Широко открытое небо

1

Гость пытался говорить на отвлечённый темы. На этот раз он не мог вот так просто швырнуть Стивена в уготованную для него мясорубку. В какой — то степени ему даже было жаль парня.

А ещё Гость за него боялся.

Стивен снова поинтересовался о ведьмах и колдунах.

Быть может именно этот вопрос ему навеяла располагающая на то обстановка — сумеречный лес. Он наполнен мистической энергией, которая была здесь всегда. Вековые сосны, дубы, более молодые берёзы и ольха, клён и терновые рощи сливались в одно целое. Всё вокруг пульсировало, дышало. Каждый лесной житель знал о этих местах намного больше самого изощрённого натуралиста. Звериные глаза медленно провожали идущих мимо собеседников. В отличии от людей, животные видели Гостя. Его видели и древнейшие духи, мифические создания и иной раз Стивен замечал, как растения будто бы пытаются прикоснуться Гостя.

— А увидь бы ты меня сейчас впервые, совсем не зная меня — что бы ты подумал, Кем бы я для тебя оказался?

— Ну, учитывая то, что тогда ты не помог бы мне — ты, скорее всего, был бы для меня галлюцинацией.

Гость едва не спросил у Стивена, чего ему сейчас хочется. Он хотел хоть как — то пожалеть его. Сейчас парень напоминал ему идущего на смертную казнь человека, у которого должно быть последнее пожелание и Гость, чёрт возьми, исполнит его любой ценой.

Призма тумана отталкивая свет, но тот не отступал. Солнце подсвечивало расстелившийся в лесу туман. Гость и Стивен шагали точно сквозь разлитые по всюду краски. Они даже не шагали, а шли вброд сквозь реку из этого едва плотного, нежно обволакивающего всё вокруг света.

— У нас есть целые группы и подгруппы всяких сверхъестественных существа, — улыбаясь, словно невинный ребёнок, сказал Стивен.

— Да, и каких же? — симулировал удивление, Гость ему подыграл. Ему хотелось, чтобы Стивен не переставал улыбаться. Ему хотелось, чтобы он никогда не терял ту детскую беспечность и наивность, которая сейчас в нём была.

— Вот допустим в лесу живут эльфы, тролли. В других уголках земли в лесах обитают лешие, Фейри, гномы. Возможно на самом деле все они одинаковые, но в каждом уголке земли у них разное название, ну, знаешь, как с некоторыми детскими играми. Названия разные, а суть одна.

— Как с Богом, например, — добавил Гость.

Стивен вдруг замолчал.

— Возможно это и так, но я не хочу знать наверняка. Я считаю, что эта интрига помогает людям становится лучше. Каждый тянется к более подходящему и удобному для себя свету. Не согласен человек с чьим — то мнением и создаёт своё, но суть от этого не меняется. Перед лицом бога люди становятся лучше.

Гость был доволен рассуждениями Стивена. Пожалуй, он даже согласился с ними.

— Жаль, что порой на этой почве у людей возникает ненависть друг к другу, — единственное, что добавил Гость.

На этот раз согласие выразил Стивен.

— Я верю и в свет и в тьму, — вспоминая рассказы Гостя, сказал Стивен.

Лес слушал их разговоры. Солнечный свет не переставал давить на туман.

— Всё это есть, но как человек может ужиться на одной планете со всеми этими сущностями, когда сами люди, богатые и бедные, умные и глупые, взрослые и юные живут на разных планетах?

Стивен улыбнулся ещё сильнее. Естественно, он не радовался положению дел между людьми. Его радовало то, что в его жизни появился Гость, с которым он буквально на одной волне. Пусть это лишь частичная правда, но для неподдельной радости было достаточно и этого.

Они неспешно шагали в некрутую гору уже около часа. Как они сюда попали? Самым обычным, мирским способом. Добравшись до окраины города на метро, они пересели в пригородный автобус и вышли из него далеко от города. Водитель был несколько удивлён — одинокий, да ещё и какой — то странный парень в такую рань выше совсем один и без багажа на остановке, где обычно высаживаются туристы. Этот парень уж точно не был туристом. Что он здесь потерял — для водителя останется загадкой. На всякий случай он отметил в своей памяти этот момент и его время. Да, именно на тот случай, если он вдруг где-нибудь наткнётся на приклеенную к столбу листовку с его фотографией и надписью — помогите найти человека.

Света стало больше. Через какое — то время туман отступил.

На самом деле Гость и Стивен поднялись так высоко, что попросту вышли из тумана.

Уклон исчез из под ног. Теперь они шли по горизонтально ровному настилу из травы, осыпавшихся листьев и хвои. Тот в свою очередь тихо и успокаивающе похрустывал под их ногами. Сквозь деревья и кустарники начал проступать вид. Выйдя из леса окончательно, Стивен разглядел море облаков. В нескольких десятках метров от него начинался резкий обрыв, за которым всё было затянуто сплошной, плотной стеной тумана. Тот не был мёртвым. Он медленно двигался в разные стороны, разрывался и снова вливался сам в себя. Что было там, внизу — неизвестно. Быть может, там были деревья и невысокие горы, а, быть может, ночное звёздное небо. Неизвестность даёт фантазии отличную возможность для творения прекрасных картин.

Стивен подошёл к краю. Гость стоял немного позади.

Что — то таинственно, тонкое, пугающее и судьбоносное в этот миг затаилось в этом тумане, в этом лесу, в каждом камне, в каждом стуке сердца, вдохе, выдохе. Некое чувство обречённости, отчаянья и смирения. В сердцах Стивен чувствовал, что вот — вот произойдёт что — то непоправимое, но он не боялся.

Он вёл себя так, как ведут себя смертельно больные или просто потерявшие необходимость и важность для человека собаки, которые разными путями попадали на стол к ветеринару. Их ждала встреча со смертью, но они ни за что не боялись. Если их любимый человек хочет сделать это с ними — значит так надо.

Я не подведу тебя, мой любимый человек. Я постараюсь сделать всё, только бы ты не чувствовал из — за меня боли. Я не выдам свои эмоции, которые я испытаю перед лицом смерти.

Несчастные животные слегка трясутся от волнения, но они полны уверенности в том, что люди любит их так же глубоко и преданно, как и они их. Он не сделает для них ничего плохого, как не сделали бы и они для него. Быть может в том, что несчастное животное сейчас умрёт есть некая нужда и для человека это важно.

Я сделаю для тебя всё, потому — что я тебя люблю!

