Шепот теней

XX

Расставание с Кристиной далось ему тяжело – тяжелей, чем он сам решился себе в этом признаться. Она обладала необыкновенной способностью удивлять, и чем чаще это делала, тем сильнее влекло к ней Пола. Он ожидал, что она будет упрекать его, угрожать или даже ударится в слезы, и готов был принять все это, потому что знал, чего она боится. Но вместо этого Кристина отказалась даже выслушать его объяснения. Я люблю тебя – этого достаточно. Неужели все действительно так просто? Даст ли когда-нибудь и ему любовь такую силу?

Кристина вообще была особенная женщина, но сейчас Пол отказывался думать о ней. Слишком сильно было пробуждающееся желание, слишком велико искушение повернуть назад. Он должен был сосредоточиться на том, что хотел сделать для Дэвида. Чем меньше он будет отвлекаться, тем быстрее вернется в Гонконг.

С вокзала он побежал вверх по Цзяньшэ-роуд, одним своим видом распугивая уличных зазывал. А немногих из них, кто все-таки умудрялся подступиться к нему со своими предложениями, бесцеремонно отталкивал одним движением руки.

С чего это Майклу Оуэну вздумалось селиться в «Сенчьюри Плаза»? Это старейший отель в Шэньчжэне, но основная публика там – китайцы. Бизнесмены из Гонконга и иностранцы предпочитают гостиничные сети «Холидей Инн» и «Шангри-Ла».

На входе молодой привратник в униформе приветствовал Пола почтительным поклоном.

– Welcome, sir![9]

На ресепшене Пол сказал, что этот отель рекомендовал ему Майкл Оуэн, его хороший друг. Однако упоминание этого имени не произвело на регистратора никакого впечатления. Пол спросил, нельзя ли ему снять апартаменты, в которых останавливался Майкл Оуэн. К сожалению, он не знает номера, но ведь в компьютере все есть.

Пальцы регистратора забегали по клавиатуре. Он покачал головой: ни одной записи. Пол еще раз произнес «Оуэн» по буквам, радуясь про себя, что у американца такая короткая фамилия.

Наконец лицо молодого человека просветлело. Вот он, как же, Майкл Оуэн! Одно время он нередко останавливался в джуниор сьют, номер 1515, однако давно не объявлялся.

Где же в таком случае он провел ночь накануне смерти?

Пол настаивал на повторной проверке. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Ему-то точно известно, что Майкл Оуэн, его лучший друг, ночевал в этом отеле еще несколько дней назад.

Исключено – молодой человек улыбнулся. Дата последней регистрации – шесть месяцев назад. А до того Майкл Оуэн действительно был частым гостем в «Сенчьюри Плаза».

Все номера джуниор сьют оказались заняты, равно как и делюксы. Спустя несколько минут Пола поселили в скромный номер для некурящих, насквозь пропахший сигаретным дымом. Из окон открывался вид на железнодорожные пути, скоростную трассу и две строительные площадки.

В ванной протекал кран. В соседнем номере слева мужские голоса громко спорили по-китайски, перекрикивая телевизор. Пол подумал о Ламме, цветах для Кристины, бутылке шампанского в холодильнике. Самое время было заказать массаж и сходить на дискотеку.

Массажный салон «Рай императора» располагался в подвале отеля. Пол понятия не имел, как должен себя вести. Когда в конце восьмидесятых – начале девяностых он путешествовал по Китаю, здесь ничего не знали ни о борделях, ни о массажных салонах. Если таковые и имелись, то были закрыты для иностранцев. Был «Рай императора» действительно массажным салоном или для рук массажистки не существовало запретных зон на теле клиента?

Как она отреагирует, если Пол откажется поддержать эротическую игру? И сможет ли он спросить ее о Майкле Оуэне, не вызывая подозрений?

Пола встретили четыре рослые китаянки в вечерних платьях и с белыми пластиковыми жемчужинами в завитых волосах. Они заметно волновались: похоже, гость с Запада был здесь в диковинку. Потом вперед выступил мужчина в черном костюме, с той специфической китайской улыбкой, вся цель которой, как казалось Полу, сводится к демонстрации зубов. Мужчина наморщил лоб, пытаясь сформулировать по-английски приветственную фразу, и вздохнул с облегчением, когда Пол заговорил по-китайски.

– Ваш салон мне рекомендовал Майкл Оуэн, мой хороший друг. – Пол старался держаться как можно непринужденнее.

– Мы рады приветствовать друга Майкла Оуэна в нашем салоне, – отозвался мужчина, все еще официально, но уже не так напряженно.

Дамы за его спиной зашушукались. Произвело имя Майкла Оуэна на них такое впечатление или они только из вежливости делали вид, что оно им знакомо?

– Майкл буквально грезил вашим массажем, – с выражением добавил Пол и сам удивился своей изобретательности.

– Приятно слышать. Пригласить для вас номер семьдесят семь в таком случае?

– Конечно, Майкл рекомендовал мне только ее.

– Тогда прошу за мной.

