Штурмовик из будущего-3

Глава 21

Земля окончательно пропала из поля зрения экспата, скрывшись за низкими облаками. Не помогало даже чудо-зрение — попросту не пробивало плотную завесу. Зато над опустившимися к земле облаками возник небольшой коридор, в котором даже стало заметно светлей. И лететь довольно приятно, практически никакой болтанки.

«Илы» тянулись за бомбардировщиком, точно птицы за вожаком. Время от времени Дивин запрашивал стрелка и тот тщательно пересчитывал штурмовики. Отставших, слава богу и родной партии, не наблюдалось. Оно и понятно, кому охота сгинуть в бушующей стихии?

— Штурман, сколько до цели?

Лейтенант Володя немного помолчал — судя по всему, еще раз проверил свои расчеты — и уверенно ответил:

— Двадцать две минуты, командир.

— Как считал, — поинтересовался для порядка Григорий. — Надеюсь, не по пачке «Беломора»?

— Обижаете, товарищ капитан, — хохотнул штурман. — Методом штилевой прокладки[21].

— Добро.

Конечная точка их маршрута неумолимо приближалась и экспат все сильнее стал беспокоиться по поводу того, как ему вывести штурмовиков под облака? Нужен был хотя бы один, даже самый малюсенький просвет, чтобы нырнуть туда и указать дорогу «илам». Чтобы улучшить обзор, Дивин слегка потянул штурвал на себя и набрал высоту. До рези в глазах напрягал зрение, но безрезультатно — внизу везде, насколько охватывал взгляд, лежало темно-серое «ватное одеяло».

Тревога лидера волшебным образом передалась пилотам «ильюшиных». Они и без того шли достаточно плотной группой, а теперь и вообще подтянулись к «бостону» так близко, что едва не цепляли его. Видать, до дрожи в коленках боялись пропустить начало маневра Григорием.

— Экипаж, начинаю снижение, — нажал кнопку СПУ экспат. А затем показал в окошко Прорве понятным жестом: вниз. Тезка плотно сжал губы, потом кивнул. Собственно, а что еще добавить? Если кто-то в их группе ждал, что лидер начнет разливаться соловьем, подбадривая и веселя окружающих, то они явно ошиблись адресом. — Поехали, — пробормотал Дивин и отдал штурвал от себя.

— Хоть подмоемся[22], — рассыпал нервный смешок в наушниках штурман.

Григорий вглядывался в белесую мглу. Воображение рисовало в голове картины — одна другой хлеще. Того и гляди, не рассчитаешь и врежешься в землю. Черт, ну хоть один небольшой разрыв! Как там в местных сказках было: полцарства за коня?

«Бостон» ощутимо тряхнуло.

— Какого…- заорал Володя в своей кабине, но Дивин, стиснув зубы, орудовал штурвалом, пытаясь удержать, выровнять машину.

— Фриц, — выплюнул он, как ругательство, едва все пришло в относительную норму. — Фриц мимо нас проскочил, а мы, соответственно, в его спутную струю попали.

— Я только тень заметил, — немного испуганным голосом отчитался стрелок. — И три огонька голубых мимо просвистели.

— Это выхлоп из его патрубков был, — сообразил экспат. — Три, говоришь? Небось сарай транспортный — Ю-52. У него ведь три мотора. Получается, верно идем, ребятушки, под нами аэродром фашистский. Приготовились!

— Атакуем? — выдохнул лейтенант.

— Балда, — ругнулся Григорий. — Ему сейчас должны или прожектор врубить, или начать ракеты пускать, чтобы посадку обозначить. Вот их и ловим. Идем на этой высоте. Как только заметим, то все — они наши!

Бортовые часы бесстрастно отщелкивали секунды. Пятнадцать…Двадцать…Сорок… Напряжение в кабине «бостона» росло, становилось осязаемым, давящим. Громко сопел по СПУ Савелий и экспат слегка поморщился — отвлекало.

Прошла без малого минута, когда вдруг под ними, в облаках, вспыхнуло огромное белое пятно.

— Кощей, прожектор! — заорал штурман радостно. — Гляди, они взаправду посадочный прожектор включили!

— Тихо, не ори, вижу, — охладил немного порыв товарища Дивин, радостно улыбнувшись. — Вот теперь ныряем.

