— Такая дружба, какая у нас, приключается один раз в сто лет, — говорил напыщенно Синяк. — С этого часа мы закадычные друзья. Что-то вроде мушкетеров или атаманов.
Вот те на! Впервые Синяк отгрохал такую длинную-предлинную речь. А от него, бывало, ничего не добьешься, кроме коротких фраз, равных оплеухе: «Расколошмачу, врежу, отлуплю, зуб раскрошу, нос расквашу, заеду по морде…» А самое любимое: «Сделаю синим».
Став посередине, он положил руки на плечи братьев, как это полагается делать закадычным друзьям. Вот таким образом они и пошли по улице из конца в конец.
Ну и смешной же Синяк! Это он придумал, что они неразлучные.
Сперва они направились в сторону соседнего квартала, где обитали братья Булгаковы и близнецы Богдановы. Никого, естественно, они не обнаружили на своем пути. Кому охота задирать великолепную тройку?
Но вскоре им надоело ходить из конца в конец.
— Куда бы, братцы, податься? — спросил Синяк, не зная, что выкинуть.
— Может, вон к ним потопали?
Синяк и сам приметил приятелей, столпившихся возле Земфириной лодки «Чайка».
— Пошли!
— Чего они, интересно, столпились? — угодливо хихикнул Самат. Он уже предвкушал удовольствие от встречи с ребятами да девчатами.
— Наверное, удивляются, почему ни с того ни с сего прохудилась «Чайка», — загадочно усмехнулся Синяк. — Только утром лодка была как лодка, а сейчас, смотришь, вовсю протекает…
— А с чего бы ей протекать? — наивно спросил Самат. У него всегда дрожали веки, когда он чувствовал, что его ждут не дождутся неприятности.
— Закадычным друзьям полагается держаться одного курса. Скумекали? — напомнил Синяк, не отвечая на вопрос.
— Какого курса? — насупился Азамат.
— По всему видно, что Земфира опять затеяла лодочный поход вверх по Деме, не иначе, — пояснил он. — А сейчас, когда прохудилась «Чайка», ей ничего не остается, как плыть на моей лодке. Братцы, я сделаю ее принцессой, которая стоит на капитанском мостике и смотрит вдаль…
— У нас тоже есть свой «Беркут», — робко заметил Самат.
— Да по мне, провались ваша лодка ко всем чертям! Понятно говорю?
— Пока непонятно, — заупрямился Азамат.
— У девчонки не осталось никакой другой возможности, как плыть на моем «Коршуне», — важно заявил Синяк.
— Может быть, я тоже хочу, чтобы она была принцессой на «Беркуте» и смотрела вдаль? — стал петушиться Азамат.
— Я тебе подарил аквариум?
— Ну, подарил.
— Так уж полагается: око за око. Я тебе аквариум, а ты мне… потому что мы теперь — закадычные.
Ну и сморозил!
— Я же не могу уступить Земфиру тебе просто так. Потому что она не аквариум, — сердито заявил Азамат и сделал шаг назад, словно собираясь отколоться от честной компании.
Остальную часть дороги они проделали молча.
— Что случилось? — невинным голосом спросил Синяк, как только приблизился к лодочникам. Он теперь немного задавался, потому что всем своим видом показывал, какие они сверхсердечные друзья с Азаматом и Саматом.
— Хотели завтра на Дему махнуть, да вот кто-то пробил дырку, — проговорил Борис-Кипарис. — Случайно ты, Синяк, не видел, кто это сделал?
— Ты ведь вечно шатаешься тут, на берегу, — поддержала его Тамара. — Может, видал?
— Я чего, швейцар, что ли, вам? — надулся Синяк и заодно сильно толкнул Бориса-Кипариса. — Чего под ногами болтаешься?
Синяк, однако, не выдержал взгляда Земфиры, которая глядела на него во все глаза. Мальчишка с шумом глотнул слюну. Воцарилось неловкое молчание.
— Подумаешь, какое дело! — сказал Синяк, деланно улыбаясь. — Цела была бы моя лодка. Всех приглашаю на «Коршун».
— На нем поплывешь ты один, — сказала Земфира.
— А почему один? — кокетливо спросила Тамара. Она ведь всегда противоречит подружке. — Я, например, согласна и на «Коршун».
— Разве я тебя одну приглашал? — огрызнулся Синяк, ничуть не заботясь о том, обижает человека или нет.
Та от возмущения всплеснула руками.
— Ты решил, что я это всерьез? Я только пошутила. Вот так вот…
Синяк, по всему, никудышный дипломат.