Они прошли мимо маленького фонтана, окруженного гипсовыми ангелами, и оказались в раздевалке. Здесь мужчина предоставил Пола в распоряжение двух мальчиков, которые помогли ему раздеться и сложить вещи в пронумерованную ячейку в шкафу. Его облачили в просторный купальный халат и провели в баню с двумя бассейнами, душем и сауной. Прохлаждавшиеся в одном из бассейнов китайцы смолкли как по команде и повернули головы в его сторону, однако вскоре вернулись к прерванной беседе.

Пол зашел в сауну, чтобы там обдумать предстоящий разговор с номером 77, но так и не смог сосредоточиться. Он принял душ и снова вышел в холл. Здесь в огромных откидных креслах дремали несколько посетителей. Одни тихо переговаривались, другие пялились на плоские экраны на стенах с мелькающими колонками цифр – актуальными биржевыми сводками из Гонконга, Нью-Йорка, Токио, Шанхая и Шэньчжэня.

Пол, насколько различали его глаза в темноте, был здесь единственным европейцем.

Чем же все-таки приглянулось Майклу Оуэну это место? Что привело его сюда? Была это рекомендация Виктора Тана, любопытство или случай? Приглашал он девушек к себе в номер или ограничивался массажем?

Не успел Пол опуститься в кресло, как перед ним возникла китаянка редкой, обескураживающей красоты. Узкое лицо с крупным ртом и пухлыми, чувственными губами обрамляли длинные черные волосы. Бело-голубой халатик едва доходил до бедер. Кожа на стройных ногах в полумраке светилась белизной. Женщина пригласила Пола следовать за ней. По петляющему коридору они добрались до комнаты с массажной скамьей и двумя зажженными свечами на столике. Теплый воздух пах эфирными маслами. Пол снял халат и лег на скамью животом вниз. Китаянка заперла дверь.

Она встала рядом с Полом, прикрыла нижнюю часть его тела полотенцем, смазала руки маслом и принялась за работу.

Стоило ей коснуться его кожи кончиками пальцев, как по спине пробежала приятная дрожь. Женщина скорее поглаживала, чем массировала. Пальцы играючи скользили по промасленной коже от копчика до плеч и обратно, легко касались подмышечных впадин, мяли мышцы предплечий.

– Хорошо… – прошептал Пол.

– Спасибо, – отозвалась китаянка. – Только почему вы такой зажатый?

– Разве?

– Да. Вы не страдаете головными болями?

– Бывает.

– Ваши руки, плечи спина… такие твердые.

Она отбросила полотенце и мягкими надавливающими движениями промассировала низ спины.

– Слишком много работы, – объяснил Пол.

– В самом деле? – улыбнулась китаянка. – Непохоже.

– А на что похоже?

– Не знаю, потому и спрашиваю.

Пол прикрыл глаза:

– Как вас зовут?

– На работе я номер семьдесят семь.

– А после работы?

– Пу. А вы?

– Пол.

Она принялась за внешнюю сторону бедер.

– Майкл передавал вам привет.

– Спасибо. Я слышала, вы его друг. Как он?

– Отлично.

– Я давно его не видела, две недели точно.

– Сейчас он сильно занят.

– Как и всегда.

– Да, вы правы. Когда он в последний раз был здесь?

– Не знаю. Он перестал появляться в отеле с тех пор, как от нас ушла Аньи. То есть полгода точно. А вы знаете Аньи? – после паузы спросила она.

– Нет, к сожалению, пока не знаю.

Пол чувствовал себя игроком в покер, который блефует и все повышает ставку. Одна-единственная оплошность – и он будет разоблачен. Кто такая эта Аньи? Не та ли красавица, чьи фотографии хранились у Оуэна в папке под литерой «А»?

– Аньи никогда о вас не рассказывала.

Пол внутренне содрогнулся. Неужели она что-то заподозрила?

– Я тоже давно не видел Майкла. Я живу в Чикаго и…

– В Чикаго? – удивлено перебила Пу. – Это там вы так хорошо выучили китайский язык?

Какая неосторожность! Ну почему именно Чикаго? Как Полу только взбрело в голову назвать город, в котором он ни разу не бывал? Сейчас она расскажет о своем дяде, у которого ресторан в Чикаго, а потом спросит, где именно живет Пол. Он должен воздерживаться от рассказов о себе. Чем больше он будет выдумывать, тем вернее запутается в сетях собственной лжи.

– Когда-то я жил в Гонконге и много путешествовал по Китаю, – объяснил Пол.

– Вы превосходно говорите по-китайски, – похвалила Пу.

– Спасибо.

Все это время она продолжала заниматься его бедрами и мягкими вдавливающими движениями шла от внешней стороны к внутренней. На какое-то время Пол забыл о Майкле Оуэне, но быстро спохватился и снова собрался с мыслями.

– Теперь я попрошу вас перевернуться, – сказала она.

Нет, только не это! Лежать на спине в его состоянии – пытка.

– Я попробую, – извиняющимся голосом ответил Пол. – У меня болят плечи. Не могли бы вы и их помассировать?

Она переместилась к изголовью скамьи, провела рукой по его светлым кудрям и волоскам на предплечьях. Растительность на его теле часто восхищала китаянок.

