Школьные годы чудесные

Глава 23 Субботние приключения

Мы всё-таки пошли на «Пиратов ХХ века» в «Октябрь». Эта киношка находилась сравнительно недалеко, в отличие от «Космоса», который был на другом конце города, и считалась кинотеатром высшей категории. Поэтому здесь всегда крутили хорошие с точки зрения кассовых сборов фильмы и был всегда аншлаг.

Добираться, увы, пришлось с одной пересадкой. Хорошо, что время было полуденное — пассажиров мало, салон «Икаруса» оказался полупустым. Мишка с Андрюхой даже ухитрились сидячие места занять. Я же со Светкой встали на кругу, на «гармошке». Она осторожно обняла меня за талию, слегка прижимаясь ко мне. От тепла её тела по всем кожным покровам моего организма табуном пробежали мурашки. Я прижал её к себе свободной рукой поближе. Она надела «на выход» легкое платье, поэтому все её прелести, «выпуклости» и «вогнутости» совсем не скрывались от меня. Честно говоря, от такой близости не только мурашки бегали, даже голова немного закружилась.

— Ковалёв! — строго сказала Светка, насмешливо глядя мне в глаза. — Это ничего не значит.

Я с ней тут же согласился:

— Конечно, как скажешь, любимая…

На что Светка ответила многозначительным взглядом прищуренных глаз, словно, прицеливалась.

В троллейбусе оказалось потеснее. Всё-таки он через весь город ездил, а не с окраины, собирая пассажиров со всех остановок. Я задвинул Светку в угол, встал перед неё и упёрся в поручни руками. Платить за проезд мы не стали. В такой тесноте контролёры не ездят. Светка удивленно подняла брови. Я ей подмигнул, мол, прокатимся «зайцами»!

С билетами на фильм проблем не оказалось. Почему-то очереди в кассу не наблюдалось. Мы взяли в буфете по мороженому — в «Октябре» в буфете даже эскимо продавали. На этот раз Светлана деньги за себя мне совать не стала.

Зрителей вообще оказалось маловато для субботы. Зал, рассчитанный на 500 с лишним человек, был заполнен едва ли на треть. Фильм, хоть и боевик, уже собрал свою «дань», шел в кинотеатрах города месяца два-три. Андрей с Мишкой сели от нас подальше в середине зала. Мы — на последний ряд, на «места для поцелуев». На нашем ряду, да и на предпоследнем, больше никого не наблюдалось.

Я взял Светлану за руку, включил «зрение». Увы, выполнить данное ей обещание подлечить мышцы и кости, не представилось возможным. Здесь требовалось либо точечное воздействие «живой силой», либо специально разработанное заклинание-конструкт, которое я мало, что не знал. Его вообще могло бы просто не быть. А вливание энергии через каналы руки, как я изначально хотел сделать, просто распылило бы энергию по телу, наполнило равномерно весь организм. Теоретически было бы общее оздоровление, и не более того! Требовалось-то усилить мышцы и кости.

Светлана ощутила направленную в неё магическую энергию, как тёплый поток, растекающийся от кисти руки по всему телу, о чём она мне сразу сообщила.

— Так здорово! — шепотом сказала она, положив мне голову на плечо. — Как будто теплой волной окатило!

Мы так и просидели весь фильм, тесно прижавшись друг к другу. Увы, почему-то он быстро закончился.

— Идём в кафе? — поинтересовалась Светлана.

— Тоха что-то там насчет ресторана говорил, — ехидно заметил Андрей.

— Какой ресторан, мальчики? — удивилась Светка. — Суббота, вечер. Везде мест не будет! Да и разве нас туда не пустят?

— А пошли! — завёлся я. — В «Заставу» или в «Аэлиту»?

Это были два ближайших ресторана. «Застава» находилась в Гарнизонном доме офицеров, где, в основном, отдыхали офицерский состав преимущественно с женами (у нас в городе было три военных училища да две воинские части, так что офицеров хватало). Туда, действительно, могли и не пустить. Кроме того, до «Заставы» надо было ехать, хоть и не много — три остановки на троллейбусе.

