Штурмовик из будущего-3

Глава 19

— Значит, говоришь, «Удетов» ты не заметил? — Шепорцов испытующе глянул на Григория.

— Врать не буду, товарищ подполковник, — вздохнул экспат. — Не заметил. В капонирах только «юнкерсы» были.

— А вот и ошибся ты, Кощей! — громко засмеялся комполка и довольно потер руки. — Ошибся! Начштаба, ну-ка, дай нам фотографии.

Майор Маликов, сутулый, худой офицер с нервным узким лицом, печально вздохнул и вынул из картонной папки несколько снимков.

— Смотри сам, — возбужденно сказал подполковник и ткнул пальцем в одну из фотографий. — Что видишь?

Экспат вгляделся. Задумчиво хмыкнул и поднес снимок к глазам.

— Однако, — удивленно проговорил он спустя пару минут. — Надо же, прозевал.

— Вот! — просиял Шепорцов. — А я тебе о чем талдычу. Они на другой стороне прятались, аккурат напротив бомберов. И как раз за тем складом боеприпасов, что так лихо поднял на воздух твой стрелок. О, кстати, напомни-ка мне его фамилию?

— Горбунов, — подсказал Григорий. — Старшина Савелий Горбунов.

— Начштаба, оформи представление, — распорядился командир полка. — Пиши на «Славу». У него есть, вроде, третья степень, так что давай теперь на вторую.

— Завернут, — с сомнением сказал Маликов. — В дивизии, может, и поддержат, а на уровне армии точно завернут. В лучшем случае «Отвагу» дадут.

— А вот им! — подполковник ловко скрутил из пальцев внушительную дулю и продемонстрировал ее присутствующим. — До командующего дойду. По хорошему, надо вообще на «Знамя» подавать или на «Отечественной войны». Шутка ли, парень три самолета из эскадры фашистских асов уничтожил.

— Можно еще родным письмо направить, — предложил Дивин, подумав. — С описанием подвига, за подписью командира части. Мы у себя в полку так делаем, очень здорово выходит — близкие в тылу получают законный повод для гордости, да и окружающие узнают, что мы здесь, на фронте, не баклуши бьем, а воюем, как следует.

— О, замечательная мысль, — вскинулся подполковник. — Обязательно замполита озадачу. А где он, кстати?

— Собрание в первой эскадрилье проводит, — доложил Маликов. — В партию принимают.

— Добро! — уважительно кивнул Шепорцов. — Ты, Александр Иванович, напомни мне, если вдруг позабуду. Как появятся, озадачим его письмами. Да, капитан, — повернулся он к экспату и немного смущенно почесал щеку. — С тобой, понимаешь, все немного сложнее. Ты ведь у нас прикомандированным числишься, поэтому представление писать твой командир полка должен. Нет, ты не подумай чего плохого, — забеспокоился он, заметив кривую ухмылку, проскочившую по губам Григория. — Я вовсе не собираюсь тебя оттереть и сделать вид, будто бы ты тут ни при чем. Но пойми правильно, все, что могу — это направить сообщение в твой родной полк, да приложить к нему данные фотоконтроля.

— И на том спасибо, — широко улыбнулся Дивин. — Я не в обиде. И так наград хватает.

— А то, — облегченно засмеялся подполковник. — Иконостас у тебя дай бог каждому. У меня в полку вообще ни одного Героя еще нет, а у тебя уже две Звезды. Молоток! Ладно, значит, на том и порешим, — он хлопнул ладонью себя по ляжке. — Начштаба, время обеденное, айда в столовую. Кощей, ты с нами?

— Запросто, — согласился экспат. — Перекусить не помешает.

Столовая, оборудованная в чудом уцелевшем здании сельской школы, была наполнена шумом, гамом и снующими туда-сюда людьми. Летчики, техники, радисты, стрелки, штурманы и прочий служивый люд ждали своей очереди, чтобы усесться, наконец, за стол, жевали, кричали, требовали, благодарили — в общем, было нескучно. Официантки — жительницы села и вольнонаемные, сбивались с ног, стараясь обслужить эту шумную многоголосую и многоликую ораву как можно быстрее.

— Не останавливайся, — легонько подтолкнул Григория в спину Шепорцов. — Нам вон туда, в уголок, за занавеску.

Дивин повернул голову и заметил отдельно стоящий стол, накрытый — вот чудо! — белоснежной скатертью, за которым никого не было. Зато на нем стояли несколько графинов с какими-то напитками, тарелка с красиво нарезанным хлебом, солонка, перечница и даже горчичница.

— Богато живете, — удивился экспат.

— Да это ты почему-то все время нас игнорируешь, — беззлобно ухмыльнулся подполковник. — Командование полка постоянно за этим столом ест.

