Шепот теней

XIII

«Катай хеви метал» располагалась в промышленном парке, в северно-западной части Шэньчжэня, сразу за аэропортом. В транспортном отделе Дэвиду удалось перехватить последнюю из оставшихся машин – старый «фольксваген-пассат», настолько потрепанный, что малейшая неровность дороги отзывалась болью в спине.

Корпуса «Катай хеви метал», как и большинства фабрик, где доводилось бывать Дэвиду, напоминали башни небольшой крепости. Они были обнесены высоким металлическим забором, выкрашенным серебряной краской. У ворот дремали два молодых охранника в слишком просторных для их тощих фигур форменных комбинезонах. Они вытягивались по стойке «смирно» при виде каждого знакомого автомобиля, а незнакомые провожали подозрительными взглядами. Дэвид медленно объехал всю территорию размером с хороший городской квартал. Увидел офисное здание, множество цехов, общежития для рабочих. У входа на длинных шестах развевались два американских и три китайских флага.

На парковке возле офисного здания стояли два черных лимузина и большой «мерседес». По номерным знакам Дэвид определил, что лимузины принадлежат транспортному парку полицейского управления. Установить, для каких именно целей были заказаны служебные машины, равно как и личность хозяина «мерседеса», не составляло труда. Хотя Дэвид и не помнил, чтобы на утренней планерке кто-то из коллег упомянул назначенную на первую половину дня поездку на «Катай хеви метал».

Напротив фабрики теснились многочисленные магазины, рестораны и чайные, где рабочие близлежащих предприятий отдыхали после смены или в выходные. Дэвид отправился туда на поиски сычуаньского ресторана. Там должны были встречаться выходцы из провинции, на диалекте которой он говорил с детства. Одного этого было достаточно, чтобы они приняли Дэвида как своего, не задавая лишних вопросов.

Ему повезло: за вторым углом открылась вывеска «Старый Сычуань». Неоновая реклама над входом обещала лучший в городе хотпот. Но красный ковер на полу был потерт, покрыт жирными пятнами и остатками еды, а в аквариуме у задней стены плавали полудохлые рыбы. Заведение явно переживало не лучшие времена, тем не менее все места оказались заняты. «Должно быть, кормят здесь и в самом деле хорошо», – решил Дэвид, медленно пробираясь между рядами столиков. Он не видел никого, к кому хотелось бы присоединиться. У входа, несмотря на жару, сгрудилось не меньше десятка столиков, за которыми на пластиковых табуретках сидели мужчины.

Дэвид обратил внимание на шумную компанию в серых комбинезонах с логотипами «Катай хеви метал», подсел к ним, предложил сигарет и поинтересовался, правда ли, что хотпот здесь не хуже чунцинского. Потом добавил, как рад снова слышать в Шэньчжэне родной диалект, после чего мужчины тут же попросили его остаться с ними и, не дожидаясь согласия, заказали официанту еще одну тарелку, прибор, стакан и бутылку пива.

Они как раз собирались приступить к тому самому хотпоту, который дымился на столе в огромном котле. Прочие угощения были разложены вокруг на тарелках: грибы шиитаке, водяной шпинат, цветная капуста, устрицы, побеги соевых бобов, корни ледвянца, сыр тофу, курица, копченый шпик, вешенки, тонкие ломтики мяса и свиные почки. При виде всего этого у Дэвида защемило сердце. Чжан прожил в Шэньчжэне больше двадцати лет, но так и остался для него чужим. Да и как можно сродниться с городом, который каждые два года меняется до неузнаваемости? Как человеку пустить корни, когда то и дело приходится срываться с места? Кроме того, Дэвиду действовала на нервы муравьиная деловитость южных китайцев. Он тосковал по невозмутимым жителям Чэнду и снова и снова брал с Мэй обещание вернуться с ним после выхода на пенсию в его родной город.

Окружавшие Дэвида мужчины, похоже, разделяли его настроение. Они говорили о тоске по родине, холостяки жаловались, как трудно найти в Шэньчжэне подходящую жену. Делились своими планами вернуться сразу, как только накопят денег на открытие продуктовой лавки, чайного домика или ресторана в Чунцине. Собственно, они не планировали задерживаться здесь дольше чем на два года, но этот срок уже растянулся для кого на пять лет, а для кого на шесть, и конца ему не предвиделось.