«Жучок» полого пошел вниз. Облака кончились внезапно. Секунду назад они обнимали, душили многотонную машину в своих коварных объятьях, а сейчас вокруг раскинулась панорама широкого заснеженного поля, залитого ярким светом. Первое, что выхватил глаз, была огромная куча всевозможных ящиков, бочек и прочего авиационного барахла. Следом взгляд летчика уперся в три транспортника, стоящих практически крылом к крылу. Возле них трудолюбивыми муравьями суетились люди. А уж после всего этого Григорий сумел рассмотреть покрашенные белой краской строения, затянутые маскировочными сетями позиции зениток, «свечу» прожектора и несколько вышек охраны по периметру.

— «Резеда», я над аэродромом, — бросил отрывисто в микрофон Дивин. — Атака!

— Принял! — пробился сквозь треск и шорох эфира искаженный практически до неузнаваемости голос Рыжкова. — Работаем сходу, парни, насыпаем по полной!

Немцы, ошеломленные внезапным появлением советского бомбардировщика, с небольшим опозданием погасили прожектор, и вокруг воцарился сумрак, но фотографическая память экспата уже не нуждалась в дополнительной подсветке. Он добавил оборотов и «жучок» стрелой рванулся вперед. Заполошно, безнадежно проспав этот маневр, ударили «эрликоны», но цветные гирлянды шаров прошли далеко позади «бостона».

— На боевом, — чужим, деревянным голосом, прохрипел штурман. — Держи! Держи курс!

Григорий замер, втянув голову в плечи и буквально закаменев. Машина шла по идеальной линии, практически не рыская в сторону.

— Пошли, родимые! — донесся долгожданный возглас лейтенанта, и самолет тотчас вздрогнул, освободившись от своего смертоносного груза. — Залпом!

Дивин молниеносно переложил машину в глубокий правый крен и с набором высоты стал уходить в облака. Следовало как можно быстрее убираться из прицелов гитлеровцев. И в этот момент все вокруг вдруг озарилось ярко-оранжевым светом. «Жучок», точно получив мощный пинок, подпрыгнул на месте. Это сработали фугаски. Экспат парировал рулями последствия взрывной волны и продолжил набирать высоту.

— Красиво горит! — не удержался от радостного комментария стрелок. — Пламя аж через облака добивает. «Горбатым» теперь одно удовольствие работать будет — подсветка что надо!

— Опять, что ли, в склад попали? — искренне удивился Григорий. — Штурман, ты куда бомбы бросал?

— Не совсем понял, — неуверенно ответил лейтенант. — Если честно, когда прожектор погас, у меня перед глазами пятна цветные продолжали плавать. Ослепило лучом. Хорошо, не полностью, вскользь. По моему, я точно вдарил, ровно по тому месту, где больше всего ящиков было. Кстати, может, вернемся и посмотрим? Немцам, похоже, все одно сейчас не до нас будет.

Дивин поперхнулся от неожиданности. Откашлялся, обдумывая предложение штурмана.

— А ты наглец, Володя! Ладно, была не была. Думаю, гансам сейчас и правда не до нас. Так что, зайдем с запада, глянем что там и как. Лейтенант, раз уж ты такой деловой, не забудь фотоаппарат включить. Заодно и фотоконтроль выполним. У штурмовиков тоже кто-то будет снимать, да уж ладно — кашу маслом не испортишь.

На немецком аэродроме бушевал настоящий огненный тайфун. А то место, куда они сбросили свои бомбы, вообще напоминало гигантский костер, поднявшийся до небес. Причем из пламени то и дело вылетали разноцветные росчерки рвущихся снарядов и патронов. На снегу виднелось множество неподвижных тел погибших вражеских солдат, подсвеченных заревом горящего бензина. На позициях зениток чернели многочисленные воронки от бомб и эрэсов.

— Вот так фейерверк, — засмеялся штурман. — Дали мы фрицам прикурить.

— Фото сделать не забудь, — тотчас прикрикнул на него экспат.

— Обижаешь, командир, работает давно уже машинка.

На стоянках, что теперь открылись после нанесенного штурмовиками удара, не менее красиво догорали гитлеровские самолеты.

— А ты куда собрался? — удивленно воскликнул Григорий, заметив, что чуть в стороне от пожара рулит неспешно в темноту, подальше от огня, Ю-52. Кто-нибудь другой его, быть может, и не заметил бы, но только не экспат со своим дальнобойным зрением. — Шалишь, гад, не выйдет.