— Ну, я-то не командование, — скромно сказал Григорий. — Обычный летчик.

— Зато Герой, — веско заметил Шепорцов. — Даже дважды! И потому имеешь полное право. Не хватало еще тебе в очереди стоять вместе с сопливыми мамлеями. Так, Володя, я не понял, чего расшумелись на весь зал? — подполковник остановился у столика, за которым шла бурная дискуссия, раздавались взрывы хохота, и положил руку на плечо самого шумного офицера. — Да ты сиди, сиди.

— Виноват, товарищ командир, — повернулся к нему вполоборота улыбающийся лейтенант с круглым лицом, в веснушках и смешно оттопыренными ушами. — Ребята хохмят по поводу штурманов.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Шепорцов. — Давай детали.

— Да говорят, что раз у наших «жучков» трехколесное шасси, то у штурмана налет теперь всегда больше будет.

— Это почему? — искренне удивился комполка.

— Так при разбеге носовое колесо отрывается от земли раньше, а при посадке опускается позже! — засмеялся лейтенант.

— Вот, паразиты! — расхохотался Шепорцов. — Это ж надо до такого додуматься. Нет, ты слышал, капитан?

— Забавно, — усмехнулся Григорий. — В самом деле, забавно.

— Ладно, юмористы, потише мне тут, — комполка отвесил весельчаку шутливый подзатыльник и сделал было шаг в направление своего стола, но вдруг замер и перевел взгляд на тарелки, стоявшие перед летчиками. Улыбку с лица подполковника как ветром сдуло. — Это что? — тяжело спросил он, ткнув пальцем. — Что за хрень? Начпрод! А ну, бегом сюда!

В столовой мгновенно наступила полная тишина. К месту конфликта резво понесся упитанный здоровяк в щегольски подогнанном обмундировании, с застывшей на круглом румяном лице печатью собственной значимости. Сейчас, правда, начпрод полка почему-то начал бледнеть на ходу.

— Я здесь, товарищ командир, — льстиво залепетал он, подбежав к разгневанному Шепорцову. — Что-то не так?

— Что за бурда у моих летчиков на столе? — тихо осведомился подполковник, сдерживая ярость. — Почему не обеспечено нормальное питание?

— Товарищ командир, — плаксиво забормотал начпрод. — Зачем же так, я ведь, можно сказать, с ног сбился, второй день не сплю. Поставок полноценных давно уже нет. На дорогах, сами знаете, творится черти что — даже «студеры» вязнут в грязи. Вот и приходится выкручиваться как-то. До этого старые запасы растягивали, как могли, но ведь закончились в конце концов. Сейчас вот еле-еле договорился с кавалеристами генерала Кириченко, и они нам выделили выбракованных рабочих лошадей из обоза. И то, вы не представляете, чего мне это стоило!

— И где же, позволь полюбопытствовать, мясо этих самых лошадей? — ядовито поинтересовался комполка.

— Так его сразу в котел нельзя, сплошные жилы и, пардон, мясо потом конским буквально пропитано насквозь, — толстяка передернуло, а лицо исказила брезгливая гримаса. — Я умельца одного нашел — татарина, — так он посоветовал сначала это самое мясо пропустить через мясорубку, а затем фарш промывать в проточной холодной воде в течение суток. А вот только потом уже котлеты жарить.

— То есть, ты хочешь сказать, — начал наливаться краской Шепорцов, — что на все то время, пока ты колдуешь над полученной кониной, боеспособность летного состава полка сведена к нулю? Надеюсь, ты в курсе, что голодный летчик может потерять в воздухе сознание, у него будет темнеть в глазах, не хватит силенок на долгий полет? А это означает, что мы автоматически срываем боевое задание, полученное из дивизии.

— Я предлагал урезать порции инженерно-технического состава и вообще всем, кто не принимает участие в боевых вылетах, — испуганно затрясся начпрод. — Но замполит…

— Что замполит? — страшным голосом спросил подполковник, едва сдерживаясь. — Говори, чего тянешь кота за одно место?

— Запретил, — прошептал толстяк, обильно потея. — Категорически.

— Та-ак! — протянул комполка. — И поэтому ты решил, что можно мне не докладывать, а просто начать кормить людей каким-то говном?

— Но замполит…

— Заткнись! — рявкнул Шепорцов. — И чтоб духу твоего здесь не было! — Начпрод буквально испарился. — А я-то, дурак, голову сломал, все понять не могу, почему у меня летчики еле-еле ноги таскают. Грешным делом, думал, что опять в загулы по деревенским бабам ударились. Нет, ты слыхал, Дивин? — подполковник повернулся к экспату.

— С поставками и правда беда, — вступил в разговор начштаба. — И горючее, и боеприпасы на исходе. Я докладывал вам вчера.

