Штангист: назад в СССР

Глава 12

— Это Вадим тебе дал? — Нахмурив брови, спросил Константин Викторович.

Он взял таблетку из моей ладони, покрутил в толстых, грязноватых пальцах.

— Нет. Одному из ребят. А я уже у него забрал.

— Вот сука такая, этот Рыков.

— Рыков? — Я вопросительно приподнял бровь.

— Вадим Сергеевич Рыков, — дополнил дядя Костя. — А это — метан. Анаболик. А эта поскуда ею детей пичкает.

— Знаю, — покивал я.

— Откуда ты про такие вещи знаешь? — Нахмурил брови Константин Викторович.

— Ну, мы так и будем у вас на пороге мяться? Или, может, пустите нас на разговор? — Спросил я с улыбкой.

Константин Викторович повел по нам с Глебом задумчивым взглядом. Глеб, при этом, смешно шмыгнул носом.

— Ну ладно, — решился тренер. — Заходите. Чай будите?

Не дожидаясь нас, Константин Викторович пошел вглубь своей квартиры. Со спины показался он мне каким-то ссутулившимся, уставшим человеком.

А ведь еще недавно, после первой моей тренировки, он просто просиял, когда увидел мою технику. Казалось, в нем снова проснулся вкус к тренерскому делу. А теперь, дядя Костя опять потух. Ссора с мамой, кажется, не слабо подкосила дух старого тренера.

— Давайте чай.

Мы с Глебом прошли в прихожую, и я закрыл за собой дверь. Константин Викторович уже стоял на кухне, у покрытой слоем застарелого жира плиты. Поставив на огонь эмалированный чайник, он зажег конфорку. Потом сел за грязноватый стол.

— Извиняйте, мальчики, — сказал он. — Ничего к чаю у меня нету. Только вон, сухари остались. Могу сделать вам хлеба с сахаром. Будите?

Я, конечно же, отказался. Но Глеб был не против.

Пока грелся чайник, я почувствовал, как в маленькой кухоньке густеет унылая тишина. Потому решил разогнать ее первым.

— Вы знали, что в спортшколе детям раздают метан? — Спросил я, помня об обещании, которое дал Сереже.

Все же, мне не хотелось без большой надобности приплетать Сергея ко всему этому делу. Покрайней мере, пока что. Поэтому я решил сделать вид, что не знаю про ссору двух тренеров.

— Знаю, — буркнул Константин Викторович, заливая заварник кипятком.

— И что вы по этому поводу скажете?

— Паскудство это, — разозлившись, обернулся к нам Константин Викторович. — Паскудство и срамота. Я против всякого допинга в спорте: в любительском, в большом, и тем более в детском. Работой, пОтом своим нужно завоевывать новые вершины, а не таблетки глотать.

— Об этом вы говорили, когда имели в виду, что против подхода Вадима Сергеевича?

Константин Викторович выдохнул. Опершись руками о стол, опустил голову. Потом все же успокоился и выпрямился. Принес нам с Глебом по чашке чая. Глебу, кроме того, подставил блюдце со смоченной водой и посыпанной сахаром хлебной горбушкой.

— Тебе не сахарил, — сказал он мне, ставя передо мной маленькую кружечку.

Константин Викторович сел за стол перед нами.

— Не только об этом, — покачал он головой. — Детский спорт, он же нужен не только чтобы всех, поголовно, великими чемпионами делать. У кого-то хватит на это воли и трудолюбия, у кого-то нет. Чемпион, он на то и чемпион, что ни каждый способен им стать.

— Да только это не значит, что нужно плевать на остальных, — согласился я. — Способный ребенок, или нет, ему все равно нужно внимание тренера, чтобы мог он стать лучше себя самого прошлого.

— Вот именно! — Кивнул Константин Викторович. — Ты мальчишка совсем, и то понимаешь. А Вадим на все это чхал.

— Я был у него на тренировке, — сказал я. — Он целенаправленно отбирает только самых способных. На ребят, кто слабее, если у них даже и есть нераскрытый потенциал, ему все равно. И все тренировки он подстраивает под самых крепких детей, да еще и таких, кто сидит на его таблетках. Они при таком режиме, да, будут делать результаты. И даже делают. Но остальным это все только во вред идет. Я даже замечал ребят, кто уже в явной перетренированности.

— Знаешь симптомы? — Немного недоверчиво нахмурил брови Константин Викторович.