Собачий взгляд заглядывает прямо в душу. Он говорит — не волнуйся, не переживай за меня. Со мной всё будет хорошо. Я готов смиренно пойти на этот шаг, если ты этого хочешь.

Стивен искал в бурлящем тумане желанный образ. Он хотел разглядеть в нём хорошие моменты своего прошлого. Ему хотелось перешагнуть за край, сорваться в низ, раствориться в тумане, а когда всё закончится — было бы здорово оказаться в том мире, где нет всей человеческой суеты, грязи, злобы, жестокосердия и безразличия.

Как жаль, что в недалёком прошлом всем этим был наполнен и он сам. Следовательно, в падении нет острой необходимости, ведь он не найдёт в сокрытом мире желанного себя.

Но что — то хорошее в нём же было, ведь так? Хоть что-нибудь! Сейчас бы найти эту ниточку, ухватится за неё крепко — крепко и больше никогда не терять.

Туман был беспощаден. Он не знал мыслей Стивена и просто продолжал царствовать в отведённом ему времени.

Стивен поднял руки. Сквозь его пальцы заскользил ветер. Он подхватил его волосы, затрещал в его ушах.

Гость стоял и смотрел на эту тяжёлую картину.

Стивен искал в своей памяти самое светлое воспоминание. Он не мог упустить момент, пока дверь приоткрыта. Он вот — вот обязательно что — то вспомнит.

Гость сжался. Он знает куда и для чего ему пришлось привести паренька, который сейчас стоит на краю обрыва, слегка колыхаясь, как тонкий стебель на ветру.

Стивен тихонько запел, закрыв при этом глаза:

Глаза Гость заблестели.

Ветер точно начал подпевать Стивену. Он взвывал толи от грусти, толи от боли.

Гость услышал в своей голове голоса. Он повторил за ними.

Голоса затихли. Оба некоторое время слушали усиливающийся ветер. Туман далеко внизу забурлил сильнее.

Стивен продолжил:

Будто бы целый день пролетел в один миг. Солнце начало терять свою силу, хотя была утренняя пора. Стивен медленно опустил руки. Гость почувствовал холод.

Туман бурлил.

Кажется, что в нём притаилась тьма, которая была уверенна в себе больше, чем Стивен, больше, чем Гость. Она знала больше их двоих, и она точно прошептала Гостю на ухо — он был и останется моим. Ты не в силах что — то исправить.

Отступать было слишком поздно. Это судьба Стивена. Да, определённо, теперь всё только в его руках.

Тьма сгущалась. Холод становился сильнее. Стивен уже понемногу начал уходить в себя. Его это не пугала. В последний момент он оглянулся на Гостя. Тот стоял позади него, окутанный сумеречной тьмой, в которой с лёгкостью можно было разглядеть слёзы на его глазах.

Слёзы ангела.

Стивен легонько улыбнулся.

Не волнуйся за меня, старина. Я сделаю это, если в этом есть необходимость. Я знаю, что всё будет хорошо, ведь если бы всё могло закончится плохо — ты бы никогда не направил меня на этот путь.

Дикий, пугающий крик невиданного зверя разлетелся сквозь сумеречную тьму. Глаза Гостя разгорелись диким огнём. Он готов был разорвать себя на месте своими острыми, как бритва когтями. Расправил свои огромные крылья, он рванул вперёд.

Вперёд рванули и безупречно чёрные пятна. Они вдруг вырвались из тумана. Он буквально изрыгнул их.

Чернота приобрела очертания ворон. Те прошибли тело Стивена насквозь, но он устоял.

Туман поутих, как только из него вырвалось тьма, размером со Стивена. Огромный, полный ужаса ворон нёсся на огромной скорости. Он пронзил клювом Стивена точно в грудь

Гость сжал когти ног, но в них оказалась только тьма. Он не успел остановить весь этот ужас. Стивен уже был в тумане.

Теперь всё в его руках.

2

Все мы когда — то любили. Как жаль, что очень часто осознание этого факта приходит лишь после того момента, когда всё безвозвратно потерянно. Наверняка именно любовь и есть тот истинный свет, который мы несём сквозь всю свою жизнь. Он очень хрупок. Его легко потерять. Потерял его, наша душа оказывается во тьме и очень важно найти в себе силы вернуться к свету. Когда наша душа стремится к свету — мы идём по тому пути, который всегда приведёт нас к миру и покою истинному счастью.

Написано от руки на форзаце книги. Автор неизвестен.

Видения сумбурны. Всё видится так, будто бы события показаны на экране в старинном, огромной и пустом кинотеатре. Поверх одной киноплёнки в аккурат, кадр к кадру, приклеили ещё одну, за ней ещё и ещё одну и больше этого. Комедия слилась с ужасом, мистика с драмой, а трагикомедия с мелодрамой.

Образы проносятся мимо глаз на высокой скорости. Летят так быстро и хаотично, словно любой попавший во власть торнадо предмет. Лишь на короткий миг объект виден относительно чётко и после он уже со сотни метров. Лица, руки, голоса, смех, имена, много другого — составляющие хаоса.

Здесь же чувства, мысли, прикосновения, стоны и агония.

Здесь же ступор, громкий звук рвущейся души, грохот разбивающегося на миллиарды частичек сердца.

Точно сотни черных, как смоль ворон проносят мимо секунды, что творили те часы счастья, которых всегда было мало для двоих, крепко держащихся за руки.

Здесь же, в этом ужасающем по масштабам и мощи вихре несётся разум и чистосердечие от неё и глупость со страхом от него.

Вот он — тот самый взгляд именно тех глаз, которые должны были стать единственными и неповторимыми. Взгляд глаз, что приведут к спасению. До бархатного глубокий и насыщенный карий цвет, что переливается бликами от счастья. Взгляд той самой!

И вот он, растерянный и бестолковый, но такой же глубокий и искренний взгляд влюблённого юноши!

Я тебя люблю!

Она вылила из себя океаны света и тепла!

И я тебя люблю!

Выдавил он из своих страхов, имеющих яркий привкус неуверенности и растерянности!

Её волосы двигались так медленно и красиво, будто бы она была под водой! Невероятно красивый образ девушки застыл в вечности.

Его потные волосы прилипли ко лбу. Образ боли накрепко выжег клеймо в потайной комнате души.

Выражение её лица станет прощальным образом целого мира. Медленное падение, полёт, что ведёт к неминуемой гибели, но сквозь толщу боли вырывающейся из уничтоженного сердца, через все комнаты сознания на её лице осталась капля света, как образ той самой, настоящей любви, когда она есть не за что — то, а вопреки всему!

