4 ПАСТУХ ИЗ ДЕЛЬФ

Сэмюел стоял скорчившись на коленях, в траве, и всё тело болело так, будто сначала его подожгли, а потом со скоростью света катапультировали в неведомую даль. При этом никаких следов пламени ни на руках, ни на безупречно чистых рукавах рубашки не было. Тот познает бессмертный жар, говорилось в старой книге алхимика из Брюгге. «И желудок того будет вывернут наизнанку», — мысленно добавил Сэмюел, чувствуя, как кукурузные хлопья, которыми он позавтракал, изо всех сил рвутся обратно. Он сделал глубокий вдох, чтобы подавить приступ тошноты.

— Ага, опять ты!

Голос прозвучал у Сэма за спиной, и мальчик обернулся настолько быстро, насколько позволила его не самая удобная поза.

— Хотя нет, не ты! — произнес тот же голос с ноткой разочарования.

В десяти метрах от Сэма стоял молодой человек лет двадцати с черными кудрявыми волосами и с любопытством его разглядывал. Одет он был в грязную залатанную рубаху, подвязанную простой веревкой. В правой руке незнакомец держал сучковатую палку. Обуви на нём не было.

— Ты его сын? — продолжал юноша, прищурившись, будто пытался что-то припомнить.

Сэмюел отреагировал не сразу. Первым делом он рефлекторно поискал глазами Камень, который должен был находиться где-то неподалеку.

К счастью, тот действительно стоял поблизости, и монета из музея сияла в нише, словно лампочка. Сэмюел взял ее и медленно поднялся на ноги. Голова кружилась. Он очутился в довольно пустынной горной местности, где среди камней пробивалась скудная растительность, а внизу, у скал, шумело море. Интересно, какое?

— Эй! Ты что, язык проглотил?

Незнакомца явно раздражало молчание Сэма, но мальчик еще не успел прийти в себя. Послышалось блеяние, совсем рядом, на другой стороне холма. Выходит, этот человек — пастух?

— Простите, я… — начал Сэм.

Он запнулся, удивленный мелодичностью и красотой слова, которое он, благодаря очередному магическому свойству Камня, без труда и не задумываясь произнес на здешнем языке.

— Я… я немного заблудился.

Пастух посмотрел на него с недоверием.

— Так тебя твой отец прислал?

«Мой отец, — мысленно повторил Сэм. — Значит, это эпоха Влада Цепеша?»

Преодолевая легкое головокружение, он шагнул к молодому человеку.

— Ты знаком с моим отцом?

— Ну как знаком… Он тут на днях точно так же, как ты, появился.

Пастух указал рукой на Камень, наполовину заросший травой.

— А где он сейчас? — спросил Сэм.

— Если он тебя прислал, значит, ты, наверное, сам это знаешь.

— Да, конечно, — осторожно согласился Сэм. — Ну, то есть я знаю, но только приблизительно… А вот где конкретно — нет.

Молодой человек скрестил руки на груди.

— Если ты этого не знаешь, значит, он тебе не сказал. Если он тебе не сказал, значит, ты не его сын. А если ты не его сын…

Он секунду помолчал и продолжил:

— Дай мне две бараньих головы, и тогда я буду дальше с тобой разговаривать.

— Две бараньих головы? — ошеломленно переспросил Сэм. — Но у меня их нет!

— А он дал мне две бараньих головы! Если ты не дашь, значит, ты плохой. Если ты плохой, значит, ты не добрый. Если ты не добрый, то я с тобой не разговариваю.[8]

Тут Сэмюел понял, что этот парень хоть и старше его, а выражает свои мысли не лучше семилетнего. Пастух вдруг без предупреждения развернулся и бросился бежать, распевая:

— Да, да, он пришел! Вот ведь да, он пришел! Было дельце у него, было-было у него! Две бараньих головы он мне дал, он мне дал!

Хотя ноги у Сэмюела всё еще дрожали, ему пришлось поспешить следом.

— Эй, подожди! Я должен найти отца! Это очень важно!