— Внешние. Да.

— Не перестаешь удивлять, — хмыкнул он, немного посветлев лицом. — Ты теперь тренируешься у Вадима?

— Нет. Я ушел. Когда увидел, что он ведет только несколько человек, и всю программу, весь тоннаж, под них рассчитывает, а на остальных ему плевать, понял — с таким тренером мне не по пути. Он простой карьерист. Хочет быстро показать результат руководству и прыгнуть на следующую ступеньку.

— Вот. Я тоже это сразу увидел. Думаю, Алексей Владимирович — директор наш, тоже это видит. Он же не дурак. Но держит Вадима за его результаты. Уцепился за него так, будто тот из золота сделанный, — кивнул Константин Викторович.

— Вы что-нибудь с этим всем предприняли? — Спросил я.

— Хотел предпринять, — помолчав пару мгновений, сказал старый тренер. — Когда я, от одного из моих ребят узнал, что Вадим дает своим метан, тут же помчался к директору. Рассказал ему все, да только доказательств у меня с собой никаких не было. Ну вот, директор нам с Вадимом очную ставку и устроил. Вызвал его и передал ему мои обвинения. Вадим тогда возмутился, вспылил так, что мы с ним чуть прямо в кабинете не подрались.

— Он сказал, что дает детям просто витамины?

— Да. Это ж нормально. Я тоже своим ребятам раздаю. Много кто так делает. Ну и Вадим сказал, что это нормальная практика. Когда мы втроем пошли к нему в кабинет, оказалось, что у него там и правда только витамины лежат. Но знаешь что, Вова?

— Вы ему не поверили, — покачал я головой.

— Да. Метан можно спрятать куда угодно. Можно в аптеке купить в любое время. Так что проверять кабинет — это просто курам на смех. А своим ребятам я верю. Они мне как родные дети все и врать не станут.

— Но все же вы не стали додавливать Рыкова. Ведь в ПТУ вы оказались именно после всей этой истории.

Константин Викторович отвел взгляд. Поджал губы.

— Я не жалею, что пошел на попятную. — Сказал он.

— Почему?

— Я бы мог пожаловаться руководству спортивного общества, дать делу ход. Но нужны были серьезные доказательства. Иначе выходит, мое слово, против слова Вадима Рыкова. А доказательств у меня не было. Мальчишки Рыкова, с которыми я пытался поговорить, расспросить их, все как один твердили про витамины. Винить их нельзя. Они, может, и сами не знают, что им дает тренер.

— Сережа был уверен, что это витамины, — согласился я.

— Ну вот. Наверное, все так думают, — вздохнул тренер. — Потому, писать жалобу — значит рисковать. Директор мне так и сказал, пиши мол, но помни о последствиях. Вот только он считает, что я просто завидую Рыкову. У меня ж группа совсем исхудала, когда он появился. Ну и зарплата тоже. Если бы начались разборки, а доказать, что Рыков подсовывает детям анаболики у меня найти не получилось бы, фигу мне с маслом, а не работу тренера.

— Вы и так собираетесь завязывать, — сказал я.

— Скандал этот у нас произошел в где-то в октябре. Мне нужно было ребят моих до конца школы дотянуть. Я ж знаю все ихние ошибки, знаю, кому ноги поднаростить надо, кому взрывную силу увеличить. У меня Федор Малинин в то время готовился брать кандидата. И что? Я его так подставлю? Ну не мог я подвести тех, кто мне доверился. Не до риска мне уже. В прошлый раз, когда я на риск пошел, всем это боком вышло.

— В прошлый раз? — Спросил я.

На миг Константин Викторович замер. В глазах его блеснул какой-то страх. Он нахмурился, и, опустив голову, спрятал взгляд под своими выдающимися надбровными дугами.

— Да… Да неважно, Вова. То дело былое. Короче, — тут же перевел Константин Викторович тему, — короче, я спасовал. Сказал, что хочу дело замять. Правда, Рыков уже закусил удила. Сказал, что не станет с таким, как я делить спортзал. Делать было нечего. Я плюнул и пошел ребят в ПТУ тренировать. В тесноте, да не в обиде.

— Вы же понимаете, что так это оставлять нельзя.

— Понимаю, — покивал он. — Да только что я сейчас сделать могу? Если выскочу, а доказательств не будет, обвинят меня в клевете. В том, что моральный облик советского тренера позорю.