— Моя лодка завороженная, что ли? — глухо спросил он, обращаясь главным образом к Земфире.
Девчонка промолчала. Чего-чего, но отворачиваться она умела.
— Значит, не хочешь плыть на моей лодке, а хочешь сесть на лодку Азамата? — дрогнувшим голосом повторил свой вопрос Синяк.
— Почему бы и нет? — задорно вскинула голову Земфира. Чего-чего, а задираться она тоже могла.
— Я как-то слышал, что твой дедушка тебя привязывает веревочкой к столу, чтобы ты готовила уроки, — хрипло засмеялся Синяк.
«Вот уж липа! — вздохнул Азамат. — Обалдеть можно после этого. Ну, надо же такое придумать!»
Другой бы подскочил на месте или закатил оплеуху, но Земфира лишь обворожительно улыбнулась. Даже не сказала ему: иди знаешь куда!..
— Та веревочка символическая! — пояснила она, улыбаясь лишь углами губ. — Понимаешь, символическая!
Азамат не знал, что за слово «символическая», но отчетливо понял: парень дал промах.
А тот и сам, очевидно, решил, что его дело не выгорело.
Но Синяк и не собирался отступать. Он лишь ломал голову над тем, как лучше задеть ее за живое. «Черта лысого, — вдруг решил он. — Я вам еще такое скажу…»
— С женихом решила прокатиться?
«Гад ты эдакий! — вспыхнул Азамат. — А еще минуту назад говорил: закадычные! Дескать, неразлучные. И я по глупости решил, что мы, мол, и в самом деле закадычные».
Опять засосало под ложечкой, как и в тот раз, когда они сцепились из-за афиши. Подумал: без драки не обойтись.
Однако между ними встала Земфира, как-то побледневшая и посерьезневшая.
— Повтори еще раз то, что сказал!
— Про то, что жених и невеста? — нагло ухмыльнулся Синяк.
Он мог вымотать душу у кого угодно. «Покончить с этим пора!» — подумал Азамат, сжав кулаки и сделав шаг в сторону неразлучного друга.
— У тебя хватит духу повторить это на всю улицу? — храбро спросила Земфира. — Не сдрейфишь?
— В трусах не числюсь, — оскалился Синяк. — Все знают! Любой подтвердит. Скажите, ребята, разве я когда-либо отступал?
Девчонка, быстро обернувшись к Азамату, схватила его за руку:
— Вот так, Азамат, мы на виду всей улицы пройдем с тобой из конца в конец, — горячо проговорила она. — Мимо твоего дома и моего. Мимо всех домов. А Синяк пойдет за нами. Ребята будут следовать как свидетели. А он все время будет кричать, что мы жених и невеста… На всю улицу!
Синяк все еще продолжал нахально улыбаться:
— Я всегда, пожалуйста!
После этих слов отступать уже было никак нельзя. Ведь приходит вот такое время, когда общественное мнение улицы предопределяет все твои поступки: сробеешь — до конца жизни прослывешь трусом. «Попался!» — вздохнул Азамат.
— Пошли! — скомандовала тем временем Земфира. Азамат машинально пошел рядом с ней, играя в новую игру. Сзади плелся Синяк, а на некотором расстоянии чинно вышагивали ребята.
— Ты только не робей! — вдруг тихо-тихо прошептала девчонка, обращаясь к мальчишке, но так, чтобы никто этого не заметил. — И голову, пожалуйста, не вешай! И все время улыбайся, хоть через силу!
Так прошли они один квартал, ожидая, что вот-вот из-за их спины Синяк начнет выкрикивать оскорбительные слова. А он почему-то и не думал начинать.
Азамат шел рядом с ней, улыбался и голову держал высоко, как договорились. На втором квартале его нервы не выдержали: оглянулся и видит — ни Синяка, ни ребят! Наверное, «закадычный друг» пустился наутек, а те просто отстали.
Увидев, что никого нет, Земфира вдруг расплакалась навзрыд:
— Ты чего плетешься, точно привязанный? — накинулась она на Азамата.
— Сама же наказала! — ответил он, немножечко растерянный.
— А ты и обрадовался? — взвилась она. — Неужели не понимаешь, что видеть тебя не хочу?
Азамат растерялся. Земфира между тем все сыпала и сыпала обидными словами. Даже руки зачесались у Азамата — до того обидела. То руку подавала, требовала, чтобы он улыбался и голову держал высоко, то вот ругается. Кто только поймет этих девчонок?