Будто бы якорь наконец — то ухватился за что — то на дне океана и судно вдруг остановилось среди бескрайних вод. Неожиданный, нелогичный, абсурдный манёвр.

Бред! Нет! Этого не может быть!

Никакой наркотик не способен вызвать столько эмоций, как этот единственный миг, который будет наполнен большим, чем могли бы вместить в себя целые эпохи..

Грациозный полёт, невероятно страшный, до дикого ужаса завораживающий, губительный для многих миров.

Кажется, что свет всех фонарей вдруг начал медленно пульсировать, капли дождя зависли в воздухе перед тем самым лицом, что ещё живо, но гибель его уже не остановить. Весь мир замер в испуге и вот — вот он изрыгнёт из себя смертельно опасное для себя НЕТ!

Один миг, за которым всё теряет смысл.

Парень, время не повернуть в спять, даже и не мечтай.

Парень перестал мечтать об этом, как и обо всём другом. Позже парень потеряет связь со своим сердцем, своей душой и как следствие этого со всем миром.

Стивен будет глушить угрызения совести всеми возможными способами. Эта боль, что в сердце, она неизлечима, и он попросту ампутирует сердце вместе со всем, что в нём было.

Крайняя глупость!

Вы узнаете о истории их знакомства без излишеств. Они здесь неуместны. Вся суть в ином.

Вообще странно, что он смог как — то привлечь её тем вечером. Видимо пьяный Стивен оказался в тот момент вполне обаятельным и в его голове даже нашлись более — менее романтичный слова, которые оказались невероятно красивыми для скромной девушки, скромной, доброй и глупой.

Позже, когда Стивен вновь говорил ей о чувствах, она была уверенна в том, что он говорит о тех же вещах, о которых говорит ему она.

Какая счастливая любовь!

Едва ли, милая, сияющая принцесса.

Да, Стивен грязно шутил про неё в компании «друзей». И в этот остановившийся момент он успел увидеть несущуюся вдаль истину — делал он это от того, что был слаб и глуп, а не бессердечен.

Что ребята подумают обо мне, когда увидят, что я влюблён? Мне не хочется, чтобы они шутили на до мной по этому поводу.

Позже, некоторые из этих ребят, которые не то, что хоть как — то шутили бы, а наоборот, были в какой — о степени рады за них двоих, останутся в глубоком шоке от случившегося.

До неё доходили слухи о том, что Стивен болтает со всеми друзьями о том, какая она шлюшка. То и дело норовит запустить свои руки в его трусы. Естественно, она им не верила. Естественно, Стивен врал и ей, когда говорил, что всё это наглые, бессовестные выдумки.

Она едва смогла пережить их первый поцелуй. Ей казалось, что её сердце вот — вот навсегда остановится от настолько сильных чувств. О большем не было даже короткой мысли.

Спустя три месяца после их знакомства они прогуливались по городу.

Как она была счастлива!

Он тоже был счастлив, но в то же время он думал о тех парнях, которые сейчас смогут увидеть его с ней под руку и позже скажут ему, что он слабак.

А она сжала его руку сильнее.

Этим вечером внезапно начался дождь и влюблённая «пара» оказалась у Стивена. Дома на тот момент никого не было. Случилось именно то, что обычно и случается в такие моменты.

Я хочу провести с этим человеком всю жизнь!

Так сейчас думала нагая девушка, обнимающая нагого Стивена и поверьте, она бы смогла прожить с этим человеком всю свою жизнь.

Следующие несколько дней он старался не попадаться ей на глаза, а она сходила с ума от его внезапного исчезновения, да ещё и после того, что между ними произошло. Это был её первые опыт.

Естественно и его, но он зачем — то строил из себя бывалого, опытного мужчину. Наверняка он делал это только для своих «дружков»

Когда силы на ожидания иссякли, она отправилась на его поиски. Уже прокрутил в голове самые страшные причины, она даже зачем — то думала о том, что ей вдруг скажут — а его больше нет.

Какая добрая, наивная девушка…

3

Только перед ней открылась дверь квартиры одного из друзей Стивена — они довольно часто у него зависали — тот ей вдруг сказали:

— О, привет, шлюшка. Проходи!

Наслышанные о её способностях парни и думать не хотели о том, что она может быть самым лучшим человеком, которого они когда — либо встречали.

Сказанное парнем повергло её в шок.

— Что? — растерянно спросила она дрожащим голосом.

— Заходи давай. Ты наверное ищешь Стивена?

— Ну, да. Ты знаешь куда он пропал?

Девушка шагнула в комнату, ожидая увидеть там Стивена.

Дверь закрылась. Щёлкнул замок.

Стивена в квартире не было, но там было ещё двое пьяных и пошлых парней, которые с рассказов Стивена знали, какая госпожа пожаловала на их вечеринку.

Да наверняка за этим и пришла.

— Так значит ищешь Стивена?

Девушка уже не на шутку испугалась. Ситуация казалась ей непонятной, ужасной и опасной.

Ей не казалось…

— А мы тебе что, хуже? Не годимся такой принцессе, а? — его рука потянулась к её груди.

— Что? — спросила она, медленно пятясь назад.

— Да хватит, милая. Или ты хочешь поиграть? Эй, ребята, она хочет поиграть!

Двоя засмеялись.

— Пожалуй я пойду.

— Нет, стой. Куда же ты?

— Мне некогда. Мне нужно найти Стивена.

— Так он сейчас сам сюда и придёт, — сказал парень и отхлебнул немного пива из бутылки.

Прямо этакий Казанова — обольститель. О своём нынешнем внешне образе он именно так и думал. Большего не нужно, чтобы быть Казановой для такой девушки.

Слишком велика честь постараться ещё. Было бы перед кем. Она же дрянь! Наверняка уже примеряет мой член!

Но она думала о том, что ей нужно выбираться отсюда.

— Тогда я зайду немного позже.

Она глупо поверила в то, что слова «Казановы» могут оказаться правдой.

Рука ударилась в дверь в нескольких сантиметрах от её лица.

— Никуда ты не пойдёшь, усекла, тварь?

Её затрясло.

Парень поставил бутылку на стол и сорвал с неё тонкий топ.

Девушка закричала. Кулак парня сильно ударил её в нос. Потекла кровь.

— Ах ты мразь, — прошептал её на ухо обезумевший от похоти «друг» человека, с которым она готова провести всю свою жизнь.