«Аэлита» считался более молодежным, демократическим заведением, там играл ансамбль, а главное, он находился почти рядом с кинотеатром — только перейти дорогу. Выбор был очевиден.

— Я не пойду! — заявила Светка. Я пожал плечами.

— Ну, и не ходи, — буркнул Андрей. — Езжай домой. Мы тогда без тебя пойдем.

Я вздохнул и отрицательно качнул головой. Без Светки я идти никуда не собирался. Мишка понял мой настрой и принялся обхаживать мою подругу:

— Свет, мы ненадолго. Мороженого съедим да кофе выпьем. Вы с Антохой потанцуете. Всё равно спиртного нам не нальют. Часок посидим да домой!

То ли Мишка был убедителен, то ли Светлане просто хотелось, чтобы её поуговаривали, но, в общем, она согласилась.

— Часок! Не больше.

Мишка и Андрюха яростно закивали головами в знак согласия.

— У тебя деньги-то есть? — вполголоса поинтересовался Мишка.

— Не-а, — пошутил я.

Мишка даже остановился от неожиданности.

— Что⁈

— Да есть, есть! Пошутил я.

— Не надо так шутить! — Мишка демонстративно обиделся. — Так и инфаркт можно схватить!

Я с собой на всякий случай взял 80 рублей из своей заначки — большие деньги, половина зарплаты maman.

— На 4 порции салата, мороженки и кофе хватит! — успокоил я его.

— Ладно, — Мишка сделал вид, что оттаял.

Ресторан «Аэлита» представлял собой отдельно стоящее серое квадратное одноэтажное здание, построенное в середине 60-х вместе с окружающими пятиэтажками, очевидно, по единому замыслу из бетонных блоков в стиле победившего соцреализма. Единственным внешним украшение было гигантское плиточное панно на фасаде, изображающее узкоглазую девушку в космическом скафандре — видимо, так художник представлял себе героиню одноименного романа Алексея Толстого.

Репутация у заведения была… обычная. В общем, ничего такого особенного, рядовой ресторан с рядовой, вообще-то, кухней. В нашем городе было всего четыре ресторана, не считая двух привокзальных. Самым роскошным с хорошей кухней считался ресторан «Космос» при одноименной гостинице. В гостинице периодически жили иностранцы, поэтому в меню ресторана были даже импортные вина, заморские коньяки и всякие буржуйские виски. Кстати, кинотеатр «Космос» располагался тут же, недалеко, в соседнем здании.

В городском парке культуры и отдыха, недалеко от площадки аттракционов располагался ресторан «Дубрава». Днём он считался исключительно детской кафешкой — здесь подавали фирменное мороженое «Дубравушка» с орехами, лесными ягодами и шоколадом, можно было выпить молочный коктейль да и просто вкусно пообедать. Поэтому «Дубрава» пользовался бешеной популярностью у детворы — в дневное время.

Были еще «Застава» в Доме офицеров и «Аэлита», честно говоря, больше похожее на обычное неплохое кафе, чем на ресторан.

Светка «накаркала» — поначалу нас в ресторан не захотели пустить.

— Мест нет! — на крыльцо, улыбаясь, вышел швейцар, пожилой мужик в черном похоронном костюме, белой рубашке и в синем галстуке в мелкий белый горошек, загородив своей мощной фигурой дверь.

— Как же нет? — возмутился Андрей. — Если вон столики стоят пустые?

— Это под заказ, — равнодушно пояснил швейцар. — Столики забронированы заранее.

Он манерно достал сигарету, прикурил, выпустил колечко дыма вверх и, ухмыляясь, бросил:

— Шли бы вы домой, ребятки. Скоро «Спокойной ночи» начнется, баиньки пора.

Если бы не эта фраза, я бы, может, и ушел. Да и у Светланы желание посидеть в ресторане сразу пропало. Но фразой про «баиньки» и «спокойной ночи», да еще и произнесенной унизительно-покровительственным тоном, швейцар меня просто взбесил. Тем более, что на часах было всего 5 вечера?

Я бросил в него конструкт подчинения.

— Ко мне! — приказал я.

Швейцар с остекленевшими глазами выпрямился, выбросил сигарету, раздавил её в труху и поспешно спустился к нам с крыльца.

