Секс и ничего личного

Глава 13

Следующие несколько дней слились для меня в один практически не заканчивающийся. Потому что помимо всяческих уголовок у меня была еще и учеба, которую я не собиралась бросать даже в свете — особенно в свете — заведенных против меня дел. Я не помнила когда я засыпала, и как просыпалась тоже не помнила. Звон будильника звучал в ушах почти постоянно. Хотя, наверное, если бы как-то совершенно ненавязчиво не перебравшийся в мою комнату Вив, я бы этот будильник уже просто перестала воспринимать. Но попробуй тут не проснись, когда твой матрас (пусть жесткий, зато с подогревом!) встает и тебя с собой поднимает.

На самом деле я старалась не слишком думать о том, что происходит. Отстраниться. Смотреть на это как на дело из учебника. Только один раз позволила заглянуть себе в телефонную историю, отметила бесконечное количество звонков с заблокированного номера, закрыла эту историю и больше не открывала.

Чувство вины перед человеком, который забрал меня из детдома, который дал мне практически все знания, позволившие мне быть там, где я сейчас нахожусь, который радовался моим успехам, баловал меня подарками, я давила нещадно.

Благодаря ему я нахожусь не в Академии, благодаря ему я нахожусь на скамье подсудимых. А в Академию я поступила сама. Точка.

Это было тяжело.

Куда тяжелее, чем я могла себе представить. Возможно, когда-нибудь потом, я пойду и запишусь к психологу. И будем мы с ним вместе выкорчевывать сорняки, щедро рассаженные дядей в моей душе, а пока надо просто хотя бы не провалиться в вину и стыд.

Конечно, помогал Вив, я держалась на нем и за него. И не могла поверить, что все это на самом деле и мне не снится.

Разве я заслужила такого?

Как он и предсказывал, как только генерал гросс Теккер узнал о том, что его сын поступил совсем не на ту службу, которую ему предрекали гены и пантеон почтенных предков, случилась буря. Узнал он это, кстати, потому что мсье Альмарик с радостью воспользовался первой же возможностью выгулять новообретенного помощника на судебное заседание.

Выгул прошел успешно, Вив утверждал, что прокурор четыре раза пытался протереть очки и никак не мог понять, что с ними не так.

А потом был звонок.

Вив ушел разговаривать на улицу, но я не выдержала и подглядывала за ним в окно.

Вид у моего берсерка был уверенный и невозмутимый. Гром и молнию, свалившиеся на его голову он выдерживал с поразительным спокойствием. А когда вернулся, то сообщил все с той же совершенно неуместной жизнерадостностью:

— Все как мы и думали! Никакого наследства и семейных ужинов! Я разочарование и не умею правильно расставлять жизненные приоритеты!

— Почему это звучит так, будто ты этим гордишься? — подозрительно уточнила я, обвивая руками холодную шею — пошел на мороз даже шарф не накинул!

Парень только пожал плечами, сгребая меня в охапку и зарываясь носом в волосы.

Я, в отличие от него, знала: Вивьен гросс Теккер впервые в жизни получал настоящее удовольствие от того, чем занимается.

Правда это мало примиряло меня с осознанием того, что именно я стала камнем раздора в его семье.

Наверное, поэтому было как-то тяжело признаться в ответ. Я же не дура, я прекрасно понимаю, что влюблена по уши. И мои теплые чувства к Микку, на которого Вив так отчаянно внутренне бухтел, и рядом не стояли с тем, что я испытывала к самому Виву. Но…

А если это все испортит? А если он передумает? А если пожалеет через какое-то время, когда запал и воодушевление спадет, что испортил отношения с родителями и из-за кого?..

Впрочем, как гросс Теккер точно сформулировал — это наименее важная из всех моих проблем. Как это грустно ни звучало бы.

Выступать в роли потенциальной подсудимой, а не подозреваемой было еще сложнее. Хотя надо отдать должное мсье Альмарику, он ни в какое сравнение не шел с мсье Жаккаром. Не в обиду будет сказано это мсье Жаккару, вполне возможно, если бы он получал за работу такие же деньги, как мсье Альмарик…

Хотя кого я обманываю? Если бы мсье Жаккар мог работать как мсье Альмарик он бы и получал именно такие деньги за свою работу.

Не говоря уже о том, что конкретно в моем случае оба по сути на добровольных началах, но вот результат сильно разнится.

Мсье Альмарик оградил меня от всего, от чего мог оградить. Я присутствовала только на явке с повинной и затем на обязательном допросе. Дальше мне было велено не беспокоиться до суда, если от меня что-то понадобится мсье Альмарику, то его помощник — хехе — со мной свяжется. А если что-то понадобится от меня полиции, то мне следовало вежливо посылать их в направлении мсье Альмарика (и его помощника, хотя помощник, сам кого хочешь куда угодно пошлет!).

Но именно на сравнении двух адвокатов и двух дел я вдруг осознала, что упустила из виду одну важную деталь.

Амайю очень быстро исключили из Академии, когда стало известно о ее краже.

