Кто-то пытался его задушить… Сэмюел чувствовал, как длинные узловатые пальцы сжимают ему горло. И главное: как ни старался, не мог разглядеть злодея. Сэм отчетливо видел снег, который падал с неба на крыши Брюгге, видел прохожих в белых набедренных повязках, не обращавших на него никакого внимания, — откуда вообще взялись все эти египтяне на зимних улицах Брюгге? — но лицо нападавшего оставалось неразличимым, будто выдутым из тончайшего стекла. Сэмюел вглядывался и вглядывался в прозрачные черты, и стеклянная голова вдруг стала постепенно покрываться тонким слоем блестящего металла: нос, щеки, лоб — всё лицо превращалось в зеркало с острыми краями. Сэм завороженно вытянул шею, ожидая увидеть свое отражение. Но страшное стекло в форме человеческой головы показало не самого Сэмюела, а его отца… Измученного, постаревшего, в череде бесконечных отражений, каждое из которых бормотало, устало шевеля губами:
— Спаси меня, Сэм!
Сэмюел протянул руку, чтобы помочь отцу, но ударился о прикроватную тумбочку. Проснулся весь мокрый и только через мгновенье сообразил, что всё виденное было сном. Нет, не сном — кошмаром! Причём кошмаром вещим, ведь отпу и в самом деле грозит смертельная опасность!
Всё началось за двадцать лет до этого, в Египте. Аллан Фолкнер, отец Сэма, работал тогда на раскопках гробницы великого жреца Сетни. Там он наткнулся на небывалую находку — камень, позволяющий путешествовать во времени. Принцип работы был простой: чтобы активировать Камень, нужно было приложить к высеченному на нём изображению солнца монету с отверстием. Конечно, не первую попавшуюся, а особую, с магическими свойствами. Впрочем, на свете таких особых монет, похоже, существовало немало, и родом они были из разных эпох. Насколько понял Сэм, отец за время той давнишней археологической стажировки совершил с помощью Камня несколько «путешествий», но потом вынужден был на много лет прервать эту практику. И не возвращался к ней до тех пор, пока несколько месяцев назад не открыл книжную лавку в старом квартале Сент-Мэри и не обнаружил там новый Камень — хотя вряд ли это было случайным совпадением.
А потом Аллан исчез — три недели назад… Надеясь найти его в книжной лавке, Сэм заглянул в подвал и там наткнулся на Камень и Книгу времени. Книга представляла собой роскошное издание в красной обложке с богатым тиснением, и все страницы в ней были одинаковыми и показывали эпоху, в которую попал тот, кто последним использовал Камень. Благодаря Книге и нескольким путешествиям во времени Сэм определил точку во времени и пространстве, где находится его отец: средневековая Валахия, которой правит Влад Цепеш, кровавый тиран, прототип Дракулы! Отца во что бы то ни стало надо вырвать из когтей чудовища… Сэм резко сбросил одеяло и вскочил: на радиобудильнике горели цифры 6:42. Вообще-то сейчас были каникулы, но, учитывая обстоятельства, это не имело никакого значения. Судьба распорядилась так, что Сэмюел сам стал «путешественником»: скитался по просторам времени в поисках отца. Он побывал в монастыре на острове Айона во время нашествия викингов, в окопах Первой мировой войны, в Египте в дни правления фараонов, а потом — в городе Брюгге, который теперь снился ему в кошмарах, где время окончательно перепуталось. Кстати говоря, по его собственным наблюдениям и подсчетам, время в прошлом текло в семь раз быстрее, чем в настоящем. Это означало, что, пока здесь, в Сент-Мэри, тянулся один день, в прошлом пролетала целая неделя. Таким образом Аллан, попавший в плен к Владу Цепешу двадцать дней назад, уже несколько месяцев томился в тюремной камере в компании крыс и насекомых. Сэмюел живо представлял себе, как отец, болезненно исхудавший, лежит свернувшись на клочке сырой соломы, из последних сил отталкивает от себя прожорливых грызунов и пытается слизнуть влагу, выступающую на каменных стенах. Долго ли он так протянет?
Сэм потер глаза и, как каждое утро, аккуратно разложил перед собой те несколько вещей, с помощью которых надеялся спасти Аллана. Рядом с Книгой времени, которую он каждый раз брал в руки с большой осторожностью, лежал пакетик с тремя монетами для запуска Камня. Одна из них была старинная, с потемневшим изображением змеи. Вторая выглядела поновее, ее украшала арабская вязь, а третья была вообще из пластмассы и напоминала игральный жетон. Сэм достал из-под пакетика лист бумаги, на который переписал слова из старинного тома, попавшегося ему на глаза во время последней «экскурсии» в доме у некоего Клугга, алхимика из Брюгге. Текст изначально был на латыни, но двоюродная сестра Сэма, Лили, с которой они в последнее время очень сдружились, сделала доброе дело и перевела его:
ТОТ, КТО СОБЕРЕТ ВСЕ СЕМЬ ЖЕТОНОВ,
СТАНЕТ ВЛАСТЕЛИНОМ СОЛНЦА. ЕСЛИ
ОН СМОЖЕТ ЗАЖЕЧЬ ШЕСТЬ ЛУЧЕЙ, ЕГО
СЕРДЦЕ ПРЕВРАТИТСЯ В КЛЮЧ,
ОТПИРАЮЩИЙ ВРЕМЯ. И ТОГДА ОН ПОЗНАЕТ
БЕССМЕРТНЫЙ ЖАР.
