Школьные годы чудесные

Глава 12 В школу я шел в приподнятом настроении

Во-первых, вчерашняя встреча с чекистами прошла очень даже плодотворно. Я им сбагрил чемоданы, избавившись от обязанности раз в три дня мотаться на вокзал продлевать срок, подобно подпольному миллионеру Корейко из «Золотого теленка». Да и гэбэшники радовались, как дети, когда я им слил эту информацию.

Во-вторых, сегодня было всего четыре урока, из которых только один разве что вызывал определенные неудобства — физика. Нет, физику я знал, понимал, только не любил. Задачи решал без проблем, но всё равно — не любил.

В-третьих… В-третьих, чего уж, соскучился я по Светке. Утром я её не увидел на стадионе. Даже минут 15 лишних бегал вдоль футбольного поля, ожидая, что она придет, в конце концов, скажет своё традиционное «Будь здоров, Ковалёв!». Светка, увы, так и не пришла.

В-четвертых, я вчера поставил maman те самые конструкты, которыми наставник лечил в БСМП Оксану, девочку с лейкемией. Конструкты, которые всю жизнь будут бороться в организме с абсолютно любыми болезнями.

Накануне я, наконец, разобрался в структуре заклинания. Вчера вернулся домой поздно вечером, maman уже спала. А на меня вдруг нахлынуло чувство немедленного творчества и жажда деятельности. Заклинание легло на неё идеально.

Потом я попробовал наложить это заклинание на себя. Моя попытка потерпела неудачу. Попробовал второй раз — уже наблюдая за процессом магическим зрением. Заклинание стекло с меня, словно вода по резиновому плащу. То же самое получилось и в третий раз.

Всё-таки не хватает мне Гериса. Прежде всего, его теоретической базы. Жалко… А с другой стороны, как я уже видел и прочувствовал на себе, «прогон» магической энергии по каналам тела лечит любое недомогание. Причём, неважно, что это за энергия — Жизни или Смерти — безразлично. На мой организм они действовали одинаково.

Хмурый вид Мишани меня несколько напряг. И оделся он непривычно быстро, словно куда-то опаздывал. Как только вышли на улицу, Мишка остановился, достал сигареты, закурил, что никогда раньше не делал перед школой, и, глядя куда-то в сторону, сказал:

— Тоха! Ты только не волнуйся, не дёргайся. Тут такое дело…

У меня сердце ёкнуло и ухнуло куда-то вниз, к пяткам и ниже — привет шахтёрам!

— Ну! Говори!

— Короче, вчера вечером народ немного перебрал у Жазильки. Там же и вино было, и коньяк, и водка. А пацанам много ли надо? Капаница тоже перебрал. И как-то вдруг оказалось, что он сильнее всех нажрался! Он, — Мишка замолчал, затянулся, словно выдерживая паузу, продолжил, — затащил, в общем, Светку в комнату и…

Мишка снова затянулся сигаретой.

— Миха, не тяни кота за фаберже! — с угрозой в голосе сказал я. Сердце в груди забухало, словно колокол.

Мишка вертел головой, терзал в руке сигарету, не решаясь, видимо, говорить дальше.

— Ну, в общем, он её в комнату затащил. Мы слышим, там крики, шум, грохот. Забежали, Светка на полу лежит, а этот гад на ней верхом и кулаками её лупит по лицу. Ну, мы сразу его оттащили. Он орёт, у него на шее кровь — дескать, Светка по его физии ноготочками прошлась. А она… У неё одежда рваная и всё лицо сплошной синяк. Вот так!

— Ну, ментов хоть вызвали? — язвительно поинтересовался я, заранее зная ответ.

Мишка вздохнул:

— Какие менты? Капаница тут же слинял. Да и народ тоже разбегаться начал. Девчонки Светку домой отвели…

Он закурил еще одну сигарету. Я взглянул на часы. До начала урока оставалось 40 минут. Я сунул дипломат Мишке:

— Захвати в школу, я попозже буду!

И припустил бегом к Светкиному дому. Не снижая темпа, влетел в подъезд, чуть не выбив дверь внутрь. Она-то наружу открывалась!

Взлетел на четвертый этаж, рывком подскочил к двери, нажал кнопку звонка и держал её, пока мне не открыли.

