Штангист: назад в СССР

Глава 13

— А сколько вам надо? — Спросил я у старого директора школы.

Директор, развалившийся до этого в своем кресле, привстал. Уселся ровнее.

— Ну… Один человек как-то маловато…

— А у вас что, установлен какой-то минимум по набору?

— Численность в группе произвольная, — поддержал меня дядя Костя. — По правилам она устанавливается самой школой. Тут ограничений быть не должно. К тому же вы знаете, кто этот мальчик?

— Кто? — Нахмурил седые брови директор.

— Владимир я. Владимир Медведь, — с легкой улыбкой представился я.

— Сын Сережи Медведя, — задумчиво сказал директор. — А я все думаю, кого ж ты мне напоминаешь?

Директор заулыбался, подался немного вперед в своем кресле.

— Ну так что? — Спросил я. — Даете нам добро на тренировки?

— Ну… Даю. Я-то, напротив, — растерянно заулыбался директор. — Даже, я б сказал, за! Да только не знаю, как на это Вадим Сергеевич посмотрит.

С этими словами директор бросил многозначительный взгляд на дядю Костю.

— За это вы не переживайте, — кивнул я. — Мы с дядь Костей как-нибудь договоримся с Вадимом Сергеевичем.

— Ну, если договоритесь, — директор потер крыло своего большого носа. — То хорошо. Добро я даю.

Когда мы вышли из кабинета директора спортивной школы, дядя Костя стал каким-то угрюмым и задумчивым. Я понимал, в чем тут дело. Теперь нам предстояла самая сложная задача — убедить вредного тренера Рыкова, чтобы он согласился вести тренировки в одном зале, а тем более, в одно время, со мной и Константином Викторовичем. И была у меня насчет этого одна идея.

— Если не согласиться, — задумчиво сказал Константин Викторович, когда мы вышли во двор школы. — Вся твоя задумка не выгорит.

Мы пересекли дворик и сели на одну из лавочек, стоявших на полянке, в тени высоких, растущих тут каштанов и размашистых тополей. Погода была чудесной. Май, становившийся все теплее и теплее с каждым днем, быстро двигался к тому, чтобы передать свою вахту первому месяцу лета.

— Я думаю, он согласится, — сказал я, наблюдая, как часть юных футболистов занимается, а несколько ребятишек вешают на дальние ворота сеть.

При этом один из них забрался на верхнюю трубу больших ворот и, сидя на ней верхом, прилаживал край сетки к перекладине.

— Почему же? — спросил Константин Викторович. — Меня он терпеть не может.

— А меня он заметил, — парировал я. — Я когда не согласился у Вадима заниматься, видать, гордость его задел.

— Ничего в этом хорошего нету, — пожал плечами тренер. — Может, он и на тебя разозлился.

— Нам, дядь Костя, надо сосредоточиться на работе. Если все получится, мы сразу двух зайцев убьем: я смогу заниматься тяжелой атлетикой, а вы сможете держать под присмотром Вадима. Вместе мы попробуем добыть какие-нибудь доказательства, что он детей пичкает анаболиками. Как говорится: держи друга близко, а врага еще ближе.

— Рискованный план, — вздохнул Константин Викторович. — Говорю ж, если Рыков не согласится…

— Согласится, — уверенно заявил я.

— Почему ты так думаешь, а, Вова?

— Вот увидите. Согласится. Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу.

— Какие мысли? — Заинтересовался Константин Викторович.

— Как, нормально двадцать пять? — Спросил у меня Константин Викторович.

Я, взявшись за гриф, стоящий передо мной на стойках, кивнул.

— Сейчас посмотрим, как пойдет на приседания, — сказал я. — А там, может быть, и накинем. Ноги у меня крепкие. Еще бы, носить избыточный вес несколько лет.

Я поднырнул под гриф, чтобы приступить к приседаниям. Взял штангу на плечи и оторвал от стоек. Держать такой небольшой вес оказалось совсем несложно. А вот к девятому повторению ноги все же подустали. Я почувствовал, как забиваются совсем не выносливые детские мышцы.