Но пастух с легкостью скакал среди камней, и Сэмюел, не привыкший ходить босиком, скоро потерял его из виду — тот скрылся где-то за кустами. Наконец забравшись на вершину, Сэм увидел внизу пологий склон, на котором паслось штук тридцать коз. Все они подняли головы, когда услышали, что пастух несется к ним, горланя песню:

— Прекрасные бараны, сделал-сделал две сережки! Было дельце у него, потому и дал баранов!

Собака, охранявшая стадо, заметила Сэма и с лаем бросилась ему навстречу. Сэм замедлил шаг и крикнул пастуху:

— Эй! Мне нужно с тобой поговорить!

Собака, огромная зверюга с рыжей шерстью, остановилась в метре от Сэма и зарычала, а ее хозяин захлопал в ладоши:

— Ага! Аргос займется злодеем, который не хочет давать мне бараньи головы! Хороший пес, Аргос, молодец!

Но вопреки опасениям Сэма, собака не набросилась на него. Она медленно поднесла к нему морду, понюхала лодыжку и, когда мальчик протянул ей руку, легонько лизнула пальцы.

Поведение пастуха тут же изменилось.

— Ага! Молодец, хороший пес! Если вы с Аргосом друзья, значит, ты не злой! Может, ты и не сын своего отца, но ты хотя бы не злой! Хороший пес, Аргос!

Сэмюел стал дальше спускаться по склону в сопровождении собаки, которая бежала рядом, помахивая хвостом. Какая-то бессмыслица… Воздух был мягкий, небо — ярко-голубое, козы спокойно щипали травку, и всё вокруг походило на обыкновенную загородную прогулку прекрасным весенним деньком. Вот только Сэмюел понятия не имел, в какой части света находится, а главное — в каком времени.

Когда Сэм спустился до того места, где находились козы, пастух обнял его, а потом пожал руку с таким воодушевлением, будто они были давними друзьями, которые много лет не виделись.

— Меня зовут Метакс. Я не знал, друг ты или нет. Но Аргос-то сразу понял, да? Иди за мной, я дам тебе молока и меда, поживешь у меня в хижине. Ладно? Ты, наверное, что-то ищешь, да? Может быть, потом ты…

Его глаза сияли, и Сэмюел подумал: это же надо было лететь через века, чтобы в итоге наткнуться на деревенского сумасшедшего! Метакс напоминал ему одного попрошайку, которого он не раз встречал на улице Барнбойм. Тот, в зависимости от настроения, то оскорблял прохожих, то лез к ним с поцелуями. Однажды городская служба забрала его, и с тех пор он больше не появлялся. Темная история.

— Я ищу отца. Ты знаешь, где он?

— Ищешь отца? — переспросил пастух, расплываясь в широкой улыбке. — А может, это был вовсе и не твой отец? Если бы это был твой отец, он бы сказал тебе, где он.

— Влад Цепеш, — произнес Сэм. — Это имя тебе о чём-нибудь говорит?

— Влатсепеш? Странное имечко, клянусь бараньим рогом! Во всяком случае, нездешнее. А тебя самого как звать? Я свое имя сказал, теперь ты должен сказать свое.

— Э… Сэм.

Этот ответ несказанно обрадовал Метакса.

— Ага! Сэм! Сэм из камня! Самос, да-да, да здравствует Самос! Ты голоден, Самос? Пошли в хижину, говорю же, я дам тебе молока и меда!

Не дав Сэму ответить, он свистнул, сунув в рот два пальца, и созвал животных, после чего бросился бежать по долине, выкрикивая что-то непонятное:

— Олдилой! Олдилой, хэй! Олдилой!

Аргос с лаем носился вокруг стада, и вся компания катилась вниз по склону на бешеной скорости. Да они тут все сумасшедшие — и пастух, и козы, и пес!

Через несколько секунд Сэмюел снова от них отстал, хотя не щадя исцарапанных ног скакал по каменистому склону, стараясь не потерять их из виду. Еще двадцать минут утомительного кросса — и он добежал до оливковой рощи, рядом с которой примостилась неказистая деревянная хижина. Козы разбрелись среди деревьев, а Метакс разводил костер. Больше на горизонте никакого жилья видно не было.

