Семь монет антиквара

7 БЕШЕНЫЙ КРОЛИК

Некоторое время Сэм оставался на цементном полу подвала, стоя на коленях и пытаясь перевести дух. Помимо приступов тошноты, одним из самых утомительных последствий «путешествий» был эффект эха, всегда сопутствующий возвращению в настоящее: каждый звук и каждое движение как будто повторялось по два раза. В схватке с толстым Монком на турнире Сент-Мэри по дзюдо это ощущение дежавю оказалось для Сэма бесценным — оно позволило предвосхищать каждую атаку противника. Однако сам по себе этот эффект был очень неприятным, и Сэм подождал несколько минут, пока он рассеется. Наконец вышел из тайной комнаты, аккуратно прикрыв вход гобеленом. В магазине никого не было, он смог спокойно переодеться — какое счастье, джинсы! — и проглотить полплитки шоколада, который специально для таких случаев держал в кухонном шкафу. Потом выбрался через окно на первом этаже и один за другим пересек дворы госпожи Бомбардье и Фостера (его собака, обычно вполне доброжелательная, на этот раз зарычала: возможно, унюхала запах своего далекого греческого предка).

Убедившись, что улица Барнбойм пуста, Сэмюел перемахнул через забор и направился в сторону бабушкиного дома, молясь о том, чтобы тети Эвелин не было дома. К несчастью, в пути Аполлон его, видимо, оставил. Стоило Сэму сделать несколько шагов от автобусной остановки, как к нему подлетел новенький джип «порше», въехав прямо на тротуар и с визгом затормозив в сантиметре от Сэмовой ноги. Рудольф, жених тети Эвелин (это она его так называла: «мой жених», хотя ему было не меньше пятидесяти и он давно вышел из возраста, когда приударяют за «невестами»), выскочил из машины как черт из коробочки.

— Сэмюел, какая встреча! Позволь поинтересоваться, откуда ты?

— А почему это вас интересует?

Окно у пассажирского сиденья опустилось, и наружу выплеснулся поток кондиционированного воздуха.

— Конечно, его это интересует, грубиян несчастный! — заорала тетя Эвелин. — Надо ведь хоть кому-то беспокоиться о том, где ты болтаешься целыми днями! Если бы твой отец не исчез и не заставил дедушку и бабушку заботи…

— Ладно, дорогая, оставь, я сам им займусь.

Рудольф решительно двинулся на Сэма, будто намеревался от души врезать племяннику. С тех пор как Аллан Фолкнер запропастился неведомо куда, Рудольф возомнил себя главой семьи и к тому же был уверен, что видит в Сэме задатки будущего опасного преступника. В общем, идея о детском исправительном учреждении принадлежала ему.

— Так ты, значит, не обедал у бабушки? Она уехала играть в бридж и всё гадала, куда же ты пропал.

— Я говорил ей, куда иду, — сказал Сэм. — Я был у Гарольда.

— Ах, у Гарольда… Бедняга Гарольд, всё стерпит…

Его голубые глаза вспыхнули металлическим блеском, и было видно, что ему совсем не жаль беднягу Гарольда.

— А расскажи-ка, чего ты вчера наговорил своей тете?

— Вчера?

— Да, вчера. Похоже, ты пытался впутать в свои делишки Лили и вдобавок настроил дедушку против Эвелин!

— Что? — возмутился Сэм. — Да ведь она сама устроила истерику! Мы просто сидели и ели хлопья, и тут…

Рудольф замахнулся.

— Не смей так говорить о своей тете!

Сэмюел приготовился защищаться, но тут заметил, что Лили, сидевшая на заднем сиденье машины, изо всех сил подает ему какие-то знаки. Он не понимал, что именно она хочет сказать, но предположил, что ссора с Рудольфом добавит ей проблем. Поэтому отступил и опустил глаза.

— Так-то лучше, — рявкнул Рудольф, который отнес смирение Сэма на свой счет. — У Эвелин слабые нервы, ты в курсе? А твой отец никогда о ней не заботился. Во многом по его вине она сейчас в таком состоянии. Так что, если ты намерен вести себя, как он, будешь иметь дело со мной.

Сэмюел пожал плечами и ничего не ответил.

— Мы до вечера в аквапарке. Если, когда вернёмся, дедушка и бабушка опять на тебя пожалуются… Ну, ты понял, да?

Сэм рассеянно кивнул. Он едва слушал Рудольфа. Гораздо интереснее было расшифровать, что пытается сообщить ему Лили с заднего сиденья. Она что-то рисовала в воздухе перед собой. Прямоугольник… Прямоугольник, который раскрывается. Книга… Книга времени, конечно! И что? Лили выразительно скрестила руки на груди, а потом приложила обе ладони к ушам и стала шевелить ими, тряся головой. Кролик? При чём тут кролик? Вдобавок она еще и раскрыла рот так, будто хочет его укусить. Бешеный кролик? Бешеный кролик, который вылез из Книги времени? Что за чушь!