— Значит, плохо докладывал! — разозлился комполка. — Надо было мне по голове тюкать день и ночь, как дятел. Вот ведь напасть, — он в сердцах оттянул воротник своей гимнастерки. — Аж дыханье перехватило. Черти что творится!

В звенящем молчании Шепорцов прошел к своему столу и со скрежетом отодвинул стул.

— Эй, красавица, — позвал он ближайшую официантку. — Принеси-ка нам того же, что вы подаете другим летчикам.

— Но, товарищ командир, — испуганно пискнула девушка. — Вам ведь отдельно приготовили.

— Я что, неясно выразился? — ледяным тоном поинтересовался подполковник.

Официантка снова пискнула и умчалась на кухню.

— Надо ли, командир? — уныло спросил Маликов, усаживаясь за стол. — И так ведь понятно, что ничего хорошего в котле нынче нет. А у меня язва.

— Так ложись в госпиталь, — цыкнул на него Шепорцов. — Сколько раз предлагал тебе.

— Не поеду, — замахал руками майор. — Что они там сделают — резать потянут?

— Вот тогда сиди и не вякай мне, — грубо оборвал его комполка. — Знаю я, чего ты мне тут в адвокаты записался, родственничка выгораживаешь. Думаешь, я совсем дурной и позабыл, что вы с нашим начпродом на сестрах женаты? Смотри, майор, я терплю, терплю, но однажды психану и тогда быстро с нашим «особняком» и ты, и твой дружок-сестроеб во время допроса пообщаетесь! Кощей, чего застыл, как неродной, присаживайся. Сейчас деликатесов отведаем.

Экспат с неохотой присоединился к ним. Он вообще очень жалел теперь о том, что принял приглашение Шепорцова. Нет, в самом деле, за каким, спрашивается, лешим ему участвовать во внутренних дрязгах чужого полка? Присев, Дивин бегло оглядел зал. Офицеры и красноармейцы вернулись к обеду, снова пошли негромкие разговоры. Но нет-нет, а кто-нибудь да косился в сторону командирского стола. Все явно ждали, чем же закончится эта конфликтная ситуация.

— Что там с твоим «пиратом»? — подполковник взял с тарелки ломоть хлеба, отломил от него небольшой кусочек и закинул в рот.

— В ремонте, — устало вздохнул Григорий. — Во время взрыва склада прилетело чутка, я сразу и не понял даже. Грешил на зенитки, а оказалось, что осколками бомб обшивку и правый движок покарябало. Инженер, правда, обещает, что через два-три дня все исправят и будет мой «пират» как новенький.

— Надо же, — удивленно покачал головой комполка. — Везунчик ты, Кощей. Прям как тот сказочный персонаж — Бессмертный! Мы тут с начштаба прикинули, когда фотографии рассматривали, хорошо, что в том складе, судя по всему, не так много бомб оказалось. Вот подумай сам, в их эскадрильях бомбардировочных — штаффелях — обычно двенадцать бортов. Плюс штабные. В полку — три таких штаффеля. То есть, плюс-минус, около сорока самолетов. По нормативам боекомплект на такую группу положено иметь на три-четыре вылета. Исходя из того, что там Ю-88 — это тонн двести пятьдесят. Добавь еще то, что могли потихоньку подвезти во время непогоды. То есть, еще тонн пятьдесят-семьдесят. И вот это все рвануло бы!

Экспат вздрогнул. По спине его пробежал холодок. Только сейчас до него в полной мере дошло, с чем именно ему довелось столкнуться и чего он избежал. Если пересчитать мощность боеприпасов, о которых рассказал Шепорцов, то это получится…где-то 0,3 килотонны! Твою в качель, местные воюющие между собой товарищи начали «разговаривать» терминами атомного века! Да уж, прав подполковник, на все сто процентов прав — если бы тот склад оказался загружен целиком, от одного излишне борзого советского бомбардировщика и винтика погнутого не осталось бы. Распылило бы в секунду. И слабым утешением является лишь тот факт, что ни он сам, ни старшина Горбунов не успели бы даже понять, что погибли. Просто перестали бы существовать и все.

— Пожалуйста, товарищ командир, — давешняя официантка поставила на стол поднос и стала ловко выгружать с него тарелки. Расставила их перед офицерами и быстро-быстро ретировалась, не желая попадать под горячую руку комполка.

Шепорцов не торопясь пододвинул к себе тарелку и, наклонившись, понюхал ее содержимое. Потом взял ложку и брезгливо поковырял ею в совершенно неудобоваримом месиве, что по недоразумению должно было считаться полноценным обедом летного состава. Григорий вместе с начальником штаба внимательно наблюдали за подполковником.