— Проведи нас к самому лучшему свободному столику и дай команду официанту, чтобы нас обслужили по высшему уровню!

— Есть!

Швейцар едва не козырнул, бегом поднялся по крыльцу, открыл двери и, поклонившись, вытянул руку, указывая дорогу:

— Прошу вас!

Потом, когда мы зашли, обогнал нас, подошел к столу между двумя искусственными пальмами недалеко от эстрады, встал возле него:

— Присаживайтесь сюда, пожалуйста!

Мы расселись по местам. Я, разумеется, сначала усадил Светлану, выдвигая, как положено, стул, помог сесть и только потом сел сам. Швейцар убежал в сторону кухни. Через пару минут к нам быстрым шагом, почти бегом подошел удивленный официант, положил перед каждым из нас кожаную папку — меню.

— Что будете заказывать?

— Четыре салата мясных, — сказал я. — Потом четыре фирменных мороженых, четыре кофе, из них три с коньяком.

— Хорошо, — официант записал заказ, повторил.

— А мне еще антрекот с жареным картофелем, — заявил вдруг Андрей.

— Платить сам будешь! — моментально отозвался я, неприятно удивленный его наглостью. Договорились же: салаты, мороженое, кофе!

— Ладно, не надо! — отреагировал тот.

— Может, действительно, поужинаем? — неожиданно поддержала его Светлана. Я прикинул соотношение состояния кошелька и цен в меню. Вообще-то, 80 рублей должно было хватить и на салаты, и на антрекоты и на кофе, даже если с коньяком.

— Давайте тогда еще 4 антрекота! — согласился я. — И три порции коньяка по 50 грамм.

— Вам хоть по 16 лет есть? — заикнулся было работник общепита.

— Хочешь проверить? — многозначительно хмыкнул Мишка и хитро улыбнулся. — Спроси у швейцара. Он тебе всё расскажет. Если захочет.

Официант кивнул и поспешно удалился. Иногда Мишаня мог отмочить такие корки…

До этого я в ресторан ходил несколько раз, когда в детстве мы ездили с maman в санаторий на юг. В санатории не работала столовая, и отдыхающих пару дней направляли завтракать и обедать в ресторан, выдавая талоны на питание. К сожалению, на вечерний ужин в этом заведении действие талонов не распространялось. Только утром и днём. Но тем не менее за эти два дня мы с maman успели попробовать такие экзотические блюда, как «осетровая уха», «заливная говядина», «свинина по-горски», «куриный жюльен» и «отварной судак под польским соусом». Польский соус напоминал горячий, разбавленный майонез, и мне не понравился.

Зал «Аэлиты» на две трети был заставлен квадратными столами, рассчитанными на четырех человек. Половину оставшегося места занимала эстрада, где должен был играть ансамбль. Сейчас там просто стояли инструменты и аппаратура. Остальное место предназначалось для танцев.

А чтобы посетители ресторана не забывали о названии заведения и что оно посвящено героине романа Алексея Толстого, внутри зала на всей стене красовалось еще одно плиточное панно, аналогичное тому, что было снаружи — та же узкоглазая девушка в скафандре на фоне сюрреалистических строений.

Всего столов было не очень много, около двадцати, не больше. Половина из них уже были заняты, причем, в основном, парами. За соседним с нами столом ужинал офицер в звании капитана с эмблемами связиста в компании дамы. На столе у них, кроме немногочисленных закусок стоял маленький, грамм на 150, графинчик водки и всего один фужер красного вина.

С другой стороны эстрады, сдвинув три стола вместе, сидела веселая шумная компания посетителей ярко выраженного южного типа, то ли армян, то ли азербайджанцев — черноволосых, смуглолицых, носатых.

Первыми блюдами нам принесли салаты и коньяк в маленьких рюмочках, а не графинчике.

— Ты будешь пить? — подозрительно вежливо поинтересовалась Светлана.

— Буду! — твердо ответил я и добавил. — Не ради пьянки окаянной, а исключительно для аппетита.

Мы втроём чокнулись и выпили — залпом.