Как выяснилось, я угадал. Дома была только Светка и больше никого. Она стояла передо мной в одной простенькой белой хлопчатобумажной ночной сорочке до колен и закрывала лицо полотенцем. Светка невнятным голосом поинтересовалась:

— Ковалёв, какого рожна тебе здесь надо?

Я вытеснил её в прихожку подальше, освобождая место для себя, вошел.

— Привет, Светлана Аркадьевна! Дело есть!

— Ковалёв, свали! — потребовала Светка, не убирая полотенца от лица. — Уходи!

— Светка! — рявкнул я. — Я к тебе по неотложному делу! Вопрос жизни и смерти! Ты можешь хотя бы выслушать?

Светка опустила руки вместе с полотенцем. М-да, видок у неё был еще тот! Лиловые с прозеленью синяки в пол-лица на обеих щеках, опухшие разбитые губы, как вареники, заплывшие глаза (утро в китайской дееревне, тьфу, хреновый какой-то юморок!). Она посмотрела на меня и со злостью спросила:

— Что не нравлюсь? Погуляла вот вчера на празднике, повеселилась… Ты ж ушел!

Я взял её за руки.

— Свет! Просто поверь. Ничего не говори. Просто поверь мне. Прошу.

— Ну, что тебе еще надо от меня, Ковалёв? — из её глаз брызнули слёзы. Светка отвернулась. Я скинул ботинки.

— Где твоя кровать?

— Зачем тебе? — слёзы мгновенно высохли, заплывшие глаза сузились еще больше, в две щелочки.

— Свет, просто доверься.

Она развернулась и пошла по коридору, свернула в комнату.

— Вот! Смотри!

До этого я у неё дома ни разу не был. Осматриваться было некогда. Я еще хотел попасть к первому уроку дать в глаз одному козлу из нашего класса.

— Ложись на спину, закрывай глаза! — скомандовал я.

— Что? — возмутилась Светка. — Ты не сдурел, Ковалёв?

Спорить было некогда. Я влил в неё конструкт сна, тут же подхватил обмякшее тело (меня аж по всему телу дрожь прошибла, когда она оказалась у меня в объятиях!), уложил на кровать поверх одеяла. Светочка моя… Светик-семицветик…

Я приступил к лечению. К счастью, кроме гематом, синяков и кровоподтеков на лице других повреждений, в том числе по всему телу, не оказалось. Я её осмотрел сразу магическим зрением — вдруг переломы или, еще хуже, повреждения внутренних органов? Ничего такого не обнаружилось. Я вздохнул с облегчением.

Для начала сразу запустил в неё заклинания исцеления и регенерации. Кроме этого, для ускорения процессов заживления широким лучом энергии Жизни мягко стал водить по лицу, снимая синяки и припухлости.

Синяки под рукой темнели, зеленели, потом стали бледнеть, а светкины щечки — розоветь.

Через десять минут её лицо обрело свой первоначальный вид. Пока она спала, я внимательно осмотрел еще раз её мордашку. Вроде всё чисто. Отлично!

Конечно, завтра-послезавтра у Светки будут сюрпризы от конструкта регенерации. Прежде всего это касалось зубов. Но это я её потом предупрежу.

Я снял заклятье сна. Светка открыла глаза, вытаращилась на меня:

— Ты? Ты здесь? Ты что здесь делаешь?

Она посмотрела на себя, покраснела, обнаружив, что передо мной она в одной коротенькой просвечивающей ночной сорочке. Светка вскочила, закрылась первым, что попало под руку — полотенцем, с которым она меня встретила. Стала шарить левой рукой, в попытке притянуть к себе одеяло.

— Бегом к зеркалу! — скомандовал я. — Полюбуйся на себя!

Светка замерла, осторожно провела рукой по лицу, по губам. Опять по лицу. И при этом, не отрывая взгляда от меня. Она вдруг вскочила, совершенно забыв про свое смущение, и рванула куда-то в коридор. Я с удовольствием полюбовался сзади её длинными голыми ногами. Встал, хотел было идти вслед за ней, но Светка влетела в комнату сама и встала передо мной, уперев руки в бока.

— Ковалёв! — требовательно спросила она. — Что это такое?

— Свет, — я попытался уклониться от ответа, проскочить мимо неё в дверь. — Я в школу опаздываю!

Она была начеку, толкнула меня обеими руками в грудь, оттискивая назад:

— Ковалёв!

