Семь монет антиквара

12 БУЛЬДОЗЕР

Мир продолжало трясти. Трын-дын-дын! Трын-дын-дыи! Сэмюел поднялся и выплюнул пыль, которая набилась в рот. Вода исчезла, но в воздухе стояла густая взвесь, и дышать по-прежнему было почти невозможно.

— Лили?

Пыль ела глаза, приходилось жмуриться. А когда Сэм решался их приоткрыть, он всё равно ничего не видел — вокруг было темно.

— Лили?

Трын-дын-дын! Трын-дын-дын! Они всё еще в Помпеях? Провалились в очередную пустоту под резервуаром, а город продолжает засыпать пеплом?

— Я тут, Сэмми, — еле слышно отозвался сиплый голос. — Тут.

— Ты говоришь по-английски, Лили… Может, это означает…

Трын-дын-дын! Трын-дын-дын!

— Это подвал? — спросила сестра, на ошупь пробираясь к нему. — Что происходит?

— Не знаю, всё трясется. Надо отсюда выбираться.

Тут раздался мощный рев мотора, и в двух метрах от них обрушился кусок потолка.

— Рабо… — начала Лили.

Через пробитую дыру в помещение проник свет, и показалась железная лестница слева. Сэмюел рефлекторно подсадил Лили, чтобы она поднялась по лестнице прежде, чем на них обрушится остаток крыши. Др-р-рын-н-н! Трын-дын-дын! Трын-дын-дын! Наверху они пробрались через темную комнату и, щурясь от света, оказались под открытым небом. Вокруг высились развороченные стены, жалко болтался на одной петле оконный ставень, валялась разбитая в мелкую крошку плитка…

— Осторожно!

На них надвигалась масса сверкающего металла: Др-р-рын-н-н! Трын-дын-дын! Трын-дын-дын! Ребята едва успели отскочить в сторону, как синий монстр, захлебнувшись рыком, застыл в метре от них. Это было что-то вроде гусеничного трактора с огромным щитом впереди.

— Господи боже!

Из кабины выскочил человек в кепке и с сигаретой в углу рта.

— Черт возьми, дети, вы что здесь делаете? Это же стройка! Я вас чуть не задавил!

На его крики спешили другие рабочие.

— Что там у тебя, Рональд? Что-то сломал?

— Да тут двое детей, Джед! Вылезли откуда ни возьмись, еще бы чуть-чуть — и я бы их размазал!

Человек по имени Джед с неприязнью осмотрел незваных гостей. Лили попыталась отряхнуть черную от пыли тунику и поправила волосы таким изящным жестом, будто только что вышла из ванной.

— Сюда вход запрещен, — наконец сказал он. — Вы что, не видели информационных щитов на заборе? Штраф не терпится заплатить?

Сэмюел огляделся. Они действительно находились на закрытой территории стройки, окруженной заборами и проволочными ограждениями. Среди разрушенных зданий и гор строительного мусора работали старомодные землеройные машины. Знакомых холмов Сент-Мэри за заборами видно не было — одни только тоскливые серые постройки. Ничего общего с улицей Барнбойм! И всё-таки Камень был здесь, стоял в подвале дома, и рабочие собирались его разрушить.

— Это наш дом, — крикнул Сэм. — Вы не имеете права его ломать!

— О нет, дружище, — усмехнулся Джед. — Мы право имеем! И муниципальное разрешение у нас есть, и всё, что надо! Если ты здесь жил и твоим родителям пришлось уехать, моей вины в этом нет: всё дело в кризисе! А сейчас давай-ка плати пять долларов штрафа, или я вызываю полицию.

Пять долларов, задумался Сэм: но каких долларов? Канадских, американских или австралийских?

— Джед, оставь их в покое, — вмешался водитель бульдозера. — Это же дети. Да и вид у них какой, ты только глянь!

— Если у нас на стройке начнут селиться бродяги, поверь мне, Рон, нас с тобой уволят. Ты этого хочешь?

— Конечно, нет. Но ведь у нас с тобой тоже есть дети! Представь себе, если бы твои собственные вот так вылезли из дыры на стройке! Ты же знаешь, как оно бывает. Застройщики за копейки покупают дома у безработных, на их месте возводят новое дорогое жилье и продают за бешеные деньги! Богатые вечно наживаются на несчастье бедняков, разве я не прав? Так вот если и мы тоже станем поступать, как они…

Джед пожал плечами. С виду он был никакой не злодей — просто ответственный бригадир, которому хочется поскорее закончить работу без лишних трудностей.