— Чего не едите? — язвительно спросил комполка. — Ешьте, а то остынет.

— «Пища, наряду с высокой питательностью, должна обладать отличным вкусом и привлекательным видом», — процитировал на память Маликов.

— Хорошо сказано, — с интересом повернулся к нему Шепорцов. — Где вычитал?

— Да попалась как-то в руки брошюрка с кулинарными советами от Главного Интендантского Управления Красной Армии, — уныло ответил майор, явно не решаясь приступить к обеду[19].

— Вот как? — подполковник снова помрачнел. — Так почему у наших поваров не получается готовить в соответствие с этими советами?

— Ну вы же сами слышали, — рьяно принялся защищать родственника Маликов. — Подвоз пока буксует. Вот распогодится, землю морозец прихватит и все опять придет в норму. Да и не только у нас такие проблемы возникли, все жалуются на перебои с продовольствием. А что вы хотите, с другой стороны, мы наступаем, вот тылы и не поспевают.

— Зубы мне не заговаривай! — вызверился комполка. — Нечего на наземные войска кивать. Напомни, когда мы в последний раз аэродром меняли? Молчишь? То-то! В общем так, — Шепорцов бросил на стол ложку и отодвинул от себя тарелку. — Либо решаете эту проблему в ускоренном порядке, либо вскрываешь НАЗы[20]. Пусть хотя бы консервы мясные на столах появятся. Все лучше, чем эту хрень жрать.

— Не разрешат, — забеспокоился начштаба. — Нельзя аварийные пайки трогать, товарищ командир. Узнают в дивизии и не сносить нам головы.

— Поговори мне еще! — Шепорцов кинул на майора злой взгляд исподлобья. — Надо будет, так я с комдивом объяснюсь, А срывать работу полка не позволю! Ты хорошо меня понял? То-то же! Ладно, пойду я, пожалуй, в штаб. Скажи поварам, чтобы чай мне туда организовали.

Подполковник тяжело поднялся, взял с тарелки несколько ломтей хлеба и грузно зашагал к выходу. Дивин и Маликов молча смотрели ему вслед.

— Ох, и принесла же нам тебя нелегкая, капитан! — тяжело вздохнул начштаба, качая головой.

— А я-то здесь при чем? — поразился экспат.

— Ну как же, — принялся втолковывать ему, точно несмышленышу, майор. — У нас до твоего появления таких асов в полку не было. Вот ты слетал на штурмовку немецкого аэродрома, верно?

— Верно.

— Вот, а теперь вышестоящее командование уверено, что и другие летчики могут так же. А кого, скажи на милость, мы можем выпустить на самом деле? Кого ни возьми, гробанутся обязательно. Чего, думаешь, комполка такой злой — ему уже звонили и требовали нанести удар по колоннам фрицев, что подтягиваются к линии фронта. Так бы он честно доложил, что, мол, машины на приколе, да и с концами. А теперь?

— Подождите, — потер лоб Григорий. — Можно ведь по другому сделать.

— Ну-ну, излагай, — оживился Маликов.

— Мне мой командир полка говорил, когда я прилетал Звезду обмывать, что от него тоже требуют активной работы. И ребята предложили взять на вооружение опыт истребителей — они какие-то шторки фанерные для движков придумали. С ними вполне реально «илюхам» взлететь.

— И нам-то что с этого? — озадачился майор.

— Я могу исполнить роль лидера для штурмовиков, — объяснил экспат. — Вылечу на «жучке», а потом укажу дорогу к аэродрому или в любое другое место. Подстрахую парней.

— Что требуется от нас? — деловито осведомился Маликов, раскрывая свой рабочий блокнот.

— Другой самолет, разумеется, пока «пирата» ремонтируют, — принялся перечислять Григорий. — Лучше всего, если в комплектации со штурманской кабиной. Так проще будет вести «илы». А, значит, и штурман нужен хороший. Может быть, майора Рутолова одолжите?

— Еще чего, — фыркнул начштаба. — Ишь, какой гулевой! Штурмана полка ему подавай. А если побьешься? Нет, Кощей, даже не надейся. Мысль твою я ухватил и постараюсь помочь, чем смогу. Обеспечим тебя всем необходимым. Но экипаж, уж не обессудь, будет другим.

— Ну хоть Горбунова оставьте, — попросил Дивин. — Отличный же стрелок. И со мной уже летал.

— Горбунова? — задумался на секунду майор. — Ладно, черт с тобой. Так и быть. Давай что ли тоже в штаб вернемся, там все детали и обговорим, — Маликов с отвращением отставил в сторону тарелку. — Все равно жрать это дерьмо невозможно.

— Да уж, — усмехнулся экспат и потянулся за оставшимся хлебом.