Сицилиец для Золушки

Глава 38

Мария

Как преодолеть пропасть обид и непонимания разделяющую нас с Дарио?!

Мы с Брунетти подобны изнеможденным путникам, душам заблудшим в бескрайней пустыне, которые движутся в противоположных друг от друга направлениях. И его концентрированная агрессия, и моя жертвенная любовь словно пламя и вода, тушат друг друга. Отдаляют нас еще больше друг от друга.

Антонио наведался ближе к обеду. Я хандрила в большом доме под многочисленной охраной Дарио. Выходить даже на порог мне было строго запрещено. Брунетти же уехал по делам с первыми рассветными лучами. Его комната была убрана и пуста. Я, как нимфоманка-фетишистка покачалась по его постели, вдыхая запах любимого бородача.

Я скучала по нормальным отношениям. По любви и уважению. Я уже слишком стара, чтоб нервничать и переживать всплески любовных ссор и получать кайф от эмоциональных качель.

Хотелось спокойного женского счастья. Уверенности, что Дарио только мой. Вытравить из сердца ревность и обиды.

Антонио появился как раз в тот момент, когда я увязала в депрессии и строила планы по завоеванию каменного монумента — сурового сицилийца. Вчера я гордо поставила условие, что б Брунетти поужинал со мной. Но по правде говоря, я не была уверена, что самовольный и неконтролируемый мужчина вернется к назначенному времени. И чем больше истекало времени, тем тоскливее и горемычней становилось мое настроение.

— Мария, я уж боялся, что больше не увижу тебя, — тиская меня в объятиях, заулыбался Антонио.

Призрак принес бумажный пакет с логотипом известной сицилийской кондитерской.

— Все нормально, — проговорила я потухшим голосом.

Антонио взял меня за руку и повел за собой на кухню. Выгрузил из пакета на стол карамельный чизкейк.

— Я знаю, что улучшит твое настроение, детка! Где прячется кофе в этом пафосном доме? — по деловому спросил мой дружок и начал рыскать по шкафчикам в поисках чашек.

— Давай не будем резать торт, — предложила я разглядывая голубику, припорошенную сахарной пудрой. Надежда, что ужин с Дарио все же состоится, еще тлела в моей душе. Тогда этот чизкейк будет чудесным десертом.

— Чего, дорогая? Только не говори, что ты на диете, — усмехнулся Антонио с чашками в руках. Он таки их нашел.

— Да какая диета?! Просто я жду Дарио. Этот тортик будет идеальным дополнением — десертом на ужине. Ты ведь не обидешься? — я посмотрела на своего визитера.

Антонио удивленно приподнял бровь. Затем обреченно выдохнул и произнес:

— Мария, красавица моя. Принцесса…мне жаль, но думаю, Дарио вряд ли вернется сегодня, — пряча глаза от моего испытующего взгляда, Антонио пояснил, — Брунетти вылетел в Рим…

Я моргала часто-часто. Но слезы все равно собирались быстрее на веках:

— Он полетел в дом Паолоретти…к Франческе? — совсем тихо спросила я.

Антонио кивнул и продолжил добивать меня правдой:

— Их помолвка длится уже не первый месяц. Марсело Паолоретти, как главный в роду, созвал встречу кланов. И присутствовать на ней обязательное условие для Дарио.

Я смотрела в пространство, которое расплывалось от слез.

Вопрос возник в голове сам собой:

— Антонио, как ты здесь оказался именно сейчас? Скажи мне правду. Я ведь твой друг.

Призрак поставил чашки на стол и облокотился на него ладонями.

— Ты права, детка. Я здесь не случайно. За мной заехали люди Дарио. Брунетти приказал присмотреть за тобой. Находиться рядом, чтоб ты не предприняла никаких необдуманных действий…

— Предатель! — закричала я и отшвырнула торт по столу. Удивительно, как он не упал на пол, а задержался на самом краю. Антонио ловко пододвинул чизкейк. Обошел стол, приблизившись ко мне.

— Мария, ты сейчас не права. Ты моя подруга. Если я выполняю поручение Брунетти относительно тебя, то только потому, что оно совпадает с моим желанием уберечь тебя. Дорогая, ты должна смириться с договоренным браком Брунетти и Паолоретти. Эти два клана сейчас самые могущественные в Италии. Их объединение выгодно всем.

— Заткнись! Заткнись! Плевать… на всех плевать! И на тебя и на этого ублюдка Брунетти. Пусть проваливает к своей молоденькой и красивенькой итальянке. Пусть…пусть…Франческа будет идеальной женой монстра, раз я не справилась!

Последние слова потонули в истерике. Я захлебывалась слезами. Бежала…споткнулась…снова бежала…захлопнула дверь в свою комнату — очередную ненавистную камеру пыток.