— Хороший коньяк! — авторитетно заявил Мишка. — Ароматный. Настоящий.

После дегустации коньяка салат у нас как-то подозрительно быстро закончился. Только одна Светлана лениво ковырялась вилкой в тарелке.

— Как в обычной столовой, — заметила она, не поднимая глаз от тарелки. — Оливье он и есть оливье. Как его не обзови. Ну, и зачем мы тогда сюда пришли?

— Но ведь будет еще антрекот, — ответил Андрей. — А потом мороженое.

Через минуту после употребления коньяка я потихоньку выпустил по импульсу живой силы в район желудка Мишке и Андрею, нейтрализуя алкоголь. Разумеется, не забыл и про себя.

Кстати, после этого отношение официанта к нам почему-то вдруг сразу изменилось, стало каким-то пренебрежительно-небрежным. Это я сразу заметил, как только он пришел убирать тарелки из-под салата. Он сложил их в стопку, вернув нам обратно наши грязные вилки, дескать, вам еще антрекот с их помощью доедать.

— Музыка сегодня будет? — поинтересовался я.

— После восьми, — даже не повернувшись ко мне, буркнул в ответ официант на ходу, унося грязную посуду на мойку.

Зато ощутимо повышался градус веселья за сдвинутыми столами, где сидели гости с юга. Тосты на гортанном наречии становились всё чаще и громче. Помимо этого, некоторые из южан стали оборачиваться, рассматривая посетителей ресторана с определенными целями, задерживая взгляды на представительницах противоположного пола.

— Если мы сейчас побыстрее поедим, — заметил я. — То можем успеть в клуб на танцы. Вы как?

Светка оживилась. Мишка с Андрюхой заулыбались.

— Точно!

Но как только нам принесли антрекоты, другой официант поставил нам на стол бутылку шампанского. На наши удивленные взгляды показал на столы, за которыми сидели южане, и сказал:

— Это Ширин, который сегодня отмечает день рождения, прислал шампанское прекрасной девушке за вашим столом.

Светка нахмурилась и безапелляционно заявила:

— Немедленно отнесите обратно!

Официант пожал плечами, взял бутылку, которую уже было откупорил, и понес обратно.

Как только он её поставил им на стол, объяснив причину возврата, один из южан, самый молодой, но уже с проявившейся плешью на макушке, в черном костюме и выдающимся пузиком под белой рубашкой встал и расхлябанной походкой направился к нам.

— Здравствуй, красавица! — подойдя к нашему столику, он обратился к Светлане, напрочь игнорируя нас. — Давай, пойдём к нам шампанское пить, шашлык-машлык кушать. Порадуй меня своей улыбкой, да?

Светка ошарашенно молчала, переводя взгляды то на меня, то на моих друзей, то на этого наглого толстячка. Я широко улыбнулся и поинтересовался:

— А ничего, что девушка здесь не одна, а с парнем, практически женихом? Или у вас так принято?

— Слушай, мальшык, — осклабился южанин, пожирая Светку маслянистым взглядом. — Тебя не спрашивают, да. Сидишь? Вот и сиди, кушай. С тобой вообще разговора нет. Понял, да?

— Может, милицию вызвать? — словно высказывая мысли вслух, сказал Андрюха. Мишка взял в руки вилку. Вилки здесь были мельхиоровые, не какие-нибудь алюминиевые, с острыми зубцами.

— Визови, визови, да! — с жутким акцентом, коверкая слова, осклабился южанин. — Пусть едут. А мы с дэвушкой пойдем к нашему столу…

Он потянулся к Светке, намереваясь взять её за руку. Я поднялся и бросил ему:

— Пошёл вон, засранец!

— Ой!

Южанин неожиданно присел, ухватившись за пах обеими руками и издав звук, за который в приличном обществе подвергают немедленной обструкции. Выпучив глаза, он огляделся по сторонам и на полусогнутых ногах бросился прочь из зала, оставляя за собой шлейф зловония.

— Фу! — Светлана очаровательно сморщила носик. Мишка с Андреем захохотали в полный голос. Компания за сдвинутыми столами посмотрела своему земляку вслед, один из сидящих резко вскочил, отбросив стул, и бросился за ним. Еще один, вроде плечистый, но пузатый, не спеша, разминая кисти рук, направился к нашему столу.