— А если будут доказательства? — Вдруг вмешался Глеб, все это время слушавший нас, с таким интересом, словно в руки ему попался остросюжетный роман.

— Да как ты их получишь-то? — Хмыкнул тренер. — Это только в детских книжках да в кино сыщики играючи распутывают сложные дела. А это жизнь, Глеб. Тут все сложнее. Я на кое-что другое надеюсь. Все же детей в беде оставлять я не хочу.

— На что? — Спросил я.

— На кого. Так вернее будет. Есть у меня старый друг. Мы с ним вместе росли. Вместе первые шаги в спорте делали, когда у нас, в городском ДК, первые секции стали появляться. Всю Великую Отечественную прошли, переписывались, друг друга старались не потерять.

Когда Константин Викторович замолчал, а взгляд его наполнили какие-то одному ему известные воспоминания, мы с Глебом переглянулись.

— Я про Максима Валерьевич Иващенко говорю, — сказал он. — был он в молодости спортсмен. Тяжелой атлетикой, как и я, в армии увлекся. Потом, как и у меня, была у него спортивная карьера, тренерство. Да только я в городе остался, а Максима судьба, после войны, забросила в Ленинград. Стал он там тренером на хорошем счету. Потом переехал в Краснодар, поближе к родителям, пока они живы были. Так что, про родной Усть-Кубанск не забывал. Приезжал сюда, на малую родину. Он и у истоков нашего спортивного общества «Машиностроитель» стоял. Помогал организовывать нашу «Надежду». В общем, все его у нас в городе знают и уважают. Кстати, с твоим отцом, Володя, он тоже был знаком.

— Вы хотели попросить его помочь? — Спросил я.

— Да. Письма писал ему про то, что детям у нас раздают метан в спортшколе. Да только он ни на одно не ответил. — Константин Викторович сконфуженно кашлянул. — Мы с ним с семидесятого в контрах. Сильно поссорились. Не общались. Вот он, наверное, на меня обиду сейчас и держит. Не хочет на письма отвечать.

— А может, письма потерялись? — Наивно спросил Глеб. — Или, он еще ответит. Может, он просто занят.

— Да нет, Глеб, — вздохнул Константин Викторович. — Если б хотел, давно бы ответил. А жаль. Его бы руководство общества послушало. Он очень авторитетный человек. Да только… Пока никак с ним не связаться.

— Почему пока? — Спросил я задумчиво.

— Он приедет через три месяца, — сказал Константин Викторович. — В начале сентября будут межрайонные соревнования. Юбилейные для нашей «Надежды». Максим на них выступит судьей. Возможно, я смогу встретится с ним там.

— Три месяца… Долго, — покачал я головой. — Они ж там, у Рыкова, все это время будут жрать метан горстями. Здоровье портить. Да и нельзя надеяться на одного только вашего друга, Константин Викторович.

— А у тебя, Вова, никак получше предложение есть? — Спросил недоверчиво дядя Костя.

— Может и есть, — улыбнулся я. — Хотя оно не отрицает ваш план действий. Скорее, они друг друга дополняют.

Старый тренер нахмурил брови. Задумчиво сморщил лоб.

— И в чем же твой план, Вова, заключается?

— Значит, Костя, ты говоришь, что у тебя группа появилась?

Директор спортивной школы, полноватый и седой мужчина за шестьдесят, по имени Алексей Владимирович, откинулся на спинке своего кресла. Сплел морщинистые руки на животе. У Алексея Владимировича было обрюзгшее лицо и большой нос картошкой. Маленькие очки, в которых он обычно читал школьную отчетность и документы, смотрелись очень потешно на его широком лице.

— Так точно, Андрей Владимирович, — пожал плечами сидящий на стуле, перед директорским столом, Константин Викторович. — Я так-то, не планировал новых ребят брать. Думал, доведу своих пятерых орлов до конца учебного года, и хватит. Пойду в школу работать. Уж до пенсии-то, не так и далеко.

Константин Викторович при этих словах рассмеялся, и директор школы на это кисловато ему улыбнулся.

— А тут, на тебе. Появились и у меня желающие тренироваться. Так что я пока остаюсь.

— Очень хорошо, — Андрей Владимирович заметил, что значок мастера спорта на лацкане его пиджака висит неровно, и тут же поправил его. — Не хотелось бы терять такого талантливого и профессионального тренера.

