Широко открытое небо

1

Остановившись перед дверью в загородный дом, Стивен поправил на себе плащ, сделал вдох — собрался с силами — и только после нажал на кнопку звонка.

В доме послышалась шаги. Быстро приблизившись к входу, дверь открыла Кейти.

— Здравствуй, Стивен! Проходи скорее!

Без лишних церемоний. Стивену от этого стало совсем спокойно.

Просторный холл, по которому эхом разносились стуки каблуков хозяйки дома. Массивный, деревянный пол, светло — бежевые стены. Интерьер был явно дизайнерским — дорогим, с хорошим вкусом. Стен, как таковых, на первом этаже практически не было. Арочные окна были в изобилии. Они были припрятаны лёгкой, практически полностью прозрачной тулью. Ненавязчиво и красиво.

Забрал у Стивена плащ, Кейти повесила его в положенное место.

— Простите, мне нужно позвать остальных. Я оставлю вас ненадолго, — сказала она уже из соседней комнаты. Стук каблуков отдалялся.

Остальных?

Неожиданно, но ничего страшного. Стивен принял услышанное спокойно.

Справа от входа в камине потрескивали дрова, перед ним стоял небольшой журнальный стол, поверх которого небрежно лежала распечатка книги Стивена. Похоже совсем недавно её кто-то перебирал. Рядом с ней лежала ещё какая-то книга. Не уделил ей большего внимания, чем беглый взгляд, Стивен прошёл в середину холла. Теперь по нему разносился стук и от его подошв.

Приглядевшись к окнам, он увидел за ними притягательный сад, состоящий из ровного, аккуратно постриженного газона. Сочная зелень дополнялась дубами и видной из этих окон берёзовой аллеей. Между берёзами зелень уступала мощённой плиткой дорожке, по краю которой низкими клочками вырывались яркие — алые цветы, название которых Стивен не знал.

На имеющихся в совсем небольшом пространстве стенах висели картины. Увидел одну из них, парень тут же вспомнил высказывание знаменитого автора:

Нормальность — это асфальтированная дорога: по ней удобно идти, но цветы на ней не растут.

Прекрасная, звёздная ночь, переданная в уникальном виденье.

На следующем участке стены висели фотографии молодых Генри и Кейти, а с ними и их девочки. Да, той самой.

У Стивена внутри вдруг что-то зашевелилось. Он почувствовал жжение в глазах, а в горле ком.

Аккуратно прикоснувшись к стеклу фоторамки, он думал о том, как прекрасна была эта девочка.

С фото на него смотрели огромные и голубые, полные счастья глаза ребёнка.

— На этом фото ей три с половиной года, — сказал голос Генри за спиной.

Стивен ни капли не испугался неожиданного появления хозяина дома.

— Это она, да? — спросил Стивен.

— Да, это именно она.

Стивен обернулся. Генри стоял в дверном проёме очередной комнаты. Не высовывая руки из брюк, он подошёл к Стивену, к фото.

— Как её звали?

Генри взглянул на Стивена, сморщил лоб, улыбнулся.

— Аманда.

Он произнёс её имя так, будто бы звал её — с бесконечным теплом и любовью.

Стивен почувствовал, как по его кожу побежали мурашки. Глядящая с фото девочка была полна жизни. Её не могло не быть в этом мире.

Но её здесь не было.

Она оставила после себя не только любовь с ностальгией, но и, разумеется, глубокую, нескончаемую боль. Она оставила и некий эфемерный образ, породнившийся со временем и пространством, благодаря которым он не ускользнул в небытие. Она была везде, но её не было нигде. Родители всегда ощущали её присутствие, при этом они не имели возможности говорить с ней, касаться её. Она была далеко и близко. В их сердцах Аманда будет жить до тех пор, пока будут жить сами сердца.

Послышались шаги.

Генри положил руку на плечо Стивена и жестом пригласил его к стилку у камина.

— Прошу, присаживайся, — слова Генри разлетелся по холлу тихим эхом. Они перемешались с тихим треском горящего в камине полена, с его уютным дымом, а после вырвались вместе с последним на свободу — в то прекрасный сад за окном.

Стивен уселся в предложенный хозяином дома стул. Сам Генри сел справа от него.

Вошла Кейти, мистер Крейг.

Едва усевшись в стул, Стивен встал на ноги, чтобы поприветствовать идущего к нему и уже в пути вытянувшего для пожатия руку Крейга.

— Здравствуйте, Стивен, — крепкое рукопожатие.

— Здравствуйте, — ответил парень.

Кейти представила Стивену Крейга, Крейгу Стивена.

