Сила крови

Глава 5. Правила Лабиринта

Стоп.

Что-то тут не так.

Зачем ему меня так подставлять?

Зачем ему вообще был нужен я, если Корвин и сам бы прекрасно справился с ограблением? Использовать мутанта и агента Конторы в качестве козла отпущения — это очень и очень идиотский поступок. Проще было прихватить с собой какого-нибудь бродягу или воришку.

А Корвина идиотом точно не назовешь.

Да он даже не пил сегодня!

Тогда что же это все значит?

Очередное испытание? Урок? Экзамен? А сам Человек-Птица сейчас сидит в комнате охраны и при помощи камер наблюдает, что я буду делать и как выкручиваться?

Почему бы и нет?

Договориться с кем-нибудь из охраны, а то и вовсе вырубить его, внезапно оказавшись за спиной — для телепортирующегося Корвина это раз плюнуть.

Значит, испытание.

Я осмотрелся.

На бутафорию окружающая обстановка похожа не была, а значит это не декорации к какому-нибудь фильму. Со всеми вытекающими в виде очень и очень серьезной системы безопасности. Судя по количество рабочих мест, тут трудится десятка два реставраторов, художников, ювелиров и так далее. К каждому персонального наблюдателя не приставишь, а это означает усиленную проверку на входе и выходе.

Ни за счет силы, ни за счет скорости мне там явно не прорваться — достаточно прочной закрытой двери, чтобы остановить разбушевавшегося Уборщика. То есть, туда лучше не соваться.

Альтернативы?

Ни окон, ни других дверей тут нет.

Вентиляция? Есть, только вот я — не крохотный Мини-Мы и не гуттаперчевый Эспандер из соседней комнаты. Почему Эспандер? Да потому что «резиновым» он становится только в момент удара по нему или при высоком давлении. Сильного удара. Это здорово выручает в драке или при неудачной попытке перебежать на красный свет, но в быту практически неприменимо.

Думай голова, думай! Шапку куплю и голых девок покажу, возможно, даже красивых.

Но при любом раскладе выходило, что если не устраивать бойню или пожар, тем самым привлекая излишнее внимание к своей персоне, то есть лишь один способ покинуть это место — тот, которым мы сюда пришли.

Лабиринт.

Раз уж Корвин каким-то образом ухитрился спрятать свои кровавые почеркушки, открывающие проход, на двери в приемную Шефа, то, может, и здесь тоже?

Я снова осмотрел мастерскую-хранилище.

Да ну нахуй! Так можно и остаток жизни потратить на поиски — то есть те несколько часов, что остались до появления первых реставраторов. Будь у меня дар Химика, я бы мог лизнуть след этого мотылька-переростка, и по запаху отыскать все места, где он тут успел натоптать.

Но я — просто Убор…

Бля-я-я…

Внимание! Вы активировали умение «Сверхъестественное чутье»!

Я ожидал увидеть следы применения Корвином его таланта, и по ним отыскать наверняка где-то припрятанную схему перехода. Но вместо этого заметил… дверь. Прямоугольник прохода, который сверкал, подобно аномалии, разве что он переливался не всеми цветами радуги, а только оттенками красного и синего.

Выход?

Кажется, именно там мы и появились в этой мастерской! Помню тот стол, заставленный красками, а вон и ряды мольбертов, накрытых сукном.

— Ах ты ж сукин сын! Точнее, курицын птенец! В прятки со мной решил поиграть?

Я с недоумением посмотрел на раскрывшуюся в боевой посох швабру. Мда, уже на уровне рефлексов хвататься за оружие начал. Впрочем, именно сейчас у меня был очень веский повод.

— Кому ангела-гриль на вертеле? — рявкнул я, шагая в прямоугольный спецэффект.

И оказался уже в знакомом коридоре в лучших традициях «совковского» спортзала.

— Долго же ты возился! Помогай! — раздался где-то справа и сверху крик Корвина.

Человек-Птица завис на шведской стенке, и вяло отбивался от накатывающих на него стальных «блинов» для штанги своими крыльями, отбрасывая их в сторону. Те отлетали недалеко, с раскатистым звоном падали, а затем снова вставали на ребро и катились к суперу. Который, судя по изможденному лицу, покрытому крупными каплями пота, занимался этим довольно давно и сильно устал.

— Вау, да это, никак, новая серия «Ангри Бердс»? Птички против здорового образа жизни, да? Где здесь купить поп-корн и колу?

«Бам!» один из дисков вдруг быстро-быстро завращался и ударил в стену прямо под Корвином, оставляя в ней глубокую вмятину. От нижней части шведской стенки, за которую тот держался, уже осталось лишь несколько щепок да гнутый металлический прут, валяющиеся на полу.

— Не смешно!

— Смешно.

«Бам! Бам!»

— Лично мне ну совсем не смешно… Уже руки не держат!

— А мне от этого смешнее вдвойне. Могу сутками напролет любоваться тем, как одного пернатого урода «блины» раскатывают в тонкий блин.

— Осторожно, сзади!

Я аж подпрыгнул от неожиданности и страха.

И вовремя.

Прямо подо мной с раскатистым металлическим гулом пронесся бешено вращающийся диск и ударил в стену. Еще бы чуть-чуть, и…

«Бам!»

Словно по команде, часть атакующих Корвина «блинов» вдруг замерла и развернулась в мою сторону.

— Ко мне прыгай! Живее! — рявкнул тот.

Долго меня упрашивать не пришлось. Я даже больше скажу: меня вообще не пришлось упрашивать! Я уже мужчина взрослый, и сам решаю, когда мне спасаться бегством. И очень-очень быстро решаю и спасаюсь.