— Эй! Ты самый сильный, да? — обратился он ко мне.

Я пытался себя успокоить, но безудержная ярость жаркой волной поднялась мне снизу, с живота вверх в голову. Я встал, шагнул навстречу. Сзади меня за куртку кто-то ухватил. Кажется, это была Светлана. Я вывернулся. Мне срочно надо было выплеснуть куда-то свой гнев, который меня распирал.

— Почему, когда я решил отдохнуть со своими друзьями, со своей девушкой, вкусно поесть, посидеть в тишине, возможно даже потанцевать, какие-то сраные продавцы гнилых овощей…

— Э! Не говори так! — из-за стола поднялся еще один. — У нас все овощи-фрукты свежие! Все как на подбор. Зачем обижаешь?

«Надо же, а вот на „сраных продавцов“ он не обиделся!» — где-то далеко, на периферии мелькнула мысль.

— Какие-то уроды лезут ко мне, к моей девушке, к моим друзьям, — чеканя каждое слово, продолжил я. — Мешая нам спокойно отдыхать. Хозяевами жизни себя почувствовали?

Я подошел вплотную к замершему южанину и тихо, но отчетливо произнес, глядя ему в глаза:

— Пошли вон, обезьяны!

Из меня волной в его сторону хлынул «ночной кошмар». Ярость яростью, гнев гневом, но я постарался, чтобы волна моего конструкта захватила не только противника, но и сдвинутые столы с его соплеменниками, не зацепив никого из посторонних. Кстати, никто из посетителей ресторана, даже тот офицер-связист, не рискнули заступиться за нас, за пацанов, когда этот оборзевший торгаш хотел вытащить Светку из-за стола. Стало немного обидно.

Торгаш словно стал меньше ростом, отшатнулся от меня, попятился. Потом вдруг поклонился, что-то сказал на своём языке.

— Расплатиться не забудьте! — крикнул я ему, усаживаясь на своё место. — Когда уходить будете.

— Да, господин! — внезапно громко, почти на весь зал, ответил южанин. Я не стал разглядывать лица посетителей ресторана после этой реплики, мне хватило увидеть выражения лиц ошарашенных Мишки и Андрюхи, в меньшей степени Светланы. Всё-таки моя девушка — девушка выдержанная.

Соплеменники торгаша поспешили выскочить из-за стола, кто-то вытащил пачку денег, достал несколько купюр, бросил на стол. В зале сохранялась мертвая тишина. Все делали вид, что заняты едой, но искоса, осторожно, стараясь не привлекать внимания, наблюдали, как поспешно покидают зал гости с юга.

— У тебя глаза черные были! — когда я сел, шепнула мне на ухо Светка. — Даже белков не видно! Я так испугалась!

— Ну сейчас-то нормально?

— Ага! — она быстро чмокнула меня куда-то рядом с ухом. — Ты мой рыцарь!

— Антон Николаевич! — преувеличенно официально поинтересовался Мишка. — А можно нам еще по коньячку заказать, а?

Я кивнул и крикнул официанту, который подошел к брошенному застолью:

— Можно вас, уважаемый?

В этот раз официант был предупредителен, улыбчив и до омерзения угодлив.

— Нам еще три по пятьдесят коньяка и бокал вина девушке — красного полусладкого, только очень хорошего, — попросил я.

Официант кивнул, записал заказ в блокнот и хотел уже было уйти, но я его остановил:

— Простите, а кто это был? Ну, за тем столом?

Официант удивленно посмотрел на меня, хмыкнул:

— Это же директор центрального рынка Ширинов Исмаил Ширинович со своими… хм… — он запнулся, потом продолжил, — коллегами ужинал.

— Постойте, вы же сами сказали, что какой-то Ширин отмечает день рождения? — удивился я.

— Это его сын, — усмехнулся официант.

— Понятно.

Коньяк и вино нам принесли почти моментально. Как раз мы закончили дожевывать антрекоты, по своей жёсткости, не уступающие подошвам.

— Класс! — восхитился Мишка. — Ну, что, поедем на танцы? Успеем же!