– Вы ведь старше Майкла? – спросила Пу.

– Да, немного, – улыбнулся Пол.

Хотела она сделать ему комплимент или действительно не смогла определить его возраст?

– Собственно, я скорее друг его отца. С Майклом мы познакомились через него.

– Отца? – испуганно переспросила Пу.

Пол вздрогнул. Он должен был найти объяснение столь странной реакции, иначе его миссия грозила провалиться.

– Я имел в виду, что раньше был другом его отца, – спешно поправился он.

– Раньше? То есть до ссоры?

– Именно так. Потом старик Оуэн стал просто несносен. А вы с ним знакомы?

– Нет, – покачала она головой. – И не горю желанием после того, что Майкл о нем рассказывал.

– А с матерью?

– Тоже нет.

Пол замолчал. Теперь Пу массировала его плечи и затылок.

– Надеюсь увидеть его сегодня вечером, – выпалил вдруг Пол, сам еще не понимая зачем.

– Кого? – насторожилась Пу.

– Ну, Майкла.

– В Гонконге?

– Нет, здесь, в Шэньчжэне.

– Он не зайдет в «Сенчьюри Плаза»?

– Нет.

– Вы поедете к нему на квартиру?

– Да, вероятно.

– Тогда вы обязательно познакомитесь с Аньи.

– Надеюсь, Майкл собирался мне позвонить. Как долго туда добираться на такси?

– Думаю, около получаса.

– Это так далеко?

– В дневные часы в два раза дольше.

– И что, более короткой дороги нет?

– К Алмазным Виллам? Если движение сильное, следите, чтобы водитель ехал не вверх к Баоань, а по Хонлин-роуд, тогда по времени выйдет меньше. Потом, скажите ему, нужно на запад по Ниган-роуд, дальше свернуть налево. Мимо больницы, справа будут водные резервуары. Ну а там увидите Алмазные Виллы. Аньи всегда выбирала эту дорогу. Я тоже, когда добиралась к ней на такси.

– Большое спасибо. Надеюсь, я все запомню.

– Перевернитесь, пожалуйста, на спину.

Пол с удовольствием подчинился. Пу встала над ним. Она начала с плеч, игриво погладила волоски на груди, потом низко склонилась на Полом, так что он почувствовал на лице ее дыхание, обеими руками провела по низу живота, снова поднялась к груди и опять опустилась. С каждым разом ее пальцы все глубже погружались в его плоть, но Пол оставался холоден как скала. Теперь его полностью занимали мысли об Алмазных Виллах и о китайской любовнице молодого американца, очевидно нашедшего в этой стране гораздо больше, чем место выгодного размещения семейного капитала. Почему он не сказал родителям об Аньи, с которой вместе жил? Или Элизабет Оуэн умолчала об этом? В каждой семье есть запретные темы, тайны, не предназначенные для посторонних ушей. Отношения между Майклом и Ричардом Оуэнами – одна из них. Из-за чего не поладили отец и сын, да так, что об этом узнала подруга любовницы Майкла?

Когда Пу закончила, Пол подписал счет, добавив сверх положенного щедрые чаевые. Она поблагодарила, несколько раздраженно. Очевидно, Пу разочаровала холодность клиента.

Пол поднялся в номер, теперь ему не терпелось поделиться результатами своего расследования с Дэвидом.

Чжан долго не отвечал. С каждым гудком беспокойство Пола возрастало. Он положил трубку и попробовал еще раз, пока наконец не услышал долгожданный голос. Он звучал так, будто Чжан задыхался.

– Что с тобой, Дэвид?

– Все хорошо, я только что лег. Где ты?

Пол рассказал о разговоре с Пу.

– Ты когда-нибудь слышал об этих Алмазных Виллах?

– Да. Это недалеко от Серебряных озер, если не ошибаюсь. Фешенебельный поселок вроде Золотых Снов или Медового Клуба. Такие сейчас растут в Шэньчжэне как грибы. Хорошие тротуары, многоквартирные городские дома с дорогущими апартаментами. Владельцы – по большей части чиновники с Севера и партийные функционеры, так они отмывают взятки. Но бизнесменов из Сингапура или Гонконга тоже интересует эта недвижимость. Одних как выгодное место вложения капитала, другие покупают там квартиры для любовниц.

– Ты там бывал?

– Нет. У них хорошая охрана, таким, как я, нечего и пытаться. Поселок окружен высоким забором, просто так туда и муха не пролетит.

– Почти как Запретный город, – пошутил Пол.

– Можно сказать и так.

– Значит, никаких шансов?

– У меня да. Но у тебя как иностранца свои преимущества. Напусти на себя вид построже – и чеши мимо охранника как ни в чем не бывало. Такого они не остановят. Главное – не оглядываться и ни о чем не думать. – Теперь голос Чжана звучал бодро.

– Рад был поднять тебе настроение.

– Я всего лишь даю указания младшему следователю. А если серьезно, ты уверен, что справишься один?