— Большое спасибо, — немного притворно разулыбался Константин Викторович.

На самом деле, директор школы Бунин, занявший эту должность семь лет назад, не вызывал у Константина Викторовича никаких положительных чувств.

Старый тренер знал, что директор школы, очень равнодушный к спорту человек, хотя и в прошлом мастер спорта по городкам, мало интересовался, чем живет спортивная школа «Надежда» на самом деле.

Пожилой мужчина с головой ушел в бюрократию, общественную и партийную работу. Активно поддерживал комсомольское движение города. Школа же, по сути, была у директора далеко не на первом плане. Это еще не говоря о том, что он держит у себя такого человека, как тренер Рыков.

У Константина было бы меньше вопросов к директору, если бы он видел, что Андрей Владимирович работает от чистого сердца. Что своей деятельностью старается принести пользу партийным и общественным движениям города. Однако тренер знал одно обстоятельство, которое во многом все перечеркивало — директор спортивной школы «Надежда», стал активно работать в партийном и комсомольском направлении как раз в тот момент, когда его четырнадцатилетний внук вступил в комсомол.

Директор детско-юношеской спортивной школы «Надежда» Алексей Владимирович Бунин был карьеристом. А Константин терпеть не мог карьеристов.

— Ну только есть у нас одна проблема, — вздохнул директор. — тренировать-то ты где будешь? В ПТУ? Весь спортинвентарь оттуда уже перевезли на склад. Ну… Если хочешь, я позвоню Василий Петровичу, в гараж. Попрошу у него машину. Тебе только найти с кем погрузить.

— Был я в зале на ПТУ, — Константин Викторович изобразил расстроенный вид. — Местный мастер там уже весь зал хламом заставил. Видать, все лишнее из кабинетов и гаража туда припер. Теперь так просто нераскопаешься.

— Ну хорошо, — директор пожал плечами. — Начнешь, как только летние каникулы настанут. Тогда, в первой половине дня, зал будет свободен, вот и можешь со своей группой работать.

— В первой половине дня у меня не выйдет, — улыбнулся Константин Викторович.

— Это почему ж?

— Вожатым приглашают в девятую школу, — сказал тренер. — Как трудовая четверть начнется, буду за ребятами смотреть на досуговой площадке. Да и Александр Иванович, трудовик тамошний, на пенсию уходит. Ему от коллектива и профсоюза выделили путевку в честь этого. В Пятигорск поедет. В санаторий. А трудовую отработку кому-то вести надо. Вот я и вызвался дружину возглавить.

— И что ты предлагаешь?

— Есть у меня идея, — улыбнулся Константин Викторович. — Группа у меня небольшая, много места мы в зале не займем. А зал-то вон какой — ого-го. Мне три дня в неделю надо. С четырех до пяти, ну, может быть до полшестого.

— В это время у нас Вадим Сергеевич ведет занятия, — нахмурил брови директор

— Знаю, — кивнул Константин Викторович. — Ну я ему мешать не буду. А если вы переживаете, что мы с ним ссориться будем, то нет. Не будем. Я стану вести себя тише воды — ниже травы.

— Что-то мне не кажется, что вести тренировки двух групп разом — это хорошая идея, — директор школы свел свои широкие, кустистые брови к переносице. — Особенно после того, что между тобой, Костя, и Вадимом случилось.

— Да не, мы совершенно не будем ему мешать, — улыбнулся Константин Викторович. — А с Вадимом я поговорю. Извинюсь, скажу, мол, не прав был. Чего мы с ним, общий язык не найдем, что ли?

— Это как же? Это ж группа… — Недовольно засопел директор.

Неожиданно в дверь постучали, а потом, не дожидаясь приглашения, открыли. В кабинет заглянул пухленький светловолосый мальчонка.

— Дядь Кость, вы что-то долго. Все у вас тут хорошо? — Спросил он.

— А! Вот и моя группа! — Улыбнулся Константин Викторович.

— Чего? В коридоре ждет, в полном составе что ли? — Удивился директор.

Мальчонка хмыкнул, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

— Нет, — он улыбнулся. — Я и есть группа Константина Викторовича в полном составе.

Удивленный директор вскинул брови. Поправил съехавшие на кончик носа очки.

— Что? — Он быстро-быстро заморгал. — Группа всего из одного человека, что ли?