— Светлана Аркадьевна! — возопил я. — Дайте пройти!

— Антон! — теперь в её голосе возобладали жалобные нотки. — Объясни! Я же вся никакая была! Ну, пожалуйста, Антон! Я же знаю, что…

Она замолчала. Я подошел к ней вплотную, взял руками её за плечи, слегка прижал к себе.

— Светик-семицветик… Я же просил, просто поверь…

— Тошка! — жалобно крикнула она.

— Просто твой парень волшебник, — шепнул я, чмокнув её в лоб. — Правда, правда!

— Ладно, Свет, — я отстранил её. — Мне в школу пора. Мне опаздывать на физику противопоказано. Елена живьём сожрёт! Я ж не отличник у неё, в отличие от некоторых!

Я улыбнулся. Светка вдруг прижалась ко мне — всем телом, вгоняя меня в дрожь.

— Ковалёв, это же ты всё сделал, да? — нежно спросила она. — Я ж вся в синяках была! Губами пошевелить больно. А сейчас вдруг всё прошло. Это ведь ты, правда?

Я не выдержал и коснулся губами её лба.

— Твой парень волшебник! — повторил я, улыбаясь. — Если что, обращайся!

— Ладно, дуй на свою физику, — Светка отстранилась от меня. — Только это…

Она посмотрела на меня серьезным взглядом.

— Ты Капаницу не трожь, ладно?

И пояснила:

— Не хватало из-за него тебе в милицию попасть. Я ведь тебя знаю. Хрен с ним. Хорошо?

Идея родилась мгновенно.

— Свет, ты, когда придешь в школу, в классе сделай ему вот так, — я показал «вилку» из указательного пальца и мизинца, — и скажи «бу!». Ладно?

— Блин, Ковалёв! — Светка укоризненно покачала головой. — Ты всегда придумаешь что-нибудь такое…

На физику я успел. Вбежал в класс прямо перед самым звонком. Правда, переобуться не успел. Так в класс и прибежал — со сменкой в сумке.

Упал на своё место, забрав у Мишки дипломат, достал учебник, тетрадь, огляделся.

В классе царила непривычная тишина. Не совсем тишина, парни и девчонки перешептывались друг с другом, поглядывая на меня, но как-то уж совсем тихо и словно испуганно.

Слева через ряд мне оскалился Капаница. Я едва заметно ему кивнул, вогнав его в недоумение. Брови у него поползли вверх, даже, кажется, рот открылся. Не ожидал он такой реакции. Или думает, что я в неведении нахожусь?

Жазиль сидела впереди за одной партой с Майкой. Девчонки сидели и молчали, что выглядело странно и непривычно. Особенно со стороны говорливой Майки.

В кабинет зашла учитель физики Елена Витальевна Середина, по совместительству парторг школы, «куратор» комитета комсомола, женщина строгая, жесткая и, пожалуй, даже жестокая. На уроке у неё боялись пикнуть даже самые отъявленные хулиганы. Хотя надо отметить, что при всей её строгости и жесткости, учительницей она была принципиальной, оценки ставила по справедливости и никак не «по любви».

Весь урок она рассказывала, что мы будем проходить в течение года, агитировала идти на факультатив по физике, который будет посвящен подготовке к экзамену не только в школе, но и в наших городских вузах — пединституте и радиоинституте, если кто-то будет поступать туда после школы. Кстати, Нина Терентьевна тоже вела свой факультатив и тоже агитировала идти на него.

Сразу после звонка я «маякнул» Мишке с Андрюхой, мол, ваша помощь нужна.

— Что надо?

— Дверь туалета подержать, чтоб никто не зашел, не помешал, пока я с Вовкой Капаницей побеседую! — объяснил я.

— Ну, ну, — недоверчиво отозвался Андрюха. — Собеседник! Да нет, — добавил он. — Помочь, мы, конечно, тебе поможем. Только сам-то справишься, один?

— А то! Мы ж офицеры гусарские…

Следующим уроком был русский язык. Кабинет находился недалеко от мужского туалета. Я почти бегом рванул к кабинету. Главное было опередить Капаницу, чтобы он не успел зайти в класс. Оттуда его в сортир тащить было бы проблематично. Он не успел. Я его всё-таки опередил. Подождал, когда он подойдет, и встретил прямо в дверном проёме кабинета, подшагнув навстречу и воткнув от души кулак ему в пузо. Вовка согнулся. Я заломил ему правую руку за спину, вздернул вверх, заставляя встать на цыпочки, и потащил в туалет.