Тренировку мы начали минут на двадцать раньше четырех часов. Я успел размяться, растянуть мышцы и приступил к приседаниям со штангой на плечах. Только когда отработал первый подход, услышал в коридоре звонкие детские голоски и смех.

Подопечные Рыкова кучкой вошли в зал. Мы с Константином Викторовичем обернулись к ребятам, застывшим у входа.

— Здрасьте, Константин Викторович! — Крикнул Сережа. — Привет, Вова!

— Здорова, ребят, — ответил тренер.

Дети стали вразнобой здороваться с нами. Некоторые подходили и приветствовали и меня, и дядю Костю за руку.

Чернявый Марат с несколькими своими товарищами сначала сделали вид, что не увидели нас. Потом мальчишка, наконец, соизволил поздороваться с Константином Викторовичем.

Только когда я закончил очередной подход на присед и ослабил концентрацию после упражнения, заметил, что, вместо того чтобы разминаться, Марат с дружками, посмеиваясь, обсуждают меня. Мальчишки указывали на меня пальцем, с мерзковатыми ухмылками о чем-то болтали.

Когда веснушчатый Артемий подошел к Марату и что-то резко ему сказал, видимо, указав, что пара начинать разминку, Марат, только смеясь, отмахнулся.

— Марат Кайметов, — увидел Константин Викторович, куда я смотрю. — Его брат Каймет тоже тяжелой атлетикой занимался. Сейчас уже второй год как в армии. А отец нового сына в штангу привел. Паренек сильный, сразу видно. Сложен хорошо, да и первые успехи у него в спорте имеются.

— Он один из тех ребят, кому дают таблетки, — заметил я. — Рыков на него какую-то ставку в грядущих соревнованиях делает.

— Наверняка, — покивал Константин Викторович.

А спустя мгновение в спортзал зашел и сам Рыков. Одетый в синие спортивные штаны от костюма и белую футболку, он тут же заметил нас с Константином Викторовичем. Я видел, как молодое, но грубое лицо тренера исказила злость. Впрочем, он немедленно выпустил ее на своих подопечных:

— Че вы тут сбились в кучу, как квочки на насесте⁈ — Крикнул он на ребят, устроившихся на лавке и возле нее. — А ну, бегом на стадион! Разминочный круг трусцой!

Ребята тут же подчинились. В полном составе они вышли из зала.

— Костя, на пару слов, — без затей сказал Вадим Сергеевич, когда подошел к нам с дядей Костей.

Старый тренер бросил на меня полный опасений взгляд.

— Я знаю, о чем вы хотите поговорить с Константином Викторовичем, — вклинился я.

Рыков, и без того хмурый, словно палено, упер в меня свой недовольный взгляд.

— Я тебя поздравляю, Вова, — сказал он. — А теперь не лезь в разговор, когда взрослые свои вопросы решают.

— Вова, давай мы с Вадимом сами поговорим, — мягко сказал мне Константин Викторович. — Сами все решим. Ты не переживай.

— Спасибо за поздравления, — не повел я и бровью на слова Рыкова. — Да и не переживаю. Только хочу сказать вот что: спортзал один для всех. Он не ваша собственность. В нем может заниматься каждый ученик школы, когда захочет. Я бы понял, если бы мы с Константином Викторовичем у вас тут много места занимали. Тогда бы был у вас еще хоть какой-то повод возмущаться. Но нас только двое.

— Мне это время выделено, значит, я сейчас здесь и буду группу тренировать. С четырех до полшестого тут я и моя группа работаем, — зло сказал Вадим Сергеевич.

— Вадик, ты не горячись, — хотел было мягко подступить к нему Константин Викторович.

— Директор нам разрешил, — не отступал я. — Сказал, что мы можем вести тут и наши тренировки тоже.