Мистер Крейг оказал хорошее впечатление с первого взгляда. Мужчина лет пятидесяти, крепкий, с небольшим животом и светло-жёлтыми волосами. Его взгляд тут же выдал его ум. Стивен чувствовал, что он хороший человек. Крейг знал, что Стивен необыкновенный, талантливый парень. Такое мнение о нём у него сложилось ещё до их встречи — после того, как им была прочитана книга.

Кейти присела последней — слева от Стивена. Крейг сидел напротив парня.

Немного поёрзал на стуле, посмотрел на Кейти, Генри и после на Стивена, он начал:

— Мне приятно с вами познакомиться!

— Взаимно. Говорю вполне искренне, — Стивен сказал это с лёгкой, добродушной улыбкой на лице, чем подтвердил силу сказанного.

Крейг снова заёрзал на стуле. Казалось, что он смущается, хотя ситуация складывалась так, что он этого делать не должен был. Да и в любой другой день он не вёл себя подобным образом. На него влияла персона напротив.

— Замечательная книга! — сказал он ровно и твёрдо.

Кейти наконец-то добавила:

— Не каждый удостоен слышать подобную критику от ведущего издателя города.

— Что? — смущённо спросил парень.

Крейг не менее смущённо засмеялся. Теперь заёрзал Стивен.

— Ну, так говорят, — сказал Крейг в своё «оправдание».

— Послушай, Стивен, — начал Генри, — ты главное осознай, что это не жест доброй воли, благодарность от нас и прочее. Пойми, мы на самом деле простые, добродушные люди. Наше финансовое благополучие не делает нас ни хорошими, ни плохими. Наша сила — наши возможности. Мы хотим использовать их для хороших дел. Твоя книга станет нашим общим хорошим делом.

— Да, Стивен, это так, — добавила Кейти. — Твой опыт поможет многим другим найти в себе силы. Я каждый день вижу эти обездоленные, пустые взгляды, которые имеют шанс выжить, но при этом они отказываются цепляться за жизнь!

— Твоя книга имеет шансы на своего рода успех. Главное её достижение — помощь. Она не принесёт миллионы, но она может спасти эти миллионы, — Крейг наклонился к Стивену. — Все расходы — редакторские правки, дизайн, маркетинг, — эмоционально развёл руки в стороны, — абсолютно всё мы берём на себя!

Стивену некогда было вставить короткое слово.

— Если книга будет иметь финансовый успех — все отчисления будут поступать только тебе! — Подхватила Кейти.

— Все права на книгу так же останутся у тебя! — Добавил Генри.

— Мы говорим открыто и искренне. От тебя требуется только согласие, Стивен, — цепляясь руками за воздух, продолжил Крейг. — Я хочу принять в этом участие. Не каждый день жизнь даёт возможность сделать что — то хорошее в таких масштабах!

— Тебе не стоит переживать, Стивен. Мы уверенны, что книга найдёт своего читателя! Они повсюду! Соглашаясь, ты сможешь помочь людям.

— Да, я согласен! — наконец-то получил возможность, Стивен быстро вставил слова в столь бурную беседу.

В холле вдруг стало тихо. Очередной треск полена в камине, улетающие эхом слова. Тишина. Теперь всё так спокойно, будто бы несколько мгновений назад здесь никто и не думал начинать оживлённую дискуссию.

— Что же, вот и славно! — заключил Крейг.

Стивен скрестил ладони в пальцах, опустил руки на колени. Его волосы пришли в движение, слегка нависли над глазами.

— Я не ищу славы и прочей чепухи. Если книга будет приносить какие-то деньги — я найду им применение. В этом мире так много тех, кому можно помочь.

Стивен аккуратно поднял со стола распечатку своей книги. Крейг взял лежащую рядом с ней книгу.

— Может лучше сразу взглянешь вот на это?

Рука с распечаткой ненадолго застыла над столом, начала обратное движение. Вернул её на место, Стивен взял предложенную Крейгом книгу.

— Я не стал терять времени. Имей ввиду, что это макет. Если тебя всё устраивает — замечательно. Хочешь что-то доработать — мы учтём твоё мнение.

Открыл книгу. Глаза вдруг заблестели. Парень едва сдержался, чтобы не заплакать. Это заметили все, но его никто не выдал.

Генри в очередной раз легко хлопнул парня по плечу.

— Что скажешь, старина? — он вдруг перешёл на приятельскую манеру беседы.

— Невероятно! — ответил парень.

Поднял взгляд на Кейти. Та довольно улыбалась. Крейг был так же доволен, как и она.

— Знаете, всё прекрасно, уверен. Я не сомневаюсь, что могу предложить что-то лучшее, чем ведущие мастера книжных дел. Пусть всё останется так, как вы считаете нужным. Вы и так сделали для меня невероятно много.