Двоя других парней лишь тихо засмеялись.

Первый схватил ей за волосы и швырнул на постель.

Только девушка вскочила на ноги и снова на короткий миг закричала, как в её лицо прилетел кулак другого парня. Она рухнула на грязную кровать.

Она была уверенна, что Стивен сейчас чувствует, что с ней происходит что — то ужасное. Она верила, что он вот — вот ворвётся в квартиру и остановит их всех.

Но Стивен сейчас медленно шагал по городу со своим приятелем. Они попивали пиво, говоря о разных вещах, в том числе о дрянной девчонке, которую Стивен не отпускает только ради того, чтобы не лишаться доступного секса.

Замок входной дверь не скрипел. Стивен не отворял её.

Скрипела грязная кровать. Постельное бельё пропитывалось кровью, что текла из носа и рта девушки. Немного позже она вдруг пойдёт и из того места, в которое всё троя парней поочерёдно вставляли свои мужские органы.

Тяжело душа от застывшей в носу и горел крови, она прибывала в предобморочном состоянии, но та боль, что разжигала её ниже паха не давала ей потерять сознание.

— Тебе нравится, да? О, да, тебе нравится, сучка, — шептал ей на ухо насиловавший её парень, пока двоя других курили на балконе.

Она хотела умереть.

Позже парни перестали выходить курить на балкон и делали это прямо в комнате, в которой в каждый из моментов кто — то один обязательно насиловал девушку. Докурив сигареты, она гасили их об бёдра девушки. Пиво сменилось крепким алкоголем, удары кулаком сменились на удары ногами, слова шлюшка сменились угрозами расправы. Перед её лицом всё чаще мелькал нож, который уже оставил на её щеках несколько тонких порезов.

Эй уже было всё равно. Она цеплялась лишь за мысль о том, что вот — вот она увидит Стивена.

И эта мысль материализовалась.

Когда парни едва стояли на ногах, она не шевелилась вовсе. Когда парни вышли покурить на балкон, оставил её как есть, она сквозь ужасную боль сползла с постели, собрала на полу свою одежду и выбралась из квартиры на лестничную клетку. Острая боль не позволила ей надеть на себя даже трусь.

Окровавленная девушка вдруг заплакала. Она услышала голос Стивена, где — то ниже. Он поднимался по ступенькам.

— Так хороша она в постели, Стивен, говоришь?

— Да, что есть — то есть. Сегодня снова высосет из меня все соки, пока я не оттрахаю её как следует.

— Высосет?

— Ага, высасывает она здорово.

Глупый, глупый Стивен.

Смех полетел на верхние этажи. Она всё слышала.

Смех полетел ещё на четыре этажа вверх и врезался в потолок.

Она пошла на самый последний этаж, толкнула дверь, ведущую на крышу. Та была открыта.

Шёл дождь. Засохшая на её теле кровь размокла и потекла по голому телу кровавым полосами. Чуть позже все слилось в оно целое.

Девушка взглянула вправо — там, на вытяжке, такими же красными красками, как и её кровь, было тайное признание от Стивена, которое он оставил здесь в один из тех вечеров, когда они вместе любовались с крыши тридцатиэтажного дома падающим за городской горизонт солнцем.

Глубокий вечер. Город стреляет в ночь огнями.

Девушка стоит в холодной, понемногу окрашивающейся в красный цвет луже. Свои же кровавые следы она оставила и на поручнях серого лестничного марша. Едва Стивен вошёл в квартиру — перед ним предстало кровавое зрелище:

Перевёрнутая мебель, разбросанная по комнате одежда, книги (здесь они только в качестве элемента интерьера) белые страницы которых по краям пропитались кровью и изогнулись, как лепестки багровых роз. Осколки посуды лежали между уцелевшей посудой. Кровь — её кровь — на полу, стенах, постели, телах обезумевших монстров.

Вдруг среди всего этого хаоса Стивен увидел и узнал зелёный — уже разбавленный красным — топик своей «любимой».

Разум сработал автоматом. Стивен выскочил из квартиры и помчался по бесконечно длинным, серым, бетонным ступенькам. Хватаясь за поручни, он чувствовал на них теплоту густых пятен её крови.

Дверь открыта. Она стоит на краю крыши — не дрожащая, не согнувшаяся, не обхватившая себя руками.

Стивен остановился. Он в ужасе от того образа, что предстал перед ним.

Творец и его творение.

Голая, едва качающаяся из стороны в сторону, окровавленная, с опухшим от ударов и порезанным лицом девушка обернулась.

Что она сделала?

А что ещё могла сделать девушка, которая наконец — то увидела любимого всем прежним и даже выжженным теперь сердцем парня?

Какая тёплая улыбка… красивая, нежная, красноречивая. Сколько света сейчас вырывалось из её покалеченного тела, из её сломленного, выжженного дотла сердца.

Стивен сморщил лицо от боли в области сердца.

Какая прекрасная улыбка, какие счастливые глаза. Почему я раньше этого не замечал?

Девушка опустила голову. Её всегда пышные, тёмно-каштановые волосы теперь были перепачканными кровью и потом, но они, как и прежде заслонили её лицо. Последней за ними скрылась та улыбка, что останется в памяти Стивена самым странным и страшным, светлым и прекрасным воспоминанием.

А что ещё могла сделать очень умная и любящая всем прежним и даже тем сердцем, что сумело уцелеть в адском огне?

Шаг в пустоту.

Полный ужаса, полный пугающий красоты, очень медленный, грациозный шаг и полёт — лёгкий, но не легко переживаемый, смиренный выбор.

Девушка полетела, словно птица. Казалось, что она вот — вот расправит крылья и унесётся в то самое место, что существует для таких невинных, наивных и светлых душ. С каждым взмахом своих сияющих крыльев она будет отдалятся от того мира, что не был достоин её. Речь не о прекрасной планете — речь о мире людей.

Улыбка не сходила с лица девушки до того самого момента, пока от её лица ещё хоть что — то оставалось.

Кровавое пятно растекалось с дождём по тротуарам. Оно текло вдоль дороги, мимо зевак, под их ногами, касаясь каждого из них и скрывалось в дренаже. Её кровь останется здесь навсегда. Её душа вряд — ли когда — то снова вернётся в этот мир.

Реальность схватила Стивена до боли крепкими руками. Она душила его, выворачивала, убивала и возвращала к жизни. Скованным ужасом парень так и остался лежать на крыше. Он так и не смог найти в себе сил и смелости сбросится вслед за девушкой.

