Сила крови

Глава 10. Махач с Росомахой

Я присмотрелся и понял, что когти у него накладные и являются частью бойцовских перчаток. Мохнатые бакенбарды, судя по разнице с цветом густой шевелюры, тоже «выросли» благодаря гриму и клею, а не хорошему тестостерону.

— А не могли бы вы мальчику своему коготки подрезать? — повернулся я к Тренеру, — А то ведь это как-то нечестно получается.

— Оружие — это часть сценического образа наших гладиаторов, — пожал тот плечами, — Так же, как и их особые способности. Да ты не бойся, это тренировочный вариант. Мы же тебя проверить хотим, а не прикончить.

Сценического, мать вашу, образа?! Тогда, чур я Терминатор, тащите мой шестиствольный пулемет! Стильные очки и байкерскую косуху, так уж и быть, сам себе куплю!

— А тебя так и называть Скользким? Или ты еще не думал над своим бойцовским альтер-эго? — поинтересовался Тренер, глядя, как Росомаха на ринге шинкует воздух, разминаясь.

— Уборщик я.

Ну вот, ляпнул и не подумал. Интересно, еще не поздно переиграть на Терминатора?

Хотя…

В перерывах между миссиями все Неудачники проходили боевую подготовку. Общефизическая, стрелковая и обучение рукопашному бою. Конечно, лютых боевиков за пару месяцев из обычных воров да угонщиков не натренировать, но это было и не надо.

Основной упор шел на применение наших суперспособностей и спецоружия в бою. Ну, по крайней мере для тех, чьи умения можно было использовать таким образом — меньше всего в этом плане повезло Химику с его совершенно бесполезной мутацией.

А больше всего — вашему покорному слуге.

Я повернулся к Тренеру:

— Нет, серьезно. У меня даже инвентарь имеется специальный. И после того, как я закатаю вашего звереныша в ринг, сам за собой приберу: отмою кровищу, сгребу зубы и когти в кучку. Самому ему будет неудобно собрать выбитые зубы сломанными руками.

Здоровяк рассмеялся и одобрительно показал мне большой палец.

Я склонился над рюкзаком и зашептал, одновременно высвобождая свою швабра-дубинку:

— Сиди тут и не высовывайся. А я попробую разобраться с этим мохнатым.

— Дерется он так себе, но, сука, очень быстрый и ножичками своими уж слишком бодро размахивает, — отозвался Семен, — А еще плохо видит и ориентируется на запах, как зверь. Так что ослеплять его бесполезно.

— Ай ты ж голуба моя, дай я тебя расцелую! Когда-нибудь… в следующей жизни… когда я стану кошкой, а ты котом…

Признаться честно, именно это я и собирался сделать: держать когтистого на расстоянии при помощи швабры, а при первом удобном случае напихать ему в глаза мыла, чтобы жизнь медом не казалась. Но подсказка Коматозника заставила меня внести в свой план кое-какие коррективы.

— Вот она, родная моя! — торжественно поднял я метровую пластиковую палку.

— Надеюсь, ты умеешь с этим обращаться… Уборщик…

— Надеюсь, у вас тут есть душевая?

— Может, тебе еще и джакузи с массажистками предложить? Впрочем, все у нас есть, но только для членов клуба. Докажи, что достоин им стать, и будет тебе и ванна с шампанским, и топ-модели на любой вкус, чтобы спинку потереть.

Перчаток мне не предложили, так что я просто вытер ладони о штаны и покрепче сжал в руках дубинку, приготовившись к схватке.

— Итак, тренировочный бой: наш гладиатор Росомаха против кандидата по имени Уборщик. Деретесь до первой крови или пока кто-то не окажется спиной на татами или за пределами ринга. Это всем понятно?

Мы синхронно кивнули, не сводя друг с друга взглядов.

Интересно, желтые глаза с вертикальными зрачками у моего соперника — это часть мутации или просто линзы для создания «сценического образа»?

— Начинаем по хлопку. Три. Два. Один…

Тренер хлопнул в ладоши.

И началась игра в кошки-мышки, в которой мне, разумеется, была уготована роль несчастного грызуна, беспорядочно мечущегося по рингу, пытаясь уклониться от острых когтей. Если бы не они, я бы попытался показать красивый бой со всеми этими стойками, блоками и ударами. Но когда за тобою носится когтистая ветряная мельница — тут уже не до красоты, унести бы яйца целыми.

Росомаха действительно оказался довольно быстрым. Примерно как я на адреналиновом ускорении первого порядка. Вот только если я в таком режиме мог носиться секунд сорок, то мой противник, казалось, вовсе не знал усталости.

Спасала меня лишь швабра-дубинка, которой я успешно отмахивался, разрывая опасно сократившуюся дистанцию или принимая на нее удар когтей. Получив пару болезненных тычков концом палки, Росомаха понял, что в моих руках не безобидный кусок пластика, а вполне себе оружие, с которым я умею обращаться. И более того, моя дубинка оказалась его лезатям не по зубам… точнее, не по когтям: изобретение Профессора стойко выдерживало сильнейшие удары, не получая при этом ни царапины.

— Стоп! — скомандовал внезапно Тренер.