– Уверен. Вдвоем мы еще больше напугаем даму. Кажется, перед Пу я был убедителен в роли приятеля Майкла Оуэна, почему же перед Аньи у меня не должно получиться? Как ты думаешь, ей уже сообщили о его смерти?

– Не представляю, кто мог бы это сделать. И потом, она наверняка рассказала бы обо всем подруге.

– Тоже верно. Сам видишь, с каким любителем тебе приходится работать. Я перезвоню завтра, как только доберусь до отеля.

Ночь выдалась неспокойная. Поначалу Пол не мог уснуть, потому что в соседнем номере китайцы отмечали заключение какого-то договора. Но едва он сомкнул глаза, в дверь постучала молодая женщина в черном кожаном бикини и предложила «room service»[10]. Пол взглянул на часы – было без десяти четыре.

В оставшееся до утра время он едва вздремнул. Собственно, в качестве кого он собирался предстать перед Аньи? Другом семьи, которая ищет пропавшего Майкла Оуэна? Другом самого Майкла, случайно заглянувшим к нему на огонек? Он должен выбрать роль, которую будет играть, и исходя из этого планировать беседу с Аньи. Около восьми утра Пол поднялся с постели. Позавтракал холодной пересоленной яичницей и вызвал такси до Алмазных Вилл.

Они проехали мимо ворот, после чего Пол попросил водителя высадить его за ближайшим поворотом.

Поселок окружала глухая стена высотой не менее трех метров, по верху которой сверкало забитое в бетон колотое стекло. Въезд преграждал шлагбаум, рядом стояла сторожевая будка с двумя охранниками. Для мины построже, как учил Дэвид, требовалось собраться духом.

Пол прошелся вдоль белой оштукатуренной стены. К шлагбауму подъехали два больших лимузина. Группа женщин с полными разноцветными пакетами исчезла в воротах. Тут Пол понял свою первую ошибку: только прислуга передвигалась пешком по территории Алмазных Вилл. Те, кто там жил, разъезжали, разумеется, в кондиционированных автомобилях.

До ворот оставалось совсем немного. Пол выпрямил спину, выпятил грудь, пригладил влажные от пота волосы и, не глядя на охранников, зашагал на территорию. Они действительно не осмелились его окликнуть. Облегченно вздохнув, Пол пошел вверх по длинному въезду. На первый взгляд поселок не имел ничего общего с миром по ту сторону стены, и эта отъединенность действительно напоминала о Запретном городе. Идеальные мощеные тротуары, чистые улицы, ухоженные газоны и дома, каждый из которых походил на драгоценный камень в зеленой оправе растительности.

Пол спросил у одной из женщин с пакетами, не знает ли она, где живет Майкл Оуэн. Ответом ему был удивленный взгляд. Пол в двух словах описал Майкла, и только тогда она поняла, кого он имел в виду. Молодой американец жил на верхнем этаже дома цвета сапфира. К лифту можно пройти через подземный гараж.

В гараже Пол едва не стукнулся лбом о внедорожник «порше», воткнутый между «феррари» и «мерседесом».

На табличке у лифта напротив звонков вместо фамилий значились номера. Пол нажал самую верхнюю кнопку.

– Да? – спросил строгий женский голос.

– Я ищу Майкла Оуэна.

– Его здесь нет, кто вы?

– Пол Лейбовиц, его друг из Гонконга.

– Вы китаец?

– Нет, американец.

– Кто вы? – повторила она по-английски с сильным акцентом, как будто решила проверить, насколько это правда.

– Я Пол Лейбовиц, друг Майкла и семьи Оуэнов. Мне надо срочно с вами поговорить.

На несколько секунд повисла напряженная тишина. Потом послышался зуммер, и дверь распахнулась.

Она ожидала его у лифта. Пол узнал ее сразу, хотя в жизни она была еще красивей, чем на фотографиях. Ее лицо оказалось еще уже, кожа белее. С высокими скулами, темно-карими миндалевидными глазами, полными, изящно изогнутыми губами, она идеально соответствовала китайским канонам женской красоты. Она казалась хрупкой при необыкновенно высоком росте. Убранные в узел волосы скрепляла заколка, напоминающая палочки для еды. На женщине были серые спортивные брюки и джемпер с инициалами N.Y.U.

Некоторое время она недоверчиво смотрела на него, потом, не говоря ни слова, отступила в сторону. Пол вошел в прихожую. Она заперла за ним дверь и жестом пригласила в гостиную.

Здесь было светло. Окно во всю стену выходило на просторную террасу, откуда открывался вид на холмистую равнину, с резервуарами для воды на переднем плане. У стены стояло черное кожаное кресло, перед ним маленький овальный столик с букетом пластиковых цветов в вазе. На противоположной стене висел огромный плоский экран. В дальнем конце комнаты было что-то вроде кухонного угла с высокой барной стойкой и четырьмя табуретками. Аньи присела на одну, скрестив на груди руки, и заговорила на мандаринском диалекте:

– Я не расслышала ваше имя.

– Пол Лейбовиц.

– И чего вы хотите от меня? – Ледяной тон ее голоса не оставлял никакой надежды.

– Я ищу Майкла Оуэна.