— Окей, Рон, но пусть проваливают, мы и так уже кучу времени из-за них потеряли.

— Этот дом ломать нельзя! — стоял на своем Сэм. — Это дорогой дом, очень дорогой! Там внутри хранится нечто уникальное, и…

Рон взял Сэма за плечо и притянул к себе.

— Сынок, слушай, что тебе говорят, а то одним штрафом дело не обойдется — отправят в полицию за бродяжничество. Твой дом уже разрушен, ты же видишь? Так что отправляйся искать счастья где-нибудь в другом месте. У тебя вся жизнь впереди!

Сэмюел хотел возразить, но рабочие больше не желали тратить время. Они схватили ребят за шкирку, довели до выхода со стройки и хорошенько наподдали обоим.

— Увижу, что вы околачиваетесь где-нибудь тут, — сообщу в полицию! — пригрозил Джед.

Сэмюел и Лили сделали вид, что уходят, а сами через несколько секунд вернулись к ограде и попытались найти в ней проход. Через щель между досками видно было только, как работает бульдозер: он сносил последние стены, заваливая Камень тоннами строительного мусора.

— Как же мы теперь вернёмся? — пробормотала Лили.

— Не знаю.

У Сэма запершило в горле.

— Должен быть какой-то выход, — твердо сказал он и крепко прижал к себе сестру.

Она дрожала, хотя было очень тепло.

— Лили, ты как?

Он потер сестре спину и пощекотал ее, надеясь развеселить, но в ответ Лили лишь слабо улыбнулась.

— Мне страшно, Сэм.

— Ничего, выкрутимся… Мы же всегда выкручивались, правда? Помнишь пещеру? Мех и череп — это ты просто гениально придумала! А в Помпеях каким героем была! Вон как справилась в воде без воздуха! Да ты великая путешественница во времени, Лили! Мы вместе — классная команда! И так просто не сдадимся, правда? Обещаю, мы что-нибудь придумаем и найдем способ вернуться домой. Для начала надо раздобыть себе нормальную одежду… А потом дождемся ночи и попробуем вернуться на стройку. Договорились?

Лили прошептала еле слышное «да», и Сэм помог ей подняться. Они огляделись по сторонам. Слева располагалось несколько невысоких зданий с аккуратными зелеными лужайками, а справа между двух грязных дорог тянулись ряды лачуг, сколоченных из обломков и какого-то мусора. Дальше начинались новые районы, и вдали виднелось даже несколько небоскребов. Город был большой, современный и вместе с тем какой-то недостроенный. Время явно не сегодняшнее, но в то же время и не Дикий Запад. Где-то между…

Оглядевшись, Сэмюел увидел цель: справа, за лачугами были натянуты веревки, на которых сушилось белье.

— Симпатичные вещички, а? Дорогая кузина, как тебе? Выбирай что хочешь, дарю!

Они стали пробираться незаметной тропинкой, моля небеса, чтобы местные жители оказались заняты приготовлением обеда или чем-нибудь еще. В одном из дворов они увидели трех чернокожих детей, игравших с кошкой, но, к счастью, все трое стояли к дороге спиной. Пройдя еще метров сто, Сэм и Лили наконец добрались до бельевой веревки: тут сушилось белье большой семьи с полным набором залатанных рубашек и штанов.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — прошептал Сэм. — Но у нас нет другого выхода!

Он перемахнул через деревянный забор, подскочил к веревке и быстро сорвал с нее штаны из голубой ткани — что-то вроде прообраза джинсов. Обычно Сэм очень придирчиво подходил к выбору джинсов: они должны были быть в меру потертые, в меру свободные и желательно с заниженной талией, чтобы виднелась резинка трусов. Но, к счастью, в ближайшие дни модных показов у Сэмюела не планировалось… Поэтому он сдернул с веревки прикрепленные прищепками штаны, одновременно прихватив футболку, которая должна была подойти сестре, если, конечно, она любит линялый коричневый цвет — очень линялый и очень коричневый. Потом Сэм заметил на другом конце веревки рубашку своего размера и бесшумно двинулся к ней. Но тут белые простыни, бьющие его в нос, как флаги на параде, зашевелились и будто ожили.

— Кто это тут роется в моем белье?

Угол простыни приподнялся, и из-под наволочки вынырнуло сердитое лицо пожилой чернокожей женщины.

— Так ты у меня вещи воруешь! Мэтью! Скорей сюда! Белый бродяга позарился на твою рубашку!