Он сюда пришёл не той дорогой, что она.

Какая — то единственная, крохотная, но невероятно крепкая нить не позволила ему сделать этого. Теперь бы понять — наказание это или спасение.

К нему присоединили чёрные вороны. Они с великим знанием всматривались в остекленевшие глаза парня. Сейчас они видели в них себя, и это было не просто их отражение.

Когда на крыше поднялись полицейские, Стивен, ни разу не моргнул, смотрел на возню у тела мёртвой девушки. Всё так же, лёжа на боку, у самого — самого края, парень боролся с тонкой гранью, через которую ему не перевалиться.

Тело девушки слилось с кровью, тьмой. Оно приобрело трудноразличимую, но верную форму чёрной птицы, оторвалось от тротуара и взлетело вверх. Точно прицелившись, точно рассчитав удар, она ворвалась в нутро парня настолько аккуратно, чтобы он непременно остался жив и носил в себе всё то, из чего была соткана эта чёрная птица.

Но ведь было в ней и много хорошего, не так ли, Стивен?

Да, девушка смогла прожить с этим человеком всю свою жизнь…

4

Люди ищут, находят, теряют. Они создают и разрушают. Держат и отпускают, любят и предают. Это будто какое — то немыслимое, абсурдное правило.

Но кто есть та малая горстка, которая не позволяет себе играть по этим правилам? И почему их так мало? Так было всегда или, когда — то их было больше? Может быть их раньше вовсе не было, и они только — только начали появляться?

Гость думал. Он снова рассуждал о том мире, в котором ему пришлось оказаться.

Не впервой ли?

Да едва ли! Чушь!

Так а почему ты на них так похож?

Нет, ну уж нет.

Пойми же наконец — то, что речь о выделенной горстке.

Речь о том меньшинстве, к которому стремительно двигался Стивен.

Двигался?

Прошу за мной…

5

Ветер до треска теребит чёрную мантию Гостя. Тот стоит у края обрыва — не так давно кипящего облаками котла. Солнце необыкновенно быстро валится за горизонт, яркие краски отражаются во — в том самом — взгляде Гостя. На ненормальной скорости приближаются холодные, осенние сумерки.

Белоснежная, лысая голова Гостя и его чёрное одеяние создают яркий чёрно — белый контраст на фоне красочного заката.

Как быстро падает солнце, как быстро движутся облака, как быстро ползут тени…

Мантия треплется до плача.

Гость смотрит вниз. На острых камнях лежит тело. В этом месте и в это время он не остался лежать на краю. Сегодня он совершил тот поступок, на который он не смог решиться так много лет назад. Стивен совершил его настолько смиренно и уверенно, точно знал, что каждый прожитый им день он шёл дорогой, которая приведёт его именно к этому событию.

Чёрно — белое плавно и красиво полетело вниз. Босые ноги Гостя стали на острые камни и от его мягких стоп по сторонам разлетелись едва уловимые глазом облака пыли. Валуны разных размеров, разных форм, разной остроты были повсюду. Прошагав между некоторых из них, Гость остановился у Стивена.

У его тела…

Открытые глаза парня глядели в сторону закат. Его широко открытый рот по краям бы в кровавых потёках, по его щекам всё ещё медленно стекала пара — тройка струек крови.

Скорбящий, пытающийся ласкать ветер ласково трепал его волосы. Руки Стивена были раскинуты по сторонам, а из его груди торчал острый и длинный осколок камня, который лежал здесь веками лишь для того, чтобы встретиться с плотью этого человека.

Сухой, едва тёплый ветер гнал прочь всё, что только мог захватить.

Забери мою боль по этому человеку…

Гость положил ладонь на лоб отправившегося к своим призракам парня.

Но ведь так не должно было произойти. В чем смысл?

Ответьте же мне!

Гость не услышал ничего, кроме треска ветра. Казалось, что сейчас он уже в другом мире — на пустой, безжизненной планете. Высушенный нескончаемым ветром мир был практически идеально стерилен, если не брать в расчёт Гостя и… и тела погибшего — очень долгой дорогой — юного парня.

Горечь начала душить Гостя. В эту секунду он украдкой подумал, не его ли это испытание? Быть может он здесь был не для этого невероятного человека? Что, если всё это устроено лишь для его собственной закалки?

Я уничтожу всё то, что забрало у меня этого человека!

Пусть лучше это никогда не окажется правдой! Это не мой путь…

Это не твой и не его путь. Этот путь — ваш путь, один на двоих.

А солнце тем временем падало всё так же быстро…

6

Аккуратно снял тело Стивена с камня, Гость прижал его к себе, расправил крылья и рванул вверх. Они поднялись над насущной пустошью.

Привычного мира не было нигде — всюду лишь выжженная солнцем, осушённая ветром скалистая даль.

Разглядел среди множества скал пещеру, Гость сразу же направился к ней. Позже он сотворил огонь и сел у него, напротив тела любимого Стивена.

Всё кончено. Смысл всего утерян. Смысл моего существования исчез. Я не останусь в этом мире.

Гость глядел в открытые глаза Стивена. В них сейчас отражался огонь.

Покатилась слеза.

Так нельзя. Я не могу таскать его за собой.

Глядит в глаза…

Очередная слеза, из глаз Стивена.

Тяжёлое дыхание, мужское рыдание, разбитый стон.

Глаза Гостя одновременно засияли и от радости, и от горечи и от той боли, которую он видел напротив себя.

Стивен повернулся к Гостю спиной, скорее всего так и не увидел его, поджав колени к груди и отдался тряске и плачу — громкому, болезненному, неудержимому плачу. Хриплое дыхание парня обрывалось с каждым новым вдохом и выдохом.

Увидеть столько смертей, потерять стольких людей — по своей глупости и не только, причинить столько ужасов и боли невинным людям, умереть самому два раза и снова оказаться в этой мясорубке, чувствовать так сильно, как никто другой и помнить всё так ярко…

— Дайте мне умереть! — рвущимся от всех пережитых ужасов голосом выдавил из себя сломленный человек.

По коже Гостя прокатились ледяные мурашки.

Дайте ему умереть…

Гость не мог сдвинутся с места. Его сковал ужас картины, его бессилие перед ситуацией и собственная боль.

Стивен встал на ноги, шатаясь подошёл к каменной стене, опёрся в неё руками. Кожа приняла влажный холод. Вновь ожившие дыхание превратилось в пар.

