Сила крови

Глава 7. Рожденный ползать — летать не будет

— Может, для начала расскажешь, в чем заключается твой план?

Я не отвечал, потому что был занят — раздевался. А если точнее, то разувался. Мои «униформенные» кроссовки Уборщика ярко-оранжевого цвета были высокими, с плотной шнуровкой по всей высоте и фиксирующими ремешками в придачу. Зато в них можно было ходить по лужам и по углям (проверено!), не опасаясь ни за состояние своих ног, ни за саму обувь.

А еще у них имелся режим «Прилипалы», обеспечивающий максимальное сцепление с любой поверхностью, даже с самой жирной и скользкой.

И с горизонтальной тоже. Бегать по стенам в них, конечно, нереально, но будь я килограмм на двадцать-тридцать полегче и поспокойнее…

— Эй, я к кому обращаюсь?! — повысил голос Корвин.

Вместо ответа я с силой припечатал кроссовок к стене на высоте примерно сантиметров тридцати от пола и убрал руку.

Ярко-оранжевая спецобувь так и осталась на том месте, куда я ее прикрепил, словно приклеенная.

— Сколько ты весишь?

Когда я вытаскивал этого человека-птицу из воды, то обратил внимание, что он необычно легкий. Гораздо легче человека его роста и комплекции. Если бы не намокшие от воды крылья и одежда, его бы и ребенок поднял. Правда, очень сильный. Очень-очень сильный и тренированный ребенок…

— Мне почем знать? Да как и все, наверное, килограмм шестьдесят. Ну, может чуть меньше — сам видишь, я немного не в форме.

— А должен не меньше семидесяти, а то и больше. Похоже, что тебе от птицы не только крылья и мозги достались, но и еще какие-то особенности строения тела.

— Эй-эй! Я бы попросил без оскорблений!

— Дурак ты.

Я прилепил второй кроссовок рядом и жестом пригласил супера:

— Давай, попробуй на них встать.

Тот недоумевающе пожал плечами, но просьбу мою исполнил молча.

Разумеется, «прицепившиеся» к стене МФО веса человека-ангела не выдержали. Но продержались при этом заметно дольше, чем когда я сам ставил подобный эксперимент.

— Рюкзак долой. И вообще раздевайся.

— Может, мне еще и в кусты сбегать?

— Отличная идея! Чем меньше будет вес, тем лучше!

Голый Корвин смог провисеть на прилепленных к стене кроссовках почти минуту, после чего благополучно закосплеил Люцифера, низвергнувшись на грешную землю.

— Ну что, проверим, сможешь ли ты зацепиться за потолок?

Мы синхронно подняли головы вверх.

До каменного свода было метра четыре. Высоковато, но не настолько, чтобы он стал для нас недосягаем. Тем более, что полуангел действительно оказался невероятно легким. Так что мне удалось подсадить его. Взмах крыльев, второй — и вот он уже висит на потолке, словно…

А нет, уже не висит, а катается по полу, схватившись за ушибленную коленку.

Точнее, пытается ухватиться, но ему мешают надетые на руки и плотно зашнурованные кроссовки. Итого ему удалось провисеть там около сорока секунд.

— Следующий этап! — радостно объявил я.

— Убийство Уборщика? Порадуй старика, скажи, что я прав, — шипит от боли Корвин.

— Нет. Теперь ты должен попробовать по нему карабкаться, а не просто висеть!

— Убейте меня кто-нибудь!

— Так вон — Лабиринт уже второй час на тебя облизывается. Вперед, на лезвия… Или как я сказал — вверх, над ними.

Еще полчаса мы помучались, прежде чем поняли, что нет, не получается. В принципе, он довольно быстро наловчился включать-отключать режим «липучки» и перебирать руками по потолку, но на каждый такой «шаг» уходило всего на пару секунд меньше времени, чем мог выдержать один кроссовок.

Любая заминка, любое лишнее движение, любая ошибка — и Корвин тут же падал вниз.

— С-сука! — выругался Корвин, снова проверяя каменный пол на мягкость своим копчиком.