Конечно, на первый взгляд, полная чушь, но Сэму, который стал большим специалистом в деле поиска монет, данный текст дарил надежду. Главной его проблемой было то, что он не умел контролировать дальность прыжков во времени: иногда его перебрасывало на пятьдесят лет, а иногда и на пять тысяч. Как же при таком раскладе помочь отцу? Древний текст утверждал, что для обладания «ключом, отпирающим время» — то есть для того, чтобы самому выбирать, в какую эпоху отправиться, — требовалось собрать семь монет и разместить их следующим образом: одну, указывающую желаемое направление, следовало расположить в центре высеченного на камне солнца, а шесть остальных — в прорезях, изображающих шесть расходящихся лучей. Семь монет… Вот что нужно, чтобы найти отца! Ну и последним предметом, о котором размышлял Сэм, был фотоальбом, добытый Лили в библиотеке: «Бран, замок Дракулы». В книге говорилось о замке Влада Цепеша, и Лили нашла там одну очень интересную иллюстрацию. На фотографии была изображена тюремная камера, и на стене кто-то накарябал слова: «ПОМОГИ МНЕ, СЭМ». Это без сомнений было послание от Аллана. Отчаянный сигнал SOS, отправленный шесть веков назад из мрачной темницы. Автор фотоальбома не скрывал собственного удивления и прокомментировал фотографию так: «Во время реставрационных работ в подвалах Брана ученые обнаружили странное граффити. Анализы показали, что надпись была сделана много веков назад. Самое удивительное в находке то, что слова написаны на английском: возможно ли, чтобы во время одной из военных кампаний Влад Цепеш взял в плен подданного английского короля? И кто такой этот Сэм, к которому обращается автор послания? Так или иначе, надпись является лишним подтверждением того, что в плену у правителя Валахии жилось несладко!»
Как следует поразмыслив, Сэм пришел еще к одной догадке. По какой-то причине Влад Цепеш решил не убивать Аллана сразу: он бросил его в подземную темницу, и это давало Сэму робкую надежду на то, что отца еще можно найти живым. С другой стороны, раз Аллан написал эти слова, значит Сэмюел — единственный, кто способен вытащить его оттуда. Аллан верил в своего сына, верил отчаянно, без оглядки, и от этого ноша ответственности на плечах мальчика становилась еще тяжелее. Они будто поменялись ролями: теперь Сэму нужно было заботиться об отце. Их разделяла целая вечность, но каждое утро Сэм мысленно повторял свое обещание: он выручит отца, чего бы это ни стоило.
Сэмюел аккуратно сложил сокровища в картонную коробку и убрал в дальний угол шкафа, после чего натянул штаны — надо пойти позавтракать. Он думал, все еще спят, но в кухне, склонившись над миской хлопьев, сидела Лили.
— Ты уже проснулась? — удивился Сэм.
— В пять утра, — вполголоса ответила она, жуя хлопья. — Приснился страшный сон.
Еще бы!
— Какой? — поинтересовался Сэм, щедро вытряхивая в тарелку кукурузные хлопья.
— Да бред полный… Помнишь Нельсона, брата Дженнифер? Мне приснилось, что мы сидим у них дома, возле бассейна, и вдруг Нельсон начинает таять, как мороженое! Сначала ноги стали мягкими, потом руки. Дальше голова, такая, потекла! Дженнифер начала бегать туда-сюда, искать лед и звать маму, а он всё тает и тает! В итоге остался только маленький голубой комочек, у него футболка была такого цвета. Чушь, да?
Сэмюел окунул ложку в молоко.
— Может, и не чушь, — ответил он, чтобы подразнить сестру. — Может, ты тайно мечтаешь, чтобы Нельсон при виде тебя таял!
Лили даже покраснела от злости.
— Вот спасибо! Нельсон — тупой как дерево! У него предложений длиннее четырех слов вообще не бывает, а вся комната завешана плакатами с оружием. Ты думаешь, я могу влюбиться в человека, который обклеивает стены автоматами? К тому же он страшный.
Сэмюел сдержал улыбку. Лили было двенадцать, она классно выглядела, но Сэм ничего не знал о том, что происходит у нее на любовном фронте. Впрочем, если бы он спросил, она бы послала его куда подальше. Тем более что у самого Сэмюела на этом самом фронте дела обстояли так себе. Целых три года он не мог решиться позвонить в дверь к Алисии Тоддс — лучшей девушки на свете. И когда два дня назад наконец снова ее увидел, она сидела в обнимку с наглым здоровенным блондином. Круто!
— А ты чего вскочил? — спросила Лили, снова переходя на шепот. — Не спалось?
