Школьные годы чудесные

Глава 13 Продолжение страшной мести

— За что Жазильке по морде настучала? — улучив момент, шепотом спросил я.

— Это она вчера Капаницу подпоила, — не отрывая глаз от доски, одними губами прошептала Светка. — Ребята по полрюмки, по одной трети наливали-пили, а Ленка этому каждый раз полную наливала. Первые два раза вообще его на «слабо» крутанула. Поэтому ему башку и снесло. А что, тебе её жалко стало?

— Смеешься? — хмыкнул я. — После того, как я тебя утром увидел? Ты меня Иисусом Христом стала считать? Зря, Светик, зря!

— Ковалев! — снова рявкнула Нина Терентьевна. — Ты мешаешь!

— Больше не буду, — дежурно отозвался я, уткнувшись в учебник.

В конце урока, когда до звонка оставались считанные минуты, дверь класса резко распахнулась. В кабинет ворвалась географичка Василиса Филимоновна и сразу направилась к нашему столу, точнее, к Светлане.

Нина Терентьевна застыла, в недоумении разведя руки в стороны.

— Ты! — заорала Василиса Филимоновна, не обращая внимания ни на учеников, ни на учителя. — Что ты сделала с моим Володечкой?

— Володечка? — первой захихикала Майка. — Володечка…

Почти одновременно вслед за ней прыснули близняшки Олька и Галька Селезневы. Не обращая на них внимания, Василиса Филимоновна подскочила к Светке и вдруг замерла, присев и ухватив себя за пах. Раздался предательский звук освобождения организма от газов, сопровождающих метаболизм, который можно услышать разве что в туалете. Рядом с нами пахнуло совсем не озоном. Василиса Филимоновна развернулась и в полуприсяде бросилась вон.

В классе нарастал хохот. Даже Лавруха и та не смогла сдержаться, вытирая выступившие слёзы платочком.

Нетрудно догадаться, что на следующем уроке, благо была астрономия, весь класс только что и делал, как обсуждал Володечку и его мамулечку, которые очень сильно переволновались.

Светка сначала пыталась заговорить на эту тему со мной, но я отмахивался, отнекивался.

Даже ситуация с Жазиль, схлопотавшей от Светки перед русским пощечину, и та была забыта.

Галина Семеновна, сухая как вобла, сначала безуспешно пыталась рассказать про устройство Солнечной системы, потом воззвать к совести, но в результате махнула рукой и бросила:

— Читайте учебник, параграфы 1–2.

И села за стол, уткнувшись в журнал.

— Ты мне скажи, Ковалёв, — продолжала приставать Светка. — Ведь это твоя работа?

— С чего ты взяла? — удивился я, разумеется, предварительно сделав честнейшую физиономию. — Чуть что, так сразу Ковалёв! А Ковалёв вообще, учебник в это время доставал и даже рядом не сидел!

— Ладно! — угрожающе прошипела Светка. — Получишь у меня!

— Всё-то ты только обещаешь, — притворно вздохнул я.

Едва отсидев биологию (учитель Марина Александровна, молодая, но строгая дама, суровая, но «двойки» ставит умеренно), мы втроём рванули было домой. Увы, «на хвост» нам опять упала Светка.

— Подождите меня! — крикнула она. Пришлось ждать, пока Светлана свет Аркадьевна соизволит надеть курточку, переобуется и выйдет к нам, на школьное крыльцо, помахивая портфельчиком. Даже портфель, школьный портфель, у неё и тот был каким-то изящным!

— Ты почему меня избегаешь? — в лоб, прямо при Мишке и Андрюхе спросила она меня.

— Ничего я тебя не избегаю, — промямлил я. Куда только вдруг вся моя уверенность подевалась? Когда она на меня смотрела, у меня невольно мурашки начинали спортивные соревнования по бегу по всему телу.

— Ну, хочешь, портфель понесу? — храбро предложил я. — Даже под руку могу взять. Если хочешь, конечно. Только неудобно мне будет держать тебя под руку и тащить два портфеля.

Мишка заржал во весь голос. Мишке было весело.

— Ладно, пошли! — нетерпеливо заявил Андрей. — Жрать охота!

— В смысле? — не поняла Светка.

— Есть хочешь? — спросил Мишка.

Светка неуверенно пожала плечами.

— Наверно…

— Пошли с нами!

По дороге домой мы всегда заходили в столовую возле «красного магазина». Там жарили вкусные пирожки с повидлом по 5 копеек. Те, что продавали возле булочной, рядом со школой, ни в какое сравнение не шли с этими, которые были с пылу, с жару, горячими… Мы прошли вдоль стойки с блюдами, Андрей набрал пирожков в пакет.

