Шокирующая архитектура

Глава 21 Дауншифтинг по-королевски. История о «сельской жизни» во дворце

Ришар Мик. Королевская деревня в Версале. 1782

Нам кажется, что такое понятие как дауншифтинг, стиль жизни – буквально – на понижение, это сугубо современное явление, связанное с такими процессами, как глобализация, господство общества потребления, урбанизация, которые ведут к стрессу и депрессиям всех, кто втянут в нескончаемую гонку карьерного роста, обладания статусными домами, брендовыми вещами и прочими атрибутами успешного финансового положения. Движение дауншифтеров возникает как протестный порыв, утверждающий доминирование других более гуманных целей жизни – личная свобода, общение с теми, кто дорог и интересен, саморазвитие и единение с природой. Многие люди в современном мире оставляют высокие должности, дорогие кварталы мегаполисов, уезжают в тихие места ближе к природе и живут более простой и свободной жизнью.

Однако подобные практики появились в западном обществе довольно давно и успели оставить в европейской культуре весьма заметный и нестандартный архитектурный след. Ведь первыми дауншифтерами, которые были вдохновлены идеями Жан-Жака Руссо о естественном человеке, были обремененные властью и этикетом монархи. А у них имелись все ресурсы, чтобы обрести гармоничную среду для «простой жизни», не отбывая в чужие края (как раз этого они позволить себе не могли), а просто создав ее заново неподалеку.

Так в свое время решила поступить французская королева Мария-Антуанетта, судьба которой всегда была далека от «типичной» судьбы августейших особ. Она была младшей дочерью австрийской императрицы Марии-Терезии, и вступление в брак с наследником французской короны считалось для нее очень выгодной партией. Юная пятнадцатилетняя принцесса, мечтательная идеалистка, на своей новой родине оказалась в чужой недружелюбной среде, она ощутила тоску и одиночество. Отношения с Людовиком складывались холодно, а когда она стала королевой, то ее жизнь стала полностью подчинена жестким правилам и однообразным утомительным придворным обязанностям. Интереса к политическим делам или к общественным вопросам королева не проявляла, в первые годы она увлеклась роскошными нарядами, балами и карточной игрой. Затем, повзрослев и став матерью, она все больше стремилась к обособлению от двора с его злословием и чопорностью.

Ришар Мик

Королевская деревня в Версале. 1782

Сначала Мария-Антуанетта поселилась в маленьком изящном дворце Трианон, вокруг которого архитекторы Жак-Анж Габриэль и Ришар Мик разбили изысканный ландшафтный парк. Прогулки по лужайкам, где были высажены полевые цветы, или катания на лодках по тихим прудам, беседы об искусстве и философии с приятными и самыми близкими людьми, музицирование, чтение или занятие рукоделием в узком кругу – все это доставляло королеве большую радость. Когда же дети стали подрастать, она увлеклась педагогическими идеями Руссо и решила воспитывать их методом погружения в естественную – крестьянскую – среду, для чего поручила придворному зодчему Мику в 1782 году возвести в Версале «настоящую» нормандскую деревню.

Сначала был создан пруд, с живописными лужайками по берегам, куда запустили рыбу. Вокруг было запланировано построить двенадцать зданий – молочную ферму, курятник, мельницу, голубятню, дом садовника, амбар, будуар королевы, сыроварню. Каждый дом был окружен огородом, цветочными клумбами, виноградником и фруктовым садом. В пруд впадал журчащий ручей, через который перебросили каменный мост. Архитектор трудился над необычным заказом королевы более двух лет, за основу он взял традиционные крестьянские фламандские фахверковые дома и альпийские каменные шале. Но для пасторальной деревни Мик, конечно, придал своим постройкам миниатюрные формы и игривые асимметричные силуэты. Домики были покрыты соломенными крышами, отделаны камнем или кирпичом, дополнены деревянными лестницами и галереями, их внешним видом занимался художник Юбер Робер. Самым заметным сооружением хутора была рыбацкая башня-маяк с видом на озеро, которую назвали «Башня Мальборо» в честь популярной песни того времени.