И мой соперник тут же замер, словно окаменел, занеся руку для удара.

Невероятным усилием воли удержался я от соблазна ткнуть его в открывшееся солнечное сплетение.

— Скучно. Вы тут сражаетесь или в салочки играете? Уборщик?!

— Так у него эти… когти.

— А ты — инструктор рукопашного боя с пачкой дипломов. Да и с палкой своей, судя по всему, обращаться умеешь. Но дело даже не в этом. Я хочу увидеть, как ты используешь свои особые таланты. Понятно?

— Угу.

— Давайте снова по хлопку. Только без вот этого цирка. Три. Два…

На этот раз Росомаха не стал изображать из себя комбайн, а встал в довольно эффектную бойцовскую стойку: прямо хоть сейчас его на обложку комикса срисовывай.

Я тоже встал красиво, отставив швабра-дубинку чуть в сторону и назад, аки гордый российский самурай.

Хлопок!

Мы сошлись, обменялись парой ударов и снова разошлись в стороны.

Встали в стойки, изучая друг друга внимательными взглядами.

И в этот момент я дунул, выплевывая стайку разноцветных мыльных пузырей прямо в лицо противнику. Очень коварный трюк, на освоение которого у меня ушел не один день. Самое главное тут было правильно рассчитать момент, чтобы самому не наглотаться мыла на вдохе.

Тот, не ожидая с моей стороны такого коварства, несколько раз рубанул когтями перед собою, но от этих его телодвижений пузырей стало лишь больше, а поднятая турбулентность ускорила их полет.

— С-сука! — прорычал ослепленный Росомаха, зажмуриваясь.

А я тут же рубанул своей швабра-дубинкой его чуть ниже колена. Болезненно, но не травмоопасно — пусть чутка похромает.

И он захромал, бросившись в мою сторону и снова превратившись в мельницу, вооруженную стальными когтями. Только на этот раз противник искал меня по запаху, шумно втягивая воздух неожиданно широкими ноздрями.

Ну-ну, ищи-ищи. Зря я, что ли, по всему рингу оставил маслянистые пятна с тем же самым ароматом, которым старательно обмазал себя перед боем, а сейчас смыл, всего лишь несколько раз проведя влажными ладонями по бокам и груди.

Удар сзади под колено заставил Росомаху беспомощно всплеснуть руками в попытке удержаться на ногах. А пока он изображал из себя нечто мохнато-когтисто-крылатое, я демонстративно вылил на ринг позади соперника из ладони заранее собранное там мыло и размазал его ногою.

И легонько постучал человека-зверя швабра-дубинкой по плечу, вынуждая того резко развернуться, перетекая в более устойчивую и удобную стойку.

Поправка: она была бы устойчивой, если бы его левая нога не оказалась прямо в центре созданной мною лужи.

Удар когтей я принял на дубинку. Сделал обманное движение левой рукой и тут же выбросил вперед правую, вынуждая Росомаху либо блокировать, либо уклоняться. И он выбрал второй вариант, развернув корпус и пропуская мой выпад мимо. Но для этого ему пришлось сменить опорную ногу и перенести вес тела на левую.

Зря.

От победы меня отделяла одна удачная подсечка, и я не упустил момент.

Грохот рухнувшего тела сопровождался отчаянным, почти кошачьим воем. Вот только приземлился мой соперник не на лапы, а на спину, хорошенько приложившись о ринг. И чтобы у Тренера не возникло никаких сомнений, кто тут «папка», я навалился на Росомаху, обеими руками вдавливая швабра-дубинку ему в горло. Поперек, разумеется, слегка его придушив и лишая остатков воли к сопротивлению.

— Бой окончен! — объявил наш единственный зритель и он же судья.

Я слез с соперника и протянул ему ладонь, готовясь в любую секунду тут же отдернуть ее назад, если тот вдруг вздумает взять реванш и отрубить мне пару пальцев. Но тот, нужно отдать ему должное, не стал выкидывать никаких фокусов и просто поднялся, крепко схватив меня за руку.

— Это нечестно! — заявил Росомаха, — Он меня ослепил и перестал пахнуть! И весь ринг какой-то скользкой дрянью испачкал!

— Уборщик, значит? — ухмыльнулся Тренер.

— Если дадите ведро и тряпку, то могу за собой прибраться.

— Скользкий ты, однако, тип, Уборщик, — он рассмеялся и добавил, — Душ и раздевалка вон за той дверью.

— Значит, я прошел испытание?

— Первый этап. Осталось еще собеседование с главным специалистом по кадрам и посвящение, но это уже чистые формальности. Так что добро пожаловать в наш клуб самоубийц, Уборщик!

Тренер протянул мне руку, широко ухмыляясь.

Я ответил на рукопожатие, стараясь не заострять внимание на странном названии, которое только что услышал. В конце концов, знал ведь, куда и зачем иду: огребать смачных пиздюлей и получать травмы, плохо совместимые с жизнью — так что в «клубе самоубийц» мне самое место.

Неприятный сюрприз поджидал меня в раздевалке.

Точнее, в рюкзаке: человек-призрак куда-то пропал, святой крест ему в задницу!