— Нам восемь штук! — выдал он кассиру. — Платит он!

Он указал на меня. Я послушно выложил сорок копеек.

— Жмот! — вместо благодарности сказал Андрюха, когда мы выходили на улицу. — Мог бы еще и котлет купить, угостить друзей.

Мы пролезли через дырку в стене на стадион, уселись на лавочки на трибуне. Я со Светкой взяли по два пирожка. Андрей и Мишка — по три.

— Откуда еще два? — удивилась Светка. — Мальчики, вы пироги украли⁈ Правда?

— Не украли, а взяли, — заметил Мишка. — Потом заплатим. Когда-нибудь.

— Наверное, — добавил Андрей. — Вернем, наверное!

Светка посмотрела на нас и махнула рукой.

— Я с вами всю фигуру себе попорчу, — заметила она. — Прощай талия, прощай растяжка…

— А ты реально вертикальную растяжку можешь сделать? — поинтересовался Андрей. Светка только усмехнулась.

— Покажи!

— Приходи с утра на стадион! — засмеялась она. — Посмотришь. А сейчас мне что, трусы свои демонстрировать?

Андрюха смутился.

Мишка порывался со мной заговорить, но оглядывался на Светку, на Андрея и не решался. Наконец, когда последний пирог утрамбовался в животе, руки были вытерты носовыми платками, он завуалированно поинтересовался:

— У тебя кофе еще остался?

— Вот, точно! — завелась Светка. — Пошли к тебе! Кофе попьем.

Я вздохнул.

— Только ненадолго, я гостей жду сегодня.

Андрюха кофе пить не захотел. Мишка сначала помялся, помялся — он рассчитывал, что Светка не пойдет. Она пошла. Он тоже.

— Ты почему сегодня такая нарядная пришла? — спросил я.

Светка улыбнулась, точнее, оскалилась:

— Захотелось моськи утереть и Капанице, и Жазильке. Мне с утра Верунчик напела, что Ленка вчера Вовке сказала, будто мол, люблю я его, только стесняюсь. А сама ему водочки подливала по полной рюмке.

— А сегодня родаки тебя будут пытать, — усмехнулся Мишка. — Куда синяки подевала, а?

— Да, — согласилась Светка. — Они вчера скорую вызывали, всё меня пытали, мол, кто, где? Я сказала, что шпана на дороге пристала… Девки-то все слиняли, как меня довели. Ни подтвердить, ни опровергнуть не могли. А врачи со скорой посмотрели, предложили, хотите, мол, отвезем в травмпункт. Но ничего страшного нет, только гематомы. Я обещала сегодня утром в поликлинику сама сходить. Что теперь будет-то?

— У тебя? — хмыкнул я. — Ничего. Ничего не будет. Прошли синяки. Почему, а откуда я знаю? Вот и все отговорки. Не знаю и всё.

— А Капаница? — спросил Мишка.

— Я думаю, что Капаницы, и Вовка, и Вася, срулят со школы, — пожал плечами я. — Стопудово срулят. Иначе Вовку запозорят. И я первым буду глумиться. Вася тоже опарафинилась — при всех обделалась. Учительница называется!

Так мы дошли до дома. Я поздоровался с тётей Машей. На лавочке сидела теперь она одна без своих товарок. Мало того, у неё в руках была толстенная книжка! В кои-то веки тётя Маша вышла почитать книгу на свежем воздухе.

Я пропустил одноклассников вперед, в подъезд, а сам обернулся. Тётя Маша усмехнулась и показала мне кулак с большим пальцем вверх, намекая на Светку, мол, хороша девчонка! Я кивнул, развел руками, дескать, плохих не держим!

— Слушай, помолодела как, бабулька-то! — заметил Мишка.

— А то! — многозначительно отозвался я. Мишка-то был в курсе, Мишка знал.

За столом, сделав глоток ароматного напитка, Светка потребовала, глядя на меня:

— Давай, рассказывай!

— Что? — я попытался в очередной раз уклониться от ответа. — Что рассказывать?

— Всё рассказывай! — продолжала Светка. — Как ты меня вылечил! Капаница — тоже твоих рук дело. И мать его, тоже вдруг как-то очень вовремя обгадилась!

— А что мне за это будет? — снова я попытался «соскочить».

— Хочешь, сиськи покажу? — ехидно предложила Светка.

— Показывай! — тут же согласился Мишка.

— Фиг тебе! — тут же отреагировала Светка. — Ему покажу. Тем более, что он уже их видел.

— Когда?

— Сегодня утром, когда меня лечил!

