотреть свою готовность поднапрячься и выйти замуж за обеспеченного мужика, это говорит обо мне как о лицемерке или как о любительнице прекрасного?

Вид из окон комнаты гросс Теккера и правда открывался великолепный — заснеженный парк со склоном уходящим, кажется, к пруду, под снегом и в темноте не очень то разберешь, но мне кажется, вот эта плоская белая монета наверняка пруд, увитые гирляндами деревья…

Боги, что я здесь делаю вообще? Как я тут оказалась?

Остаток вечера, как и обещал Сирьель, прошел достаточно непринужденно. Хотя и чувствовалось, что за мной наблюдают, но это было совершенно нормальное внимание-любопытство. Я ведь тоже за ними наблюдала.

Ну а после дижестива и вовсе по генеральскому велению все маршем отправились по кроватям.

Гросс Теккер проводил меня до комнаты, сказал располагаться и что сейчас вернется, а потом куда-то ускакал. Я почему-то не решилась ни располагаться, ни даже зажечь свет. Прошла к окну и теперь стояла и смотрела, обхватив себя руками за плечи.

Все казалось каким-то сном. Очень хотелось себя ущипнуть, но я не решалась. А вдруг и правда сон? Что я дура что ли, просыпаться?

Щелчок замка за спиной, шаги. Свет так и не зажегся.

Вив обнял меня со спины, прижался всем телом. А потом как-то шумно выдохнул, как будто расслабляясь.

— Ну ты серьезно так распереживался, что тебя из-за меня наследства лишат и все годы, потраченный на ученье-мученье прошли даром?! Да зря ты так нервничал, расстанемся еще разочек, репетиция уже была повторим на бис!

Я прекрасно понимала, что переживал он не за себя, а за то как бы папа-генерал не напугал бедную нежную меня (я не знаю откуда у него такие извращенные обо мне представления!), но ужасно хотелось подразнить и посмотреть на реакцию.

— Зараза ты, — лениво отреагировал гросс Теккер, не разжимая объятий. Звучал он устало, но довольно и выпускать меня явно не планировал.

Даже не ущипнул!

А мне может важно было, чтобы точно знать, что все-таки не сон.

— Ну как они тебе?

Я удивленно обернулась. И гросс Теккер не долго думая, усадил меня на подоконник, сам как будто совершенно случайно устроившись между разведенных ног (которые развелись конечно по воле случая, а он здесь ни при чем, ни-ни).

Правда, от изумления я как-то не особенно обратила на это внимания. Как они — мне?

Он сейчас серьезно спрашивает мое мнение о своем семействе?

Ну раз ему так интересно…

— Сирьель ужасно милая, братья у тебя дураки, простите боги, мама невероятно шикарная женщина, а папы я боюсь, так что можем теперь бояться вместе!

— Я его не боюсь! — возмутился Вив, боднув меня лбом.

— Я бы тоже не призналась, потому что скажешь ему, что он страшный, и он станет еще страшнее чтобы доказать, что вовсе даже и нет!

Гросс Теккер скорчил возмущенную рожу, которую полагается при таких обвинениях иметь послушному сыну, а потом заржал, как полагается непослушному.

— Я рад что ты все же приехала. Будут классные каникулы, обещаю.

Что ж ты, изверг, делаешь?

Нельзя же быть таким… таким…

Хорошо, что темно и не видно, что я смутилась.

И вообще лучше его заткнуть, пока он не наговорил еще чего-нибудь отвратительно милого.

И я потянула Вива на себя.

И мы целовались.

Долго, неторопливо, тягуче.

Позади меня холодное стекло и заснеженный парк. А передо мной горячий, сладкий, такой знакомый Вив.

Вивьен гросс Теккер. Плюшевый коварный берсерк.

Мой?..

Ну пока что все же мой, выходит…

Он не торопился обдирать с меня одежду, и я тоже не торопилась. А может быть, он ничего такого и не планирует? Мы же в доме его родителей и вообще. Да, мне не выделили отдельную комнату (жадины-говядины, могли бы и да!.. но хорошо, что нет!), но может быть, все равно подразумевается, что мы будем вести себя прилично?