— Теперь мы сделаем ещё больше для других, — сказал Крейг.

— Знаете, хотелось бы внести одну небольшую правку. Можно в начале книге написать посвящение?

— Конечно, — удивлённо ответил Крейг. — Кому?

2

Уже вернувшись домой, поуспокоившись после всего восторга, Стивен, стоя у привычного окна, пожарная лестница за которым вела в пугающий переулок, вдруг понял, что теперь этот мир не так ужасен. При этом мир не менялся. Изменились глаза смотрящего, а мир был таким же, как и в те дни.

Стивену вдруг захотелось помочь тем людям, которые страдают от собственного мировоззрения. Мировоззрение человека может оказаться как его свободой, так и его пленом. Оно может оказаться как индивидуальным раем, так и персональным адом. Не каждый делает выбор самостоятельно. Многие люди имеют слабости, с помощью которых «заинтересованные» могут натворить много плохого.

Покидая дом Мидолтонов вместе в Крейгом, он услышал от него историю — реальную и несчастную. Седовласый мужчина говорил монотонно, полным опустошения голосом.

Что объединило его с Мидолтонами?

Утрата.

Одна из двух его дочерей, та, что была младше и эмоциональнее, умерла от передозировки наркотиками. Случилось это одиннадцать лет назад. Она была ещё совсем юным дитём, стоящим на распутье подростковых годов.

Быть может этот рассказ даже напомнил Стивену о Энджеле. Её слабостью в глазах плохих людей было её чистосердечие и способность любить. Теперь Стивен был уверен до конца, что это были её сильные качества.

Джесси пошла на этот отчаянный шаг осознанно. Она, как и Энджела, имела силу любить того, кто не был способен оценить это.

В который раз увидел, чем занимается её возлюбленный, юная девушка — слишком эмоциональная, незащищённая, сгорающая от безответности в любви, слышащая только ложь — больше не могла смотреть, как он вводит в вены очередную дозу ненавистного ей героина.

Как можно любить это и не любить спасающего тебя человека?

Так она думала.

Всё случилось очень быстро, совсем неожиданно.

Точно зная, что сегодня он отправится за дозой, Джесси решила проследить за ним. Дождавшись того момента, когда он будет с тем, что ему так необходимо, уже с перетянутыми жгутом венами и занесённым над ними шприцом, она ворвётся в комнату, выхватит героин из его рук. Поднеся его к собственной шее, девушка спросит парня, что ему сейчас нужнее.

Что ты творишь? У тебя совсем нет мозгов? Не коли это в себя!

Лёгкая, краткосрочная надежда на то, что это забота…

Разве ты не видишь, как мне дерьмово? Быстро отдай его мне! Я сделаю, что надо и потом мы потолкуем.

Девушка с окаменевшим лицом сделала несколько шагов назад.

Благородная смелость и неуместная к ней глупость.

Дай сюда!

Она ничего ему не отдала. Введя весь шприц себе в шею, она…

Её не стало.

Пожарная лестница, узкий переулок, в который вваливается солнце. Тёплый, очень уютный жёлтый цвет цепляется за всё — кирпичная кладка и граффити поверх неё, грязные окна, мусор. Проникает дальше — в квартиры.

Хорошего в этом едва ли больше, чем плохого. Для некоторых — этот свет отдышка, момент для того, чтобы поверить в хорошее, набраться сил. А вот некоторых этот свет злит, раздражает. Люди полагают, что это краткосрочная версия той жизни, которая есть у других постоянно, а им перепадают лишь обглоданные кости.

Нам не нужны ваши подачки.

Не будем в очередной раз говорить о людях А и Б, о мировоззрениях и крепости духа. Думаю, что с этим мы уже разобрались.

Стивен начинает всецело понимать, какова его роль. Он осознал её вместе с пробуждением желания помогать людям. Теперь у него была реальная возможность, пусть хоть пока это и не более, чем крупица.

Ноги на месте, руки тоже. Голова в порядке, не немой. Можно просто выйти на улицу, искать в толпе человека, которого разрывает боль и просто заговорить с ним. Да, уже даже лишь это будет великой победой.

Растянувшая тень ворвалась в переулок раньше человека. Она уже ждала идущего. Тень прикрыла грязную брусчатку и колыхающийся поверх неё от ветра мусор от солнечного света.

Пронзив переулок во всю его длину, она оборвалась у ног шагающего человека.

Позже Стивен признался себе, что в это мгновение он хотел увидеть Гостя.

В одну сторону он идущего потянулась тень, а за ним растягивалась тонкая струйка голубого дыма.