Летчик немного наклонил самолет и направил его вслед за удирающим противником. «Бостон» напоминал сейчас гончую, взявшую след. Тщательно прицелившись, Дивин успел пожалеть лишь о том, что сейчас сидит за штурвалом не «пирата» с его фантастической огневой мощью и в носу бомбардировщика установлена всего пара крупнокалиберных курсовых пулеметов «браунинг».

Правда, экипажу «Тетушки Ю» вряд ли пришлось порадоваться данному обстоятельству. Немецкий транспортник вспыхнул, как свеча, едва только два красных жгута пулеметных трасс хлестнули по его корпусу по всей длине и уперлись в кабину пилотов, разнося ее в пух и прах. Только брызги от плексигласа и ошметки обшивки в разные стороны полетели.

— Вот теперь порядок, — довольно улыбнулся Григорий и повел самолет в набор высоты. Следовало добавить газу и догнать штурмовиков. Конечно, Прорва давно не приготовишка и знает, что нужно делать, но помощь сейчас ему явно не помешает. Дивин кинул быстрый взгляд на карту. Ага, до точки сбора минут пять, не больше. Хорошо.

— Штурман, стрелок, доложите о количестве очагов пожара, расположении аэродромных построек, местонахождении фашистских самолетов, их типе и количестве.

— Кощей, ты сейчас издеваешься? — осторожно осведомился лейтенант Володя после длительной паузы.

— С какой стати? — вопросом на вопрос ответил экспат. — Я понимаю, что ты аппаратуру включил. Но что, если она окажется неисправной? А отчет по итогам вылета нам с тобой, друг ситный, предстоит писать долго и упорно. Так что возвращаемся к началу нашего разговора. Кто начнет?

Вестовой поймал Григория, когда тот вышел из столовой и стоял с летчиками в курилке, намереваясь немного поболтать о том, о сем. И как не мечталось послать куда подальше незваного гонца, пришлось извиниться перед товарищами и направиться в штаб.

— Вызывали?

— Проходи, Кощей, располагайся, — подполковник Шепорцов смотрел исподлобья, совсем не ласково. Дивин даже быстренько прикинул про себя, не накосячил ли где он сам или члены его экипажа, но ничего такого на ум не пришло. И капитан спокойно сел за стол, рядом с работниками штаба, решив оставить право первого хода командиру полка.

Вопрос, который задал ему Шепорцов, добавил еще больше удивления.

— Ты ведь из столовой сейчас? Как там с питанием, не озорует больше начпрод? — Майор Маликов поморщился, будто хлебнул уксуса.

— В порядке питание. Все, как полагается. Может быть и без особых изысков, но вкусно и питательно.

— Это хорошо, — Шепорцов побарабанил пальцами по столу. Взял в руки карандаш, но почти тотчас отбросил в сторону с явным раздражением. Помолчал несколько секунд, а потом заговорил вновь. — Скажи, ты ведь наверняка прикидывал, как дальше пойдет кампания на нашем участке фронта? Мне майор, — небрежный кивок в сторону Рутолова, — говорил, что ты с ним несколько раз беседовал на эту тему.

— Было дело, — удивился Григорий. — А что здесь такого? Сведения ведь не секретные. Исходя из обстановки на фронте, характера наших вылетов и прочих факторов, я пришел к выводу, что вполне вероятна наша переброска в Крым.

— Я ведь докладывал вам, — привстал было на лавке Рутолов. Но комполка нетерпеливым жестом веле ему замолчать. И вновь уставился на Дивини, как Ленин на буржуазию.

— Значит, думаешь, что нас развернут на Крым?

— А больше некуда, товарищ майор, — экспат развел руками. — Посудите сами, еще осенью наши войска дошли до низовий Днепра и к Перекопу. Следовательно, появились все предпосылки для наступления на полуостров. Да, мы добивали все это время вражину на Левобережной Украине, но теперь-то руки у нас развязаны. Нет, помяните мое слово, скоро перекинут поближе к Крыму.

— Черт его знает, — почесал щеку майор Рутолов и повернулся к комполка. — Особых несостыковок в рассуждениях капитана я вот так, сходу, не нахожу. Вполне вероятное развитие событий. Впрочем, я уже об этом говорил.

— Матюшкин, а ты что скажешь? — повернулся к замершему у карты старшему лейтенанту Шепорцов. — Давай, не тушуйся, выкладывай.

— Я согласен с этими выводами.

— Да? — Подполковник с сомнением покосился на него. — Уж больно вы единодушны, не к добру это. Ладно, — вздохнул он, — посмотрим, как оно все там дальше обернется.