– Кто вас послал?

Пол молчал. Он спрашивал себя, настолько ли она уверена в себе, как хочет казаться, или ее решительность – маска, скрывающая страх.

– Его мать, – наконец ответил он. – Она очень беспокоится за него.

– Вы из полиции?

– Нет, я друг семьи Оуэнов.

Они обменялись подозрительными взглядами. Эта массажистка оказалась не такой любезной, как ее подруга. Время для блефа было неподходящее. Как два противника, они не спускали друг с друга глаз в ожидании, кто первый даст слабину. Пол не знал, следует ли ему тоже быть жестким или же, наоборот, проявить мягкость, чтобы войти к ней в доверие. Аньи не производила впечатления человека, которого легко запугать, еще меньше – человека доверчивого. И меньше всего походила на обычную знакомую из бара караоке, как определил ее Дэвид.

Очевидно, Чжан причислил ее к тем девушкам, которые во множестве приезжают на работу в крупные города из китайских деревень. Каждая надеется встретить богача, который сделает ее своей любовницей. Поначалу они трудятся на фабриках, откуда самые красивые в погоне за лучшей жизнью переходят в бары и ночные клубы. Эти дремучие провинциалки слишком пугливы, чтобы так разговаривать с иностранцем. Очевидно, у Аньи другая история. Ее манера держаться впечатлила Пола, даже если в первый момент женщина показалась ему не в меру заносчивой.

– Я могу присесть?

Аньи ответила чуть заметным кивком.

Пол устроился на диване:

– Вы знаете, где Майкл?

– Я полагала, он в Гонконге.

– Там его нет.

– Здесь тоже.

– Тогда, может, он в Шанхае? – (Она смерила Пола долгим взглядом и тряхнула головой.) – Когда вы в последний раз с ним виделись? – (Она снова тряхнула головой.) – А перезванивались? – (Она молчала.) – Это нормально для него – не объявляться больше суток?

Ее молчание начинало его раздражать.

– Неужели вы совсем за него не переживаете? В конце концов, с ним могло что-то случиться.

Подрагивание нижней губы выдавало, каких усилий ей стоило сохранять лицо. Она молчала не из упрямства или незнания – боялась потерять самообладание и удариться в слезы.

– Что, если ему нужна ваша помощь?

Это для нее оказалось слишком. Женщина соскочила с табуретки и, развернувшись, скрылась в соседней комнате. Через открытую дверь Пол слышал ее всхлипывания.

Сейчас он хотел, чтобы рядом оказался Дэвид. Потому что понятия не имел, как вести себя дальше. Он не был полицейским. Опытный комиссар, вероятно, воспользовался бы слабостью женщины и заставил бы ее говорить. Но Пол не мог. Вместо этого он пошел следом за ней, сел на кровать, где она рыдала, уткнувшись в подушку, и погладил ее по голове.

Женщина не прогнала его. Пока она успокаивалась, взгляд Пола блуждал по комнате. В изголовье кровати сидел огромный плюшевый Микки-Маус, к нему была прислонена розовая подушка в форме сердца. На противоположной стене висел большой плоский экран. В углу стоял письменный стол с компьютером. На полу громоздились кипы книг и учебных пособий по английскому языку, интенсивный курс.

– Как давно вы знаете Майкла? – спросил Пол, лишь только рыдания стихли.

Она подняла голову, утерла лицо подушкой и ответила:

– Почти год.

– Это для него вы учите английский?

– Да. Он почти не говорит по-китайски. Кроме того, мы собираемся в Америку.

– И поэтому вы спите с Микки-Маусом и носите джемпер с аббревиатурой Нью-Йоркского университета? – улыбнулся Пол.

– Да. – Ее лицо осветила чуть заметная улыбка.

– И где вы хотели бы жить в Америке?

– Если у Майкла получится с новой фирмой, лучше всего в Нью-Йорке.

– Я там вырос.

Пол сказал это в надежде спровоцировать вопросы с ее стороны и таким образом расположить к беседе, но Аньи не отреагировала.

– Откуда вы? – спросил он.

– Из Шэньяна. Это к северу от Пекина, в Маньчжурии.

– Я знаю.

– Вы бывали там?

– Нередко.

В начале девяностых Пол консультировал одну американскую компанию по производству пива, которая хотела купить государственное предприятие в Шэньяне. Ему запомнилось ясное темно-синее небо и невероятно холодные зимние дни, когда столбик термометра опускался порой до минус двадцати градусов по Цельсию.

То, что он бывал в ее родном городе, впечатлило Аньи. И она наградила его второй улыбкой, более теплой, как ему показалось, и открытой. Потом выпрямилась, взяла бумажный носовой платок с ночного столика и высморкалась.

– Вы хорошо говорите на мандаринском диалекте. Почти как китаец, удивительно!

– Спасибо. Я тридцать лет прожил в Гонконге и много путешествовал по Китаю. А вы говорите по-кантонски?[11] – (Она покачала головой.) – Что же привело вас в Гонконг из Шэньяна?

– Я полагала, что вы хоть немного знаете Китай, – ответила она, откидывая с лица прядь волос.