Дома искусственно старили, чтобы якобы старые сельские дома выглядели натурально – имитировали осыпающуюся штукатурку и потемневшие от времени деревянные фрагменты, откалывали отделочные камни, рисовали трещины на стенах. И все же от обычной деревни «Хутор королевы» отличался стилистическим единством всех строений, которое удалось выдержать архитектору и декораторам, подобный эстетический подход в настоящих крестьянских поселках вряд ли встретишь.

В деревне имелся свой секрет: если снаружи все дома смотрелись гармонично вписанными в сельский ландшафт, то внутри они отделаны были неодинаково. Все строения делились на две группы – дом королевы, кухня, будуар и еще несколько домов служили прибежищем самой Марии-Антуанетты и ее ближайших друзей, здесь она устраивала чаепития, играла в бильярд или занималась с детьми. Интерьеры этих зданий были далеки от крестьянских, они были изысканны и комфортны, но без лишней роскоши.

Другие же здания в королевской деревне – ферма, курятник, амбары и сараи, несколько жилых домов – это было действующее фермерское хозяйство с коровником, загоном для овец и даже свинарником. Здесь жили настоящие крестьяне, которые ухаживали за фермой и животными, выращивали фрукты и овощи, готовили сливки, мороженое, масло и сыры, которыми так любила похвастаться августейшая хозяйка хутора перед своими гостями. Руководил фермой опытный управляющий из Швейцарии, который наладил в Версале идеальное молочное хозяйство.

Легенда гласит, что Мария-Антуанетта иногда сама доила коров и коз, а также вместе с детьми собирала яйца, чтобы почувствовать вкус деревенской жизни и вовлечь детей в образовательных целях в сельскую жизнь. Злые языки говорили, что для королевы готовили фарфоровые ведерки для дойки, а коров и овец мыли, причесывали, ароматизировали духами и перевязывали рога шелковыми ленточками. В наше время исследователи считают это домыслами враждебно настроенных против королевы памфлетистов, которые выставляли ее в крайне невыгодном свете в преддверии революционных событий. Хутор королевы был и впрямь удовольствием не из дешевых, но он не превышал обычные ежегодные траты версальского двора, поэтому он вряд ли мог послужить реальной причиной назревания революционных настроений в стране. Причины грядущих страшных событий были гораздо глубже и сложнее.

Королевская деревня для Марии-Антуанетты была местом, где она реализовывалась наиболее полно как мать и как личность. Предаваться буколическим удовольствиям – рыбалке, катанию на лодках, совместным с детьми пикникам или прогулкам, крокету или плетению венков – это был главный тренд последователей Руссо. Так королева воплощала в жизнь свои принципы – уход в частную жизнь, ценность любви, дружбы, семьи, свободы и личного счастья взамен политических интриг и борьбы за власть. Даже идея всеобщего блага, столь дорогая для философов-просветителей, провозглашалась очередной химерой, королева настаивала – сначала будь счастлив сам и сделай счастливыми своих близких, и тогда общее благо будет ближе. Это был настоящий дауншифтинг по-королевски во времена галантного века.

Ришар Мик

Мельница в Королевской деревне. 1782

Хутор королевы в Версале как вариант воплощения идей Руссо о радостях сельской жизни в гармонии с природой произвел большое впечатление на монархов других европейских стран, «хождение в народ» в конце XVIII века стало очень модным в придворной среде. В загородных королевских резиденциях одна за другой возникают деревни, фермы, поселки с живописными коттеджами, избами или альпийскими шале. В России увлечение Марии-Антуанетты очень понравилось «молодому двору» наследника престола Павлу Петровичу и особенно его супруге Марии Федоровне, которая во время визита в Версаль была приглашена в королевскую деревню.