В принципе полиция не обязана уведомлять учебные заведения о преступлениях их учащихся, но в Академии Права порядок был другой. И связи с полицейской службой совершенно иные. В интересах всех было, чтобы те, кто позволяет себе переступать закон, обучение в столь престижном и важном для сохранения неприкосновенности этого самого закона заведении не завершали.

И поэтому сейчас я шла в деканат.

Пока меня за явку с повинной не исключили так же, как Амайю…

Деканат встретил меня не радостно.

Мадам Ревю никогда никого радостно не встречала, но в этот раз, переступив порог и столкнувшись с ней взглядом, я больше всего на свете захотела попятиться и быстренько самоисключиться, а не что-то там кому-то доказывать. Но взяла себя в руки.

Правда, сказать ничего не успела.

— Мадемуазель Морель, как хорошо, что вы сами зашли, — произнесла секретарь, выуживая из-под идеально ровной стопки на столе несколько листов. — Деканат был уведомлен о новом деле, в котором вы фигурируете, и мсье терр Мулья посчитал, что самым лучшим решением для вас и для Академии, будет взять академический отпуск. Подпишите, пожалуйста, вот эти документы.

Я машинально взяла бумаги в руки и даже начала читать, но потом осознала, что мне сказали, и…

Что?..

Нет, конечно, я уже рада, что лучшим решением не является мое исключение, но…

Я останусь без общежития, потеряю год обучения (в лучшем случае!) и лишусь работы, потому что и в лабораторию меня никто не пустит.

И главное за что?!

Нет, объективно — есть за что, но я же исправилась. Я же все это оставила до поступления. Я же все это время рвала жилы именно, чтобы доказать, что я настоящая не имею ничего общего с той, прошлой мной. И я готова, чтобы меня наказал закон, если он посчитает нужным так сделать, но Академия за что меня наказывает?!

— Я бы хотела поговорить с мсье терр Мулья, когда у него будет такая возможность, — произнесла я кротко и максимально почтительно.

Мадам Ревю поджала губы.

Мадам Ревю посмотрела на меня неодобрительно.

Мадам Ревю не дождалась никакой реакции на всю эту пантомиму (откуда же ей было знать, что у меня внутренность корочкой льда там покрылись в процессе?), а потому нажала кнопку телефона.

— Мсье терр Мулья, к вам мадемуазель Морель, вы можете принять?

Динамик буркнул что-то в ответ, и секретарь произнесла: “Проходите”. Опять же, таким тоном, что лучше бы не, но… я бы тоже лучше бы не, но какие у меня варианты!

— Здравствуйте, терр Мулья, вы позволите?..

…

— … лучшая ученица! Вы хотя бы представляете, какие на вас возлагались надежды, мадемуазель Морель? О вас говорили, вас продвигали, вам пророчили карьеру, готовили для вас связи, а вы?! Два уголовных дела с разницей в пару месяцев! Вы хотя бы представляете, какое пятно это ставит на репутации Академии?! Ректор не отдал приказ об отчислении только потому, что есть все же небольшая надежда на то, что вы как-то из этого выкарабкаетесь. Обвинения в убийстве не стоят и выеденного яйца, это уже всем понятно, но мошенничество?! Вы ведь уже проходили эти статьи по уголовному праву, верно? Не так давно? Так вы лучше меня наверное учебник процитировать можете, что вам за это может грозить?

Я открыла рот и закрыла, понимая, что прямо сейчас цитировать учебник будет не очень хорошей идеей, хотя очень хотелось доказать, что я действительно хорошая ученица!

Декан бушевал на меня уже минут десять.

— Вас спасло только то, что все было совершено до поступления в Академию, по крайней мере, по вашему утверждению, а я, старый дурак, все еще почему-то склонен верить вашим утверждениям! И еще ваше представительство. Я не знаю, как так вышло, что вас защищает мсье Альмарик, но очевидно в таком случае не все потеряно… но я настаиваю на том, чтобы вы ушли в академический отпуск. Вернетесь, когда разберетесь. И мы обсудим ваше восстановление.

— Я не могу пойти в академический отпуск, мсье терр Мулья, — произнесла я твердо, потому что в моменте чувствовала себя просто разбитой и жалкой от той правды, которую собиралась озвучить. — Мне некуда идти, если меня выгонят из Академии. У меня нет родственников и нет денег.

Я очень надеялась, что это не звучит как жалоба. Я не жаловалась. Я констатировала очевидное.

— Мой единственный капитал — это мои знания и мой интеллект, и я в вкладывалась в него эти годы по максимуму, и вам это прекрасно известно. И я не отступлюсь от этого капитала. Если суд посчитает меня виновной, я готова понести заслуженное наказание. Но я сама не готова признавать, что я заслужила, чтобы от меня сейчас избавлялись. Если вы и ректор не считаете, что мне полагается отчисление. То и академический отпуск мне не полагается.

Терр Мулья смотрел на меня неодобрительно. Но до мадам Ревю ему далеко, от его “неодобрительно” у меня всего лишь пальцы холодели, а не внутренности.

— Ступайте, мадемуазель Морель. Но я вас предупредил. Права на ошибку у вас больше нет.

Выходила из кабинета декана я с победой. Правда, вкус ее почему-то отчаянно горчил.