В ее голосе слышалось разочарование. Как будто она не ожидала от него такого глупого вопроса.

– А вы откуда родом? – в свою очередь поинтересовалась Аньи.

– Родился в Германии, вырос в Нью-Йорке.

– И тридцать лет живете в Гонконге? Почему?

Последний вопрос был скорее риторический. Зачем люди оставляют места, где они родились? Пол давно уже никого не спрашивал ни о чем подобном. Раньше – да, но и тогда вряд ли рассчитывал получить однозначный ответ. Жажда приключений, стремление к свободе – вот причины, которые он называл сам. Собеседники кивали, как будто это что-то объясняло. Какой смысл рассказывать ей, что он с детства был отщепенцем? Что это чувство переносится легче, когда отъединенность можно измерить милями?

Голос Аньи вернул Пола к реальности:

– Как раз перед вашим появлением я смотрела передачу о гастарбайтерах по гонконгскому телевидению. Сейчас таких, как я, в Китае насчитывается около ста пятидесяти миллионов человек. Сто пятьдесят миллионов, вы можете себе представить! И большинство моложе меня. Все мы покинули свои деревни, не имея никаких планов и толком не представляя себе, чем будем заниматься в городе. Зачем, как вы думаете? Я вам отвечу: потому что жизнь дома стала невыносимой. – Она соскользнула к изголовью и прислонилась к спинке кровати, держа в руках розовую подушку.

– Но вы не производите впечатления девушки из бедной крестьянской семьи, – заметил Пол.

Аньи кивнула:

– Мои родители работали в парторганизации автомобильного завода. Но они немногого добились в партии, даже не знаю почему. Наверное, были недостаточно честолюбивы или недостаточно беспринципны. Мне все равно. Ребенком я ни в чем не нуждалась. – Она отвернулась к окну, словно задумалась, стоит ли так откровенничать с иностранцем. Поовисла долгая пауза, во время которой Пол ничего не слышал, кроме ее дыхания, а потом Аньи продолжила: – Я родилась в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, то есть в относительно спокойное время. Когда я слышала о «банде четырех»[12], то представляла себе четверых соседских мальчишек, которые не давали покоя нам, девчонкам. У моих родителей была служебная квартира с ванной и туалетом – роскошь по тем временам. После школы я могла бы работать в заводской парторганизации или выучиться на бухгалтера. Но решила уехать. – Она заглянула Полу в глаза. – Вероятно, по той же причине, по которой вы покинули Нью-Йорк. Мне всегда этого хотелось, сколько себя помню. Только бы подальше от Шэньяна. Мир велик. Впервые я поняла это еще в школе, когда стояла перед картой мира. Я хорошо помню тот момент. Тогда я выбрала три города в Китае, которые обязательно должна посетить: Пекин, Шанхай и Шэньчжэнь.

– И почему же вы выбрали именно Шэньчжэнь?

– Чистая случайность. Моя знакомая работала в «Сенчьюри Плаза» на ресепшене, она и сообщила мне, что в отель нужны девушки. Я села в поезд и приехала.

– А как же родители?

– Знаете, что сказал мне папа на прощание? «Аньи, ты все делаешь правильно. Мое поколение пожертвовало всем ради революции, но ничего хорошего из этого не вышло. Вы думаете в первую очередь о себе, так и надо». Грустно, вам не кажется? – (Пол вздохнул.) – Я тоже пару месяцев проработала на ресепшене, потом написала заявление в «Рай императора» и была принята. Работа у массажисток не трудная и хорошо оплачивается. Главное, чтобы тебе нравилось обнаженное человеческое тело. Я люблю человеческое тело и люблю мужчин… Кроме того, важно иметь чувствительные руки. Не поймите превратно, это не бордель. Мы не ходим в номера к мужчинам.

– Разве в отеле нет борделя?

– Нет. Если и случается, что девушка поднимается к клиенту в номер, «Рай императора» не имеет к этому никакого отношения.

– Где вы познакомились с Майклом?

– Он был моим клиентом. Я сразу захотела его. Он был красив, вежлив, предупредителен и так смущался, что запретил мне снимать полотенце с его бедер. Я всего лишь хотела помассировать ему ноги, а у него случилась эрекция… Бедняжка не знал, куда глаза девать. Он немного говорил по-китайски и так смешно коверкал слова… – Она замолчала, словно в ожидании вопросов Пола, а потом продолжила: – Вы скажете, для того, кто хочет посмотреть мир, Майкл Оуэн действительно очень выгодная партия. Вы, наверное, представляете меня этакой вертихвосткой, которой все равно с кем, лишь бы вокруг света. Если это так, то вы неправы. Поверьте, до встречи с Майклом я получала очень выгодные предложения. Богатый фабрикант, владелец строительной фирмы, банкир из Гонконга и партийный функционер из Пекина были готовы взять меня в содержанки. И я называю только самых видных претендентов! У каждого из них, поверьте, денег намного больше, чем у Оуэнов. Я отказала им всем, потому что золотая клетка не для меня. Я могла бы сказать, что всю жизнь ждала одного Майкла, но высокопарные выражения не в моем стиле. Просто Майкл оказался нужным мужчиной, который появился в нужное время. Я люблю его и надеюсь, что это взаимно. Мы, конечно, можем ошибаться относительно своих чувств, но я так вам скажу… Настоящая любовь существует уже до первой встречи, она не имеет начала. Такого человека просто узнаешь сразу…

Удивление Пола возрастало с каждой ее фразой. Как же он недооценил эту женщину! Она оказалась не только намного умней, но глубже, сильней, чем он думал. При этом она чем-то напоминала ему Мередит. Ее решительность отталкивала и в то же время восхищала его.