Нет никаких позывов к курению, алкоголю, а самое главное к наркотикам.

Тень идущего упиралась в перпендикулярную переулку стену. Быстро росла, добралась до возможной для себя вершины и поползла вниз.

Человек прошёл сквозь переулок так, будто бы он ходил здесь миллионы лет — совсем легко, незаинтересованно, глядя на окружающую действительность с красноречивой скукой в глазах.

Стивен наблюдал за ним из окна.

Просто идущий куда-то человек.

3

После первого же мзерного гонорара с продаж книги Стивен снова попросил Артчера о помощи. На этот раз они пойдут по подобным тому, что за окном переулкам безумного мегаполиса. Словно фермеры, опускающие в землю семена, они будут отдавать людям добро в надежде на то, что оно обязательно прорастёт и будет приумножено.

Откровенно «одолжил» продуктовую тележку у одного из супермаркетов, они поехали с ней по тротуарам без должного стеснения.

Что в этом такого?

— Давай по старым адресам, — сказал парень Артчеру.

— С радостью, Стив! — старик понял его без лишних слов.

Уже через пару тройку минут они заехали во двор полуразрушенного, двухэтажного дома. Он всё ещё стоял лишь благодаря старой, доброй коррупции. Деньги, выделенные на снос не доходили до ответственных людей.

В нём уже давно никто не жил.

На первый взгляд!

Остановившись ровно по центру заросшего высокими сорняками двора, Стивен осмотрелся.

Если бы сейчас на его стоял какой-то человек, что живёт в обычной, стандартной среде, он бы ни за что не поверил, что в этих местах их так много. Он никогда бы не поверил и в то, что здесь есть поэты, академики, доктора, учителя. Многие из них никогда не пили, не воровали. Некоторые из них были интеллигентными людьми. Почти все они были голодны, хотя уже и сами не понимали этого. Все они были больны. Кто — то страдал от каких — то инфекций, вирусов. Кто — то нуждался в психиатрической помощи, кто — то прямо сейчас медленно умирал он наркотиков, дешёвого алкоголя, пневмонии, СПИДа.

Эти люди не верили в тот мир, в котором живёт большинство. Они были здесь словно пришельцы. Они были точно не в своей среде обитания. Достойного места в мире людей для них не нашлось. И, знает многий светло мыслящий, что львиную долю из большинства не устраивало положение дел сих пришельцев. Никаких хитросплетений слов, никаких лишних трудностей. Всё просто. Многим из большинства отчаянно хочется избавится от этих несчастных. Для них они лишь грязь и зловонья. Многие из большинства никогда не признаются себе в том, что на самом деле их натура глупа и труслива. Они не хотят помочь или что — то исправить. Они хотят для себя красивого оправдания. Естественно, они никогда не поставят тире между словами большинство — стадо. Их тире имеет иное место и отнюдь незамысловатый смысл. Унижение — возвышение.

Фасад дома остался цел лишь местами. Остальное осыпалось. Выбитые подростками окна были прикрыты картоном — исключительно изнутри. Побитый асфальт, в нём грязная вода. Поросший мхом, посеревший шифер на крыше, опасно качающийся на ветру. Как неумелый вандализм, так и красивые граффити на стенах.

— Идём? — спросил Стивен.

Оставшись довольным от решительности парня Старик ничего не ответил. Хлопнул парня по спине. Второй рукой он сделал джентельменский жест, тем самым пригласил Стивена идти первым. Тот снял с рук перчатки, достал из тележки три пакета и пошёл внутрь. Артчер забрал столько же. Обнюхав пустую тележку, чаки пошёл налегке.

Когда — то здесь жил и Артчер. Идя сюда, он думал о тех людях, с которыми он здесь познакомился. Жив ли кто ещё?

То, что ударило в нос невозможно назвать словом аромат. Здесь воняло, но это никого не смутило. Вошедшие внутрь чувствовали вонь и н хуже. Зачастую она исходила от них же.

Никаких дверей нет. Вход по жалостно скрипящему деревянному крыльцу. За ним длинный коридор, пол которого давно лишён досок. Все ушли на то, чтобы не замёрзнуть. Вместо них усыпана разнообразным мусором земля. Там же лежала и понемногу обвалившаяся с потолка штукатурка. Кругом плесень, трещины. Видна копоть от огня.

Нужно же как — то греться.

Первый дверной проём — внутри пусто. Второй — тоже пусто. Только в седьмой по счёту комнате они увидели лежащего на полу человека.