— Сейчас здесь ансамбль будет, — задумчиво отозвалась Светлана, потягивая своё вино мелкими глоточками. Мишка посмотрел на часы.

— Еще полтора часа! — сказал он. Принесли мороженое.

— Вот!

— Ладно, — решил я. — Пьём кофе и едем домой. В смысле, на танцы в клуб!

Я попросил официанта вызвать такси. Весь заказ нам обошелся немногим более 50-и рублей. Ну, а что, если 50 грамм коньяка стоили 1 рубль 20 копеек, а тот же самый жесткий, как подошва кирзового сапога, антрекот 2 рубля 80 копеек.

Мишка уселся на переднее сиденье рядом с водителем. Я со Светкой и Андреем сзади.

— Вот до чего же мне нравится с Антохой по кабакам ходить! — развернувшись к нам, сообщил с переднего сиденья Мишка. — Поедим, выпьем на халяву… Антон всегда ведь угостит. Правда, Антон? А потом еще на такси домой отвезет.

— И обязательно кому-нибудь да набьёт морду, — добавил Андрей.

— Кому мы сегодня морду набили? — удивился я, сделав акцент на слове «сегодня». — Всё тихо-мирно было…

Таксист закашлялся. Андрей захихикал.

— Сядь нормально и успокойся! — приказным тоном подала голос Светлана.

— Действительно, Мих, поменьше обо всём этом, ладно? — поддержал я.

Мишка обиженно вздохнул, отвернулся. Светка поплотнее прижалась ко мне, развернулась и вполголоса сообщила:

— Ковалев! Ты имей ввиду, это ничего не значит. Совсем!

И быстро поцеловала меня в щеку. Я вздохнул. Что там Герис делал, чтобы гормональные всплески успокоить? А то уж слишком я сильно начал реагировать на все эти поцелуи, объятия… Не знаю, как Светка, а я млел, когда мы сидели вот так, прижимаясь друг к другу. И ни о чем, кроме Светки, не мог думать.

За поездку от ресторана (тьфу, кабака, не больше!) таксист с меня взял 3,80. Когда я ему протянул пятёрку, пожал плечами, мол, сдачи нет.

— Постарайтесь найти, — подчеркнуто вежливо попросил я. — Ругаться очень не хочется.

Светка фыркнула. Таксист пошарил в кармане и протянул мне измятый рубль.

— Спасибо!

Первыми в двери клуба зашли Мишка с Андрюхой. Они заняли очередь в кассу, хотя народу было не особо много. Всё-таки на танцы ходила немного другая возрастная категория. Кроме того, на танцы, как правило, люди приходили парами. Компании здесь были редки. Мы со своими «пионерскими» физиономиями смотрелись, как белые вороны.

Когда дошла наша очередь до кассы, Светка вдруг передумала идти на танцы, а вместе с ней, соответственно, и я.

Я приобрел два билета, протянул их Мишке.

— Мы погуляем и по домам, — сообщил я. — Миш, завтра часов в десять-одиннадцать дома будешь? Помощь твоя нужна будет.

Тот кивнул и, получив от меня билеты, сразу ввинтился с Андреем вместе в глубину танцевального зала.

— По домам? — вздохнул я. — Или погуляем?

— Пошли на стадик, на наше место, — предложила Светлана.

Под «нашим местом», оказывается, она имела ввиду площадку возле уличных тренажеров, где мы занимались по утрам.

На улице еще даже не стемнело, но стадион уже пустовал — суббота, народ отдыхал дома.

Мы присели на лавочку. Я накинул Светке на плечи свою куртку — всё-таки стало ощутимо прохладней. Светка благодарно прижалась ко мне, посмотрела на меня…

— Знаю, знаю! — ответил я. — Это ничего еще не значит!

Светлана улыбнулась и легонько боднула меня головой.

— Мне хорошо с тобой, Ковалёв, — сообщила она. — Ты какой-то настоящий, взрослый, надежный. С тобой не страшно.

— Не понял, — удивился я. — Почему вдруг страшно?