— Куда ты подевался, Самос? — вдруг заговорил он. — Я уж думал, ты залез обратно в свой камень!

— Просто за тобой трудно угнаться, — тяжело дыша, проговорил Сэм.

— Ага! Конечно, ведь я лучший пастух в Дельфах! Про меня прямо так и говорят: «Метакс бегает как ветер!»

Дельфы. Это название было знакомо Сэму, но откуда? Честное слово, в следующем году он будет внимательнее слушать учителя истории.

Молодой пастух вытер руки, перепачканные углем, и пристально оглядел гостя с головы до ног.

— Да ты, я смотрю, ничего не привез?

— Ничего не привез?

Метакс грустно покачал головой.

— Нет, для его сына ты слишком мало знаешь! Зачем ты тут, если ничего не привез?

— Чтобы его найти! Я же сказал!

— Вообще-то он был одет так же, как ты. Но лет ему было раза в три больше, да-да! Знаешь, у меня самого отца-то нет…

— Очень жаль, я…

— Вообще-то и матери тоже нет. Нет-нет, матери тоже нет.

— Я… Я тоже потерял мать, — признался Сэм, понемногу понимая, что вряд ли добудет здесь сведения, которые ему так нужны.

— Ты потерял мать? Как?

— Ну…

Как объяснить, что три года назад мама попала в аварию и умерла вскоре после того, как машина несколько раз перевернулась, выкатившись на обочину. Ведь он, похоже, попал в эпоху, когда еще и колеса-то не изобрели! Не говоря уж об автомобилях…

— Она упала. С высокого холма. Примерно вот такого.

— Великий Аполлон! — в ужасе вскричал молодой человек. — Холмы созданы для того, чтобы растить цветы и водить туда стада! Не для того, чтобы умирать! Ты, наверное, очень горевал, Самос! У меня было по-другому, я даже не знаю, о ком плакать: я никогда не видел своих родителей. Меня положили на ступени большого храма на двенадцатый день месяца Бисия.[9] И там меня подобрали жрецы.

Жрецы, храм, Аполлон… Сэмюел, похоже, оказался где-то в Античности. Как жаль, что он никогда не умел отличать греческих богов от римских…

— Но оказалось, что городская жизнь не для меня, — вздохнул Метакс. — Жрецы мне так прямо и сказали: ты совсем как твои козы. Мне всего-то и нужно — небо, трава и чтобы собака была рядом. Зато пастух я отличный! Лучший в Дельфах! И лучших своих коз я всегда отдаю храму!

Сэмюел почувствовал, как сердце наполняется жалостью к Метаксу: нет, он не безумен, а просто бесконечно одинок.

— Я должен найти отца, — тихо произнес Сэм.

И пастух, похоже, сразу понял.

— Конечно, Самос, тебе надо найти отца. Мать-то ты ведь уже потерял… Давай, давай, заходи в хижину.

Он выхватил из костра ветку и зажег ею маленькую глиняную лампу у входа в хижину. Они вошли в скромное жилище, построенное из веток, грубо промазанных чем-то вроде глины. В лачуге было две комнаты, одну почти полностью занимала каменная печь, а другую, как объяснил пастух, он использовал для заболевших коз или для тех из них, кто должен был вот-вот родить. Окажись здесь тетя Эвелин, она бы точно достала из сумочки дезодорант: запах в хижине стоял примерно такой же, как рядом с обезьяньей клеткой в зоопарке Сент-Мэри. Метакс осветил кучу предметов в дальнем углу. На первый взгляд похоже было на свалку: ракушки, куски гнутого железа, обрывки ткани… Но сам хозяин, похоже, ужасно гордился этим хламом.

— Я храню здесь свои сокровища! Смотри!

Пастух нагнулся и извлек из кучи обломки какого-то твердого зеленого материала.