Сэмюел не помня себя отскочил назад и перемахнул через забор.

— Мэтью!

Он подтолкнул сестру, и оба со всех ног бросились бежать.

— Мэтью, твоя рубашка уплывает! Ты, может, думаешь, я сама побегу ее отнимать? В мои-то годы?!

— Воры! — послышался другой голос. — Тетю Люси ограбили!

Из окон соседних домов стали высовываться люди, и в считанные секунды во дворы высыпала куча народу. Двое мужчин бросились на дорогу, чтобы перерезать похитителям путь, а вслед за преступниками помчалась ватага детей.

— Воры! — вопили они. — Тетю Люси ограбили!

— Ладно, ладно, — Сэм резко остановился. — Мы совершили ошибку, вот, мы всё возвращаем.

В знак капитуляции он помахал в воздухе одеждой, но это не помешало десятку человек окружить их с криками:

— Воры! Воры!

— Зовите полицию!

— Да мы сами с ними разберемся! Никакой пощады подлым ворюгам!

— К тому же они не из нашего района!

Сэм почувствовал мощный удар справа, и ухо будто ошпарило.

— Да! Да! Не надо нам полиции!

Следующий удар пришелся в плечо, и, пока Сэм разворачивался к нападавшему лицом, он увидел пожилую женщину — ту самую, которая застукала его у веревки. Она ковыляла к собравшимся, размахивая руками.

— С ума посходили?! — кричала она. — Оставьте его в покое!

— Это они, тетя Люси! Они украли твои вещи!

— Да! Сейчас мы им покажем!

— Бартелеми, а ну отпусти мальчика! — приказала женщина. — Видела бы тебя твоя бедная мать!

Тот, кто схватил Сэма за руку, разжал пальцы и опустил голову.

— Эх, вы! Разве этому вас учат в церкви по воскресеньям? — возмущалась тети Люси. — Не иметь сострадания к тому, кто беднее вас?

— Они на нашей территории, — запротестовал Бартелеми. — Если мы не заставим их относиться к нам с уважением…

— Бартелеми, у тебя голова совсем пустая, да? В следующий раз при встрече напомни мне хорошенько надрать тебе уши! Ты видел, во что они одеты? Ты что, правда думаешь, будто они пришли сюда из богатого района для того, чтобы примерить твои тряпки?

Мужчина сконфуженно понурился.

— А вы двое, идемте со мной, посмотрим, чем вам можно помочь.

Все расступились, и тетя Люси с видом полководца-триумфатора препроводила гостей к себе и захлопнула дверь перед носом у любопытных.

— Вы уж простите их. Это они от отчаяния и нищеты сделались такими злыми! Повсюду безработица, особенно в черном квартале. Дети голодные, родители уж и не знают, что делать… Прямо беда. Но что я вам-то объясняю! Девчонка вон какая бледная и худющая…

Лили действительно страшно побледнела, и под глазами выступили темные круги.

— Вы голодные? Садитесь, у тети Люси где-то было печенье. А еще сделаю вам чаю с сахаром, сил сразу прибавится. Мэтью! Мэтью, ты тут? Чай пить будешь?

Сэм и Лили сели в старенькие кресла. Они были потрясены таким поворотом событий и сгорали от стыда из-за того, что собирались обокрасть эту добрую женщину. Скромное жилище, где они оказались, было полно безделушек. Слабый свет проникал через единственное окно, на столе тускло горела керосиновая лампа. Дальняя стена комнаты была из железного гофролиста, местами прикрытого старинными фотографиями. Еще тут стояли швейная машинка с ножным управлением и корзина с бельем. Мебель украшали вязаные салфеточки, на буфете красовалась коллекция разноцветных бутылок, а на стуле лежала развернутая газета. Сэмюел потянулся за ней и торопливо перелистнул до передней полосы: «Президентские выборы: кто будет представлять демократическую партию?» И ниже — более мелким шрифтом: «Делегаты встречаются сегодня на стадионе в Чикаго, чтобы определить своих кандидатов». Газета называлась «Чикаго дефендер»,[24] адата на ней значилась 30 июня 1932 года.

— Мы в Соединенных штатах, Лили, в Чикаго, — тихо проговорил Сэм. — В 1932 году! Смотри, скоро президентские выборы!

Он передал газету сестре, и у той глаза расширились от изумления.

— Чикаго! Но ведь…

— Интересуетесь политикой?

В комнату вошел высокий молодой человек в белой форме с золотыми пуговицами. Его элегантность никак не вязалась с бедностью обстановки.