-

Однокурсники смотрели на меня дикими глазами. Я била все рекорды — кто еще в стенах нашей альма-матер мог бы похвастаться, что выступает фигурантом сразу в двух уголовных делах, да еще не связанных между собой? И это в неполные двадцать два года. Ай да Кассандра, ай да Морель!

Дамьен Моранж вообще первые дни ходил пришибленный: он-то, в отличие от остальных, еще и про внезапное и удивительное трудоустройство Вивьена гросс Теккера знал.

Спускаясь в лаборантскую, я немножко мечтала о том, как было бы хорошо, начни Моранж от потрясения вдруг заикаться. Моранжа в моей жизни в последнее время стало многовато — хотелось бы как-то снизить концентрацию. Заикание наверняка помогло бы.

— Мадемуазель Морель! — Вырвал меня из приятных мыслей голос профессора Фрессона.

— Да, профессор? — Я почтительно остановилась, дожидаясь благодетеля и, по совместительству, работодателя.

— Кассандра, вы же, насколько я помню, хорошо ладите с артефактами, верно?

— Да, профессор.

— Отлично! Тогда у меня для вас отличная новость: я сдал вас в аренду артефакторам!

Я растерялась, но профессор смотрел с живейшим интересом, и я не смогла его разочаровать:

— Да, профессор!

И, не утерпев, смазала эффект:

— Выгодно сдали?

— Весьма! Профессор Гейри обещал засчитать вам эту работу как выполнение лабораторной по взаимодействию с артефактами третьей-четвертой категорий общего назначения.

Ну… не сказать, что это прямо “весьма выгодно”, но меня, по сути, двигают из лаборатории в лабораторию в рамках одной кафедры. Так что эта оплата — скорее, жест доброй воли. Символический, но приятный.

— Наш декан с помощью шантажа, угроз и манипуляций заставил первокурсников, сдавших сессию с хвостами, оказать добровольную физическую помощь академии, и профессор Гейри решил, что это прекрасная возможность, чтобы навести порядок в запасниках, — просвещал меня, меж тем, профессор Фрессон. — Сами понимаете, дорогая: когда еще так удачно подвернется дармовая рабочая сила? Но теперь ему нужен кто-то вменяемый, чтобы проконтролировать этих… кхм, с позволения сказать, хвостатых. Поэтому Гейри пробежался по коллегам и одолжил лаборантов потолковее.

Профессор взглянул поверх очков, убеждаясь, что я считала комплимент. Я считала, и это было, к слову сказать, очень приятно. Особенно, после той головомойки, которую устроил мне родной декан.

А Фрессон продолжил:

— Так что ваша задача, мадемуазель Морель, контролировать и стимулировать рабочую силу. И, главное, не жалеть ее. Помните: труд сделал из обезъяны человека, и если мсье студенты будут лениться — хвосты у них не отвалятся!

-

Толковых лаборантов набралось пять человек: двое собственных профессора Гейри, те, которые Фонтэн и Тессье, и трое заемных. Я, и парень с девушкой с из рунологической, кажется, лаборатории. Но эксперты-рунологи делили лаборантскую не с нами, а с ритуалистами, так что я с ними почти не пересекалась и знакома была мало, а “хвостатых” студентов-первокурсников и вовсе раньше не видела.

Профессор Гейри убедился, что пришли все, и принялся нарезать задачи:

— Итак, господа. Это — склад-запасник нашей лаборатории. Наша задача — навести здесь порядок.

Я оценила деликатность профессора — надо же, “наша общая задача, господа”. А не “ваша работа отсюда и до обеда, хвостатые”.

— Вы, четверо — сначала снимаете контейнеры со стеллажей и носите к тестовым стендам, потом приносите проверенные обратно и расставляете по местам. Стеллажи разбирать строго по порядку, контейнеры местами не менять — все подписано, смотреть глазами! Внимательно смотреть! Потому что если потом внимательно посмотрю я, и обнаружу, что вы смотрели недостаточно внимательно — вам не понравится! Мирол, вы старший над грузчиками и носильщиками, будьте бдительны!

Парень-рунолог почтительно кивнул.

— Вы трое — моете и протираете стеллажи, инвентарь в углу возле входа. Надеюсь, вам отдельная нянька не нужна? Нет? Прекрасно. Все, кто остался — идете к лаборантам. Будете вносить проверенные артефакты в опись и выполнять прочие вспомогательные работы. Ваша задача делать что скажут, и делать это быстро и послушно, узнаю о пререканиях — отработку не зачту. Образцы для составления описи у мсье Фонтэна. Господа лаборанты — вы на тестовых стендах. С тестовыми стендами для артефактов третьей-четвертой категорий общего назначения обращаться все умеют? Прекрасно, я в вас верил! Тогда работайте. Старшим над всеми назначаю мсье Фонтэн, а я у себя в кабинете, понадоблюсь — ищите.

Профессор удовлетворенно развернулся на каблуках и вышел, оставив нас одних. Вот тебе и “наша общая задача, господа”!