…и я опять останусь без подарка! А мне же просто ужасно любопытно же, сделал он все-таки эпиляцию или нет!

И я первой взялась за край теккеровского свитера и потянула его вверх. Если остановит и скажет, что ни-ни, то я ему просто так и скажу, окей, оставляй свитер, только штаны сними, я быстренько! Мне только глянуть!

Не остановил.

И вот мои ладони уже с нажимом, с наслаждением гладят напряженный твер, твердую грудь, широкие плечи. И хочется урчать от удовольствия — моеееееее!

Хочется растягивать, смаковать…

Да я вообще чуть не забыла, зачем мы здесь сегодня собрались! Настолько было приятно пытаться нагладиться, нащупаться…

Но когда гросс Теккер… Вив! Наверное, сегодня я его лучше буду называть Вивом, а то только тени гросс Теккера старшего мне в постели не хватало! Когда Вив, попытался забраться под мою юбку и стянуть трусы, я вспомнила!

Брыкнулась — нет, я первая! — и взялась за ремень.

Член буквально выпрыгнул из плена брюк мне в ладонь. И, не отрывая от него завороженного взгляда, я стекла с подоконника на пол.

Он все-таки это сделал!

Поверить не могу.

Гладкая упругая плоть в моей ладони дернулась, когда я поравнялась с ней лицом. А Вив сверху выдохнул хрипло, а потом кажется забыл дышать.

Мне было ужасно интересно, а в то же время немного нервно и странно, и я не могла решиться, пока только поглаживая член ладонью и нервно облизывая губы.

Вив над моей головой дышал неровно. И молчал.

Кажется, нервничал не меньше меня.

Лукаво взглянула на него снизу вверх:

— Ну, кто же так подарки вручает?

И лизнула налитую, перевитую сосудами плоть.

Вив шумно вдохнул. Если он и собирался мне ответить — то втянул все слова вместе с воздухом. Прекрасный звук, решила я — и лизнула еще раз, с другой стороны.

А потом, ужасно труся и гадая, что же делать с зубами, взяла в рот головку.

Вив молчал. Нет, ну я так не играю!

Не выпуская добытое изо рта, легонько лизнула — и сверху вновь зазвучала музыка хриплых выдохов и вдохов.

Я примерялась к своему занятию, пытаясь понять — нравится ли мне? Приятно ли мне? Противно точно не было.

Убедившись в этом (с довольно большим облегчением), я решилась сделать еще шажок, зайти чуть дальше. Мягко сжав член губами, попробовала пососать. Потом тоже самое — но обхватив его языком снизу. Прислушиваясь к Виву. Пытаясь понять, что ему нравится.

Судя по его неровному дыханию, нравилось ему все.

Нет, ну так не пойдет! Если я занимаюсь сексом — то нравиться это должно, в первую очередь, мне! Я так считаю.

Выпустив добычу, я сглотнула набежавшую слюну, облизнулась — и вернулась к своему занятию. Выбросив из головы всякие “а как я выгляжу”, “а вдруг он обо мне что-то не то подумает”. Полностью сосредоточившись на себе, на том, что я чувствую.

Полумрак незнакомой спальни. Ощущение мужского члена на языке. Его вкус. Запах.

Пьянящее чувство вседозволенности и раскрепощенности — у нас с этим парнем только секс, но зато какой, а значит, нечего стесняться! Возбуждение зарождалось во мне, расходясь с током крови по всем телу. Било в голову — и распускалось внизу живота, даря смелость. И мне нравилось то, что я делаю. И ласкающие движения языком. И попытка обхватить член языком снизу, прижать к небу. И проверка — насколько глубоко я смогу пустить Вива в свой рот?

И даже его толчки, и попытка перехватить контроль над ситуацией, мне нравились.

Перехватив член у основания кулаком так, чтобы ограничивать глубину погружения так, как это удобно мне, я открывала для себя новые горизонты, под рваную музыку дыхания Вива.