— Вот, Самос, твой отец их оставил! Да-да, твой отец!

Сэмюел повертел обломки перед огнем: это явно был пластик. Куски зеленого пластика.

— И много у него таких было?

— Больше, чем у меня пальцев на руках! Это он уж потом всё растоптал, когда вернулся. И осколки этой странной глины были повсюду. Но я видел, как он это делал, я всё видел! Даже то, чего видеть не следовало!

— И что же ты видел, Метакс? Можешь рассказать?

Пастух помрачнел.

— Нет-нет, я должен молчать, я обещал. Молчать как могила, иначе…

Он бросил взгляд на выход, словно опасаясь, что за ними следят. А потом снова указал на куски пластика.

— Но их-то я могу тебе показать, Самос, правда? Это ведь не то же самое, что рассказать?

— Этот предмет отец привез с собой в Камне, да?

— Да-да, ты наверняка его сын, раз знаешь! Он явился с этим зеленым предметом!

— И с чем-нибудь еще?

Метакс помедлил, а потом, не отводя глаз от оливковых деревьев снаружи, выудил из кучи хлама металлический стерженек, который с неожиданной почтительностью протянул Сэму.

— Понимаешь, я слышал шум. Да-да, прекрасно слышал, и правым ухом, и левым! Такой шум могут производить только боги, это уж точно!

Сэмюел повертел стерженек в руках. Сверло. Сверло от дрели… Видимо, беспроводная модель. Такие можно подзарядить, и они работают без электричества. Интересно, что отец хотел сделать в этом мире с помощью дрели?

— Он дал тебе две бараньих головы, чтобы ты молчал, да?

Метакс зажал рот руками, будто ему было запрещено отвечать. Более ясного ответа и не требовалось.

— Так это тот самый зеленый предмет, который он привез, производил такой шум? А что-нибудь еще от моего отца осталось?

Пастух украдкой глянул в противоположную часть комнаты. Там, на раздолбанном деревянном сундуке (можно предположить, его выбросило на берег после кораблекрушения, подумал Сэм), лежало что-то вроде куклы в сером платье. Сэмюел взял лампу и подошел поближе. Кукла оказалась глиняной (предположительно женской) фигуркой высотой примерно в пятнадцать сантиметров. Лицо было едва намечено.

— Я слепил, — гордо сообщил Метакс.

— Она очень… очень красивая, ты молодец. Это женщина?

— Ну да. Только не просто женщина, а моя собственная мама!

— Твоя мама? Но ты ведь сказал, что не знал родителей.

— Это моя новая мама, да, та, которая меня защищает. Ну, то есть моя дельфийская мама. Иногда я пытаюсь пойти на нее посмотреть, но мне не очень разрешают… Когда я ухожу, Аргос сам присматривает за стадом.

Речь пастуха становилась всё более бессвязной, словно «дельфийская мама» вывела его из равновесия.

— Как ее зовут?

— Ее нельзя называть… Ну, то есть настоящим именем нельзя. Это… это оракул, понимаешь?

— Оракул?

— Самос, ты что, не знаешь, кто такой оракул? Дельфийский оракул? Вот твой отец — он знал.

— Да-да, оракул, конечно! — закивал Сэм, хотя понятия не имел, о чём речь. — Просто я не ожидал. Оракул — это ведь не шутки!

— Еще бы! Но она меня очень любит. А вот это платье, — добавил он, поглаживая статуэтку, — его твой отец сделал. Он же умеет, да?

Отцу определенно для чего-то нужно было задобрить пастуха. И это не считая двух бараньих голов, которые он добыл незнамо откуда! Нет, ну правда, кто путешествует во времени с бараньими головами?

— Можешь ее подержать, если хочешь, — добавил Метакс. — Она тебе тоже поможет.

Сэмюел осторожно взял в руки фигурку с округлыми формами. Рубаха на кукле была выкроена из грубого льна, похожего на тот, из которого сшита одежда Сэма. Еще один знак. Возвращая оракула пастуху, Сэмюел заметил на ткани черточки и точки.