— Это почему это за старшего Фонтэн? — Проворчала девушка-рунолог. Правда, предварительно убедившись, что профессор вышел и дверь за ним закрылась. — Я на курс старше и лаборатном работаю дольше…

— Зато я — артефактор, — миролюбиво отозвался Тома. — Не капризничай, Люси. Вот будем наводить порядок у рунологов…

Судя по тому, как Люси вздрогнула, перспектива покомандовать студенческим сборным отрядом. на ее взгляд, того не стоила.

— Я думал, в академии права магов не учат…

Я оглянулась. Вопрос задал студент— “хвостатик”, стоявший рядом со мной.

Взглянув на него с недоумением и интересом, я улыбнулась:

— Нет, конечно. Мы не маги.

— Почему тогда, этот, ну… — парень замялся и кивнул на Тома, — говорит, что он — артефактор, а она — рунолог?

— Потому что он — лаборант в лаборатории экспертизы артефактов при кафедре криминалистики академии права имени Его Императорского Величества Теодора Второго Справедливого. Длинновато выходит, не правда ли? Пожалуй, давайте приступим к работе.

И мы приступили.

Вскрыть контейнер, проверить соответствие содержимого описанию на ярлыке. Прогнать артефакты через стенд — проверить соответствие результатов описанию на ярлыке. Затребовать печать ярлыка, наклеить на контейнер — и отдать подручному, чтобы по образцу внес эти данные в опись, если все совпадает. И так много-много раз.

Боги, наверное, я все же сделала в жизни что-то очень-очень хорошее, если в сейчас оказалась здесь!

Я с упоением ковырялась в артефактах, работая четко и быстро, как безупречно отлаженный автомат, и получая от этого удовольствие. Соседка по рабочему месту, Люси-рунолог, поглядывала с уважением и завистью.

В хозяйстве у профессора Гейри царил удивительный порядок: большей частью, содержимое контейнеров соответствовало описанию на ярлыках.

Я придумала дополнительное развлечение: прежде чем отправить артефакт на стенд, быстренько пускала импульс силы, выполняя проверку вручную магическим способом, а потом сверяла результаты — и они сопадали. Это наполняло меня дополнительной гордостью, пусть глупой и бессмысленной (подумаешь, тоже мне, достижение, артефакты третьей и четвертой категории без ошибок идентифицировать), но такой приятной! Потому что, пусть артефакты и были простые, но их было много. И моя оценка оказывалась верной не раз-другой, а из раза в раз.

Это позволяло почувствовать себя… крутой.

Ощущения собственной крутизны мне сейчас не хватало!

— Ты что, совсем идиот?

Вынырнув из работы, в которую с упоением закопалась, я попыталась понять что происходит и на кого это с такой злобой рявкнул Тессье.

— Ты с головой совсем не дружишь? — Жан-Шарль,бледный и с перекошенным лицом, вскочил с места, и теперь орал, нависая над сжавшимся первокурсником. — Мы для чего тут вас инструктировали?!

Над верхней губой у Тессье блестела едва заметная испарина. И, хоть мне это не было видно, готова поклясться — руки у него дрожали. Очень уж характерно выглядела общая картина.

Я покрутила головой, пытаясь высмотреть, чего Жан-Шарль так испугался.

— Да что такого-то, — пытался отбиваться первокурсник, на которого Тессье наседал. — Они ж неактивны!

— Что случилось? — Спросила я у Люси, которая хоть и сидела дальше от места событий, но не настолько ушла в работу.

— Не знаю, — отозвалась она, тоже во все глаза наблюдая происходящее. — Я видела только, как этот парень бросил бросил неопознанный артефакт в контейнер с неисправными. Но не мог же Жан-Шарль из-за этого так взбеситься?

“Взбеситься”? Я бы не назвала это бешенством, на мой взгляд это выглядит классическим испугом.

— Мог, — тихо, чтобы слышала только я, отозвался Тома.

И авторитетно пояснил, тоже только мне:

— Наш заучка с пару месяцев назад где-то наткнулся на описание эффекта Свайра. Слышала про такое? Он на нем зациклился, стащил к себе в комнату литературу, где встречается хоть косвенное упоминание, зарылся в нее, как бешеный крот.

— М-м-м... Эффект Свайра — это реакция произвольного резонанса артефактов, с распадом контуров и высвобождением магического заряда?.. — Порывшись в памяти, с некоторым трудом (и гордостью!) вспомнила я. — Это же исчезающе редкое явление. Вообще, насколько помню, не сформулировано точных условий, при которых он проявляется.

Фонтэн взглянул на меня удивленно, а потом закатил глаза:

- Еще одна заучка! Я про этот эффект до Жана-Шарля и не слышал, а Морель, вы поглядите, в курсе… Ты с выбором парня не ошиблась? Может, тебе Тессье больше подходит, чем гросс Теккер?

Надо было бы разозлиться, но злиться на Тома не получалось: во-первых, из всей компании Вива, в которую тот упорно меня тянул, Фонтэн относился ко мне лучше всех. Во-вторых, он изначально не принимал участия в акциях запугивания меня.

Поэтому я только фыркнула, возвращаясь к работе:

— То-то у Моранжа праздник будет!