Приглушенная мольба Антонио и просьбы открыть дверь, заглушались моими громкими надрывными всхлипами.

Любимый мужчина ускользнул из моих рук. Я не смогла удержать Дарио Манфредо Брунетти…

Не знаю на что я надеялась. Может Вольтеррская ведьма Белла зачаровала меня, передав часть дара предугадывания, но я упорно не ложилась спать. Антонио уехал с первыми сумерками, а я вышла из комнаты и спустилась на кухню. Сидела в черном вечернем платье в пол и ждала возвращение Дарио. Как траурная вдова для демона.

Умом я понимала, что сицилиец не приедет ночевать. Он в Риме! С Франческой Паолоретти. Сватается и веселится, позабыв за глупую Машку. Влюбленную в него чужестранку, которая как Хатико верно и преданно ждет возвращения хозяина.

Сидеть на кухне и ждать Брунетти было легче, чем лежать на пустой одинокой кровати в своей мрачной комнате. Безумное развлечение коротало время. Я просто ждала, пока устану до изнеможения. Так, чтоб перестать прокручивать в уме бесчисленное количество раз все сцены из прошлой жизни с Дарио. Заглушить разочарованием все его признания в любви. Такие знойные и порывистые, что становилось жарко под ребрами. Но это были всего лишь воспоминания…

Далеко после полуночи, когда я наконец умаялась и обессилела сидеть вытянутой струной, закрипели уличные ворота. Мысль о том, чтоб идти спать, сразу исчезла. Неужели, вернулся Брунетти?!

Мясное рагу, которое я успела приготовить к ужину покрылось слоем закорустлого жира. Я быстро убрала его на кухню и вернулась в гостиную. На сервированном на двоих персон столе остался лишь карамельный чизкейк. О, еще я, раздираемая одновременно и горькой ревностью к Франческе и сладкой радостью от предстоящей встречи с Дарио.

Он вернулся! Вошел в дом и громко захлопнул дверь. Его грузные стремительные шаги я ни с кем не спутаю.

Холодные тиски сковали грудь. Пальцы затрепетали от волнения. Я так ждала своего бородатого тирана…так ждала…

Дарио хотел подняться по лестнице в комнату. Но обернулся к открытой двери в гостиную. Его лицо было еще мрачнее, чем обычно. Я резко встала, привлекая его черный взгляд.

Брунетти расправил галстук. Пока подошел ближе, скинул пиджак на спинку стула. Его молчаливые приготовления и тяжелый голодный взгляд пугали. Сицилиец подходил ближе, нависал скалой.

Тернистый ком в горле заставил сглотнуть страх перед этим верзилой. Здоровый, опасный, необузданный. Еще и внешность отталкивающая. Густые брови, сведенные к переносице, искристые зрачки, жесткая черная борода и губы, презрительно поджатые в завитках волос. От мускулистого тела жар. И чем ближе зверь, тем плачевнее судьба добычи.

А я должна бояться сильнее. Бежать. Кричать и защищаться. Но не могу. Загипнотизирована властью сильного самца. Я мелкая, хрупкая, перед ним беззащитная. Один его выпад, только шею сожмет пальцами, и все. Мне кранты.

И в том, чтоб отдаться на растерзание этого брутального и властного сицилийского хищника кроется вожделение. Первобытная похоть.

Столько всего я надумала сказать за время ожидания. Упрекнуть молодой невестой, гордо послать Брунетти в преисподнюю править сатанинским балом, требовать свободы…

Но все слова каменееют, теряют смысл под его прожигающим взглядом.

Брунетти молча подходит вплотную и подхватывает меня сильными ладонями под ребра. Садит на стол, широко разведя ноги в стороны. Вот он уже между бедрами, и я ощущаю его выпуклую твердую эрекцию. Его аромат забивается в легкие. Помимо яркого мужского одеколона и табака с кофе, я ощущаю хищный мускусный запах его горячей кожи.

Глядя на его суровое и жестокое лицо, я покорно тянусь к ширинке. Хочу до безумия его принять в себя. Впитать каждой клеткой влажной глубины его гигантское достоинство.

Вокруг тишина, только наше дыхание. Звук пряжки ремня и молнии.

Пальцы Дарио собирают длинный подол вечернего платья в гармошку на талии. Он неумолимо оголяет мои бедра и добирается до кружевных бикини. Не целует, не ласкает, не дарит нежность.

Только пошло надавливает большим пальцем на клитор через тонкую ткань. Я вскрикиваю и выгибаюсь навстречу. Утыкаюсь лбом в его твердое плечо. И, зажмурившись, интуитивно нащупываю под бельем его напряженный член.