Камни под руками задрожали, начали осыпаться. Стена сдвинулась с места. С её поверхности сорвались капли влаги. Каменная дверь открылась с тихим скрипом металлических петель. Внутрь проник свет — камень оказался железом. Пещера оказалась подвалом. Стивен шагнул в город. Гость остался наедине со своим безумием.

В лицо Стивена ударил мороз, снег.

Рядом с ним на снегу появились отпечатки больших, голых ступней.

— Нет, не иди за мной!

Стивен прижал сжатые на груди руки в локтях.

Так немного теплее.

Пар так и валил из его рта.

Гость шёл рядом.

— Убирайся! — монотонно, до ужасного сухо и равнодушно произнёс Стивен.

Мороз сковал тело парня. В городе зима. Сколько времени прошло на этот раз? Как минимум пара — тройка месяцев.

Стивен шёл, пока в его теле оставались силы. Он на самом деле выложился по — полной — так сильно ему хотелось убраться как можно дальше, как можно дальше от самого себя. Он так бы и шёл, пока бы не умер — в очередной раз — но, к счастью, сознание покинуло его раньше.

Да, именно к счастью.

Очнулся Стивен уже в своей квартире. Едва открыв глаза, он увидел перед собой Артчера и чаки. Оба смотрели на него взволнованно и очень тревожно. Лишь славный чаки едва слышно скулил, а Артчер же никак не мог подобрать слова, но они всё же нашлись.

— Я уже и не знал чего думать, парень.

Стивен опустил тяжёлые веки.

Когда он открыл глаза снова — в квартире было темно. Было слышно, как за окном воет вьюга. Стивену в этот момент сделалось очень уютно, совсем ненадолго. Стоило ему вспомнить лишь малую долю недавно оживших воспоминаний, как вся боль вернулась в его несчастное тело, уставший разум и изуродованную душу…

В темноте понемногу вырисовался силуэт. Никаких сомнение — напротив него сидел Гость.

— Убирайся! — сквозь сжатые зубы, едва слышно выдавил из себя Стивен.

Крылья силуэта понемногу зашевелились.

За стеной послышалась возня.

Стивен не выдержал и закричал рвущимся голосом.

— Убирайся!

В комнате загорелся свет. В дверях появился Артчер. У его ног тут же показалась голова чаки, а в углу — в том самом, где Стивен якобы увидел Гостя — ясно показался контур напоминающий силуэт с крыльями. Он состоял из сложенной Артчером одежды на спинке стула.

Тяжёлое дыхание парня начало выравниваться. Артчер не смог выдерживать это зрелище, а поделать он ничего не мог, но уже сейчас он решил, что с завтрашнего утра он приложит все силы для того, чтобы хоть как — то облегчить состояние Стивена. С этим — то старик совладает.

Совладал бы…

После ночного видения Стивен так и не смог сомкнуть глаза до самого утра.

За что он в мгновение ока возненавидел Гостя? Что произошло?

А произошло вот что:

Стивен винил в Гостя в том, что по его вине ему пришлось снова пережить давно забытые потрясения, которые он так яростно глушил наркотиками, алкоголем и всем остальным, что хоть немного позволяло парню забыться. Да, это именно Гость со своим долбанным эгоизмом вызвался материализовывать собственные идеи ценой столь хрупкого существа, как один — единственный хилый наркоман. Мог бы найти кого и получше. Да, это Гость пробудил всех демонов, что пожирали парня так много лет. Парень справился с ними, но теперь они снова здесь. Гость исцелил каждую клетку его кожи для того, чтобы его тело смогло полноценно прочувствовать всю пережитую боль вновь.

Но!

Парень с ними не справился! Демоны справились с ним! Они уничтожили его душу, а Гость, что есть сил старался реабилитировать её, спасти падшую душу, которая лучше любой другой души знает цену боли, горя и страдания. Такая душа будет куда сильнеё и чище многих санов и откровенно служащих Богу личностей. Только душа, что оказалась на краю сможет рассказать вам, что там, за ним. Только она сможет помочь вам спастись. Гость оживил тело парня для того, чтобы он вспомнил, что ему пришлось пережить, чтобы он понял наконец — то, как ценно его спасение, чтобы он осознал из какого дня он выбрался и теперь он сможет сказать себе нет! Он сделает что угодно, только бы не окунуться снова в этот вязкий, полный плотной тьмы омут. Стивен должен был суметь понять всё это, но в одном важном моменте он не проявил необходимой стойкости. Один поступок изуродовал его окончательно, раз и навсегда. У него больше нет шансов.

Гость никак не мог смириться с тем, что Стивена переломило. Он решил не отказываться от парня так быстро.

Нужно дать ему время.

Предоставленное Гостем для Стивена время близилось к семи утра. Начало светать. Холодное зимнее солнце холодной зарёй прорвалось сквозь начисто вымытые Артчером окна. Квартира преображена до неузнаваемости. На столе лежали порядочные часы, которые уже работающий Артчер решил купить для Стивена к его возвращению, которое он отчаянно ждал. Ждал и дождался, хоть и не совсем в том свете, в котором он его видел. Теперь старик вспомнил, кого же так сильно ему напоминал Стиве. Да, он узнал в нём того разбитого наркомана, которые время от времени показывался в узком переулке, проходил мимо старика и его верного друга, поднимался на свой этаж по пожарной лестнице и проникал в квартиру через окно. Артчер жалел парня и тогда, а как ему жаль его сейчас…

Подарок для Стивена с мыслями о том, что он сможет следить за временем и наивная мысль старика о том, что с их помощью он не станет покидать их на такое долгое время. Полный символизма и добра подарок.

Да, Стивен тихо стал на ноги. Лежал он так и не раздевшись. К слову — Гость принёс его сюда несколько дней назад и оставил под дверью. Постучал в неё он скрылся.

Накинул на себя тёплую куртку старика, Стивен забросил в её карман часы. Он даже не знал, что они его. Парня это совсем не волновало.

Старик спал тревожно, но он не услышал, как Стивен покидал квартиру. Проснувшись немного позже ухода парня, он первым делом увидит открытую дверь. Через открытое на лестничной клетке окно в прихожую квартиры успело намести немного снега.

Нет, он не мог сделать этого!

Бросившись к окну, Артчер испытал невероятное облегчение, когда увидел за окном ровный, никем не тронутый снежный ковёр.

Стивен не стал убивать себя.

По — крайней мере так.

Только по счастливой случайности Артчер увидит, что часы исчезли вместе с парнем и это натолкнёт его на некоторые мысли.