— Ну, а чего бы не порадовать Моранжа - у него последнее время вообще сплошные стрессы!

— Так, радуйте Дамьена сколько угодно, но не за мой счет! А лучше - не в моем присутствии, я радостного Дамьена плохо переношу!

Тома бессовестно и абсолютно не по-эльфийски ухмыльнулся:

— Не ври. Ты его в принципе плохо переносишь!

— А радостного — вдвойне плохо!

Скрывая упорно расползающуюся улыбку, я вернулась к работе.

…чтобы, спустя несколько минут, снова отложить ее.

Твою мать! Эффект Свайра!

-

В библиотеку я бросилась сразу, как только нас отпустили из лаборатории — и это вообще удивительно, что смогла столько высидеть. Да и работа с артефактами не могла больше увлечь меня с головой — слишком уж навязчиво крутилась в ней внезапно пришедшая мысль.

Излишняя принципиальность, все же, зло. Не верни я дяде подаренный им телефон — уже получила бы доступ к библиотечному облаку и ко всей нужной информации, еще в лаборатории. А теперь — только ножками, через поиск в библиотечном терминале, к которому нужно еще очередь отстоять, или вовсе по старинке, задав вопрос библиотекарю.

Я выбрала терминал: эффект Свайра все же действительно редкость. Я и знала-то про него только потому, что дядя строя программу моего обучения, отдельно акцентировал внимание на таких вещах,тщательно выискивая информацию, а затем пристраивая необычные и редко встречающиеся реакции на службу нелегкому делу мошенничества. Он вполне справедливо полагал, что чем реже полиции приходится сталкиваться с чем-то — тем сложнее им это что-то разглядеть и опознать.

Если бы не новенькая (пяти лет еще нет!) система хранения учебной литературы в виртуальном формате, найти нужный учебник было бы непросто. А так — терминал несколько минут постоял в задумчивости, покрутил шестеренки — и пожалуйста. Перечень источников, где встречались упоминания эффекта Свайра, оказался коротким — всего с десяток пунктов. Три учебника, пара монографий, да пяток статей.

— Можно мне что-нибудь из этого списка? — Обратилась я к библиотекарю, предъявив переписанные на листик названия.

Она, пробежав взглядом названия, постучала по клавиатуре своего терминала:

— Пункты первый и третий — на руках, в наличии осталось по одному экземпляру, и они доступны только в читальном зале, к сожалению. Если вам непременно нужно иметь возможность забрать книгу с собой, могу выдать вам второй пункт из вашего списка. Или воспользуйтесь облаком, я вижу, вы зарегистрированы в нашей программе.

— Нет-нет, мне нужно именно навынос и на физическом носителе, — поспешила отказаться я. — Видите ли, тот телефон, через который у меня был доступ к программе удаленного доступа к академической библиотеки, он… В общем, он больше не работает. Разбился.

“Как мои планы на восстановление семьи” — добавила я мысленно.

Библиотекарь моих мыслей не слышала, но улыбнулась все равно сочувственно. А я воспользовалась ее благожелательностью:

— Скажите, а те две книги, которые забрали до меня, они у кого? — И поспешила пояснить, — Я бы, может, попросила на часок, да и всё.

— Не две, а три, — библиотечная дама бодро застрочила по клавишам терминала. — Просто оставшаяся книга представлена в нашем собрании в пяти экземплярах, а эти две — только в двух. Впрочем, этого количества, сказать по совести, вполне достаточно. Не слишком востребованная литература. Ну вот, готово. Книги взял ваш однокурсник, Жан-Шарль Тессье.

-

Пыльный том “Теории артефактостроения” под редакцией Глясса, Дюбуа и Моро, я, не в силах дотерпеть до комнаты, устроилась читать на ближайшем к библиотеке свободном подоконнике.

Оказалось, что определение я помнила почти дословно: эффект Свайра — это действительно реакция произвольного резонанса артефактов, вызывающая распад контуров одного или всех задействованных в реакции артефактов, и сопровождаемая единомоментным выбросом заряда магической энергии, заключенного в артефактах, участвующих в реакции.

Описание. Условия возникновения. Причины срабатывания — предположительные, потому что точные причины не установлены. Описание эффекта, производимого в магическом фоне. И стройные строки формул, описывающих реакцию.

Я скользила взглядом по строчкам дальше, но их не видела.

А потом, устав симулировать чтение, закрыла книгу и достала телефон.

— Мсье Жаккар? Добрый день. Скажите, причина смерти Луизы Бернар наконец установлена? Нет? Мсье Жаккар, нам надо увидеться. Мне кажется, у меня есть предположение, что это могло быть.

-

В комнате было тихо. Я ждала Вива, и думала, что надо бы завести часы, что ли. Такие, чтобы тикали. Чтобы не слушать эту тишину.

— Привет, — Вив ввалился в мою комнату, и огорошил внезапным вопросом: — Слушай, а почему мы все время у тебя тусим? По пальцам можно пересчитать, сколько раз ты у меня была!

Хороший, конечно, вопрос, интересный и отвлеченный. Жаль, что обсуждать нам сейчас придется совсем другое.