В ладони ощущаю каждую выпуклую вену, гладкую скользкую от смазки головку, высокие паховые волосы, все так возбуждает и манит.

Член Брунетти для меня самый идеальный и желанный. Под бархатной кожей исходит жар каленного металла. И мы оба торопимся. Дарио отодвигает мое белье в сторону, а я высвобождаю его орган на волю, чтоб поскорее приставить к своей истекающей промежности.

Толчок бедрами, я зажата сильными лапами зверя. И рык сквозь зубы возле уха. Брунетти входит резко и безжалостно. Я могу только шире раскинуть ноги, постараться расслабиться, чтоб не порваться на его агрегате.

Дарио не ждет, не подстраивается. Начинать трахать меня грубо и беспощадно.

Я кричу, извиваюсь на его члене. Забыла обо всех упреках, обидах и жалости к себе.

Я снова чувствую себя равной своему безумному мужу. Я сейчас его жена, его любовница. Ведь во мне клубится пламя наслаждения. Мне нравится все, что он со мной вытворяет. Я дождалась своей казни. Как истинная мазохистка ловлю кайф под тяжелым телом монстра.

Брунетти скалится, злится. Ему слишком хорошо во мне. И это его бесит. Дарио хочет быть свободным от меня. Но я чувствую каждый сантиментр его зависимости, одержимости мной.

Он кусает плечи, не зализывает, не целует. Яростно накидывается на мой рот и терзает его еще сильнее и свирепее. Я пытаюсь словить его губы, язык. Обласкать, обнять, заново научить его нежности.

Но Брунетти лишь рычит недовольно. Перехватывает пальцами мою хрупкую шею и отдергивает от себя. Давит ладонью на ключицы, заставляя полностью лечь на обеденный стол. Мои пальчики соскальзывают с ткани его рубашки. Я едва успеваю рухнуть на локти, чтоб не разбить голову о столешницу.

Брунетти смотрит на меня мутным разгневанным взглядом. Перехватывает лодыжки и закидывает на свои могучие плечи. Впивается жесткой хваткой в бедра и начинает размашисто дергать к себе навстречу. Его член продолжение хозяина. Бескомпромиссный и обозленный. Таранит мое мелкое лоно, словно копьем вспарывает. Выходит лишь затем, чтоб проткнуть глубже и мощнее.

Я хватаю накрохмаленное кружево скарти, жму ткань в кулаках. Пытаюсь принять дикую страсть любимого мужчины покорно. Сама теряю нить, связывающую воедино сознание с телом. На столе нет восковых свечей, но мне кажется, что наши тела мерцают в огненных всполохах. Огненная страсть Брунетти, как раскаленная лава. Его взгляд, пропитанный языками пламени, лижет мою кожу. Я чувствую на ней ожоги, словно он меня клеймит горячим воском.

С Дарио нет полумер. Ни в жизни, ни в сексе. Все по максимуму. Он раздирает плоть так, как никто другой никогда не сможет.

Единственное, что я могу, это расплакаться, когда оргазм взрывается внизу живота. Мой тиран кончает следом, выдернув член. Заботится, чтоб не заляпать меня, отходит на шаг назад. Я сквозь пелену слез наблюдаю, как он сжимает в кулаке багровый член и веер белесых капель разлетается по паркету.

Я выпотрошена и распята на столешнице. Продолжаю лежать с бесстыдно раскинутыми в стороны ногами.

Честно, пытаюсь собрать себя воедино и словить вектор былых мыслей.

После секса я чувствую опустошение. Нельзя было так легко сдаваться. Нельзя было позволять Брунетти снова трахать меня. Учитывая то, что он женится на Франческе Паолоретти, я не имею права больше любить его!

— Вставай, мы уезжаем, — гремит хрипло Дарио.

Мне понадобилось несколько минут, чтоб собрать ноги и вообще всю себя в кучу. Переваливаюсь набок, соскальзываю на пол. Уверенно смотрю в хмурое бородатое лицо.

— Объясни куда ты меня увозишь и в качестве кого? — тряхнув волосами спрашиваю гордо и громко.

Дарио с насмешкой оглядывает мой растрепанный после секса вид. И в его взгляде читаются ответы, неприемлимые для меня.

Он беззвучно обещает мне самые худшие пытки. Кто я? Да самая обычная его шлюха. Одна из многих…

— Времени мало. Мы потратили уже большую часть. Иди за мной, если не хочешь, чтоб тебя поволокли силой, — Брунетти цедит сквозь зубы каждое слово. Его раздражает то, что я требую объяснений. В его понятии я должна подчиниться, как безвольная овца.

После тюремного заключения в Вольтерре он изменился. Стал еще хладнокровней и жестче. Дарио итак никогда не был новогодним подарком. Теперь же просто атас — головорез, мафиози, влиятельный бандит.