— Вот гад! — покачал головой Мишка. — И никому не сказал!

И тут же получил чувствительную оплеуху от Светки.

— Я пошутил! — обиженно возопил он.

— Я тоже, — огрызнулась Светка.

— Ладно, кончайте! — буркнул я и осторожно, взвешивая каждое слово, сообщил девушке. — Свет, понимаешь, я после травмы стал обладать некоторыми неординарными способностями.

— Какими? — требовательно перебила меня она.

— Тебя вот вылечил, — огрызнулся я.

— У Андрюхи диабет пропал, — заметил Мишка.

— Да ну нафиг⁉ — Светка изумленно развернулась к нему. — Не может быть!

— Завтра спроси сама, если не веришь!

— Антоха! — она повернулась ко мне, придвинула табурет поближе. — Так ты реально волшебник?

— Ну, не совсем волшебник, — смутился я. — Но кое-что могу.

— Сиськи показывай! — шутливо потребовал Мишка. — Он ведь рассказал?

— Ща в лоб дам! — пригрозила она, даже не поворачиваясь к нему.

— Светлан, тут дело серьезное, — сказал я. — Один вон товарищ проговорился, после этого меня чуть не грохнули.

— Это как?

— Ну, всем нужен свой карманный волшебник! — снова подал голос Мишка. — Антоха, ты б еще кофе сварил, а?

Я встал, взял кофемолку, насыпал зерен.

— Ты реально волшебник, — задумчиво повторила Светлана.

— Свет, про это никто не должен знать! — повторил я. — Обещай, что никому не скажешь!

— Мой парень волшебник… — она словно не слышала меня.

— Блин, Свет!

— Что? — она вздрогнула, словно очнулась.

— Обещай никому не говорить! — повторил я. — Слышишь?

— Его уже несколько раз чуть не убили, — снова влез в разговор Мишка.

— Кто? — удивилась она.

У меня вскипел кофе. Я разлил его по чашкам.

— Да хотя бы цыгане, — ответил Мишка. — Его два раза пытались грохнуть. Потом его мать пытались… Хорошо, что всё с ними закончилось.

— Да ты что! — Светка ошеломленно посмотрела на меня, потом на Мишку, снова на меня. — Это правда?

Я кивнул.

— Как тебе духи? — поинтересовался я, переключая внимание девушки.

Светлана насупилась, нахмурилась, отмахнулась.

— Не понравились что ли? — удивился я.

— Я их… потеряла, — призналась она. — То ли у Ленки на квартире, когда с этим козлом схватилась, то ли по дороге выронила. В любом случае, духам ноги приделали. Прости, Антош, так вышло.

Светка была готова расплакаться.

— Фигня какая, — успокоил я её. — Другие купим.

И чтобы она окончательно успокоилась, пошутил:

— Сиськи покажешь?

— Вот ты гад, Ковалёв! — слёзы мгновенно высохли. Мишка едва сдержался, чтобы не заржать. Светка, глядя на него, тоже улыбнулась, а потом засмеялась вместе с нами.

Провожать ни Мишку, ни Светку я не стал. Мишаня по дороге наверняка проедет девушке по ушам, чтобы она прониклась и в дальнейшем остереглась откровенничать с кем-либо про меня.

До прихода maman оставалось еще три часа, а вечером должен «заглянуть на огонёк» за амулетами Василий Макарович.

Первым делом я ушел в Астрал. С полчаса по «тамошнему» времени гонял энергию по каналам, потом занялся повторением конструктов. Чем-то новым, так называемым конструированием конструктов, заниматься сегодня не хотелось. Было просто лень.

Вообще структуры конструктов я разбирал довольно часто, практически ежедневно по утрам, как спроваживал maman на работу. До выхода в школу у меня оставалось 40 минут — вагон времени, с учетом того, что полдня в Астрале было равносильно 5–10 минутам в реале, не больше. И почему-то всё время в реале текло по-разному. Но в любом случае, дольше 15 минут в реальном времени я в Астрале никогда не задерживался.

Я подробно записал в книгу все свои «художества», включая разговор со Светкой и Мишкой дома, сделал даже пометку — целесообразно или нет было откровенничать?

Потом снова по паре раз прогнал силу по каналам, отмечая (и уже не первый раз!), что этот процесс мне всё больше и больше нравится. После него я стал чувствовать себя отдохнувшим, бодрым и полным сил. А если я этим занимался вечером, перед сном, то я не мог уснуть часов до трех ночи, словно напился крепкого кофе.