7

Поросячьи глазки Джона полны пренебрежения. Он знает, зачем пожаловал Стив. Он всегда приходит лишь с одной целью.

— Ты посмотри кого чёрт принёс!

Стивен даже бровью не повёл. Ему всегда было противно находиться рядом с «толкачом», но сегодня отвращение пересекло все границы.

Язвительный тон и злорадная улыбка от того, что парень всё таки не слез с иглы в миг стёрлась с лица мерзкого, пузатого Джона.

— Я думал ты отъехал, парень.

Вновь возникшая на лице Джона улыбка исчезла быстрее, чем появилась.

Джон сразу заметил изменения в парне. Главное и самое яркое — взгляд. Чистый, невинный взгляд, от которого по телу Джона пробежался холодок.

Стивен лишь едва улыбнулся, достал из кармана часы и швырнул их в липкие руки собеседника.

В это момент Джону стало страшно. По его телу понеслись мурашки, лицо его стало каменным, и он так и не решился вновь попытаться хоть как — то задеть парня. Теперь перед ним был точно призрак, который вселяет ужас и чувство того, что когда-нибудь за Джоном придёт именно Стив — со столь же холодным и чистым взглядом, пугающим спокойствием и невероятной уверенностью. Да, эта энергия передалась парню от самого Гостя. Сам Стивен ещё не может осознать факт того, что ему передалась частица чего — то неземного.

Едва взглянул на часы, Джон туго сглотнул слюну и произнёс не без усилий:

— Что ты хотел бы за них получить?

Стивен опустил взгляд на пол.

— Как там говорится, — начал он. — Кокаин убивает мозг, а героин душу. Да?

— Да, вроде так и говорится, — ответил понемногу начавший потеть толстяк.

Взгляд Стивена вонзался в толкача.

— Героин.

Сердце Джона забилось намного быстрее обычного. В его ушах послышался звон, а по его лицу пошёл жар.

Кто, чёрт возьми, этот парень? Может я обознался?

— Сс — колько, — неконтролируемо дрожащим голосом спросил толкач.

— На все.

Что с его голосом? Какой героин? Он же знает, что я бодяжу. Я даже соль бодяжу и он это знает!

Джон был готов сделать для него что угодно, только бы Стивен — или не Стивен — по — скорее убрался отсюда прямиком туда, откуда его припёрло.

Что было бы с этим мерзавцем, увидь бы он сейчас Гостя, а не его самую малую частичку в Стивене?

В эти мгновения Джон вспомнил едва не каждый визит Стивена. Он вспомнил почти все вещи, которые парень приносил к нему — те вещи, которые он воровал, и Джон прекрасно об этом знал и, тем не менее, спокойно всё забирал, отдавая взамен, когда деньги, когда травку или спайс, когда мет или крег, когда соль или фен. Чаще всего это был героин или кокаин. Очень часто, на принесённых Стивеном или кем угодно другим вещах бывала кровь — в прямом и переносном смысле этого слова. Это лишь капля из океана скверных поступков толкача.

Отдал Стивену дрожащей рукой то зачем он пожаловал, Джон торопясь закрыл двери, прижался к последней из них спиной и сполз на пол. Прикрыл лицо руками, он вдруг понял, что его ладони промокли от слёз.

Страшная грусть и раскаяние вдруг вырвались оттуда, где их уже много лет не должно было быть.

Что я творил все эти годы?!

Как гром среди ясного неба.

Что произошло? Что за сентиментальность?

Разряжающее чувство, вырывающее человека из давно созданного круга комфорта.

Но в глубине души толкачу нравилось произошедшее изменение. В закромах разума он понимал, что это ответ на тот вопрос, который он порой задавал себе с грустью — осталось ли в нём хоть что — то человеческое. Да, осталось, хоть и очень мало, но этого будет достаточно для того, чтобы внутри пошёл рост.

Через два с небольшим года Джона убьют его «коллеги», но он не будет жалеть о том, что он отказался от былого образа жизни и последние годы он жил в более лучшем мире. Толкач ошарашит полицейских, когда явится к ним со своей историей, а главное — со своей информацией, знанием о затхлом для торчков и золотом для более высоких «элементов пищевой цепи» мире. Вот за это он и поплатится. Его будут медленно резать на куски, пока ворвавшееся в мозг пуля не прекратит его страдания. Он будет смирено получать свою кару, не отходя от кассы, он сумеет откупиться здесь, в этом мире и в конце его жизни смотритель тамошнего аттракциона очень удивится, когда толкач не придёт к нему за впечатлениями.

Не стоит думать, что всё было так просто. Мир, из которого вырвался Джон и мир, в который он попал были прямо противоположны друг другу. Он был словно цирковой зверь, которого выпустили в заповедник, о существовании которого он никогда и не подозревал. Прочих последствий было множество:

Долгие, изнурительные допросы, два покушения по наводке нужных подпольной империи полицейских, программа по защите свидетелей в её самом худшем свете, унижения, насмешки, повсеместный контроль. Полицейские были едва ли не единственными людьми, которых он видел в последние годы своей жизни. Да, Джон знал очень много. Имена, схемы, рынки, каналы поставок. Борцы с наркотиками выжимали из него всё, что только было можно, а после они ему сказали, что теперь он свободен!

Ты можешь идти, старина Джон!

Джон пошёл, а избавившиеся от него люди смотрели и ждали, кто его схватит первым. Позже они задержат и убивших Джона. Естественно, что отдел по борьбе с наркотиками знал — на свободе старина протянет совсем немного. Их хладнокровный расчёт был верен. Покончившие с Джоном люди так же смогут принести массу пользы в нелёгком деле полицейских. Да, они осознанно отправили толкача на неминуемую, страшную смерть.

Быть может владелец аттракциона всё поймёт и на своём ужасном языке он скажет очень важное в некоторых ситуациях слово.

Жертва…

8

Стивен вышел на улицу. Зима была в разгаре. В лицо ударил холодный ветер, снежные хлопья быстро облепили тело парня и они же сократили расстояние видимости до нескольких метров.

Дойдя до нужной остановки, парень сел в автобус и в очередной раз выехал на окраину города — на ту, от которой он как ни от какой другой всегда старательно держался как можно дальше. Выйдя из тёплого автобуса, парень недолго шагал по относительно очищенному от снега тротуару, пока не повернул вправо.

Метель сменилась размеренный снегопадом. Ветер стих.