Но Эвелин уже закрыла окно, и сквозь затемненное стекло Сэм больше ничего не мог разглядеть. Рудольф вернулся в машину, погрозив ему пальцем.

— И больше не смей расстраивать тетю, ясно? Никогда!

Он хлопнул дверцей, и машина тут же рванула с места. Рудольф был, конечно же, крайне доволен, что удалось продемонстрировать свое могущество. Безнадежный самоуверенный глупец, как Сэм и думал.

Войдя в дом и убедившись, что бабушки и дедушки нет, Сэмюел набросился на холодильник. Приготовил себе поднос с большим стаканом апельсинового сока, двумя кусками пиццы, подогретыми в микроволновке, — иногда голод толкал его на подобные крайности, — остатки салата с макаронами, сыр, настолько искусственный, словно его сделали из молока пластмассовой коровы, два йогурта с шоколадом и огромное красное яблоко, которое Сэм до блеска натер полотенцем. Он проглотил всё это так быстро, что наверняка побил рекорд скоростного поглощения пищи.

Наевшись, мальчик поднялся к себе в комнату, надел чистую футболку и полез в гардероб за секретной коробкой. Достал сборник фотографий замка Бран и листок с переписанной у алхимика цитатой. Но ни Книги времени, ни монет в шкафу не оказалось. Лили не положила их на место… Может, именно об этом она пыталась его предупредить? Он выбежал в коридор и оттуда — в соседнюю комнату, куда ему не так часто доводилось заходить. До того как он обнаружил Камень, они с Лили почти не общались и видели друг в друге воплощение абсолютной глупости. Приключение с Камнем сблизило их, но не оставило Сэму времени на то, чтобы освоиться на территории двоюродной сестры.

Так странно, девчачья комната. Всё лиловое и розовое, начиная с кровати и заканчивая карнизом для штор. Розовые и лиловые даже подушки, настольная лампа, бандана на спинке стула, школьный рюкзак, балетные тапочки… На стенах (разумеется, нежно-фиолетовых) царствует Орландо Блум. Орландо Блум — эльф, Орландо Блум — пират, Орландо Блум — защитник Трои, Орландо Блум лежит, Орландо Блум сидит закинув ногу на ногу, Орландо Блум стоит скрестив руки на груди… Полный каталог образов полубога.

«Ладно. Куда она могла их деть?»

Сэм открыл все шкафы, заглянул под кровать, отдернул занавески: ничего. Снял с полок книги, отодвинул от стены книжный шкаф, поискал за комодом: ничего. На одной из колонок стереосистемы сидел Зан, любимая игрушка Лили, — мягкая собака с длинным носом и серой шерстью. Уши! Так сестра имела в виду не бешеного кролика, а своего плюшевого щенка!

Сэм схватил Зана и хорошенько потряс, но пес был всё-таки маловат для того, чтобы вместить в себя книгу. Тогда Сэмюел исследовал колонку, на которой собака сидела. Подвигал ее вправо-влево: внутри что-то было! Он осторожно отсоединил черную сетку, закрывающую динамик, и… нашел! Книга времени скользнула ему в руки, а вместе с ней и маленький мешочек, в котором отец передал ему монеты. Что же до самих монет с отверстием, то они были заботливо приклеены скотчем к внутренней стороне колонки. Сэмюел аккуратно вернул сетку обратно: может, любимые цвета у его двоюродной сестры и сомнительные, но в отношении тайников она — просто гений!

Сэмюел отнес книгу к себе и там раскрыл ее, устроившись на кровати. На каждой странице был один и тот же заголовок: «Дельфы, храм Аполлона». Одна из двух черно-белых гравюр изображала разрушенный город (вид сверху), другая — святилище Аполлона с несколькими несчастными колоннами, поддерживающими остатки крыши. Вероятно, так выглядели Дельфы в начале XX века. В сопроводительном тексте рассказывалась легенда о том, как сыну Зевса пришлось для начала победить ужасного змея — и только после этого возвести в Дельфах храм в свою честь и учредить культ своего имени. Тут и про Пуп земли тоже говорилось: он назывался «омфал» и представлял собой легендарный камень, который два орла бросили в Дельфах, чтобы отметить центр мира.

Омфал…

Сэмюел сел за компьютер и принялся за поиски. Его интересовала не столько история, сколько то, что произошло с культовым камнем за последние дни. В интернете обнаружилось несколько фотографий. Так и есть, камень имел форму артиллерийского снаряда, как и та штука, которую Сэм видел за занавесом в храме, с выпуклым плетением со всех сторон. А еще в сети нашлось множество статей, подтверждавших его собственное предположение. Оригинал омфала хранился в музее в Дельфах, но существовало несколько копий, одна из которых была сделана из золота. Долгое время эта золотая копия считалась пропавшей, но недавно снова всплыла и ушла с торгов на аукционе в Лондоне за десять миллионов сто двадцать пять тысяч долларов. Продавцом выступало частное общество «Аркеос», специализировавшееся на дорогом антиквариате и утверждавшее, что продает ценный предмет коллекционера, имени которого назвать не может. Покупателем же выступал крупный японский банк, и перевод денежных средств был произведен двенадцать дней назад. Двенадцать дней!