Пол верил ей в том, что касалось Оуэна. Очевидно, Аньи его любила. Она еще не знает, что потеряла его, а значит, Пол снова оказывается в роли вестника смерти. С той только разницей, что на этот раз он не готов к такому повороту событий. Он явился сюда не за этим, всего лишь за информацией. И Аньи была не более чем ее источником, вплоть до момента их встречи. Он и представить себе не мог, как сейчас объявит ей о том, что Майкла больше нет. При одной этой мысли Пол ощутил тяжесть в груди, словно ее сдавливали стальные обручи.

– Вам плохо? – услышал он голос Аньи. – Может, выпьете чего-нибудь?

– Да, воды, пожалуй.

Она вышла на кухню и вернулась с полным стаканом:

– Может, вам лучше прилечь?

– Спасибо, все в порядке, – соврал Пол.

Она снова села на кровать, держа подушку возле живота, как грелку, и не спуская глаз с Пола. Этот взгляд выражал тревогу, и Пол не знал, что стоит за ней: озабоченность его здоровьем или новое недоверие, вызванное его минутной слабостью.

– Ну вот, – сказала она, – я так много вам о себе рассказала. Теперь можете задавать вопросы.

– Конечно…

– Да что с вами? Это как-то связано с Майклом?

Ее внезапный испуг придал ему решительности.

– Вы действительно не знаете, где он может скрываться?

– Нет.

– У него были друзья или знакомые в Шэньчжэне, кроме вас?

– Не знаю, – пожала она плечами.

– А враги? Он ни с кем не ссорился в последнее время?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что он пропал. Кому могло быть выгодно его исчезновение?

– Вы говорите как полицейский.

– Что вы с ним делали в Шанхае? Что за строительная площадка, на которой вы были вместе?

Ее глаза снова стали холодными. Очевидно, Аньи не понравился этот его вопрос.

– О какой новой фирме вы говорили? – продолжал он.

– Я не понимаю вас…

– Вы сказали, что хотели бы жить в Нью-Йорке, если у Майкла получится с новой фирмой.

Она замолчала и посмотрела на Пола так пристально, будто только что его увидела.

– Кто вы? Кто вас послал? Вы – друг Майкла и ничего не знаете о «Лотус метал»?

– Я друг семьи Оуэнов.

– Вы лжете. Я вам не верю.

– Вы должны мне верить.

– Я никому не верю.

– Вы верили Майклу Оуэну, я надеюсь.

– Я знала, что он не причинит мне вреда, одно это дорогого стоит. Если вы называете это доверием, пусть так.

– В таком случае мне вас жаль.

Аньи закатила глаза:

– Пожалуйста, не надо сожалений.

– Какой повод я дал, чтобы мне не верить?

– С каких это пор для недоверия нужен повод?

– Если человек недоверчив от природы, то действительно не нужен.

– Какие глупости вы говорите? «Недоверчив от природы». Разве бывают такие люди? У вас есть маленькие дети? Они доверчивы. Осторожны, может быть, но доверчивы. Если они становятся другими, то это потом.

– И что же сделало вас другой?

– Вас это совершенно не касается. – Она встала, швырнула подушку в стену и вышла из комнаты.

Пол последовал за ней. На кухне она стояла спиной к нему.

– Чего вы боитесь?

– Кто вам сказал, что я боюсь?

Внезапно она повернулась. Только сейчас Пол заметил темные круги у нее под глазами, слишком темные для ее возраста.

– Если вы действительно такой хитрый, что насквозь видите китаянку с первого взгляда, то должны сами ответить на этот вопрос. – Она шагнула к нему. – Я прошу вас уйти. Мне хотелось бы побыть одной.

Пол прикрыл глаза. Ему представилась картина: она рядом с Виктором Таном. Тан положил ей на плечо огромную руку и смотрит в камеру. На этой фотографии она выглядела напряженной и слегка отвернула голову, как будто хотела высвободиться из его объятий.

– Насколько хорошо вы знаете Виктора Тана?

– Я его не знаю.

– Вы лжете. Я видел фотографии Майкла. На одной из них вы в обнимку с Таном.

– Я хочу остаться одна. Уходите!

– Теперь я знаю, что вы боитесь его.

– Вы не слышите, о чем я вас прошу? Пожалуйста, уходите…

Аньи ударила ладонью по барной стойке. Очевидно, тем самым она хотела продемонстрировать свою силу, но вышло неубедительно. Ее пальцы судорожно сжались, мышцы напряглись, глаза расширились. Теперь Пол не сомневался, что угадал правильно.