Они кормили оставшиеся в деревнях семьи. Дэвид всматривался в усталые, равнодушные лица. Он знал их истории, похожие одна на другую как капли воды. В редких случаях таким удавалось накопить денег на открытие собственного дела. Они работали до полного истощения, а потом возвращались к семьям, ставшим им чужими за столько лет разлуки. Дэвид хорошо знал царившую в таких домах безрадостную пустоту.

Но сейчас они нашли в комиссаре заинтересованного слушателя. Дэвид вообще умел развязывать языки. Мэй часто спрашивала, как это у него получается и почему люди всегда делятся с ним самым сокровенным. Он и сам этого не знал.

Когда хотпот был съеден, а пустые пивные бутылки заняли полстола, мужчины заговорили о работе на «Катай хеви метал». Они не жаловались. Менеджеры обходились с ними не лучше и не хуже, чем на других фабриках. Все они трудились шесть дней в неделю по двенадцать часов, иногда и больше. Раз в год им полагался недельный отпуск. В общежитии в одной комнате ютилось до восьми человек, а заработок составлял от силы тысячу юаней в месяц. Основную его часть рабочие посылали родным в Сычуань, остатка хватало на вечернее пиво и посиделки в ресторанах. Они были довольны. Жизнь состоит из работы, из чего же еще? Отцам приходилось хуже. Те волокли груженые баржи вверх по течению Янцзы, и многие падали замертво от изнеможения. Между тем пары юаней, которые получали оставшиеся в живых, не хватало даже на еду их семьям. Нужно почаще вспоминать, каково приходилось отцам, прежде чем называть работу на фабрике опасной.

– Да разве у вас опасно? – удивился Дэвид.

Они рассмеялись его наивности и подняли стаканы за Ли и Яна, которые погибли две недели назад в результате несчастного случая на производстве. В последние месяцы аварии на «Катай хеви метал» участились. Обычное дело, когда производство стремительно расширяется и в цехах появляется столько молодых, неопытных людей. Разумеется, они говорили об этом менеджерам, но все ведь помнят историю несчастного Еэ. Он выражал недовольство слишком громко, поэтому однажды вечером охранники выбросили его за ворота вместе с пожитками, избив по полусмерти.

А две недели назад чуть было не дошло до массовой драки. Фабрику посетил молодой иностранец, как будто их американский партнер. И рабочие обступили его с жалобами относительно техники безопасности. Менеджеры посоветовали составить петицию, которую рабочие хотели передать через иностранца высшему руководству. Но кто-то выбил бумагу из рук подателя, она упала на землю. Жалобщики усмотрели в этом намеренное оскорбление и дали волю рукам. Кончилось тем, что иностранец спрятался в своей машине, а рабочие толкали и раскачивали ее, окружив со всех сторон, как будто хотели опрокинуть.

– А как же охрана? – удивился Дэвид. – Чем они занимались в это время?

Охрана вмешалась не сразу. Почему? Рабочие задумались. Они и сами нередко себя об этом спрашивали, но к удовлетворительному ответу так и не пришли. Бездействие охранников было, во всяком случае, преднамеренным, потому что обычно в таких ситуациях они не медлят.

Вернувшись в управление, Дэвид Чжан первым делом пробил по базе «мерседес». По всей видимости, Виктор Тан был на фабрике. Дэвид позвонил в транспортный отдел и осведомился, кто заказывал служебные лимузины. Но сотрудник на другом конце провода так и не смог дать вразумительного ответа.

– Вероятно, машины попросила во временное пользование какая-нибудь другая организация, – предположил он. – Никто из наших их не заказывал.

– Никто? – переспросил Чжан. – Вы уверены?

– У меня ничего такого не отмечено.

– Но я точно видел эти машины, – озадаченно настаивал Дэвид.

– Где именно?

Чжан задумался. Зачем дежурному было это знать? С кем он вообще разговаривает?

– Все в порядке, должно быть, я ошибся, – ответил он и повесил трубку.

Чжан ненавидел играть с коллегами в кошки-мышки. Незадолго до того ему позвонил комиссар Ло Минлэн, приглашал на заседание комиссии по расследованию убийств. Раньше Ло и Чжан считались если не друзьями, то по крайней мере хорошими знакомыми. Вместе довели до конца несколько запутанных дел, и Дэвид ценил коллегу как умного и непримиримого следователя. Когда-то они обедали вместе и любили обмениваться китайскими афоризмами. Это были увлекательные словесные дуэли, когда один изрекал подходящую случаю мудрость, другой отвечал на нее своей и так далее, пока не исчерпывался запас своего или чужого остроумия. Но пять лет назад Ло назначили председателем комиссии по расследованию убийств, и их отношения приняли другой оборот. Былая доверительность сменилась холодностью, поскольку теперь Ло занимался внутрипартийными делами и неподкупный Чжан плохо вписывался в круг его новых друзей.

