Синий цвет надежды

Глава 7

Не скажу, что здешний базар был большим, но шума на нем все же хватало. Присев под навесом, который находился за рядами, где продавали съестное, мы доедали сухие лепешки – перед дорогой не помешает подкрепиться, хотя каждый из нас не отказался б и от чего-то более основательного. Конечно, следует как можно скорей покинуть этот поселок, но для начала надо все же определиться, что нам делать дальше, и куда идти, а лучшего места для подобного разговора, чем задворки базара, просто не найти. Здесь никому не было дела до приезжих из деревень, которые просто присели передохнуть перед дорогой домой. Главное – долго не засиживаться на одном месте, но мы и не собирались оставаться тут до вечера.

Сегодня, увидев охранников из имения возле лавки аптекаря, мы едва не убежали, но сдержались, ведь именно это и могло привлечь их внимание. По-счастью, не прошло и минуты, как охранники направились дальше по улице, ведя под уздцы своих лошадей. Выждав для надежности еще пару минут, мы вновь направились к лавке аптекаря. Вообще-то неподалеку находилась еще одна вывеска, показывающая, что и там располагается маленькая лавочка лекаря, но нам, если честно, очень хотелось знать, что стражники могли рассказать аптекарю (ведь они явно приезжали именно к нему), и потому было решено рискнуть. Правда, всем четверым заходить в лавку не стоило – охранники почти наверняка рассказали ему о наших приметах, и потому лучше отправить двоих, точнее Ярли и Дорена. Почему их? Просто Ярли, в отличие от меня, уроженка этой страны, а Дорен темноволосый и темноглазый, так что его вполне можно принять за местного жителя. Конечно, молодой человек очень плохо говорит на здешнем языке, так что ему следует больше помалкивать, а разговаривать в основном придется Ярли.

У меня не было сомнений в том, что девушка справится. К этому времени я уже поняла, что Ярли не простая вышивальщица – в свое время ее отец позаботился о том, чтобы дочь получила образование, умела читать и писать, так что ее при всем желании нельзя назвать неразумной и ограниченной особой. Когда я ее впервые увидела, Ярли была, скорее, сломленной и забитой. Хотя это еще как сказать – хватило же у нее решимости бежать с нами!

Что касается сегодняшнего поведения девушки, то она, поняв, что именно от нее требуется, и что ей следует делать, ничего не имела против того, чтоб поболтать с аптекарем на интересующую нас тему – как раз наоборот, ей, кажется, и самой хотелось узнать о том, что сейчас происходит в имении. Надо сказать, что Ярли с сегодняшнего утра, вернее, с того времени, как мы покинули разгромленный дом, выглядит настолько спокойной и уверенной в себе, какой я ее ранее никогда не видела – просто как новый человек идет рядом с нами. Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, Ярли сказала, что теперь у нас все будет хорошо: уж раз мы смогли уйти от горати, и до нас не сумел добраться Песчаный человек, то это может означать только одно: отныне нам покровительствует Всевышний! Более того – каждому из нас во всем должна сопутствовать удача, а потому отныне бояться ничего не стоит, потому как над нами распростерлась милость Богов. Ну, что тут скажешь? Против такого утверждения возражать я не стала, и если Ярли верит во все это, то пусть надеется и дальше, там более что в подобной уверенности нет ничего плохого.

Мы поднесли корзины с листьями к лавке аптекаря, и Ярли с Дореном занесли их внутрь. Винсент и я остались снаружи, причем встали так, чтоб можно было услышать все разговоры – лавка аптекаря была не ахти какая большая, и в случае чего мы всегда сможем придти им на помощь.

Как мы и договаривались, Ярли, едва оказавшись в лавке аптекаря, сразу же стала возмущенно жаловаться на то, как двое каких-то дерзких мужчин, которые вели на поводу коней, остановили их с мужем, и велели снять платки с голов – дескать, они ищут каких-то преступников, так что покажите-ка нам свои лица! Такое отношение просто возмутительно – мол, мы, конечно, люди деревенские, простые, пришли сюда из дальнего поселка, чтоб кое-что продать, но это не значит, что здешним мужчинам можно нарушать законы, установленные Всевышним, а приставать на улице к женщинам – это грех! Что же касается этих двоих бессовестных людей, то Всевышний накажет их за такое бесстыдное поведение!..

Возмущение Ярли было настолько велико, что аптекарь стал снисходительно пояснять молодой женщине, что не следует так сердиться из-за ерунды – мол, ничего особо страшного не произошло, не стоит гневаться, просто иногда обстоятельства складываются таким образом, что без некоторого нарушения правил никак не обойдешься. Кажется, я представляю, о каких двоих мужчинах идет речь, и понимаю, чем именно вызвано их требование посмотреть на ваши лица. Разве вы не знаете, что произошло? Ну да вы люди деревенские, где ж вам все знать...