Сэмюел прошел по ссылке arkeos.biz и, когда загрузилась главная страница, присвистнул. Логотип общества представлял собой не что иное, как пару рогов с расходящимися в стороны концами, а между ними — солнечный круг… Та самая странная буква U, вытатуированная на плече грабителя! Как такое вообще возможно? Если только… Да нет, ерунда. Неужели отец украл Пуп земли, чтобы продать «Аркеосу»? Отправился в Дельфы с помощью Камня, проник в сокровищницу афинян, а потом, вернувшись, продал историческую ценность. Но потом что-то, видимо, пошло не так…

— В какую еще историю ты вляпался, пап?

Но и на этот раз отец не ответил.

Сэмюел раскрыл черный блокнот.

По-прежнему почти ничего не понятно… Правда, благодаря волшебству Всемирной сети кое-что Сэму всё-таки удалось разобрать. Мервозер, чье имя писалось на разные лады, был фараоном XV династии, Халиф Аль-Хаким царствовал на Ближнем Востоке примерно в 1010 году, Xerxes — Ксеркс — был персидским царем, проигравшим войну с греками, Измит и Исфахан — городами, один — турецким, другой — иранским. Может, отец побывал во всех этих местах и эпохах? Или планировал побывать? И какая связь между данным списком и замком Бран?

Кроме названий в записи можно было разобрать только сумму — один миллион долларов, на такие деньги можно купить немало кусков пиццы! Что это? Комиссионные отца от продажи Пупа земли? Или цена какого-то другого археологического сокровища, которое он тоже планировал украсть? Сэм прекрасно знал, что у отца проблемы с деньгами, но всё же!

Он решил сохранить найденную информацию у себя в компьютере и, когда перетаскивал изображение омфала в папку «Картинки», наткнулся на семейный альбом, который отсканировал несколько лет назад. Обычно Сэм старался в него не заглядывать, прошлое по-прежнему было для него больной темой. Но сегодня, после того как в нём стали расти подозрения относительно преступной деятельности отца, ему захотелось прикоснуться к чему-то невинному и чистому. К воспоминаниям о тех чудесных временах, когда и папа, и мама были с ним и когда казалось, что ничего плохого не может произойти… Скрепя сердце он взглянул на монитор и увидел их большой дом в Бель-Эйр, Аллана, протягивающего ему бутылочку, маму, которая хохочет посреди ярмарочного веселья, рождественскую елку с кучей подарков вокруг, свой первый велосипед, общий снимок, где мама крепко прижимает его к себе… Как радостно смотреть на это — и в то же время как нестерпимо больно…

На следующем снимке Сэм с Алисией лепили снеговика. Фотографию сделали, видимо, сразу после того, как Тоддсы переехали: обоим детям тут было не больше девяти. С тех пор хорошенькое лицо светловолосой Алисии встречалось на снимках с Сэмом всё чаще и чаще. Целых два года они были практически неразлучны: и школа у них одна, и друзья общие, и книги они читали одни и те же, часто зачитывая друг другу вслух любимые места, и фильмы смотрели одинаковые, а потом по сто раз пересказывали лучшие моменты и болтали до глубокой ночи, пока родители не поднимались посмотреть, спят ли они… А потом Элайза Фолкнер умерла, и всё вокруг накрыло черным покрывалом. Сэмюелу казалось, что он провалился в бездонную дыру, в глубокий колодец горя и тоски, откуда сам себе запретил выбираться, боясь нарушить печаль, которая отныне была единственным, что связывало его с мамой. Он никого не хотел видеть, даже Алисию. И за несколько недель разрушил всё, что между ними было.

С тех пор прошло три года… Фолкнеры покинули квартал Бель-Эйр, и, хотя Сэмюел продолжал много думать об Алисии, он так ни разу и не решился к ней прийти. Пока в один прекрасный день, на том самом турнире по дзюдо не встретил ее в компании Джерри Пэкстона. Джерри и Алисия сидели в обнимку, и, смущенный присутствием этого типа, да и вообще чересчур шумной и праздничной атмосферой турнира, Сэм не смог признаться Алисии в своих чувствах. Признаться в том, что его любовь к ней ничуть не ослабла, что ему достаточно было один раз встретиться с ней взглядом, чтобы убедиться: эта любовь останется в нём навсегда.

Да, ему многое нужно было ей объяснить. Наконец высказать всё, о чём молчал уже три года. И на этот раз он не станет ждать!

Сэмюел взглянул на часы: 16:30. Может, она согласится с ним поговорить?