— Слушай, Костя, — выдохнул зло Рыков. — Я тебе честно скажу, что на дух тебя не переношу. Скажу, что не стану с тобой заниматься в одном зале. Если тут останешься ты, я прекращу вести тренировки, понял?

— У директора нет оснований нас из зала выгонять, — пожал я плечами.

— Верно, — подхватил Константин Викторович. — А ведь и правда нет оснований. Другое время я взять не могу, потому как у меня летняя работа в школе. Да и группа у меня есть, — он глянул на меня. — Пусть и состоит она из одного человека, так и ничего. У нас нигде не запрещается вести группу, в которой всего один человек занимается.

— Или ты, или я. Понял? — Рыков раздул ноздри и уставился на дядю Костю злым взглядом. — Вместе мы заниматься не будем.

— И что вы сделаете? Пригрозите директору, что прекратите вести тренировки? — Хмыкнул я. — Так это уже нарушение ваших обязанностей. За это вас могут и с должности снять. Это, уже не говоря о том, что вы и себе репутацию так подпортите, и ребят своих подведете.

— Группа есть, и тебе от этого деваться некуда, Вадим, — кивнул Константин Викторович. — К тому же нам многого не надо.

— Только один помост займем, — сказал я. — А инвентаря у нас на всех хватит. Но если вы начнете нарочно вредничать, это уже плохо будет выглядеть. Если вы устроите забастовку, то председателю Машиностроителя придется обратить на это внимание.

Рыков злобно зыркнул на меня, как только услышал про председателя нашего спортивного общества. Молодой тренер хмуро свел брови к переносице. Я заметил, как он сжимает и разжимает кулаки. Уверен, будь я ближе, услышал бы даже скрип его стиснутых от злости зубов.

— Я этого так не оставлю, — Прошипел Вадим Сергеевич, а потом вышел вон из зала.

— Не к добру это, — дядя Костя устало помассировал прикрытые веки. — Этот гад злопамятный.

— На него все равно пришлось бы надавить, — сказал я. — Никак он нас не вынудит уйти. В расписании нас уже внесли. Да и весь этот конфликт провоцирует Рыков, а не мы. Он будет выглядеть невыгодно в этой ситуации. Не станет бороться в открытую, потому что побоится, что и его делишки всплывут.

— Ну да, — Константин Викторович согласно покивал. — Если и будет действовать, то как-нибудь исподтишка.

Вдруг Константин Викторович задумался.

— Он же может на ту нашу ссору сослаться. Сказать, что сейчас я его провоцирую на скандал.

— Нет, — покачал я головой. — Тогда он сам рискует попасть на проверку со стороны спортивного общества. Сор из избы он точно не захочет выметать. Рискованно.

— Ну ладно, — снова вздохнул старый тренер. — Поживем увидим.

— Одно я могу сказать точно, — ответил я. — Наше с ним противостояние еще совсем незаконченно.

Всю тренировку я обращал внимание, как Вадим Сергеевич мечется между мной и Маратом. Когда чернявый мальчишка подходил к очередному снаряду, Рыков внимательно следил за выполнением упражнений, командовал, какой поставить вес, указывал на ошибки и ругал мальчугана, если тот не мог поправить технику сразу. Заставлял его произвести лишнее повторение, когда у того не оставалось сил. К остальным же ребятам он был далеко не так внимателен.

Мы с дядей Костей это видели. Остальные же юные спортсмены не обращали на такое поведение своего тренера никакого внимания. Неопытным детям казалось, что это нормально, вполне в порядке вещей.

Однако, когда Марат отдыхал, Вадим Сергеевич постоянно следил за мной. Глядя своим задумчивым, оценивающим взглядом, он наблюдал, не пропуская буквально ни одного моего упражнения.

Когда я стал подходить к толчку, Рыков даже велел Марату передохнуть подольше после тяги, а сам, прислонившись плечом к стене, стал наблюдать за мной. Конечно же, Маратику это страшно не понравилось. Я видел, как он, прохаживаясь по залу между подходами, бросал на меня злобные взгляды.