— Вив. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Выслушай меня, пожалуйста. И скажи, не сошла ли я с ума.

Что мне нравится в гросс Теккере — так это его реакция. Нет, вообще-то, мне все в нем нравится. Но сейчас — именно то, как он отреагировал на мое вступление.

Вив взял стул, уселся на него верхом, передо мной, сидящей на кровати; сложил кулаки на спинке, и подбородок в них уткнул — приготовился слушать.

Пересказ сцены, случившейся в лаборатории, много времени не занял.

— Он испугался Вив, понимаешь? Он пытался этот испуг скрыть, но он не разозлился на того парня, а испугался. А потом я пошла и в библиотеку. И нашла там вот, — я протянула ему учебник с закладкой на нужном месте. — И я думаю, что именно от этого умерла Луиза. И я позвонила мсье Жерару, своему адвокату по делу Луизы. И…

Вывалив весь этот сумбур, я выдохнула и нахохлилась. Злясь на себя (ну, что за будущий юрист, двух слов сказать не смогла, сидела тут, в пустоту пялилась, вместо того, чтобы речь подготовить!), на Вива (а чего он с Тессье дружит?!), на ситуацию в целом и снова на себя (может быть, стоило сперва поговорить с Вивом, и уже потом звонить адвокату?..).

Вив, внимательно и сосредоточенно выслушавший мою тираду, сидел неподвижно (и за это я тоже на него злилась — а чего он заставляет меня нервничать?).

— Нет, — отмер он наконец. — Не может быть. Нет, ты, конечно, не сумасшедшая, Кэсс, и ты права, что ситуация выглядит подозрительно, но подозрительные ситуации бывают разные.

— Я понимаю, — криво улыбнулась я. — Мне ли не знать… про ситуации. Но… скажи, а ты его с Луизой когда-нибудь видел? Они общались?

— Ну… общались, вроде, — гросс Теккер наморщился, вспоминая. — Но ничего такого. Он ее как-то даже в бар привел к нам, но один раз это было. Она еще все глазки Тома строила, может, поэтому больше и не приглашал. Да и это когда было! В самом начале года, вроде… Жан-Шарль вообще на девчонок особо внимания не обращает, он учится.

Задавать эти вопросы было немного болезненно, я чувствовала себя какой-то загнавшейся мамашей, которая пытается донести до сына, что тот связался с плохой компанией просто потому, что у кого-то из компании татуировка.

Но и отступить я не могла.

— А… слушай, при нем артефакты какие-то есть, ты не знаешь? Кольца какие-нибудь может он постоянно носит.

— Да кольцо у него, кажется, есть… но… — Вив выглядел растерянным. — Я не знаю, Кэсс. Я не соображу так. Вроде было…

Именно что. Было. Сейчас Тессье никаких колец не носит, я посмотрела.

— Извини, — выдавила я. — Я понимаю, что тебе неприятно. Но…

— Нет, постой, подожди, — Вив даже замотал головой, обрывая мою попытку как-то убедить и объяснить. — Не надо извиняться. Я понимаю, Кэсс. Серьезно — я понимаю. Если есть подозрения — надо просто проверить. Это… ну, нормально, когда подозрения проверяют. Слушай, да у меня отца несколько раз проверяли! И ничего, не возражал, говорил, это просто работа… если нечего скрывать, то и проверки не повредят. Но я все равно не верю, что это он. Он не мог. Это просто невозможно.

Я подошла, села к Виву на колени и крепко обняла.

-

Стоя перед дверью комнаты Жан-Шарля, я все не решалась постучать.

Как ни странно, я боялась не того, что может случиться, окажись я наедине с потенциальным убийцей. У меня прослушка, полицейский защитный артефакт (“Броненосец”, лимитированное производство, запатентованное исключительно на нужды государственных служб, восторг!), наряд полиции за углом, готовый ворваться и всех разметать. И ко всему прочему я иду не в логово серийного маньяка, террориста и вообще. Мне было совершенно нечего бояться в этом отношении.

Боялась я того, что я ошиблась.

Против Жан-Шарля не было ничего, кроме моих смутных подозрений из-за его избыточной реакции в лаборатории и из-за того, как затем он попытался сделать вид, что реакция вовсе не была избыточной и мне показалось. На газлайтинг у меня нюх отточенный.

Ну и были еще подтверждения студентов, что его видели несколько раз с Луизой. Но и меня с Луизой сколько раз видели, кому как ни мне знать, что это не аргумент.

Если я действительно ошиблась?

Я выставлю дурой себя, я могу испортить отношения с Вивом, потому что Жан-Шарль его друг, и вообще моей репутации только еще такого эпического провала не хватало. Лучшая ученица курса, да…

Зачем я вообще полезла? Меня уже никто не обвинял по сути, дело просто стало бы глухарем, какое мне дело до того, кто убил Луизу?

Справедливость.

Мне хотелось справедливости для нее. И для ее убийцы.

И потому, в полиции я сама вызвалась поговорить с Тессье. У следствия нет никаких весомых доказательств. Моего “я видела, как он испугался” и взятых в библиотеке книг недостаточно. А на полицейском допросе он может упереться. Да и ведь он наверняка к нему готовился? У него было время, он не мог не допускать возможности, что его каким-то образом все же привлекут, пусть и даже как свидетеля.