Наверняка аптекарю хотелось поделиться с кем-то той новостью, которую он недавно узнал, а, может, просто хотел поднять свою значимость в глазах симпатичной женщины, и потому стал рассказывать ей то, что и сам, судя по всему, узнал совсем недавно. Конечно, его тон был несколько снисходительным (а как еще прикажете разговаривать с бедными жителями какой-то занюханной деревушки?), но на подобное можно не обращать внимания.

По словам аптекаря, речь идет о хозяйке имения, расположенного в Темной долине, вернее, теперь уже о бывшей хозяйке – она на днях покинула этот грешный мир, и теперь уже ликует в райских кущах. Говорят, в молодости эта женщина была настолько хороша, что тот, кто ее видел хоть раз в жизни, уже не мог забыть никогда. Более того – некоторые считали ее самой красивой женщиной в мире. По слухам, даже состарившись, она поражала окружающих своей сказочной красотой, чему имеется множество свидетелей! Наверное, в округе нет ни одного человека, который не хотел бы хоть одним глазом посмотреть на эту прекрасную женщину, понять, что такое настоящая красота, и навек сохранить ее восхитительный образ в своем сердце!..

... Признаюсь: лично я, услышав такое, чуть не рассмеялась – да, именно так и рождаются слухи. Похоже, что в свое время разговоры о бесподобной «Звезде Востока» произвели на аптекаря должное впечатление, и он стал ее невольным поклонником. Боюсь, что увидев воочию предмет своего восхищения, мужчина был бы невероятно разочарован. Ничего не скажешь – хозяйка умела пускать пыль в глаза посторонним!..

Меж тем аптекарь продолжал восхвалять бывшую «Звезду Востока», восхищаясь тем, что вдобавок к красоте она была невероятно отважной женщиной, ведь ее имение находилось в Темной долине, и она не боялась там жить, а все знают, что это за дурное место, и страшно даже представить, какие отродья нечисти там обитают!..

... Хм... – подумалось мне. – Сейчас мы имеем представление о том, кто обретается в этой самой долине – имели сомнительное удовольствие видеть их воочию! Хотя это еще как сказать – вполне может оказаться и так, что в тех местах проживают и иные существа, ничуть не лучше тех, с кем мы успели встретиться. Что же касается храбрости хозяйки, которая не боялась жить в Темной долине, то, должна сказать – эти слухи весьма преувеличены. Если бы эта дама могла, то удрала бы из этих мест давным-давно, только вот кто бы ей позволил это сделать! Ссылка – она и есть ссылка...

Ну, а аптекарь, наконец-то, подошел к главному. Оказывается, несколько дней назад «Звезда Востока» внезапно скончалась, и никто не знает, что там произошло. Единственное, что стало известно – так это лишь то, что наутро прекрасную хозяйку нашли в подвале ее дома, и непонятно, как она могла там оказаться. Казалось бы – в жизни случается всякое, и «Звезда Востока» могла пойти туда за какой-то надобностью (хотя для этого имеются слуги), но дело осложняется тем, что в эту же ночь из имения сбежали четверо невольников. Естественно, возникает вопрос: их побег – это случайность, простое совпадение, или же эти люди причастны к смерти прекрасной затворницы? Скорей всего, эти четверо имеют какое-то отношение к смерти хозяйки, и именно потому они улизнули из имения.

Все, что известно об этих людях, так это лишь то, что они решили направиться вглубь Темной долины, рассчитывая укрыться в тех необжитых местах, а погоня, отправленная вслед за ними, вернулась ни с чем. Можно не сомневаться, что этих четверых уже нет в живых, потому как пытаться спрятаться в Темной долине можно только сдуру или спьяну. Ну, или же по незнанию – говорят, эта четверка не так давно оказалась в имении, и потому эти люди могли не знать о том, кто обитает в Темной долине...

... Судя по всему, аптекарь находится в полной уверенности, что наши кости уже давно сгрызли те существа, кто населяет это место, проклятое Всевышним и людьми! Мне бы очень хотелось, чтоб и все те, кого намереваются привлечь к поискам сбежавших, придерживались такого же мнения...