Белоснежное покрывало было нетронутым, а теперь позади Стивена остаются лишь отпечатки его коротких шагов. Шагая по снегу, он смотрел себе под ноги, теряясь в белоснежной бесконечности и лишь изредка глядел вперёд, ища знакомые ориентиры для дальнейшего движения среди каменных надгробиях.

Лицо его было невозмутимым. В сердце его было смирение и боль. В голове же таился страх и признание того, что он пал.

Ничто не спасёт его так эффективно, как он сам. Он должен найти в себе силы хоть немного простить себя.

Прошагал по лабиринту кладбищенских камней и плотно окутанных снегом деревьев он добрался к тому самому месту, из-за которого он боялся даже и думать о существовании этого места в бесконечной вселенной. Так сильно он не боялся даже ада.

Его настоящий ад здесь.

Серебристое каменное изваяние едва проглядывалось из-под плотного снежного одеяла. Стивен опустился на колени и одним движением руки смёл закрывающий буквы, фото и эпитафию снег. Медленно кружащиеся снежные хлопья тут же начали укрывать надгробие снова.

С фотографии на заросшее бородой, искривлённое болью лицо парня глядела прекрасная, очень юная девушка. Его невероятные карие глаза прошили душу насквозь.

Стивен услышал в тихом дуновении ветра слово прощаю. И ему это не показалось. Он знал это.

Да, именно это слово девушка произнесло последним и адресовано оно было исключительно Стивену.

Парень прикоснулся кончиками таких же белых, как и снег пальцев к фотографии. По его телу прокатились волны мурашек. Из его глаз вырвались слёзы. Они разбились об улыбку прекрасной Анджелы.

Сильно сжав веки, парень скривился от боль ещё сильнее. Сидя у могилы и рыдая он одновременно отпускал одну боль и закапывал в себе другую, более сильную.

Услышал хруст снега. Обернулся.

На какой — то короткий миг он подумал, что это она. Снег ложился на невидимый силуэт, на слишком высокий силуэт.

— Уходи, — произнёс он более холодным, чем весь здешний воздух тоном.

Слезы не переставали катиться и после того, как он спрятал боль со своего лица.

Гость зашагал справа от него, оставляя на снегу отпечатки больших босых ступней.

— Ты не можешь всё исправить, — Стивен повернулся к его невидимому образу, выделяемому только налипающим на него снегом.

— Ты можешь, — разлетелся всё тот же хрустальный звук.

— Нет, не могу.

Гость продолжал движение.

— Ты должен!

Ты должен…

Стивен проглотил огромный ком и ответил:

— Всё кончено. Просто убирайся. Дай мне спокойно умереть.

Наступила тишина. Ветер вновь начал набирать силу. Он в очередной раз разогнал снежные хлопья.

— Хорошо.

Совсем неожиданный, но так желанный ответ.

Стивен боялся открывать глаза. Неизвестно, что пугало его больше — отсутствие рядом или присутствие Гостя.

Как бы там ни было, когда он открыл глаза — Гостя рядом не оказалось. Ветер уже засыпал его недавние следы снегом. Возможно, что с этого самого момента в жизни Стивена от него буквально ни останется ни следа.

Холод никак не отрезвлял парня. Да что там, он бы и не смог.

Стивен зашагал обратно. Надгробие снова скрылось под белоснежным одеялом, которое надёжно скрыло неземной красоты и невероятной важности девушку, смотрящую на этот мир с фото. Возможно, что душа её сейчас стояла рядом со Стивеном и молила его остановится, но он ничего не слышал и не чувствовал.

9

Вечереет. Стивен смотрит снизу-вверх на высокое здание.

Такое знакомое здание.

Пасть хищника открыта. Стивен вошёл внутрь. Безжизненно — жёлтый, тусклый свет лифта был до тошноты ужасным. Лучше бы его вообще не было. Ехал бы себе в тьме да и только.

Но во тьме ты не увидел бы сгущающиеся вокруг тени.

Некто от нетерпения и радости потирал друг о друга свои когтистые лапы. Такой экземпляр! Не просто падший, а падший с крыльев ангела!

Кто доберётся до него первым — тому он и достанется. Всё просто, честно, тем более, что шансы у всех равны. Практически. Небольшая фора лишь у того, кто заберёт его душу в те края, куда попадают те, кто…

Пасть открыта.

Думал будет страшно здесь? Прошу за мной.

Лишённый окон, засыпанный снегом обитель казался светлее, чем когда бы то ни было. Стивен не обратил на этот факт никакого внимания.

Ещё бы.

Пора собирать подснежники.

Парень скинул с себя куртку, сел у стены, закурил. В морозный воздух полетел едкий дым.

Закатал рукав.

Подснежники. Как их здесь много.

Холодный вечер наполнялся тьмой с синими тонами.

Стивен разгрёб снег на полу точно таким же движением, как и некоторое время назад разгребал его с надгробия на кладбище.

Какая удача!

Из-под снега сразу же показался цветок. Он был со ржавой иглой, с какой — то поледеневшей жидкостью внутри, но это никак не повлияет на его работу.

— Пойдёт, — брякну Стивен, держа сигарету одними губами.

Руки его потянулись в карман брюк. Там было всё остальное. Джон был редкостно услужливым толкачом и порой он собирал с главной звездой все необходимые для её ввода внутрь принадлежности. Жуткая услужливость.

Огонь зажигалки был единственным источником тепла и света, если не брать в расчёт нагретую ложку. Тонкий, очень хрупкий огонёк плясал на сквозняке. Он был так слаб и беззащитен, он так отчаянно цеплялся за эту жизнь…

Слишком темно, чтобы искать вены, да и о жгуте Стивен сейчас совсем не думает. Он ему не понадобится.

Даже не срывая с себя одежду, парень поднёс иглу к груди, на короткий миг замер, бросил взгляд в темноту коридора.

Сколько демонов собралось вокруг.

Заждались?

Одно движение руки, второе…

В последний момент он думал о том, что быть может вот — вот появится Гость. Было бы неплохо последним увидеть именно его, а не вонючих, рокочущий и истекающих слюной демонов, ужасающие глаза которых были полны восторга.

Я достоин лишь ада…

Падение в снег.

— Как скажешь! — ответил смотритель одного из аттракционов.

Всё ещё живое, но уверенно умирающие тело Стивена засыпает. Оно скрывается под снегом в темноте обители. Над парнем, в оконном проёме темно — синий свет полного зимнего вечера. Над зданием кружит облако обезумивших, сотрясающих воздух оглушительным карканьем ворон. Они плачут по нему. Немыслимо!

Гость не придёт.