В своем имении Павловск великая княгиня велела построить Молочню в духе швейцарской альпийской хижины – она была сложена из кирпича, но облицована натуральными необработанными валунами. Крытая соломой высокая крыша опиралась на деревянные столбы, подобно навесу. Внутри Молочни размещался коровник со стойлами для шести коров, помещение для хранения молока и молочных продуктов и нарядный салон для отдыха. Породистых голландских коров невестке подарила императрица Екатерина, и Мария Федоровна с фрейлинами иногда преображались в пастушек, отправлялись доить коров, приобщаясь к сельским радостям. Для них это стало лишь модным развлечением, романтичным и забавным.

Адам Менелас

Рисунок фермы в Александровском парке в Царском Селе. 1820-е

О воспитательных целях Мария Федоровна тоже не забывала, о чем свидетельствует постройка в том же Павловске еще одного «сельского» павильона – Старого Шале. Это была одноэтажная круглая хижина в швейцарском стиле, крытая соломою, с конусообразною крышею, с двумя верандами и двориком, внутренне убранство хижины отличалось изяществом и даже роскошью, с зеркалами, росписью на стенах и мраморными столами. В конце XVIII века, когда в большой и дружной семье Павла подрастали дети, при Старом Шале был разведен огород для их трудового воспитания. Великие князья делали грядки, сеяли, сажали; великие княжны пололи, поливали и собирали овощи и цветы. На крыше шале был размещен специальный колокол, который возвещал перерыв на отдых. Звонила часто сама Мария Федоровна, и августейшие «работники и работницы» собирались к завтраку, приготовленному в комнатках шале или на веранде.

Адам Менелас

Коровник. Императорская ферма

Склонности к крестьянским занятиям унаследовал и старший сын Павла – Александр I, который в начале XIX века в Царском Селе развернул масштабное строительство Императорской фермы. Это был уже целый комплекс зданий, построенный в 1817–1822 годах архитектором Адамом Менеласом. В комплекс Императорской фермы входили коровники на 80 коров, молочный флигель, где располагались ледник, маслобойня с сепаратором, молочный погреб, сыроварня и многочисленные хозяйственные постройки. Император в последние годы своего царствования, демонстрируя явные черты дауншифтера, основательно погрузился в проблемы разведения пород и серьезно занимался вопросами животноводства. В это время, как известно, он был заметно разочарован в своем правлении в частности и в возможностях властителей в целом. Украшением ансамбля Менеласа стала круглая башня, в которой размещались царские покои: комнаты для отдыха, кабинет, две гостиные, столовая и кухня. Наверху башни находилась смотровая площадка, откуда в уединении Александр мог наблюдать за результатами своих трудов.

Адам Менелас

Дом смотрителя. Императорская ферма

Судьба этих удивительных зданий драматична. В павловской восстановленной Молочне открыт ресторан. Павильон Старое Шале, увы, был утрачен еще в XIX веке. Царскосельская Императорская ферма в XX веке долгие годы находилась в полном запустении, в наши дни там заканчивается реставрация. В комплексе разместится детский музейный центр, в который будет включен зоопарк и конный двор, и частично ферма будет выполнять свои прежние функции.

Версальская королевская деревня тоже переживала весьма трагические времена в своей истории, после казни ее хозяйки все постройки постепенно приходили в упадок. Во времена Наполеона Хутор намеревались полностью снести, но он понравился супруге императора Марии-Луизе, она любила здесь гулять. Некоторые здания были в XIX веке совсем разрушены и утрачены. Когда Версаль стал музеем, иногда здесь производились небольшие реставрационные работы, но в целом деревня не имела экспозиционного вида. Решились на полноценную реставрацию французы только в конце XX века. Был восстановлен не только внешний вид зданий, но и окружающий ландшафт с аутентичными растениями и даже рыбами в пруду. Реконструировали ферму, поселили те виды животных, которые были здесь при королеве, они пасутся на лужайках и придают всему ансамблю дополнительную естественность. Теперь это одно из самых атмосферных мест Версаля, в котором можно ощутить дыхание времени.