— Это мой отец нарисовал?

— А, да-да, это он. У него очень ловкие руки, очень ловкие. Показать?

Он развязал веревку, удерживающую рубаху на кукле, и протянул ткань Сэму. Развернув ее, тот обнаружил, что держит в руках прямоугольник размером примерно с машинописный лист с отверстиями для головы и рук. На ткани были нарисованы маленькие квадратики с точками и буквами, которые Сэм не мог расшифровать.

— Ты знаешь, что это означает?

— Ну нет, я читать не умею. Жрецы как-то пытались меня научить, но…

Рисунок напоминал ряды домиков со стрелками и непонятными подписями. Похоже на карту с названиями улиц. Сэмюел хотел было спросить, не может ли это быть какое-нибудь место в Дельфах, но тут Аргос оглушительно залаял. Метакс бросился к выходу: к хижине карабкались по холму несколько человек, вооруженных палками.

— Эй, Метакс, ты там? Не бойся, мой мальчик, мы не причиним тебе вреда! Нам только надо задать несколько вопросов…

— Это добрый жрец, — шепнул молодой человек. — Он идет за мной! Он думает, что… думает, что…

Он дрожал всем телом и не мог закончить фразу.

— Что думает? — подбодрил его Сэм.

Но пастух только пятился вглубь хижины, в то время как люди с палками подходили всё ближе.

— Эй, Метакс! Мы знаем, что ты там! Вон твои козы, и собака тоже тут. Не валяй дурака!

Сэмюел решил вмешаться:

— Он здесь, он не прячется!

Через оливковую рощу шли шестеро мужчин, все как один загорелые и бородатые, одетые в такие же туники, как у Метакса, только чистые. Самый старший, с длинными седыми волосами, был, без сомнения, тем самым «добрым жрецом». Он подошел к двери и уставился на Сэма.

— А ты кто такой?

— Я друг Метакса. Сейчас он выйдет.

— Никогда тебя здесь не видел. Как твое имя?

— Это Самос, — вдруг вынырнул из тени пастух. — Он друг моих друзей, во как! Самос Самосский.

— Самос Самосский? — переспросил старик. — С воображением у твоих родителей было туговато! Но я пришел поговорить с Метаксом. Поди сюда, мой мальчик.

Старик выглядел огорченным, но все остальные сохраняли суровые лица. Жрец положил руку пастуху на плечо, и тот посмотрел себе под ноги.

— Метакс, ты ходил в город три дня назад?

Молодой человек не сводил глаз со своих босых ног и легонько покачивался, перекатываясь с носка на пятку.

— Метакс, я непременно должен это знать. Ты ходил в город три дня назад?

Пастух продолжал молчать. Слышны были только гул насекомых, блеяние коз и частое дыхание Аргоса, растянувшегося поддеревом.

— Боюсь, ты не ошибся, Лидий, — вздохнул старик. — Видимо, в тот день он и в самом деле был в Дельфах.

— Конечно, я не ошибся! — воскликнул коренастый брюнет, помахивая палкой. — Я своими глазами видел, как он шатается рядом с сокровищницей афинян…[10]

Метакс вдруг бросился на землю и попытался проскользнуть у мужчин между ног. Но те дружно навалились на него, прижали к полу и связали.

— Я ничего не делал, добрый жрец! — кричал юноша, пока его поднимали на ноги. — Я хороший пастух!

— Видите! — взвизгнул Лидий. — Он пытался убежать! Это доказывает его вину!

— Метакс, — проговорил старший жрец, стараясь держать себя в руках. — Послушай меня и перестань плакать. Отвечай: это ты украл Пуп земли из сокровищницы афинян? Ты или нет? Метакс, скажи мне правду, это твой единственный шанс!

Пастух поднял на него глаза, полные слез.

— Добрый жрец, я ничего не делал! Клянусь, я ничего не делал!

Жрец с досадой махнул рукой.

— Теперь архонт[11] пожелает их допросить. Ничего не поделаешь, придется вести обоих в дельфийскую тюрьму.

Загрузка...