— Хорошо висим, — ухмыльнулся Корвин, когда я пристроился в паре метров от него.

— И долго они так будут?

«Бам!» — очередной диск ударил в стену под нами и снова откатился назад, набирая разгон.

«Бам! Бам!»

— Пока мы не дозреем и не свалимся.

— Ясно.

Причем, он явно «дозреет» позже, потому что у него есть рюкзак, набитый подношениями Лабиринту, а у меня только я. Ну и еще швабра-дубинка, которой это жуткое место побрезговало.

— И что делать будем?

— Без понятия. Обычно я стараюсь избегать подобного и скрыться раньше, чем Лабиринт ухитриться меня окружить. Но тебя пришлось ждать слишком долго, и вот… — он кивком указал вниз, на раскатывающие туда-сюда диски.

«Бам! Бам!»

— А смысл устраивать такое, если он может просто тебя замуровать?

— Не может. Даже эта тварь вынуждена соблюдать некоторые правила. Так что из любой комнаты всегда есть хотя бы один выход.

— Здорово! Ты помедленнее рассказывай, я записываю.

— Издеваешься?

— Конечно. Интересно, а ему самому не больно вот это вот все?

— Лабиринту? Сильно сомневаюсь, что у него есть нервная система, нервные окончания, рецепторы и прочие органы, которыми он может хоть что-нибудь чувствовать.

Ну да, звучит вполне логично. Даже среди обычных обитателей нашей планеты полно тварей без нервных окончаний. И даже без мозгов.

— А ты его кормил хоть?

— Нет, тебя ждал. Ты нож-то прихватил?

Ого. Выходит, он не просто так мне именно на кинжал указал? Вообще-то я действительно машинально сунул его в карман. Не привык уходить с пустыми руками с места ограбления, даже если оно провалилось.

— Гули-гули-гули, — позвал я, орошая пол собственной кровью.

— Ты это вот сейчас серьезно?

— А что? Думаешь, они отзываются на «кыс-кыс»?

Как бы там ни было, но это сработало. Стальные диски выстроились в шеренгу и принялись по очереди раскатывать туда-сюда, старательно наезжая на капли крови.

— Смотри-ка, — рассмеялся я, — Да они же по весу выстроились! И что нам теперь делать?

— Бежать!

И Корвин подал пример, спрыгнув на пол и рванув наутек. Впрочем, ушел он недалеко, и нагнал я его в соседней комнате. Это оказался бассейн, и мой спутник с наслаждением пил из него, улегшись рядом и опустив голову вниз.

— На твоем месте я не стал бы этого делать. Мало ли, кто туда насцал?

— На твоем месте, я бы повторил за мной. Любая вода в Лабиринте — чистая питьевая, где бы она ни находилась и как бы ни выглядела. Это тоже одно из его правил. Ничего, ты еще научишься пить из унитаза и умываться из лужи.

— Да уж обойдусь как-нибудь без этих невероятно ценных умений. А что насчет еды?

— Чаще всего это дрянь и мерзость, от которой в лучшем случае разболится живот. Исключение — это пища, полученная в обмен на дары. Тогда ее можно есть, не опасаясь. Но лучше еду брать с собой.

— Понятно. А что с этими два-дэ колобками?

Я махнул рукой назад, туда, откуда мы прибежали.

— Ты их нейтрализовал, так что пределы той комнаты они больше не покинут, и подобных штуковин нам на пути не встретится. Он не любит повторяться.

— Дай угадаю — еще одно правило Лабиринта?

— Именно. Молодец, быстро схватываешь.

— Кстати об этом, о «быстро отхватить». Я имею в виду тебя и те смачные пиздюлины, которые приберег специально для этого момента. А ну иди сюда, сука!

Корвин мигом вскочил на ноги, подпрыгнул и… взмыл в воздух, расправив свои изрядно потрепанные в потасовке крылья. Взмах, другой — и вот он уже на другой стороне бассейна.

— А ну стой, петушара ты недощипанный! Я тебя сейчас убивать буду!

— Ух ты, какой грозный. Дорогу назад как искать собираешься?

— Придумаю что-нибудь. Скормлю тебя Лабиринту, глядишь, сам меня отсюда выпустит. Или отравится и помрет.

— Ну извини, был не прав. Зато я убедился, что ты умеешь видеть сокрытое. А значит, сможешь находить тайные двери и пути. Ты — идеальный кандидат…

— Ты дебил? А по-человечески спросить нельзя было? Не умею я ничего такого. Просто вижу аномалии и следы сверхъестественных мутантских сил. Сюда иди, кому говорю!

— Не хочу. Тебе надо — ты и иди. А мне и здесь хорошо.

Сейчас будет плохо.

Расстояния как раз хватило, чтобы смастерить под ногами этого недоангела приличную и невероятно скользкую лужу. На пределе моих возможностей, зато громкое «бах», оглушительное «плюх» и испуганно-визжащее «еб-твою-мать, буль-буль, я не умею плавать!» стоили потраченных усилий и всех моих запасов супермыла.

Конечно, пришлось спасать этого сукиного сына. Но не сразу. Правда, о своей неторопливости мне пришлось пожалеть, делая ему искусственное дыхание — Корвин действительно не умел плавать, зато очень хорошо умел тонуть. И все благодаря своим огромным и тяжелым крыльям.

— Уборщик, ты дебил. Нахера такое делать? — были первые слова «воскресшего» полуангела.

— Ибо нехуй!

— Насчет твоей способности видеть аномалии и следы суперов. Ты ее в Лабиринте-то хоть раз пробовал применять, безмозглый ты придаток к швабре?