Рука Вива лежащая у меня на голове, то и дело дергалась, пытаясь сжать мои волосы, но тут же отпускала, и от этой борьбы удовольствия с самоконтролем меня растаскивало еще сильнее.

И хотелось, чтобы самоконтроль проиграл.

И я старалась.

Движения бедер Вива становились все судорожней, все сильней, и в какой-то момент с хриплым “Кэсс, стоя, я сейчас кончу!”, он резко отстранился, а потом подхватил меня, опрокинув на кровать, навалился сверху. Поцелуй был похож на попытку то ли наказать меня, то ли сожрать.

Одежду с меня мы сдирали с меня вместе, в четыре руки, мешая друг другу и отчаянно шипя.

Коленом распихав в стороны мои ноги, Вив нашел головкой вход, вломился в меня одним толчком и задолбился агрессивно, яростно. Так, как никогда не позволял себе раньше.

Ну и дурак, ну и зря не позволял!

Я кусала его плечо, чтобы заглушить им стоны и вскрики, и забыв саму себя, умоляла Вива:

— Еще, еще, еще!

Пока напряжение не достигло пика. Пока божественное трение не подарило мне ослепительный оргазм.

— Кэсс. Ты как?

Туша гросс Теккера, лежавшая на мне одним плечом и одним боком, зашевелилась, сползая на кровать целиком, всем весом.

— О, живой! — Неизвестно чему обрадовалась я.

Как будто этого оболтуса можно убить одним лишь сексом!

Даже фантастическим сексом. Даже сногсшибательным.

Не-е-ет, Вивьена гросс Теккера такой фигней не прошибешь!

Хотя сногсшибательный секс — это совсем не фигня.

Вив приподнялся надо мной на локтях, обеспокоенно вгляделся в меня:

— Кэсс? Ты в порядке?

Нет, вы посмотрите на него — он искренне верит, что мог бы меня затрахать!

Сарказмировала я исключительном мысленно: пошевелить языком сил не было.

— Кэсс… Хочешь пить?..

Пить!

Напрячь мышцы языка я так и не смогла, зато голову по подушке перекатить сумела, чтобы впиться в Вива алчущим взглядом.

Он, понятливый мальчик, сполз с кровати и куда-то побрел, придерживаясь за попавшиеся на пути предметы. А когда он вернулся, в мои руки ткнулся стакан, полный холодной, восхитительно мокрой воды.

Боги! Счастье!

Валяться после секса вдвоем на кровати в комнате Вива — совсем не то же самое, что валяться после секса вдвоём на кровати в моей комнате в кампусе. Если там пространство жестко ограничивало нас единственным способом размещения “бутерброд двуслойный”, то здесь имелся простор для вариантов.

Мы выбрали вариант “две морские звезды сползлись на одну подушку”. И прекрасно поместились — разве что руки немного сплелись.

— Как ты? — Спросил Вив, перебирая мои пальцы.

Я улыбнулась:

— Пришла в себя.

— Да нет. Я про ужин.

— А! — Рассмеялась я. — Как ни странно — ответ тот же!

Гросс Теккер заворочался, засопел мне в ухо:

— Извини, а? Это было неизбежностью. Вмешиваться было бессмысленно и вредно: отец все равно задал бы все вопросы, но мог бы еще и решить, что мы что-то скрываем…

— Вив, выдыхай. Я понимаю, что твои родители меня проверяли, и что ради этой проверки они меня и пригласили. И что генералов с легким характеров и без профессиональной деформации не бывает — тоже понимаю. Всё в порядке. Всё штатно.

И, вслух я этого не скажу, но на месте четы гросс Теккеров я, наверное, еще с большим подозрением относилась бы к появлению в жизни моего сына подследственной девицы. Особенно, если после их появления поведение сына резко меняется. Даже если на первый взгляд кажется, что изменения — к лучшему.

Такие девицы пахнут неприятностями.

И не важно, что мои намерения в отношении Вива честны — я действительно довольно подозрительная особа.

“Морская звезда” по соседству со мной дотянулась и поцеловала меня в висок:

— Ты молодец. Ты очень круто держалась!