— Это из-за вас все так всполошились, да? Вы что, опасные преступники?

— Преступники? Нет-нет, это просто недоразумение, — принялся оправдываться Сэм. — Мы… мы в дороге потеряли чемоданы, и…

Между тем в комнату вернулась тетя Люси, неся на подносе дымящиеся чашки и банку с печеньем.

— А! Уже познакомились с моим Мэтью? Красавец, правда? Гордость мне на старости лет! Тебе уже пора, мой хороший? Не выпьешь чаю?

Мэтью взял газету из рук Лили.

— Мне сегодня надо на Южную.

— Надеюсь, никаких тайных ставок? Ты же знаешь, это противозаконно!

— Тетя Люси, это совершенно безопасно, и к тому же неплохая прибавка к зарплате.

— Ты объясни, какие такие ставки могут стоить того, чтобы ради них подвергаться риску сесть за решетку!

— Конечно же, выборы! Кандидаты, которых демократическая партия выдвинет на президентский пост! Об этом все газеты трезвонят!

— И ты рассчитываешь на этом заработать?

— Можно получить до тысячи долларов, если поставить пятьдесят! Конечно, если угадаешь!

— Рузвельт, — устало обронила Лили.

— Что?

— Демократы выберут Рузвельта. А вице-президентом станет Джон Гарнер.

Сэмюел вытаращил глаза. Рузвельт — это еще ладно, про него он слышал. Но если его сестра и про вице-президентов США всё знает…

— Рузвельт и Гарнер? — заинтересовался Мэтью. — Мне казалось, они не очень ладят друг с другом?

— Не слушайте ее, — вмешался Сэмюел с деланной улыбкой. — Моя сестра немного не в себе. Мелет иногда полную чушь…

— Значит, Рузвельт и Гарнер, — задумчиво повторил Мэтью. — Хм, а почему бы и нет?

Он взял с вешалки белую фуражку и послал тете Люси воздушный поцелуй.

— До завтра, тетя Люси! Постараюсь вернуться не слишком поздно.

Старушка оглядела его с ног до головы.

— Ну и красавец! Знали бы вы, в каком виде я его подобрала! А теперь — полюбуйтесь-ка!

— Подобрали? — растерянно переспросил Сэм, который еще не пришел в себя от Рузвельта и суперспособностей двоюродной сестры.

— Конечно! Его и много еще кого! Я их не меньше десятка вырастила… Я уж лет двадцать как овдовела, ну и что поделаешь, ничего другого не оставалось — согревала их как могла своей любовью, утешала! А стирка… Ох, сколько я белья за свою жизнь перестирала! Так что вы могли запросто попросить у меня одежду, а не тащить без спросу. У тети Люси всегда найдется что-нибудь для ребят вроде вас. Семьи-то у вас, небось, нет?

Первой ответила Лили:

— Не то чтобы совсем нет. У нас есть родственники в Чикаго. Вы случайно не слышали про «Бакалейную лавку Фолкнера»?

Сэмюел чуть не подавился печеньем. Бакалейная лавка Фолкнера! Чикаго! Ну конечно! Он стал быстро производить подсчеты. До того как переехать к Аллану в Сент-Мэри, дедушка держал бакалейную лавку в Чикаго. В настоящем ему было под восемьдесят, и значит, в 1932 году он был еще слишком юн, чтобы работать. Но вот зато дедушкин отец, насколько помнил Сэм, купил лавку в 1919 году, сразу после окончания Первой мировой войны. И это значит, что в 1932 году в Чикаго уже были Фолкнеры!

— Бакалейная лавка Фолкнера? Девонька, да в городе бакалейных лавок не меньше двух тыщ, кто ж их все упомнит!

— Может, вы подскажете, как нам найти ее адрес?

— А ты уверена, что они вам помогут? Если надо, остановитесь на несколько дней у нас, мне не привыкать! У тебя такой усталый вид! Мэтью дома почти не бывает, так что…

— Очень хочется поскорее их увидеть!

Добрая женщина вздохнула.

— Обещай, что хотя бы допьешь чай и съешь печенье! И переоденешься во что-нибудь более подходящее, чем эта ночная рубашка.

— С удовольствием, тетя Люси.

— Вот и хорошо! Мой племянник живет неподалеку, он недавно установил себе телефон, так что у него наверняка есть справочник. И уж конечно, всякий уважающий себя торговец внес туда свой номер, правда?

Впервые с тех пор, как они попали в Чикаго, Лили, казалось, немного разрумянилась.