— Да постоянно, — мотнула головой Светка, словно отгоняя нехорошие мысли, воспоминания. — По улице гуляешь, к тебе кто-нибудь да начинает клеиться. С гимнастики идёшь, так спортсмены с других секций лезут знакомиться. В школе этот Спекулянт прохода раньше не давал. А ты вон, всё взял и разрулил.

— Нуууу, — демонстративно деланно протянул я. — Я думал, ты меня полюбила…

— Может, и полюбила, — не приняла шутки Светка. — Только ведь я тебя тогда никому не отдам! Понял?

— Совсем, совсем? — снова пошутил я.

— Дурак ты, Ковалёв! — отозвалась она.

Я обнял её за плечи, прижал к себе. Она замерла, потом вдруг отстранилась, посмотрела мне в глаза и спросила:

— А ты правда можешь мне помочь со спортом? Ну, чтоб мышцы там восстановить, последствия травмы убрать?

— Свет, — осторожно ответил я. — Думаю, что да. Только ведь…

Я замолчал, подбирая слова.

— Это ведь будет непросто. Понимаешь?

— Я согласна на всё! — твёрдо заявила она. — Ты не представляешь себе, на что я готова…

Она замолчала, может быть, даже из-за того, что сказала лишнее с её точки зрения.

— Для меня уйти из спорта было словно стать вдруг неполноценной, калекой какой-нибудь. Особенно после соревнований, когда я первенство области взяла. Столько надежд и всё разом рухнуло.

Она глубоко вздохнула и быстрым движением вытерла выступившие слёзы.

— И тут ты со своим… Обнадёжил…

— Я думаю, что у нас всё получится, — мягко сказал я.

— А вот и они! — раздался довольный крик Мишки. — Я так и думал, что вы здесь!

Со стороны клуба в нашу сторону шли три фигуры. Двоих я узнал сразу. Это, конечно, были Мишка и Андрей. Третьего опознал уже, когда они подошли совсем близко. Это оказался Виталий Хляпинов, по прозвищу Хляпик, бывший наш одноклассник, покинувший школу после восьмого класса, весельчак и балагур, шебутной и хулиганистый, но при этом добродушный и сравнительно безобидный малый.

Правда, иногда его шутки были достаточно жестоки.

В конце восьмого класса после майских праздников рано утром, около 5 часов, он залез через окно в столовую школы и засунул в кастрюлю с компотом пластмассовый скелет морской свинки, украденный им накануне из шкафа в кабинете биологии.

Компот варили накануне за день, разливали в обед на следующий день. Разумеется, половина нашего класса, посвященных Хляпиком, после четвертого урока, пошли снимать реакцию. Как раз после четвертого урока начинали обедать первоклашки.

Ну, что? Где-то треть зала первоклашки успели занять. Потом на кухне раздался чей-то истерический вопль и грохот. После этого, минуты через 2–3 разносчицы побежали по столам с бидонами, буквально вырывая стаканы из рук учеников и сливая компот в свои посудины. При этом жалобные стенания на кухне не прекращались, ввергая в недоумение и учителей и учащихся.

Буфетчица Катя, старшая сестра моего соседа Игоря Зайцева, рванула в медпункт и в канцелярию. В столовую прибежала школьный врач Валентина Федоровна, потом директор Матвеев Иван Степанович, по прозвищу дядя Ваня, человек старой закалки, убежденный коммунист, в общем, «правильный мужик».

Разумеется, столовую сразу закрыли, из обеденного зала и учителей, и учащихся спешно выгнали. Мы успели увидеть, как врачиха отпаивает то ли корвалолом, то ли валерьянкой главного повара Елизавету Николаевну, громоздкую женщину неопределенного возраста (собственно, и пола тоже!), крайне склочную, вредную и вороватую, которая сидела у плиты на полу, тряслась и плакала. Оказалось, что это она стала разливать компот по стаканам.

Скелет морской свинки почему-то в алюминиевом литровом половнике потащила на улицу уборщица, видимо, в целях утилизации, да еще и прихватила с собой штыковую лопату, сунув её под мышку, так как руки были заняты этим половником.