Его глаза спокойно смотрели в глаза явившихся из неоткуда людей. Они ничего не выдавали. Чистые, блестящие — без страха, удивления, стеснения. Боли в них было хоть отбавляй. Она была грубой, старой, обросшей всеми невзгодами. Она была смирением, проглоченным комом, пустотой, равнодушием.

Кто бы ни показался в этой комнате — всё равно. Со мной уже столько всего сделали, что мне просто плевать. Если эти люди сейчас же развернутся и уйдут — я даже не задамся вопросом, кто они и что они здесь делают.

Если они подойдут ко мне — я даже не шелохнусь. Пусть попробуют сделать со мной что-нибудь хуже того, что я пережил.

И всё же мышцы на его морщинистом лице напряглись. К нему подбежал добродушный пёс. Обнюхивая его и тут, и там, чаки игриво порыкивал. Всё закончилось тем, что он облизал ему лицо.

Такого со мной ещё никто не делал…

Сам того не осознавая, он рассмеялся.

— Дай ему волю — будет весь день лизать и обнюхивать, — улыбаясь, сказал Артчер.

Сложно сказать, сколько лет этому бездомному. Годы трудно разглядеть сквозь густую растительность на лице, грязь на коже и «сваленную» на тело гору «одежды».

Артчер вспомнил себя.

— Как с ногами дела, дружище? — спросил Старик.

Лежащий поднялся, уселся на подобие подстилки из картона — уже ни один раз отсыревшего и высохшего, раскисшего и снова слипшегося.

— Вроде ещё ходят.

— Вот и славно! — чуть смеясь хрипотой, добрым голосом ответил Артчер.

— Меня зовут Стивен. Это мой друг Артчер.

— Хвостатый — чаки. Славный пёс, — добавил старик.

Чуть прокашлявшись, мужчина ответил.

— Меня зовут Руперт.

— Как насчёт перекусить, Руперт? — предложил Артчер.

Чаки вдруг задорно залаял.

— Это он услышал слово «перекусить», — сказал Стивен.

Руперт улыбнулся. У него были ещё довольно неплохие зубы. Может он не так уж и стар. Может он не так давно на улице. Раньше Артчер его здесь не встречал.

— Давно ты здесь, Руперт?

— С полгода — ответил он, жуя кусок курицы.

— Я то и думаю, почему не могу припомнить тебя.

Руперт на какой — то миг замер.

— Как это понимать? — спросил тот, продолжая жевать.

— Я когда — то жил здесь.

Стивен…

Парень что — то почувствовал.

— В доме, да? Когда он был живым?

Артчер развёл руки в стороны.

— Нет. На моей памяти он был ни чуть не лучше, чем сейчас. Только досок тогда было побольше. Не всё в те дни ушло в топку.

Где — то слышался тонкий рокот зашевелившегося, взволнованного зла. Оно почуяло, что установленному, привычному укладу вещей что-то грозит.

Исполин пришёл в движение.

Руперт чуть покачал головой, опустил взгляд вниз. Засунул очередной ломоть курицы в рот, он жевал его, практически не моргая.

— Много вас здесь?

— Ну, я особо не шляюсь где не нужно. Думаю, что как минимум человек двадцать. Некоторые умирают. Мы выносим их на улицу. Приезжает полиция, ещё какие — то люди. Их забираю, задают нам формальные вопросы. Пройдут по этажам воротя нос и уезжают. Сюда часто приходят новые люди. Мало кто задерживается. Бродяги в основном. Но, там — указал пальцем вниз — свои порядки. Ты же помнишь? Туда приходят чаще всего. Оттуда чаще всего и уносят. Только их оставляют подальше отсюда. Бывает приезжают и с виду вполне состоятельные люди.

Снова опустил взгляд вниз. Красноречиво замолчал.

Стивен уже несколько минут не слушал их разговор. Он вышел из комнаты и пошёл по галереи выбитых окон.

— Зачем ты привёл его сюда? — спросил Руперт.

— Не я его сюда привёл.

Стивен дошёл до покрывшейся ржавчиной металлической лестницы. Едва уловимый особым органом рокот понемногу усилился. Здесь усилилась и вонь.

— И где он теперь?

Артчер обернулся. Обнаружил лишь сидящего у своих ног чаки, он почувствовал выброс адреналина в кровь.

Только бы не так, как раньше!

Первая и самая правильная мысль.

Выйдя из комнаты, он увидел в дальнем конце коридора скользнувшую по поручню покрытому ржавчиной руку в тот момент, когда она скрывалась за углом.

Артчер последовал за Стивеном. По пустой галереи местами выросли маленькие побеги кустарников, на которые старик то и дело наступал. Под его ботинками хрустели осколки стекла.

Ступенька за тупенькой…

— Почему мне не страшно?