Ло коротко приветствовал коллег и тут же приступил к делу. В расследовании убийства Майкла Оуэна наметились кое-какие подвижки. Уже первым назначенным Ло следователям удалось выйти на верный след. Есть и подозреваемый, некто Цзы из провинции Сычуань, тридцатитрехлетний подсобный рабочий из литейного цеха. Вечером накануне исчезновения Оуэна он повздорил с ним у ворот фабрики. Предположительно причиной ссоры стали низкие зарплаты рабочих и недостаточное внимание руководства к технике безопасности. Американец и Цзы вместе покинули цех, об этом свидетельствуют многие охранники. На следующий день Цзы не явился на работу. Ло просил коллег помочь в его розыске и до выяснения обстоятельств не рассматривать другие возможные версии следствия. Преступление может быть раскрыто уже завтра, если повезет.

Дэвид видел, как коллеги вздохнули с облегчением.

– А кто такой этот Цзы? – спросил он и почувствовал, что уже одним своим голосом выражает несогласие с версией Ло.

– О нем известно не так много. На фабрике работает год. Фотографию и персональные данные отдел кадров фабрики обещал прислать сегодня после обеда. Я буду держать вас в курсе.

Полицейские поднялись и вернулись каждый к своему столу. На выходе Ло попросил Дэвида пройти в его кабинет.

– Присаживайся. – Ло подвинул коллеге чай и сигареты. – Как долго мы знакомы с тобой, Чжан?

Доверительный тон начальника не обещал ничего хорошего.

– Не знаю. Лет пятнадцать, наверное.

– Долго, – покачал головой Ло. – За такое время можно хорошо узнать любого человека, согласен? – Он глотнул чая. – А убийство этого американца, как я погляжу, сильно задело тебя.

Это прозвучало не как вопрос. Дэвид понятия не имел, куда клонит Ло, поэтому решил промолчать.

– Это естественно, ведь речь идет о смерти друга твоего лучшего друга, – усмехнулся Ло. – И тебе, конечно, хотелось бы сделать все возможное, чтобы поскорее найти убийцу… – Тут он замолчал, словно понял, что сказал что-то не то, и быстро поправился: – Я имел в виду, ты не успокоишься, пока убийца не будет найден. Я прав, Чжан?

«С чего они взяли, что Пол и Майкл Оуэн дружили?» – мысленно удивился Дэвид.

– В такой ситуации любой, тем более комиссар полиции, сделает все возможное, чтобы докопаться до истины и добиться справедливого наказания для убийцы. На то она и дружба, так ведь? – (Дэвид делал то, что требовалось от него в данной ситуации: слушал внимательно и кивал.) – Ты не оставишь без внимания ни одной версии, ты дойдешь до конца, даже если под угрозу будет поставлена твоя жизнь. Ведь дружба обязывает, я прав, Чжан? – Внезапно Ло оставил менторский тон и, прежде чем комиссар успел кивнуть, продолжил в уже другом ключе – резко и решительно, как будто выступал на партсобрании: – Зачем ты ездил на фабрику «Катай хеви метал» сегодня утром?

– Я… я…

От неожиданности Дэвид стал заикаться. С какой стати ему оправдываться, ведь он вел следствие. И откуда председателю об этом известно? Узнал ли Дэвида кто-нибудь из фабричных или Ло уже установил за ним слежку?

– Ты ничего не согласовал со мной, – продолжал Ло. – Твоя самодеятельность ставит под угрозу срыва все расследование, это ты понимаешь? Если преступники раньше времени переполошатся, они успеют скрыться или замести следы.

– Да, – покорно кивнул Дэвид, тут же почувствовав, как к горлу подступает тошнота.

Только не здесь. Только не на мебельный гарнитур Ло.

Но в следующее мгновение голос председателя стал спокойным, даже приветливым.

– Тебе нечем заняться? – спросил он. – Может, есть какое-нибудь старое незаконченное дело, которому стоит посвятить ближайшие несколько дней? – Ло посмотрел на него внимательно, потом глубоко затянулся и медленно выпустил дым через уголок рта. – Мудрый приспосабливается к обстоятельствам, как вода к форме сосуда, – процитировал он. – Это знали уже во времена династии Тан.