И я глупая Машка, которую ему доставляет удовольствие унижать и мучать.

Все как я и мечтала в детстве…Принц, любовь, семья…всего этого нет!

Есть мрачный бородатый демон, который трахает меня, когда ему вздумается. Без объяснений и обязательств. Треплет, как хищник шкуру косули. Надевает на член лишь затем, чтоб удовлетворившись, брезгливо отбросить в сторону.

— Даже не думай, — мрачно цедит Дарио, махнув рукой на выход.

Дьявол. Он меня сканирует насквозь. Все мои мысли, как в распечатанном виде читает.

Протестовать хочется, спорить до срыва связок в горле. Доказать свою правоту и переубедить мужчину. Постараться изменить его отношение словами.

Но ведь сказанное имеет силу лишь в том случае, если оппонент слушает. А Брунетти поправляет одежду, берет пиджак и направляется на выход.

Только в дверях замирает и оборачивается. Вздергивает удивленно брови. Мол, почему я не шевелюсь.

И смотрит…смотрит на меня так странно. Долго, словно целую вечность насилует непонятным взглядом.

Кажется, что он хочет что то сказать мне. Я даже дыхание затаила. Неужели, в нем есть ко мне чувства, кроме ненависти и похоти?!

Я двигаюсь навстречу. Остро нуждаюсь подбодрить мужа. Признаться Брунетти, что люблю его и жду его капитуляцию.

Дарио не двигается. Стоит в полоборота. На лице читается скорбь по утраченному счастью. И эта его обреченность болью отдает мне прямо в сердце.

Почему он не может простить меня?

Слишком гордый, властный, влиятельный. Привык сицилийский мафиози, что все подчиняются.

И я понимаю, что была бы я не женщиной, а мужчиной, то за предательство сразу расплатилась бы своей жизнью. Кормила бы рыб на дне Ионического моря, немая и выпотрошенная.

Но пытка жизнью рядом с недосягаемым и по прежнему любимым Дарио, для меня страшнее погибели.

Я замираю в шаге от Брунетти. В своей излюбленной манере сначала сказать, а потом подумать, выпаливаю горькие фразы:

— Ты обязан простить меня! Я достаточно искупила уже свою вину. Так дальше продолжаться не может. Или люби меня или убей прямо здесь!

Молчание. Эмоции Дарио скрываются под каменной маской. Снова презрительная ухмылка расплывается в черной бороде:

— Слишком просто, Мария… На выход, живо!

Контакт между нами утерян. Безвозвратно ли?

Черт! Я устала биться о скалы. Брунетти не человек. Он гребанный монстр. И терзать невинных жертв и вправду его призвание.

Больше он не спрашивает, не отвечает. Я лепечу сквозь слезы, что хочу уйти. Пусть отпустит меня в Геную. Теперь понимаю, что там последние месяцы я была счастлива. Надежда и воспоминания кормили мою душу. Теперь же ситуация ясна, как божий день. Брунетти не простит меня…никогда!

Но! И не отпустит от себя.

Каждый дьявольский день будет наказывать за предательство и измену. Будет трахать как шлюху, ненавидя как женщину. Не позволит стать достойной женой снова. Выносить его наследника.

Я признаю, что прокололась по всем фронтам. Потеряла его ребенка, пусть и не по своей вине. Чуть не отдалась Арманду… Я каюсь и сожалею. У каждого смертного перед Богом есть возможность на искупление грехов и прощение.

Но моя судьба в руках Дьявола. А он не прощает. Искушает, подталкивает к пропасти, насмехается, глядя как слабая душа ломается и калечится. А подать руку помощи и принять обратно не может.

Не умеет Брунетти прощать. Просто не умеет!

Громадный черный джип ждет на улице. Я плетусь за Дарио ни жива ни мертва. Оболочка. Призрак. Опустошенная и вышкребленная.

Уставшая.

И следующее испытание я воспринимаю равнодушно.

Дарио подталкивает меня в распахнутую дверь на заднее сиденье. И я равнодушно смотрю на сияющую красавицу…

Франческу Паолоретти!

Невеста Брунетти в машине! Она ждала нас все это время. А Дарио трахал меня на столе и не торопился к ней.

Воздух в салоне пропитан дорогим женским парфюмом. Молодая девушка как с картинки гламурного журнала. Сияющие волосы уложены крупными локонами на один бок. В темноте салона длинные пряди кажутся черными. Но я помню ее на карнавале. Цвет ее волос и глаз — жженная карамель. Моя зависть — натуральная красота юной сицилийки.

Куда уж мне в свои тридцать тягаться с восемнадцатилетней нежной девочкой.

И почему каждый раз я думаю, что моя жизнь не может быть хуже?!