Выйдя из Астрала, тут же сел за изготовление амулетов по разработанной мною схеме. На это я потратил 4 простых карандаша и полтора часа времени. Потом подумал и добавил еще пару карандашей. На каждом из них я сделал круговые насечки — от одной до трех. Получилось, соответственно, с 1 насечкой — два, с двумя — тоже два, и с тремя насечками — тоже два.

Только закончил, как пришла maman. И я вспомнил, что забыл помыть посуду за гостями.

— Кто у нас был? — maman увидела три грязные чашки с кофейной гущей на дне, турку и неубранную кофемолку. — Мишка? Андрей? Да?

— Мишка и Светлана! — ответил я.

— Вот как! — удивилась maman. — Всё-таки она твоя девочка, да?

— Тётя Маша видела, — пошутил я. — Вроде как одобрила.

— Ну, раз тётя Маша одобрила…

После ужина я занялся уроками, обычными школьными уроками, а именно домашним заданием по алгебре. Наташка в первый день решила нас особо не напрягать, задала всего три задания по паре уравнений в каждом.

Устные, типа, литературы, истории и прочих, я делать не стал. Выручала моя память (еще раз спасибо Герису!). Я мог дословно, даже спустя несколько дней слово в слово повторить, что нам говорил учитель на уроке.

Гости приехали. Когда я их уже не ждал — к 9 вечера.

Стандартный звонок в дверь. Maman, как всегда, опять успела первой. И опять скорчила недовольную физиономию.

— К тебе пришли! — крикнула она, не пуская Василия Макаровича на порог.

Я сунул в карман коробку с карандашами, вышел.

— Пошли в машину, — едва сдерживая улыбку, предложил лесник. Я согласился. На этот раз лесниковский «уазик» был запаркован не у подъезда, а поодаль, на дороге. В салоне сидели Селифан и шишок. Я поздоровался с обоими, залез на заднее сиденье. Мне было так удобнее объяснять.

— Вот! — я достал коробку с карандашами. — Карандаши с одной риской. Это защита. Как только вы ломаете карандаш, на вас накладывается заклинание защиты. Защита абсолютная — от чужих заклинаний, от огня, от пули, от ножа. Даже если кто-то вас решить побить — отобьет кулаки. Держится час. Может быть и дольше, но я не пробовал. Час гарантирую точно.

— Карандаш с двумя рисками. Это паралич. Заклинание срабатывает после того, как вы ломаете карандаш. Распространяется на все объекты в радиусе десяти метров от вас. На вас в том числе.

Я хитро улыбнулся.

— Но! — продолжил я. — Если вы до этого сломали карандаш с одной риской, то есть наложили на себя защиту, то на вас заклинание паралича не подействует. Понятно?

— Ага, — согласился лесник. — Ну, а дальше-то что?

— А дальше — заклинание сетка. Это карандаши с тремя рисками. Заклинание, аналогичное ведьминскому проклятию, от которого я тебя, — я ткнул пальцем в оборотня, — избавил на днях. Кто ломает карандаш, на того оно и воздействует. Снять его невозможно. Смогу только я, если что.

— Ну, и как его использовать? — не понял лесник. — Если оно налагается на того, кто карандаш ломает?

— Вы сначала ломаете карандаши с одной риской, — терпеливо пояснил я. — Вдвоем по одному карандашу. Потом идете к ведьме. Она вам ничего сделать не сможет. На вас стоит защита — и от колдовства, и от физического воздействия. Подходите к ведьме, ломаете карандаши с двумя рисками. На всех в округе, кроме вас, налагается паралич. Понятно? На ведьму тоже. Вы подходите к ведьме, вкладываете ей в руки карандаш с тремя рисками и помогаете ей его сломать. Только сами карандаш не трогайте. Её руками ломайте! И всё. На неё наложится заклятие «сетка», которая заблокирует все её колдовство, лишит её силы.

— Понятно! — сказал лесник, забирая у меня коробку «Конструктора». — А то, может, с нами, а?

— Нет, — я отрицательно качнул головой. — Это ваши дела. Я вам и так вон помог!

— Ладно, ладно! — согласился Василий Макарович. — Сколько я тебе должен?

— Нисколько, — отмахнулся я. — Только учтите, если ведьма живет за счет своей колдовской силы, то она возможно умрёт. Не сразу, но достаточно быстро. У меня уже такое было. Цыганка тут одна жила за счет колдовства. Я на неё «сетку» наложил, она и умерла через пару часов.

— Не жалко было бабушку? — ухмыльнулся Селифан.

— Не-а, — оскалился я. — Она жизнь свою продлевала за счет чужих жизней.

— За такое раньше сразу на костер тащили, — кивнул лесник. — Тем более цыгане. Они таких цепями обматывали и в огонь!