— Проснулся и думал об отце. Надеюсь… Надеюсь, он жив.
Лили уверенно кивнула.
— Помнишь, что говорит бабушка?
— Бабушка не знает, что происходит, — ответил Сэм. — Мне надо самому туда попасть. А для этого…
Ложка Сэма на мгновенье зависла в воздухе.
— …нужно найти остальные монеты, Лили. Как минимум четыре. Тогда я смогу его вернуть.
— Кстати! — шепотом воскликнула Лили, наклоняясь к нему поближе. — Раз уж ты заговорил о монетах, я тут вот о чём подумала. Барнбойм…
— Барнбойм? Тот тип, которому когда-то принадлежала книжная лавка? Говорят, к нему в дом приходили какие-то странные люди… Но всё это было сто лет назад! Теперь-то какая польза от этого Барнбойма?
Лили как ни в чём не бывало продолжала:
— В музее Сент-Мэри хранится много вещей, которые он подарил городу. Когда мы со школой туда ходили, на некоторых стендах с экспонатами было написано: «Подарено Г. Барнбоймом». Я тогда еще удивилась — у тебя ведь как раз улица так называется. Я, конечно, могу ошибаться, Сэм, но, по-моему, там были и монеты…
— С отверстиями?
— Прости, пожалуйста, но я впервые в жизни заинтересовалась монетами десять дней назад, а уж про монеты с отверстиями раньше вообще не знала! Сходи туда сам и посмотри.
— Монеты Барнбойма! — воскликнул Сэм. — Музей! Лили, ты голова!
Лили приложила палец к губам:
— Тс-с! Весь дом перебудишь!
— Но ведь это правда гениально, Лили, — продолжал он чуть тише. — Если Барнбойм жил в доме с Камнем, то наверняка путешествовал во времени! Поэтому-то вокруг него и околачивались всякие странные типы. Вполне возможно, что после его смерти остались монеты, и если он их…
Сэм не успел закончить фразу, поскольку на пороге возникла тетя Эвелин в халате безумно-электрического фиолетового цвета.
— Лили, что происходит?! — взвизгнула она. — Ведь я, кажется, запретила тебе общаться с братом? Или я говорю на каком-то непонятном языке? Ты, может, забыла, что три дня назад он украл твой телефон? Болтается неизвестно где и с кем — и не желает ничего объяснять! Или ты решила тоже стать как он? Если тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра, ты немедленно отправляешься в лагерь «Дедлейк»!
Тетя Эвелин, мать Лили, была исполнена неугасимой страсти к жесткой дисциплине: лагерь «Дедлейк» славился суровыми воспитателями и представлял собой девчачий вариант того исправительного учреждения, которым Эвелин уже несколько дней грозила Сэму, — отправить его в подобное место было бы неплохим способом уберечь дочь от пагубного влияния двоюродного брата.
— Да что я сделала? — запротестовала Лили. — Просто сижу и завтракаю!
— Тогда почему вы шушукаетесь, а? Что там он тебе рассказывает? Может, теперь ему понадобился твой браслет? Или цепочка? Ты слышала, что говорит Рудольф? Сэмюел ступил на скользкий путь, и я не удивлюсь, если завтра выяснится, что он принимает наркотики!
— Эвелин, перестань! Что ты такое говоришь!
На шум голосов по лестнице торопливо спускался дедушка. Волосы всклокочены, пуговицы на пижаме застегнуты вкривь и вкось — бабушка сказала бы: пристегнул к среде субботу!
— Что я говорю?! — заорала Эвелин еще громче. — Этот проходимец пытается втянуть Лили в какую-то темную историю! Стоит мне отвернуться, они тут же о чём-то шепчутся!
— Успокойся, — твердо велел дедушка. — Они дети!
— Ну конечно! Давай, защищай его! Точно так же, как Аллана! Вы с мамой вечно его выгораживали! Ах, наш бедный милый мальчик, да? Ему тоже всё дозволялось! Возвращаться незнамо во сколько, тащить в дом всякую дрянь, учиться с грехом пополам… — всё неважно! В то время как мне…
Она едва не задыхалась от ярости.
— И чем это закончилось, а? К чему привела эта ваша вседозволенность? Он исчез! Испарился! И вдобавок ко всему взвалил вам на шею своего сына! Вы с мамой никак не хотите понять, что Сэмюел вот-вот пойдет по его стопам! Просто закрываете глаза и ничего не желаете видеть!
Она вихрем вылетела из кухни, размахивая фиолетовыми рукавами, и по пути едва не сбила с ног дедушку. Сэмюел никогда не испытывал слишком нежных чувств к своей психованной тете, обозленной, кажется, на весь белый свет (конечно, за исключением Рудольфа, ее нового возлюбленного, с которого тетя не сводила обожающих глаз), но сейчас она вообще загнула. Если бы была такая возможность, Сэм с радостью отправил бы тетю вместе с ее дурацким халатом в подвал замка Бран на место отца. Дракуле наверняка нравился фиолетовый цвет…