На этот раз я не сумел его поймать, получив пяткой по носу. Замешкался, и вместо моих нежных объятий «скалолаз» рухнул на пол, который обниматься и нежничать ну никак не хотел.

— Раньше ты позаковырестее выражался. Головой стукнулся и матерные слова забыл?

— Силы берегу, — процедил тот сквозь зубы, — Мне нужно как-то проползти на руках две сотни метров.

«Как-то»… Да никак! Его рекорд на данный момент составлял десять шагов. Десять!

— Сука-сука-сука!!!

Корвин доковылял до своего рюкзака и запустил в него руки чуть ли не по локоть. А когда вытащил, то в правой оказался зажат армейский нож, из тех, который и пила, и штопор и плоскогубцы, а в левой — шприц.

— Это чего? Это тебе зачем? — поинтересовался я.

— Вот, держи.

Он протянул мне нож, а сам взял шприц и, с ловкостью заядлого героинщика, вонзил его себе в сгиб локтя, ну или как это место правильно называется?

— Эй-эй, ты чего творишь!

— Морфин. Берег на крайний случай, но…

— Да ладно тебе. Вон, колено даже не опухло. Максимум вывих или крохотная трещинка.

Корвин криво ухмыльнулся, вдохнул, выдохнул и укусил себя за тыльную сторону ладони.

— С-сука!

— Невкусно? — поинтересовался я.

— А ты молча можешь хоть пару минут посидеть? И без твоих подъебов тошно.

Я заткнулся. Корвин вообще довольно редко матерится и исключительно по вескому поводу, в отличии от плохо воспитанного Физика. А значит, дело действительно дрянь. Еще пару раз он проводил «зубной тест», а после третьего подошел ко мне, развернулся и скомандовал:

— Режь!

— В смысле?

— Отрезай нахуй эти ебанные крылья! И побыстрее!

— Ты спятил?!

— С ними мне не удержаться. А нам нужно перебраться на ту сторону. Любой ценой. Да и подзаебали они меня уже, если честно: то пыль, то клещи, еще и плащ приходится таскать постоянно этот дурацкий в стиле Коломбо… Так что скучать не буду.

— Может, есть другой способ?

— Режь, нахуй, пока я не передумал! Иначе так тут и подохнем! У меня сил на один рывок осталось, максимум…

— Ты истечешь кровью. Получишь сепсис.

— В рюкзаке есть водка, бинты и зажигалка. Справишься? Сам-то я не дотянусь. Уборщик, будь другом, сделай это — ну хочешь, на колени встану?

— Вот мне еще не хватало, чтобы голые мужики передо мной на колени бухались! Стой смирно, не дергайся. Вот…

Я протянул ему многострадальное полотенце, свернув его в жгут.

— Прикуси… Мало ли.

Не хотелось этого признавать, но Корвин был прав — другого выхода нет. Потому что мне уже тоже было хреново. В ушах шумело, перед глазами плыло, а пальцы начали дрожать. А еще стало отчаянно себя жалко, да так, что аж самому противно.

Ебанный Лабиринт.

Я справился.

Вам приходилось когда-нибудь отрезать крылья человеку? Больше всего пришлось повозиться с первым, потому что нож пошел по кости.

Пришлось ее пилить, не обращая внимания на завывания Корвина.

Я же не специалист, и хуй его знает, какая там у ангелов анатомия. А потом пошло уже легче, когда разобрался, что к чему. Это оказалось почти как с куриными крылышками — если воткнуть нож в правильное место между суставами, то режется гораздо проще. Правда, потом получится некрасивый отросток — кусок кости, торчащий из спины. Ну так и я не для конкурса красоты все это делал. Мне тогда было не до вашей этой ебанной эстетики.

Но самое сложное, на самом деле, это перья. Плотная «оболочка» из слипшихся и сцепившихся друг с другом перьев, которые похожи на легкий, но, сука, очень прочный панцирь. Самое обидное, что от кинжалов Лабиринта он практически не защищал — пробовали — зато от моего ножа…

Впрочем, обратного пути у нас уже не было, так что пришлось доводить начатое до конца.