— Вот так! Молодец, Володя! — Кричал мне довольный Константин Викторович. — Отлично получилось! По технике у тебя все прекрасно!

Я в очередной раз снял штангу и силой ног и спины отправил ее на грудь. Мягко принял. Потом, напрягшись, толкнул свои тридцать килограмм, воздев штангу над головой.

Расслабившись, опустил ее на помост.

— Ну что? Закончим проходку? Или еще пару подходов? Попробуем узнать, какой максимальный вес ты сможешь сейчас взять, — сказал тренер.

— Давайте,— сказал я. — Думаю, надо сосредоточиться на физической подготовке. Статистику собрать хотя бы за месяц, чтобы понять, как распределить тоннаж и КПШ в расписании.

— Не волнуйся, Вова, — довольно улыбнулся Константин Викторович. — Это я сделаю.

— Я помогу вам.

— А откуда ты знаешь, как это делается? — Удивился тренер. — Как расписание занятий составлять?

— Так, в общих чертах знаю, — солгал я. — Ну, вы мне можете показать же. Интересно научиться.

На самом деле, конечно, я понимал, как строится тренировочное расписание. Просто не хотел показывать этого Константину Викторовичу, чтобы не вызывать у него вопросов.

— Хорошо, — кивнул он с улыбкой.

После заминки, когда я уже хотел было пойти в раздевалку, а группа Рыкова и вовсе десять минут как разошлась, нас с дядей Костей подкараулил Вадим.

Он ждал на выходе из спортзала, опершись спиной о стену и сложив руки на груди.

— Володя, можно тебя на серьезный мужской разговор? — Спросил Рыков.

Константин Викторович нахмурил брови, и мы с ним переглянулись.

— Чего тебе от дитя надо? — Бросил дядя Костя.

— Не твое это дело, Перегудин, — огрызнулся Рыков.

— Это мой подопечный. И дело тоже мое.

— Все нормально, дядь Кость, — сказал я и подмигнул старому тренеру. — Мужчине грех от мужского разговора отказываться.

На самом деле стало мне очень интересно, что же такое задумал Рыков. Возможно, я смогу узнать от него что-нибудь интересное. Вдруг он о чем-нибудь проболтается? Вдруг бросит что-нибудь такое, за что мы с Константином Викторовичем могли бы уцепиться?

И пусть, я чувствовал жуткую усталость в теле, смешенную с приятной эйфорией. Пусть хотелось мне скорее отправиться домой, чтобы поужинать, но все равно я не мог потерять шанса поработать «двойным агентом».

— Ты точно уверен? — Нахмурил брови Константин Викторович.

— Точно, дядь Кость.

— Ну хорошо, — выдохнул он. — Я тебя жду во дворе, у мотоцикла.

Старый тренер пошел по коридору, и Рыков проводил его хмурым взглядом.

— Технику с отцом разучивал? — Спросил Рыков, когда Константин Викторович хлопнул дверью в прихожем залике.

— С отцом, — солгал я.

— Хорошо у тебя получается, — серьезно кивнул Рыков. — Ты, Володя, прости меня. В первый день нашего с тобой знакомства, неправильно я себя повел. Не прав был, сказав, что ты не подходишь нам. Очень даже подходишь. Поработать с тобой правильно, и получится перспективный спортсмен. Слажон ты будешь хорошо, когда подрастешь. Я уже вижу. Жирок набираешь нормально, значит, и с ростом мышц проблем не будет. Через три года будешь сильный, как буйвол. И станешь уже мастером спорта.

— Вы мне, Вадим Сергеевич, Америку не открыли. Я и сам знаю, что есть у меня талант к тяжелой атлетике, — пожал я плечами беззаботно.

— Таланта мало. Надо еще тренера способного. А я у нас в городе — лучший тренер. И это я не хвастаюсь, — сказал Рыков. — Только факты говорю. Лучше меня тебе, Вова, никого не найти. Я тебя на такой уровень выведу… Таким спортсменом сделаю, что тебе сейчас такое даже и не приснится. Когда-нибудь твое имя в один ряд с Власовым, с Жаботинским впишут. Как Медведев будешь.