— Вас что-то смущает? — спросил напрямик экспат. Командир полка смерил его задумчивым взглядом.

— Видишь ли, Кощей, нас тут недавно в штаб армии на совещание вызывали и доводили обзорную информацию по ситуации на фронте. В том числе коротенечко затронули и Крым. Точнее, как немцы его подготовили к нашему наступлению. Так вот, используя преимущества пересеченного рельефа местности, там теперь создана мощная, эшелонированная система обороны глубиной от двадцати до семидесяти километров. Смекаешь?

— А что тут думать, драка предстоит серьезная, — понимающе кивнул Григорий.

— Вот и я о том же, — Шепорцов ненадолго задумался. А потом решительно тряхнул головой и сказал. — Не буду ходить вокруг да около. В штабе армии принято решение пока не создавать отдельную группу под тебя. Так что, капитан, ты возвращаешься в свой полк. Тем более, что для штурмовиков в Крыму будет работы до черта.

— Ох ты, мать честная, — не удержался Рутолов. — С чего вдруг такой поворот? Мы ведь благодаря Кощею своих летчиков и штурманов здорово подтянули и в ночных полетах, и в дальних, штурманы на него разве что не молятся и…

— Да помолчи ты! — перебил его бесцеремонно комполка, поморщившись. — Что я, без тебя не знаю, как он воевал вместе с нами? Знаю! И просил неоднократно командование перевести Дивина на постоянной основе. Хрен его знает, что там в голове у штабных, но только приказ получен однозначный. Поэтому, извини, капитан, если что не так, но, сам понимаешь!

— Понимаю, — медленно сказал экспат. Он уже несколько оправился от неожиданного известия и теперь пытался сообразить, что могло пойти не так, раз его столь безжалостно обломали с идеей стать эдаким вольным стрелком на базе полка «бостонов»? Кто такой могущественный вмешался в эксперимент, находящийся под контролем командующего воздушной армией? Вопрос.

А ведь только-только что-то положительное стало складываться. Григорий даже начал готовить объемную записку о необходимости создания цепочки радарных постов для грубой наводки и специального аэродрома вкупе с несколькими аэродромами подскока на расстоянии двухсот пятидесяти — трехсот километров от главной базы, откуда он мог бы «кошмарить» немчуру на довольно-таки внушительном участке фронта. Мелькали даже мыслишки дотянуться до территории рейха и его союзников и врезать хорошенько по военным заводам, нефтепромыслам и прочим болевым точкам. На худой конец, устроить массовый геноцид ночным истребителям и бомбардировщикам люфтваффе. Красивая была идея, что и говорить. И тем больнее теперь с нею расставаться.

— Когда выезжать, товарищ подполковник?

— Обижаешься? — прищурился Шепорцов. — Зря, я честно пытался отстоять твою идею. Десятки доводов Громову приводил. Только…знаешь, у меня создалось такое впечатление, что командующий и сам не рад этому приказу.

— Неужто из Москвы распорядились? — удивился Рутолов. — Это ж кому ты, Кощей, там дорожку-то перешел, что вот так, одним махом, перечеркнули все твои заслуги?

— Мне почем знать, — помотал головой экспат. — Я в Москве и был один раз, когда первую Звезду получал. Приехал и уехал, ни с кем не пересекался. Да и когда это было?

— Странная история, — задумчиво сказал Маликов. — Очень странная.

— Да и бог с ней, — отмахнулся Григорий. — Обратно в штурмовики, так и пускай. Я там сколько воевал, все привычно.

— Это да, — покивал Рутолов. — В родной полк возвращаешься, не в чужой.

— Так когда уезжать? — снова повернулся к командиру полка Дивин. — Что в приказе сказано?

— Да завтра и поедешь, — отмахнулся Шепорцов. — Вечером посидим, как следует, проводим тебя. Все же, не чужой нам теперь, столько вместе пережили. С ребятами своими попрощаешься.

— А может отдадите Горбунова? — закинул удочку экспат. — Сработались мы с ним неплохо.

— Ты смотри, на ходу подметки режет! — засмеялся комполка. — Нет, Кощей, шалишь, не отдам. Своих воспитывай.

— Ну, попытка не пытка, — Дивин не особо и расстроился. Понимал, что вряд ли подполковник станет разбрасываться подготовленными кадрами. — Ладно, я тогда пойду собираться, а вечером в столовой увидимся. Разрешите идти?

— Иди!