Аптекарь продолжал свой рассказ, и, судя по его словам, муж (вернее, теперь уже горестный вдовец «Звезды Востока») все же решил сообщить стражникам о беглецах, а заодно назначил за их поимку большую награду, после чего направил своих слуг по всей округе, чтоб они известили о приметах сбежавших. Похоже, как раз двое из числа этих слуг и остановили вас, уважаемые, на улице – как видно, чем-то вы привлекли их внимание... Кстати, эта парочка конных и в мою лавочку заглядывала – покупали лекарство по приказу нового хозяина имения, а заодно рассказали о том, что произошло в имении, и оттого-то, с их слов, мне так хорошо известны все подробности. Почему эти люди пришли ко мне? Странный вопрос, хотя незнающим людям простительно его задать. Конечно, ваше селение расположено далековато от господского имения, но, чтоб вы знали: я считаюсь лучшим аптекарем в этих местах, и за лекарствами и притираниями ко мне приезжают не только из дальних уголков нашего края, но и важные господа...

Несмотря на всю свою похвальбу, аптекарь оказался настоящим жмотом, и за четыре корзины листьев дал только четыре медяшки, причем едва ли не самого низкого номинала. На вполне обоснованное возмущение Ярли этот человек кротким тоном заявил, что это более чем достойная оплата, потому как принесенный ему товар – далеко не лучшего качества. Мол, даже на первый взгляд заметно, что листья сорваны не ранним утром, как это положено делать, а несколько позже, да и в дороге корзины сверху были ничем не прикрыты, и потому часть листьев подвялилась под лучами горячего солнца, потеряв при этом больше половины своих полезных свойств...

Ну, четыре монетки все же лучше, чем совсем ничего, тем более что у нас от голода уже животы подвело. Вытряхнув листья из корзин на расстеленную аптекарем холстину, Ярли и Дорен ушли с недовольным видом, сопровождаемые любезными словами аптекаря о том, что он и впредь согласен принимать такой товар – дескать, как вновь появитесь у нас в поселке с такими же листьями, то направляйтесь прямо ко мне, не обижу... Ох, господин хороший, боюсь, что с такими ценами на сырье ты вряд ли найдешь себе много поставщиков.

Тем не менее, за эти мелкие монетки на здешнем рынке мы сумели купить четыре небольшие лепешки и пару больших сладких луковиц – хватит разок перекусить.

– Хорошо, но мало... – сделал вывод Дорен, отправляя в рот сочные чешуйки белого лука. – Я б таких лепешек с десяток навернул, не меньше. А эта луковица на вкус не хуже яблока – я раньше таких никогда не пробовал... Лиз, скажи Ярли, что она молодец, лихо того аптекаря разговорила.

– Ярли... – улыбнулась я, поворачиваясь к девушке. – Мужчины говорят, что ты умница – уж очень им понравилось, как ты беседовала с аптекарем.

– Да?.. – кажется, меньше всего Ярли ожидала похвалы – она даже чуть покраснела от удовольствия. – Нет, мне надо было больше стараться, поторговаться, чтоб этот жадный человек заплатил нам чуть побольше. Тогда бы мы смогли купить побольше еды...

– Я бы тоже не отказался от продолжения обеда... – усмехнулся Винсент. – Но сейчас стоит побеспокоиться о другом...

– Ты имеешь в виду то, что свежеиспеченный вдовец отправил людей на наши поиски?

– Верно... – кивнул головой Винсент. – Можно не сомневаться, что безмерно горюющий супруг заранее решил снять с себя все возможные подозрения (которые наверняка появятся, если начнется следствие), и свалить на нас вероятную вину за смерть его дорогой женушки. Скорей всего будет придумана история о том, что мы прикончили бесподобную «Звезду Востока» и попытались сжечь ее бренное тело. Это, кстати, прекрасное объяснение того, отчего сейчас эта будто бы неотразимая женщина выглядит так ужасно. Погодите – он нас еще обвинит в грабеже, садизме, немыслимом коварстве, беспредельной жестокости и колдовстве. А то придумает и что похуже...

– Какие же мы плохие, просто слов нет!.. – Дорен поскреб в затылке. – Это ж надо, сколько у нас достоинств! Прямо душа радуется от такого совершенства!

– Думаете, будет назначено следствие?.. – спросила я.

– Ничего нельзя исключать... – развел руками Винсент. – В любом случае при расспросах слуги будут молчать – здешний народ вообще не отличается излишней словоохотливостью. Невольники тоже предпочтут помалкивать, потому как знают, чем могут обернуться для них несколько случайно оброненных фраз. Что же касается нас... Думаю, несчастный вдовец находится в почти полной уверенности, что мы навсегда остались в той самой Темной долине, но на всякий случай все же назначил награду за нашу поимку. Он же хорошо понимает, что произойдет, если мы каким-то чудом выберемся из этой самой долины, и вздумаем рассказать хоть кому-то об увлечениях его супруги темными ритуалами.