К тому, что его придет допрашивать девушка его друга он однозначно готов не был. Не стоит недооценивать эффект неожиданности.

Но вдруг я все-таки ошибаюсь?..

Еще раз глубоко выдохнув, я вскинула руку и решительно постучала в дверь.

— Кассандра?

Жан-Шарль был удивлен. Я бы на его месте тоже удивилась. Я постаралась максимально расслабленно улыбнуться. Я много перебирала тактики и стратегии допроса, перечитывала конспекты, готовилась… а сейчас все как-то смешалось. Внутри осталось только, что я сама должна чувствовать себя уверенно и спокойно. Нельзя впадать в эмоции.

— Привет, мне очень нужно с тобой поговорить, можно я зайду?..

— Ну… заходи, — парень растерянно посторонился. — У вас что-то с Вивом случилось?

Я прошла в комнату и развернулась. Тессье теперь перегораживал дверь, в студенческой комнате не особо развернешься, но это, наверное, не имело особенного значения.

— Нет, с Вивом все хорошо, — сказала я, глядя Жан-Шарлю в глаза. — Я по поводу Луизы Бернар.

Тессье вздрогнул. Зрачки расширились, краска отлила от лица.

В этот момент я уже окончательно знала, что передо мной стоит убийца.

Но теперь мне нужно было получить доказательство, потому что изменение цвета лица к делу не пришьешь.

— А что по поводу Луизы Бернар?

Надо отдать ему должное, Тессье быстро пришел в себя. Голос его не дрогнул, только руки он засунул в карманы с одной стороны естественным, а с другой — несколько нервным, суетливым жестом, словно хотел их куда-то деть.

— Я думаю, что это ты ее убил.

Над этой формулировкой я тоже ломала голову. Выдвинуть ему обвинение? Сходу грозить полицией? Ходить вокруг да около задавая маловажные вопросы подбираясь к цели постепенно?

Но обвинение он мог бы меня послать — если грозишься полицией, так чего сразу не пошла? Ничего на меня нет? Ну вот и славненько. Тессье все же далеко не дурак…

А если бы слишком затянула с подходом издалека — мог просто выставить из комнаты или догадаться к чему я веду и как-то подготовиться.

И такая формулировка — простое озвучивание факта показалось самым выигрышным и обезоруживающим.

— Морель, ты сдурела?! — голос Тессье мгновенно перешел на новые частоты.

А я продолжила все тем же спокойным тоном, не столько спрашивая, сколько рассказывая и подогревая желание восстановить пропущенные или неправильные куски пазла.

— Она тебе нравилась. Свидетели подтвердили, что несколько раз видели вас вместе, не как пару, конечно, но ты подходил к ней, а Луиза… была Луизой, да? Это ведь ты дарил ей цветы? Ты ее или не интересовал, или она не хотела, чтобы ваши отношения были кому-то известны. Одно из двух. Тебе, наверное, в любом случае было обидно? И вы поссорились… у Луизы была артефактная заколка, а у тебя, наверное, какое-нибудь кольцо. Вив сказал, что ты раньше, вроде, носил кольца, но не мог вспомнить, носишь теперь или нет, а я вижу, что не носишь.

— Что ты несешь? — Жан-Шарль откровенно шипел, во взгляде — страх и бешенство. Но взгляд тоже к делу не пришьешь.

— Я думаю, ты не хотел ее убивать, — я почти закончила озвучивать то, что смогла наскрести и не планировала останавливаться. — Если бы хотел, ты бы во-первых, выбрал более надежный способ, чем малоизученный и почти мистический эффект, а во-вторых, изучал бы этот эффект до убийства, а не после. Это была случайность, так? Но не совсем несчастный случай. Вы ссорились? Ты ее ударил? Схватил? В моменте не понял, что именно произошло, и испугался, что тебе пришлют предумышленное? Возможно, твой артефакт был с какими-то боевыми свойствами?

Ну же, Тессье, я же тебе все разжевала и в рот положила, тебе осталось только подтвердить: да, все так.

— Выметайся, — Жан-Шарль распахнул дверь.

Я смотрела на него вызывающе.

— Ты не отрицаешь.

— Я не вижу смысла отрицать очевидный бред. Вив нанимался твой поток сознания слушать, ему за это хотя бы секс-компенсация. Я — не нанимался. Проваливай.

— Непредумышленное убийство — это одна статья. Сокрытие непредумышленного убийства — совсем другая.

— Я сказал тебе проваливать, — ярость клокотала у него в горле, но голос срывался.

— Я слышала. Но помнишь, у нас психология была, да? Признаки страха у человека: тахикардия, затрудненное дыхание, тремор, — я перевела взгляд с его часто вздымающейся груди на руки. — Да, тремор тоже имеется. Повышенная потливость… готова спорить, тебя сейчас еще и тошнит.

— Меня тошнит от тебя, — рявкнул Тессье и дернулся ко мне, нависая сверху.

— Если бы ты не убивал Луизу, ты бы сейчас был зол, а не напуган.