Потому что ты не один!

Солнечный свет утратил свою силу. Чистый воздух сошёл на нет.

Дверь

Железная, чуть прикрытая дверь. За ней абсолютная тьма — настолько густая, что можно потрогать рукой.

Стивен толкнул дверь рукой. Она тяжело поползла внутрь. Растворившись во тьме, она продолжала тихо скрипеть, пока, наконец-то, во что-то не упёрлась.

Стоя перед чернотой, Стивен чувствовал, как оттуда за ним что — то наблюдает.

Лицо Стивена находилось в нескольких сантиметрах от чёрного полотна. Ровно на таком же расстоянии от блекло — белого полотна на него глядело нечто.

Артчер шагал аккуратно. Он вслушивался. Ему нужно было понять, пошёл Стивен по лестнице вверх или вниз.

Чёрное зеркало…

Он не переставал всматриваться.

Он тоже.

Две сущности одного целого, не подозревающие о существовании друг друга, но чувствующие себя.

Два мировоззрения, две крайности. Два невероятных открытия.

Граница длинной в атом. Разница между мирами бесконечна, прямо противоположна друг другу, имеющая абсолютно разные законы, цели и методы. Два настолько разных мира стоят так близко друг к другом.

Артчер повернул за угол. Едва увидел стоящего у дверного проёмом Стивена и глядящего с другой его стороны монстра, старика ослепила яркая вспышка.

Всегда ли он был рядом?

Стивен мог сделать неправильные вывод. К счастью он не успел совершить ошибку.

— Шагай смелее, ни о чём не думай.

Позже он не вспомнит, то ли это был хрустальный звон Гостя, толи он произнёс эти слова у себя в голове его голосом.

Два мира двинулись навстречу друг другу.

Ослепительная вспышка пламени разрушила всё на своём пути. Едва коснувшись Стивена, демон буквально выгорел за доли секунд.

Парень лишь зажмурил глаза. От стены пламени его слегка качнуло назад. Весь огонь обогнул его тело и ударил вверх. Артчера отбросило на несколько метров. Он упал на оставленные собой следы.

Огонь мощным напором ударил в окна. То, что от них осталось вырвало без остатка.

Пламя двинулось и в глубины подвала, разрушая всё на своём пути — всё зло, всю тьму. Оно заглянуло в каждую щель, оно выжгло всю омерзительную вонь разлагающихся тел всё ещё живых людей.

В этом месте есть люди!

Порой ад можно встретить и на земле, не так ли?

Пыль неспешно поползла вниз. Солнечный свет проник в подвал через открывшиеся для того проёмы, которых оказалось очень много. Щепки продолжали движение в земле. Куски кирпичной кладки падали с глухим грохотом.

Смотритель здешнего аттракциона откланялся ярким пламенем.

— Неплохо, — проронил Стивен.

Стряхнул с волос мелкие кусочки осыпавшейся от взрыва с потолка побелки, он, наконец — то, шагнул в подвал.

Скинул с себя осколки стёкол о щепки дерева, Артчер провёл скорый анализ на то, цел ли он. Быстро вспомнил о стоящем у места взрыва Стивене, он оставил этот процесс на потом и кинулся к подвалу. Чаки выбежал в галерею. Руперт вышел вслед за ним — с открытым ртом, ошарашенными глазами и недоеденным куриным крылышком в руке.

На этот раз Артчер увидел спокойно идущего по светлому подвалу парня. Он ведёт себя так, будто бы никакого взрыва и не было. Обернувшись назад, увидел последствия взрыва, старик сделал для себя вывод, что взрыв всё же был.

Сбил ладонью потёкшую по лицу кровь, Артчер спустился вслед за Стивеном. Чаки уже был рядом.

Как их здесь много…

В глазах Стивена застыли слёзы.

Он увидел пленников — полуголых, бледных, истощённых, перепуганных. Они прикрывали глаза от позабытого ими света. Они стонали, ворочались из стороны в сторону, плакали, дрожали. Они сидели на голом бетоне, рядом с небольшими лужицами того, что ещё могло из них вытекать.

Каким образом они ещё не умерли?

Умерли, но не все.

Не все они пришли сюда в один день. Будет справедливее сказать, что не всех их сюда привела жажда — некая незримая, но вполне ощутимая сила, которая способна на многое.

Коллекция сгоревшего демона. Он существовал за счёт их агонии.

Артчер настиг Стивена. Тот стоял напротив поднимающегося на ноги человека.