– Надо побыстрее уходить отсюда...

– С этим никто не спорит, только досадно, что мы не знаем, где очутились... – Винсент оглянулся по сторонам. – Впрочем, если бы даже и узнали название этого поселка, то вряд ли бы поняли, где именно находимся. Я, если откровенно, ранее никогда не интересовался этой страной – просто в этом не было необходимости.

– Ярли, ты можешь хотя бы предположить, где мы сейчас оказались?.. – повернулась я к девушке.

– Нет... – покачала та головой. – Я здесь раньше никогда не была.

– Давайте определимся... – Винсент потер лоб ладонью. – Нас с братом привезли в эту страну на корабле, и едва ли не прямиком погнали на здешний рынок рабов. Единственное, что нам известно, так это название порта, вернее, города, где это происходило – Аярд.

– Аярд... – Ярли услышала знакомое слово. – Это мой родной город. Я в нем родилась, жила, и там мой дом. Вернее, был дом...

Девушка замолчала – как видно, вспомнила что-то весьма неприятное. Хм, а ведь в этом самом Аярде продали и меня... Что ж, теперь хотя бы знаю, как называется это место. Заодно постаралась припомнить уроки географии, и то, где именно в Тараке находится город-порт Аярд, только на ум ничего не приходило. Ну, тут можно сказать только одно – учиться надо было лучше, и память тренировать, а не всякие глупости в голове держать, да от занятий отлынивать! Так невольно и подумаешь – правильно тетя Фелисия в свое время бранила меня за недостаточное прилежание в учебе! Ох, верна поговорка: знал бы, где упадешь, соломки бы в том месте подстелил...

Меж тем Винсент продолжал:

– Когда нас еще только вели в имение, то путь от города, от этого самого Аярда, до имения занял около трех дней, а из этого следует, что и на обратную дорогу времени уйдет не меньше. Хорошо бы, конечно, добраться до столицы Тарака, только сделать это непросто – она, кажется, находится едва ли не в центре этой страны. Даже не знаю, есть ли смысл идти туда. Пожалуй, для начала стоит попробовать добраться до Аярда – что ни говори, но это в первую очередь порт, и немалый, туда иногда заходят корабли, некоторые из которых направляются в нашу страну...

– И чем же мы за поездку на корабле платить будем?.. – усмехнулся Дорен. – Что-то я сомневаюсь в том, будто на нашем пути встретятся альтруисты, готовые ради бескорыстной любви к ближнему своему потратить немалые деньги на морской круиз для незнакомых людей.

– Проблемы будем решать по мере их поступления... – отмахнулся Винсент. – В дороге же по-прежнему стоит изображать из себя крестьян, это самое надежное и безопасное. Ну, а что касается того, куда нам сейчас следует идти, то с этим определиться просто: по одной дороге мы в этот поселок пришли, по другой – уйдем из него. Надеюсь, что те, кого супруг покойной хозяйки послал сюда, к этому времени уже покинули этот поселок – не хватало еще с ними по дороге столкнуться!

– А что им тут делать?.. – пожал плечами Дорен. – Приехали, хозяину лекарство купили (интересно, что именно ему понадобилось?), о наших приметах здешним стражникам рассказали – и все, пора возвращаться назад, не стоит задерживаться, вряд ли это понравится новому господину. Сейчас он и без того не в настроении, возможно, все идет не так гладко, как бы ему того хотелось, а под горячую господскую руку лучше не попадать.

– Пожалуй, так и есть на самом деле... – согласился Винсент. – Тогда и нам пора в путь, и дальше будем действовать по обстоятельствам.

– Только вот имущества для дальней дороги у нас прихвачено не ахти сколько... – усмехнулась я. – Четыре старых корзины и кремень с огнивом. Остается надеяться только на то, что ни одна их этих корзин не рассыплется в дороге...

– Ну, тут уж, как говорится, чем богаты... Главное, с этими пустыми корзинами мы выглядим как бедные крестьяне, которые продали урожай в поселке, и теперь идут домой.

Через четверть часа мы покинули поселок, который, как выяснилось, был довольно-таки немалых размеров. Наверное, потому и людей на дороге оказалось довольно много – одни еще только направлялись в поселок, другие уже возвращались из него, так что на нас никто особо не обращал внимания. К тому же сейчас стояла дневная жара, причем солнце палило безо всякой жалости, так что ни у кого из тех, кого мы встречали на дороге, не было желания во всех подробностях разглядывать путников. К тому же здешние стражников на таком солнцепеке тоже не испытывали излишнего служебного рвения – во всяком случае, ни одного из служителей закона на этой дороге мы пока что не встретили, а это не могло не радовать.