Через пять минут уборщица вернулась. Она прибежала на кухню с тем же половником и скелетиком, который стала тыкать поварам под нос. Повара шарахались, а уборщица кричала:

— Он пластмассовый! Он на проволочках!

Дядя Ваня убежал к себе в кабинет и, говорят, закрывшись на ключ, ржал там до слёз.

Последствий у этой шутки, кроме увольнения «по собственному» ненавистной всеми Елизаветы Николаевны, не было. Даже искать шутников не стали. Только на окна столовой повесили решетки.

Хляпинов также имел репутацию записного покорителя женских сердец, эдакого поручика Ржевского нашего времени. Поговаривали даже, что если он с кем-то гулял, то сто процентов они, так сказать, вместе… «спали». Хляпик эти слухи ни опровергал, ни подтверждал, просто не обращал на это внимания.

Я, честно говоря, не верил этим слухам, хотя бы из-за того, что год назад он с месяц гулял со Светкой. Их даже видели вместе на дискотеке и в кино, но представить себе Светку в объятиях Хляпика было просто нереально.

— Привет!

Хляпик протянул мне руку. Я её пожал. Он вдруг потянулся к Светке, как мне показалось, с намерением поцеловать её:

— Приветик, Светулька!

Светка презрительно сжала губы. Я его оттолкнул и предупредил:

— Виталь, жопу отшибу!

Он отшатнулся:

— Ну, извини!

Вопросительно посмотрел на Мишку. Тот осклабился и сообщил:

— У них любовь и всё такое!

— Понятно!

Мишка протянул мне открытую бутылку вина:

— Хочешь?

— Аперитив «Невский», — прочитал я. — Давай!

Вино оказалось неожиданно вкусным, сладким, приятным. Я сделал пару глотков. Светлана с укоризной посмотрела на меня. Я протянул ей бутылку, вопросительно взглянул на неё. Она отрицательно мотнула головой.

— Как хочешь!

Я сделал еще пару глотков, вернул вино обратно Мишке.

— А вы почему с танцев-то ушли?

Мишка засмеялся. Следом за ним хохотнул и Андрей.

— Да Хляпика встретили… — начал Андрей.

— Прикинь, — перебил его Мишка. — Мы туда пришли, а там Наташка.

— Какая Наташка? — спросил я.

— Гревцова, математичка наша! — пояснил Мишка. — Объявили медленный танец. Откуда ни возьмись появился этот…

Мишка опять засмеялся.

— Взял и пригласил Наташку на танец. Она согласилась. А потом…

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и унять смех.

— Смотрю, а он ей руки на задницу положил и держит! И к себе прижимает. А Наташка молчит…

— Ей понравилось! — заявил Хляпик. — Сто процентов понравилось! У неё ж нет никого…

— Ага, понравилось! — едва сдерживая смех, выдал Андрюха. — Как только танец закончился, она его чуть ли не отшвырнула от себя, а сама бегом из зала!

— М-да, — буркнул я. — У каждого есть свой друг Лёха, больной на голову малёхо! Так вот Лёха, в данном случае, это ты, Виталь. Понял?

— Ну, а что? — пожал плечами Хляпик. — Я уже не школьник, она мне не училка. Я считаю, что мне уже вполне можно с ней покадриться!

— Ну, и кадрись, — подала голос Светка. — Только не на глазах у всех!

— Пойдём! — она потянула меня за рукав. — Проводишь меня!

Я встал, кивнул ребятам, прощаясь, и пошел вслед за ней. Догнал, она взяла меня под руку.

— А вообще классно отдохнули! — вдруг сказала она. — Спасибо тебе!

И снова:

— Ты мне реально поможешь? Что для этого надо будет?

Я задумался, ответил:

— Вообще-то, чтоб нам никто не мешал. Мы ж с тобой вдвоём будем.

Я помолчал, потом нехотя выдавил:

— И это, Свет, в общем, тебе придётся раздеться…

Светлана в ответ только молча кивнула головой.

Мы расстались у её подъезда. Она быстрым поцелуем чмокнула меня то ли в щеку, то ли в шею под ухо — я даже не почувствовал касания — и скрылась в подъезде. А я пошел домой. После той фразы, насчет раздеться, мы не сказали друг другу ни слова.