Худой, со всевозможными ссадинами на теле парень лет тридцати. Длинные, крученные волосы, полупрозрачная борода. Тонкое, продолговатое лицо и тёмно-карие глаза, что полны испуга, боли и безумия, волнительно смотрели на Стивена. Его тело трясло. Он едва мог стоять на ногах. Находясь в полусогнутом состоянии, он как-то умудрялся держать равновесие, опираясь руками о стену позади себя.

На нём было только нижнее бельё и цепочка с распятием, которое отдавало бликами проникшего в царство тьмы света.

Парень протянул одну руку к Стивену, попытался сделать шаг вперёд и тут же свались на бетон.

Стивен увидел в нём самого себя из тех давно минувших дней, а упавший парень мог увидеть в Стивене Гостя.

4

— Ну, что скажешь, Стивен? Непривычно, наверное, наконец — то быть собой?

Парень чуть нахмурился. Не отрываясь от вида из окна, он ответил:

— В моём случае неприлично быть собой.

Крейг замер с листом бумаги в руке. Смотрит на Стивена. Ищет ответ.

Что с ним не так?

Нашёл ответ. За ним сыскался новый вопрос.

Как можно быть настолько человечным в мире людей?

Положил лист бумаги в нужное место.

— Итак, подытожим, — начал он. — Присаживайся.

Стивен подошёл к столу, присел рядом с Крейгом.

— Вот, посмотри, — указал на монитор компьютера, — подробная статистика книги. Продажи, прочтения, роялти за подписки и прочие гонорары.

Крейг оторвал взгляд от монитора. Повернулся к Стивену. Тот смотрел в окно.

— Замечательно, превосходно, — сухо проронил редактор.

Он понимал, что Стивена не интересуют цифры, отчёты, суммы гонораров и прочие вопросы. Он продолжал глядеть в окно на крыши домов с без малого тридцатого этажа. Он был в кабинете, но его разум был намного дальше, в более интересных местах и он думал совершенно о других цифрах, которые не так давно ему озвучила Кейти.

Мидолтоны распорядились сделать выкладку книги Стивена в реабилитационных центрах приоритетной. Он была в свободном доступе в прочих больницах, домах престарелых. Стивена порадовало то, что именно эта категория людей встретила книгу активнее прочих.

Она уже вдохновила несколько человек. Именно благодаря истории Стивена они смогли найти в себе силы бороться с наркотиками, алкоголем, суицидальными мыслями.

Не по годам взрослые сироты читали книгу с волнением и интересом. В ней они каждый раз находили частицу себя. Нет дело ребёнку до книг о прекрасной викторианской эпохе, когда он полон громко кричащих беззвучием проблем.

Книга имела спрос и у многих людей, кто хоть как-то коснулся подобного горя. Если не в каждой семье, то хотя бы у каждого были друзья или знакомые, что сталкивались в реальности с подобными бедами.

Через восемь месяцев после первого тиража Стивена вдруг пригласили вступить в разные литературные сообщества и клубы. Этому активно способствовала Кейтелен.

Спустя ещё какое — то время книгу Стивена номинировали на литературную премию подобного жанра. Она заняла первое место.

Роялти, прочие финансовые поступление через какое — то время сложились в порядочную сумму, с которой нужно было начинать что — то делать.

На себя Стивен тратил гроши. Артчер поддерживал его. Сам старик никогда и мысли не имел, чтобы просить каких либо денег у парня.

По рекомендации от Крейга Стивен потратил небольшую часть денег на рекламу. Роялти выросли. Позже Крейг настоятельно посоветовал Стивену писать ещё, что тот встретил со сдержанным энтузиазмом и заявил редактору, что он уже несколько месяцев пишет очередную книгу.

Их будет ещё очень много, но история о Госте останется для Стивена самой значимой и весомой, ведь в тех строках увековечился его спасительный друг.

Имя Стивена в городе станет ассоциироваться с благодетелем. По ходу жизни он создаст сеть реабилитационных центров для наркозависимых. Он получит ощутимую господдержку. Немного позже он начнёт строительство социального жилья для части общества, которая так или иначе оказалась в тяжёлом положении. Он будет первым, кто создаст рабочие места для бездомных граждан, которые в любой момент смогут заработать себе как на кусок хлеба, так и на прочие нужды.

В городе появятся бесплатные пункты питания, пункты медпомощи, всевозможные курсы профмастерства для самых низких слоёв общества. Помимо всего прочего в учебных заведениях города появится стипендия, названная в его честь. Сотни семей, у которых не всегда хватает денег на еду никак не рассчитывали на то, что их дети смогут учиться в заведениях столь высокого уровня.