— Ты у нас самая умная, да? Ну так и вали в полицию! Решила себя обелить, меня подставив?!

— Я пойду, — согласилась я. — Но я тебе не зря напоминала про статьи, хотя уверена, что ты и сам все знаешь, просто рассчитывал, что по статье за сокрытие отвечать не придется, потому что на тебя не выйдут. Я даю тебе шанс, Жан-Шарль. И отойди, пожалуйста, а то как бы еще чего непредумышленного не вышло.

— Врешь, — выплюнул парень, но на полшага все же отступил. — Если бы у тебя были доказательства, ты бы уже была в полиции. А полиция уже была бы у меня. У тебя ничего нет.

— А ты хочешь, чтобы я разговаривала с тобой, как разговаривала бы полиция? — я приподняла брови. — Хорошо, где ты был вечером того дня, когда была убита Луиза? Где кольца, которые ты носил, по показаниям свидетелей? В каких отношениях ты состоял с убитой?..

Взгляд Жан-Шарля метался, он был в явной панике, а мне… меня тоже тошнило. Мне было неожиданно тошно выдавливать из него эту такую необходимую правду, в которой я уже убедилась, но моей убежденности мало. Мне нужно, нужно, чтобы он признался!

— Для чего брал на изучение все книги, в которых упоминается эффект Свайра? Это ты дарил ей цветы? Почему ты ее ударил?

— Да потому что выбесила, прям как ты!!! — неожиданно рявкнул Тессье.

Неожиданно даже для самого себя. Он сообразил, что в бессильном бешенстве поддался и застыл. И я застыла, сама испугавшись того, что у меня получилось.

А Тессье вдруг сорвался с места, заставив меня отшатнуться, припер к стене, схватив за плечи и встряхнул.

— Какие же вы одинаковые! Обе считаете себя самыми умными, а на деле здесь только ради того, чтобы отхватить себе мажора и хорошо устроиться в жизни. Поздравляю, Морель, у тебя получилось, а вот Луизе не везло!

Он не делал мне больно. Просто удерживал, а потому артефакт молчал. И я молчала. Сначала — растерялась, потом…

— Обе последние стервы. Но она мне нравилась, на самом деле нравилась. Но не-е-ет, я был для нее недостаточно хорош. Она себе мажорчика искала. Только она не понимает, что для них мы всегда останемся людьми второго сорта! И ты, дура, не понимаешь, что гросс Теккер наиграется с тобой и бросит, как бы ты ни была хороша в постели.

Я молчала.

Я говорила себе, что это хорошо, что его прорвало. Пусть говорит.

Мне не больно, а если станет, меня защитит артефакт и полиция. Пусть он говорит.

Но как же противно было это слушать…

“Ты о чем вообще, Тессье?” — хотелось завопить мне. — “Это же твои друзья…”

— Да, мне приходится думать о будущем, а потому приходится крутиться в компании этих идиотов, все заслуги которых сводятся к тому, что они родились с золотой ложкой во рту. Но я выбрал ее, а не одну из этих куриц…

А ведь Вив его защищал… они его другом считали. Настоящим.

— И ладно бы она меня просто вежливо послала. Я ведь не ублюдок какой, я не считаю, что должен девушке нравится только потому, что она нравится мне. Она вылила на меня такой ушат дерьма, что…

Ну да, Луиза вообще не ангел. А если припомнить, что дело было сразу после того, как деканат перекрыл нам источник относительно легкого заработка… наверное, Тессье просто попался под горячую руку и был использован для слива негатива…

— Я день ходил раздавленный, понимаешь? Такого я от кого угодно ожидал бы из этих, дур крашеных, но не от такой, как мы. И я просто поговорить хотел. То ли чтобы извинилась хотел, то ли ответно ей сказать все, что о ней думаю… а она ни слова даже произнести не дала, сразу начала опять орать, какого хрена я за ней таскаюсь. И я… я…

Парня колотило, меня вместе с ним. Прорвавшаяся плотина не иссякнет, пока все не выпустит, но как же мне было от всего этого тошно…

— Я просто схватил ее за волосы. Хотел, чтобы она на меня посмотрела и выслушала… просто схватил, понимаешь? Я даже не ударил… — голос Жан-Шарля сорвался на бормотание и он повторил: — Я просто хотел, чтобы она меня выслушала. А потом… я даже не понял, что случилось. Я ее просто схватил…

В этот момент дверь распахнулась, и в к комнату ввалился наряд полиции во главе с капитаном Ламбером, которого я, наверное, впервые за все время нашего знакомства, была рада видеть.

— Мсье Тессье, отойдите от девушки, пожалуйста.

Жан-Шарль смотрел на полицию пустым, ничего не соображающим взглядом.

— Мсье Тессье, — повторил Ламбер настойчиво.

Сжимающая мои плечи хватка ослабла. Я просочилась мимо парня за полицейские спины, а потом и вовсе вывалилась в коридор, оставляя полиции доделывать ее работу.

И отчетливо понимая, что завтра же пойду в деканат и подам запрос о переводе на отделение криминалистики.

К хрену эту вашу “работу с людьми”!