— И какими же вы такими методами меня выведите с ними в один ряд? — Хмыкнул я.

— Грамотными, усердными тренировками.

— Константин Викторович грамотный — тренер, — сказал я. — Чем вы лучше?

— Он грамотный? — Рассмеялся Рыков. — Да он застрял в начале века. Никакого современного подхода к работе с тяжелыми весами он не знает.

— А вы, значит, знаете?

— Конечно, — серьезно кивнул тренер. — Такой подход, что и сам не заметишь, как станешь сильным атлетом. Даже сильнее многих.

— Говорите так, будто у вас есть какая-то волшебная таблетка для этого. Принял, и на тебе, сразу великий атлет.

Рыков подозрительно глянул на меня и тут же увел разговор в сторону:

— Мой подход к тренировкам — лучшая таблетка. — Вот увидишь, еще десять лет, и обо мне будет весь союз говорить. И ты, если глупость не сделаешь, можешь в это время уже вовсю рвать рекорды под моим тренерским покровительством.

— Мечтаете вырастить чемпиона, — хмыкнул я.

— Не без этого, — серьезно кивнул Рыков. — А кто ж не мечтает? Кто ж не хочет стать заслуженным тренером Союза?

— Стать заслуженным тренером, ради высокого звания? Ради хорошей зарплаты, машины и квартиры в Москве? Или чтобы отечественную тяжелую атлетику вперед двигать? Что бы новые пределы человеческих сил раздвигать?

— Ну… — Замялся мужчина. — И ради того и ради другого. Потому как одного без другого и не сделать. Короче. Хватит распотякивать. Хочешь добиться высот в этом спорте — ко мне иди. Вместе расти будем: ты как спортсмен, я как тренер. А если ты будешь с этим Перегудиным, считай за просто так свое время потратишь. У него ж в копилке ни одного серьезного спортсмена. Ни одного чемпиона хотя бы регионального уровня. Да хотя бы уровня республики! Никчемный он. Никчемный и непрофессиональный.

— Как вы хорошо его знаете, Вадим Сергеевич, — я поправил отцовскую спортивную сумку на плече, потом сложил руки на груди. — Мало того что вы «лучший» тренер города, так еще и эксперт по Константину Викторовичу.

Рыков нахмурил брови. По своему обыкновению неприятно поджал губы. От этого его лицо сделалось каким-то мерзким.

— Я тебя, Вова, пытаюсь наставить на правильный путь. Зря ты кривляешься, как дите. Я два раза предлагать не буду. Переводись ко мне в группу. Так тебе лучше будет. Поверь.

— Я не кривляюсь, Вадим Сергеевич, — покачал я головой. — Просто я так считаю. И не пойду к вам тренироваться. Если ваше мнение обо мне изменилось, то мое о вас осталось прежним.

Константин Викторович недовольно раздул ноздри. Глянул на меня исподлобья.

— Ладно. Бывайте. Пора мне домой, — сказал я, а потом как ни в чем небывало отправился невыход.

По пути я чувствовал, как неприятный взгляд Рыкова щиплет мне спину. Правда, мне было все равно.

Когда я покинул здание школы и пошел через дворик к воротам, за которыми меня, у своего мотоцикла, ждал дядя Костя, то увидел ребят-тяжелоатлетов, сидящих на лавке, под тополем.

Было их пятеро. Среди них я увидел и Марата Кайметова. Он что-то звонко сказал остальным ребятам, и все засмеялись. Когда один из них, низенький полноватый мальчишка заметил меня и ткнул Марата в плечо, все они уставились в мою сторону.

Наши с Маратом взгляды встретились. Никто не отвел глаз. Марат встал с лавки, остальные ребята тоже поднялись. Весь взвод мальчишек направился ко мне.

— Знаешь, Медведь, — крикнул мне Кайметов. — А у нас тут выскочек не любят!