У Стивена появится множество последователей, которые будут помогать ему всем, чем только смогут. В большинстве это будут благодарные за спасение бывшие наркозависимые люди, бездомные, падшие женщины. Среди них будет немало и вполне благо состоятельных, культурных и интеллигентных людей, чьи моральные принципы всё ещё живут в обществе. В какой — то степени Стивену даже удастся создать движение помощи всем нуждающимся, которое внезапно для всех станет модным.

Спустя восемь лет после выхода первой книги откроется первый реабилитационный центр за пределами страны. Дальше они начнут открываться в различных странах, на различных континентах.

Отчёты и статистика будут иметь много цифр, в которых каждая единица — человеческая жизнь. Вот только тогда Стивен почувствует себя настоящим миллионером. Никакие деньги не станут для него выше и важнее человеческой жизни. Он делал это всё без рвения и идеи. Он делал это всё лишь потому, что знал, как это важно и нужно. Всегда держась достойно, он ездил из города в город. Перерезая блестящими ножницами чистейшую ленту, он ткрывал новые центры, детские дома, школы. Держась за перепачканные неизвестно чем дверные ручки, он открывал двери подвалов, чердаков. Он поднимал крышки канализационных люков, обследовал теплотрассы. Он ездил по помойкам и предлагал людям помощь. Порой доходило до того, что многие уже давно ждали появления Стивена или его людей. Они желали отправиться за ними немедленно.

Вы не вообразите себе, с какими ужасами сталкивался Стивен. От подбирал из всевозможных мест буквально полусгнивших, едва живых людей, которые, к сожалению, в большинстве своём умирали.

В итоге Стивену за долгие годы удалось создать целую империю, которую в народе прозвали «ИМПЕРИЕЙ АНГЕЛОЛ».

Артчер умер в весьма солидном возрасте. На тот день ему было восемьдесят два года. Кто знает, получилось бы у Стивена всё, если бы не он. Они были невероятным дуэтом, который ассоциировался у многих людей с образом добра.

Старик прожил весьма насыщенную и интересную жизнь. Помимо всего множества детей, которым он помог, ему удалось отыскать и своих родственников, которые восхищались и гордились им. К слову, они его так же долго искали все те годы, что он жил на улице.

Чаки был славным псом, о да. После него Артчер задался идеей создания фонда защиты бездомных животных. Теперь «у него» было много тысяч всевозможных животных по всему миру. Рядом с ним всегда был его верные спутник — чаки. После него был байлз. После байлза это был руди, который после смерти любимого человека прожил без малого два года.

Кейтелен и Генри были бесконечно горды Стивеном. Как много они для него сделали! Как много они вместе сделали для миллионов людей. Они создали пример для подражания, заручились поддержкой и стали сеять добро, которое прорастало везде и всюду. Великое счастье случилось в их жизни, когда они уже в порядочном возрасте снова родили девочку. Это был невероятный случай, который всегда был единичным.

Их уже нет. Их дочь уже совершеннолетняя. Она пошла по стопам родителей, которые под конец жизни вели деятельность вместе со Стивеном. Сейчас она была надёжной опорой для весьма немолодого Стивена.

Как же не рассказать о том, что волей судьбы Стивен в один прекрасный день снова встретился с Марией — той самой девушкой, которая помогла ему вызвать полицию в заброшенный детский лагерь. Она никогда не могла всецело осознать всё, что происходило в жизни Стивена. Он относился к этому спокойно. Даже с ней он практически никогда не разговаривал о Госте. Укладывая детей спать, он рассказывал им и попутно Марии истории о славном Госте, который всегда появляется там, где очень нужна помощь.

К концу жизни Стивен не переставал ясно помнить все те дни, когда он был с ним. Это были самые невероятные, важные и поистине фантастические времена в его жизни. Его читатели только краем мысли думали о том, что Гость мог быть реальным. Полёт фантазии бесконечен и прекрасен, особенно тогда, когда думаешь о чём — то хорошем.

Стивен всю оставшуюся жизнь будет жить в скромных, вполне комфортных условиях. Ему и его семье всегда будет хватать на все их скромные прихоти.

Он встретит старость в загородном доме. Там будет прекрасный сад, в котором помимо деревьев будет расти очень много прекрасных цветов. Среди всего этого природного великолепия будут широкия, очень удобная качели, с которых всегда, в любое время года видны уходящие за горизонт то зелёные, то золотистые поля пшеницы. Белоснежная бесконечность, что упирается в серую массу либо голубой купол зимой, и контрастная чернота на фоне горящих и тут и там редкими огоньками осенних деревьев.

С видом на это он встретит свою смерть с давно седыми волосам. Рядом с ним, в качели будет лежать книга, на первой странице которой будет написано:

Лучшему другу и наставнику. Спасибо, что верил в меня в те дни, когда я не мог поверить в себя сам