– Самая большая победа – не нанести ни единого удара во время битвы, – возразил ему Дэвид.

– Я вижу, ты понял меня, Чжан, – кивнул председатель. – Твой афоризм как будто из той же эпохи.

Он задумался, словно вспоминая подходящую случаю мудрость, но, похоже, все уже было сказано. Ло предложил Чжану идеальный выход, позволяющий сохранить лицо.

– У тебя еще что-нибудь? – спросил он, объявляя тем самым, что разговор окончен.

– Будь милостив с немилосердными, ибо они нуждаются в этом больше, – услышал Дэвид собственный голос и сам почувствовал, что это прозвучало как провокация.

Ло молча сделал очередную затяжку. Их взгляды встретились, и Дэвид понял, что поставил начальника в неловкое положение.

Внезапно лицо председателя расплылось в улыбке.

– Хорошо сказано, но это не китайская мудрость, Чжан, – медленно произнес он. – Меня не обманешь. Быть может, это придумал твой Будда, только не китаец.

Ло коротко рассмеялся, потом еще и еще раз, пока не захохотал, запрокинув голову, и так же неожиданно смолк.

Во дворе управления Дэвид увидел те самые черные лимузины «ауди», которые утром стояли возле одного из фабричных корпусов. Водители дремали каждый на своем месте. Дэвид осторожно постучал в стекло.

– Чего тебе? – недовольно проворчал шофер.

– Мне срочно нужна машина, – солгал Чжан. – Ты свободен?

Водитель покачал головой:

– Обращайся в транспортное управление. Мы сегодня возим Ипа и Ло.

– Что, весь день? – как бы между прочим удивился Дэвид.

– Весь день, – закивал водитель, закрыл окно перед его носом и перевернулся на другой бок.

Дэвид отправился домой, и чем больше он думал над событиями прошедшего дня, тем более загадочными они ему представлялись. Редко когда ему приходилось видеть председателя в таком состоянии. Случай оказался настолько щекотливым, что потребовал даже вмешательства партсекретаря. Но в чем была его особенность, этого Дэвид не понимал. Почему сам председатель комиссии предостерегал Чжана от собственного расследования? Чего он боялся? Отпугнуть пару-тройку инвесторов? Нескольких заметок в иностранных газетах? Нет, очевидно, за этой историей стояло нечто большее.

Дэвид думал, что ему теперь делать. Он мог бы прислушаться к совету Ло и заняться прошлогодним убийством проститутки – безнадежный случай, – но что-то в нем противилось тому, чтобы так просто отступиться от Майкла Оуэна. Полиция объявила подозреваемого в розыск, теперь его поимка – вопрос времени. Потом – скорый суд и смертный приговор. Даже если Дэвид ничего не сможет сделать для этого человека, он должен попытаться.

Комиссар Чжан спрашивал себя: кто побывал в квартире Майкла Оуэна и что он там искал? Жесткий диск и флешки сейчас у Дэвида, хранятся в холодильнике, на дне коробки с капустой пок-чой. Лучше, конечно, было бы осмотреть квартиру ему самому, но как туда проникнуть, не вызвав подозрений? Только с помощью Пола, а Дэвид вовсе не был уверен, что тот и на этот раз согласится оказать ему эту услугу.

Времени оставалось мало, поэтому комиссар решил срочно ехать на Ламму. Вещи Майкла Оуэна нужно взять с собой, в Гонконге Пол найдет для них лучший тайник, чем холодильник Чжана. Кроме того, не следует забывать, что телефон прослушивается. С другой стороны, это дает возможность направить председателя Ло по ложному следу. Дэвид набрал номер Пола и обрадовался, когда тот не взял трубку.

– Привет, Пол, это Дэвид. – Чжан отчетливо проговаривал каждое слово. Не исключено, что, прослушав это сообщение, Пол решит, что его друг сошел с ума. – Я знаю, что у тебя горе, мне искренне жаль. Сейчас почти пять часов вечера, и я направляюсь к тебе. Если повезет с паромом, через два – два с половиной часа буду на Ламме. На работе возьму отгул, так что смогу задержаться у тебя до завтрашнего вечера. До встречи.

После этого Дэвид немедленно позвонил председателю Ло и попросил его предоставить ему свободный день. Нужно навестить приятеля в Гонконге, которому сейчас нелегко. Ло немедленно согласился.