– Почему вы боитесь Виктора Тана? – медленно проговорил он и повторил вопрос по-английски.

Аньи молчала. Теперь она смотрела не на Пола, а в пол.

Пол подумал о Майкле, Кристине и мнимом убийце, который только что подписал липовое признание.

– Майкл Оуэн убит! – вырвалось у него. – Я хочу знать, кто это сделал, и для этого мне нужна ваша помощь.

Ее узкие глаза удивленно расширились, рот сформировал безмолвный крик, колени обмякли, пальцы вцепились в край стола. На какое-то мгновение Полу показалось, что Аньи вот-вот потеряет сознание, и он протянул руки, чтобы подхватить ее. Однако в следующую секунду она словно остекленела. Спазматические подергивания мышц лица напоминали движения выброшенной на берег рыбы. Аньи закусила нижнюю губу, по щекам потекли слезы. Пол шагнул вперед, чтобы обнять ее.

– Не прикасайтесь ко мне, – не поднимая глаз, прошептала Аньи.

Пол вспомнил отчаяние на лице Элизабет Оуэн, плачущую Мередит и себя, рыдающего в подушку рядом с мертвым Джастином. Сколько же существует разных способов для выражения любви и скорби, горя и радости? Остается только удивляться, как мы вообще понимаем друг друга.

Мышцы ее лица расслабились, но кожа стала белой как снег, как будто жизнь уходила из нее с каждым выдохом. Взгляд бесцельно блуждал по комнате.

– Я отвечу на два ваших вопроса, потом вы оставите меня. Вам ясно? – почти беззвучно спросила она.

– Да, – кивнул Пол.

– Я вас слушаю.

– Что вы делали в Шанхае? – машинально выпалил Пол.

– В последние месяцы мы бывали там часто. Майкл встречался с Ван Мином – директором «Лотус метал». Но об этом лучше меня вам расскажут его родители.

– Где я могу найти этого Ван Мина?

– Это ваш второй вопрос?

– Нет. – Пол задумался. – Почему вы боитесь Виктора Тана?

– Почему я боюсь Виктора Тана? – переспросила Аньи, как будто чтобы удостовериться, что правильно поняла вопрос. – А вы с ним знакомы?

– Нет.

Она кивнула:

– Иначе не спросили бы меня об этом.

– Это не ответ.

Она замолчала, уставившись куда-то в пространство, и продолжила таким же тихим, бесстрастным голосом:

– Полагаю, любой, кто хоть немного знает Тана, его боится.

– И Майкл Оуэн?

– Я имела в виду китайцев, Майкл и его родители – нет. Поначалу меня это удивляло. Майкл производил впечатление мужественного, уверенного в себе человека, каким я и представляла себе настоящего американца. Он не боялся ни полиции, ни чиновников, ни Тана, когда тот ему угрожал. Но со временем стало ясно: он просто не понимает, с кем и чем имеет дело. Чтобы бояться, нужно по меньшей мере видеть опасность. «Правда на моей стороне, с нами ничего не случится», – говорил он. Правда… – Она горько усмехнулась. – В Китае! – Теперь ее голос окреп и выражал удивление наивностью Майкла. – Он старался. Здесь мне не в чем его упрекнуть. Даже пытался учить мандаринский. В книжках он вычитал, что между американцами и китайцами много общего. Иногда мы даже спорили на это тему. «Не забывай, ты не в Висконсине», – предупреждала его я. «Какая разница, дорогая? – улыбался он. – Весь мир грезит американской мечтой». На это я возражала, что у нас, китайцев, своя мечта, китайская. Но Майкл только смеялся: «Местная разновидность, не более. Это одно и то же». Мне так и не удалось его переспорить.

– А почему Тан ему угрожал?

– Майкл постоянно спрашивал меня, – продолжала Аньи, не слыша его вопроса, – отчего я так труслива? «У любого человека отыщется множество причин для страха, – отвечала ему я. – Но у китайцев их больше, чем у кого бы то ни было».

– Почему Тан угрожал ему? – повторил Пол. Она неопределенно покачала головой. – Он имеет какое-нибудь отношение к убийству?

– Этого я не знаю, это предстоит выяснить вам. Мы договаривались, что я отвечу только на два ваших вопроса. Я сделала это и теперь прошу вас уйти. Пожалуйста…

– Чем я могу вам помочь?

– Вы знаете чем.

– Может…

– Нет, – перебила Аньи. – Вы окажете мне огромную услугу, если оставите меня.

Она повернулась и пошла к двери.

Пол последовал за ней. Она знала больше, чем была готова рассказать, в этом он почти не сомневался, но на сегодня он получил от нее все, что мог.

Оставалось позвонить Дэвиду и попросить его как можно скорее приехать в Алмазные Виллы. У комиссара, с его опытом, было куда больше шансов разговорить Аньи.

Она открыла дверь:

– Не беспокойтесь за меня, – и впервые подняла на него глаза.

На чьем еще лице видел Пол столько отчаяния?