Он оказался здоровей, чем я думал. Без предварительного прогона магической энергии по каналам, усиливающим мышцы тела, я бы так легко с ним не справился.

Я затолкал его в туалет. Андрюха выгнал из туалета двоих залётных пацанят. Он и Мишка встали снаружи сортира. Я отшвырнул Капаницу к стене. Он, почувствовав, что руки стали свободными, сразу встал в боксерскую стойку:

— Ну, что, махаться? Ну, давай, Антон-г*ндон, помашемся!

Я швырнул в него конструкт подчинения. Капаница замер, опустил руки. Его глаза остекленели. Я подошел к нему вплотную:

— Как только Быкова Светлана окажется на расстоянии ближе пяти метров к тебе, тебя охватит ужас, и ты обоссышься! Неважно, ты к ней подойдешь или она к тебе. Меньше пяти метров между вами — ты пугаешься и ссышься. Так будет всегда до конца жизни. А про меня сразу забудешь, как очнёшься.

Я пошел на выход. Открывая дверь туалета, кинул в Вовку конструкт, снимающий заклятье.

— Всё? — удивленно спросил Мишка.

— Ага, — улыбнулся я.

Из туалета вышел Капаница, с подозрением посмотрел на нас и молча направился в класс. Мы пошли вслед за ним. Мишка сел за стол к Андрюхе. Я — на своё место.

После звонка дверь кабинета распахнулась, и в класс вбежала улыбающаяся Светка — почему-то в парадной школьной форме: белом фартучке, беленьких колготочках, с двумя большими белыми бантами на голове. Класс ошарашенно замолчал. Особенно те, кто вчера были на днюхе у Жазильки. Ни синяка, ни царапинки на сияющем лице! Это было нечто! Это был фурор.

— Всеобщий привет! — громко провозгласила Светка, помахав рукой.

Проходя мимо Ленки, Светка остановилась, приветливо ей улыбнулась и с размаху влепила пощечину. Ленка ойкнула, отшатнулась, схватилась за щеку.

— Поняла, за что? — не переставая улыбаться, поинтересовалась Светка. — Сучка!

Жазиль боязливо кивнула. Светка пошла дальше. Дошла до стола, где сидели Капаница и Зеленчук, остановилась и, грозно нахмурившись, показала Вовке «вилку» и сказала:

— Бу!

Эффект получился поразительный. Даже лучше, чем я ожидал. Сначала, как только Светка вошла в класс, Вовка стал сразу бледнеть. По мере того, как Светка шла по проходу между учебными столами, приближаясь к нему, Капаница словно становился меньше ростом, вжимался в стул и постепенно сползал под стол.

Правда, на него все обратили внимание только после светкиного «бу». Капаницу словно снесло со стула. Он ойкнул и, наконец, в финале у него зажурчало в штанах, а под ним стала растекаться лужа…

Светку такой финал тоже вверг в недоумение. Но надо отдать должное её выдержке. Она как будто была в курсе последствий своих действий, даже не повернулась, когда Вовка вскочил и бегом бросился из класса, чуть не сшиб Нину Терентьевну, наблюдавшую за развитием событий с немалым удивлением. Она проводила взглядом Вовку, потом оглядела нас и спросила:

— Кто-нибудь мне объяснит, что это было?

Светка уселась, как обычно, рядом со мной, на глазах у всех демонстративно чмокнула меня в щеку:

— Привет, Ковалёв!

— Я тоже рад тебя видеть в добром здравии и хорошем настроении, Светлана Аркадьевна! — ответил я, радостно улыбаясь и едва сдерживая смех.

— Быкова! Ковалёв! — громко сказала Лавруха. — Не рано ли вы женихаться начали? Может, сначала всё-таки школу закончите?

— Думаете, стоит потерпеть? — съерничала Светка.

— Быкова! — в голосе Нины Терентьевны проявился металл. — Думаю, стоит!

— Мы согласны! — завершил я пикировку.

Народ в классе хихикал, слушая нашу перебранку.

— Доведёте вы меня как-нибудь, — обращаясь ко всему классу, проворчала учительница, усаживаясь за стол, — ой, доведёте!

— Так мы ж, любя, — заметил со своего места Мишка.