Ну а хули? Уборщику не привыкать возиться со всякого рода дерьмом. Просто пополнил этот список еще и отрезанными конечностями своего коллеги и товарища, только и всего.

Какие же они, сука, оказались тяжелые!

— Жив? Эй-эй, приятель, не вздумай отрубаться!

Я хлестнул его по щекам.

— Норм, — прохрипел тот, — Чутка перед глазами темно, но терпимо. Пройдет. Прижигай давай.

Завоняло паленой ангелятиной.

Наверное, точно так же пахнет и горелая человечина.

Я не в курсе, уж извините.

— Водки!

Протянул ему бутылку с остатками далеко не святой воды. И пока возился с перевязкой, тот вылакал все, а потом от души грохнул опустевший сосуд о стену, метнув ее прямо среди ощетинившихся лезвий.

— На удачу, сука!

— Ты как. Справишься?

— А у меня есть выбор? Давай, подсаживай.

И я подсадил его.

Шестьдесят? Да в нем от силы килограмм сорок пять, а то и меньше!

А потом бесконечно долгие минуты наблюдал, как израненный и изможденный Корвин перебирает руками, карабкаясь под потолком.

«Чвяк», — это прилипают кроссовки.

«Дзинь-дзинь-дзинь», — бессильно ударяются в стену ножи.

К каждой ноге нашего «скалолаза» привязано несколько тонких веревок. Они раскачиваются, провоцируя тупой Лабиринт на обстрел. Обычные лезвия уже не вернутся назад, а значит, на мою долю их придется уже вдвое меньше. Хоть немного, но мои шансы на выживание подрастут.

«Вфух», — с таким странным звуком отрывается от камня спецобувь Конторы, когда деактивируется режим «липучки».

«Дзинь-дзинь-дзинь»…

«Чвяк»…

«Кап-кап», — а это просачиваются сквозь бинты и падают на пол тяжелые капли крови из обрубков на спине человека-гимнаста.

«Вфух»…

Каждую минуту я ждал услышать что-то вроде «сука!» и затем смачное «плюх» сорвавшегося уже далеко не ангельского тела. Порвется кроссовок, Корвина покинут остатки сил, пройдет эффект морфина или прямо из стены вылезет рука Лабиринта и стащит его вниз.

Но нет.

Он справился.

— На месте! Жду тебя! Кажется, тут совсем рядом выход… Сука, как же я заебался… Давай, Уборщик, стартуй!

И я стартовал.

Хотя, в общем-то, никто меня и не заставлял. Вон, в десяти шагах за спиною выход куда-то на просторы Сибири. Там всего-то пара сотен километров до ближайшего жилища, а у меня и рюкзачок собранный для похода имеется, и целый набор супергеройских умений, и микрочип в шее. Мне и медведи нипочем, и трояк по географии в школе.

Но после тех жертв, на которые пошел Корвин ради этого перехода, так поступила бы только самая последняя мразь и гнида. А Уборщик, он хоть и урод, но так низко еще не опустился. И, хотелось мне верить, никогда не опустится.

И поэтому я проверил, надежно ли сидят веревки, плотно обвивающие мои ноги от щиколоток и до самых яиц, намотанные поверх полотенец впритык и в несколько слоев.

Убедился, что оба рюкзака худо-бедно прикрывают левый и правый бока.

Вколол себе Конторскую сыворотку, вдвое усиливающую способности мутантов…

Внимание! Обнаружен критический уровень адреналина!

Внимание! Обнаружен критический уровень эндорфина!

Внимание! Обнаружен критический уровень кортизола!

Внимание! Вы активировали усиленную регенерацию!

Внимание! Критическое истощение организма!

Поднял руки, плотно прижимая их к голове, и стараясь прикрыть ее слева и справа …

И со всех ног побежал прямо по центру этого проклятого Лабиринта Смерти, косплея сумчатого в жопу раненого оленя, орущего при этом совсем не по-оленьи, а очень даже по-русски:

— Е-е-е-еб-твою-мать-сука-на-ху-у-у-уй!!!