Мы рассчитывали на то, что эта захолустная стезя, рано или поздно, но приведет нас к большой дороге, ведущей в Аярд. Как мы поняли из обмолвок аптекаря, прямой дороги из имения в этот поселок, к счастью, не существует, и слуги, отправленные из имения за лекарством, должны были какое-то время ехать по одной дороге, а потом на какой-то развилке свернуть в сторону, на другую дорогу, ту самую, которая ведет в поселок. Н-да, хорошо бы, не доходя до той развилки, свернуть в сторону – просто так, на всякий случай, только вот знать бы, где она находится, эта самая развилка...

Пока что нам только и оставалось только внимательно смотреть по сторонам, и удивляться тому, что мы видим вокруг. Такое впечатление, будто эта дорога разделила окружающий нас мир на две половины, причем по правую сторону дороги росла трава, пусть большей частью пожухлая, иногда встречались зеленые рощицы, поля с посадками, обработанная земля, а слева находилась сухая растрескавшаяся земля, с холмами и песчаными пустошами. За несколько часов пути мы миновали несколько деревушек, которые, находились по правую сторону дороги, среди зелени, а слева, как и следовало ожидать, не было ничего, кроме унылого желто-серого пейзажа, на который лишний раз и смотреть не хотелось.

Впрочем, удивлялась не только я, но и мои спутники. Только вот если мужчины смотрели на окружающее с немалым интересом, то Ярли здесь явно что-то не нравилось, но она пока что помалкивала, а расспрашивать я ее не собиралась: на такой жаре не было ни малейшего желания вступать в разговоры, да и во время коротких привалов говорить тоже не хотелось.

Единственное, что нас радовало, так это каменные колодцы с водой, которые находились в каждой из небольших деревушек, расположенных у дороги. Не скажу, что жители этих маленьких поселений проявляли недовольство тем, что чужаки подходят к их колодцам за водой, но и особой приязни к нам они тоже не выказывали. В чем-то людей можно понять, потому как вода – это едва ли не главный источник жизни в этих засушливых местах, и отдавать ее посторонним не очень-то хочется, но в то же время не следует отказывать жаждущему в глотке воды – это грех. Конечно, в каждой из этих деревушек никто не запрещал нам напиться и даже взять фляжку воды в дорогу, но, тем не менее, задерживаться у колодцев не стоит – местным жителям это не нравится.

Еще я обратила внимание на каменные плиты, лежащие рядом с колодцами, и Ярли нам пояснила, что этими плитами закрывают верх колодцев во время пыльных бурь, которые иногда случаются в этих местах. Да уж, жизнь тут непростая...

Через несколько часов мы, миновав очередную деревню, присели передохнуть в тени небольшой придорожной рощицы. Очень не хотелось снова вставать и выходить под горячее солнце, но сделать это все одно придется. Плохо и то, что на такой жаре глаза закрываются сами собой, особенно в тенечке...

– А вот и представители власти пожаловали... – в голосе Винсента была слышна досада. – Боюсь, что они направляются по наши души. Если это так, то наш сравнительно спокойный путь закончен.

После таких слов сон у меня враз пропал. Оглянувшись, я увидела, что со стороны той деревушки, которую мы покинули совсем недавно, по направлению к нам идут двое людей, судя по виду, стражники. Точно, они – одеты одинаково и на боку у каждого из них висит короткая сабля... Похоже, мы чем-то заинтересовали здешнюю стражу, иначе эти двое вряд ли отправились бы за нами. Сейчас, похоже, начнутся расспросы, вернее, допрос, и это плохо, потому как в этой стране при разговоре первым делом принято общаться с мужчинами, а братья очень плохо знают здешний язык. Да и я, без сомнений, говорю с заметным акцентом, так что стоит мне вмешаться в разговор, как стражники поймут – перед ними иноземка...

– Что делать будем?.. – судя по голосу Дорена, он подумал о том же самом, что и я.

– Ярли... – повернулась я к девушке, которая растерянно смотрела на приближающихся стражников. – Ярли, тебе опять придется говорить с ними...

– Хорошо... – отозвалась та. – Я постараюсь...

– Ну, мы тоже постараемся... – хмыкнул Винсент. – Только вы, дамы, в случае чего стойте от нас подальше.

– Поняла...

Мы поднялись с земли, и уже стоя поджидали стражей порядка, а те не торопились – как видно, считали должным, что люди ведут себя почтительно по отношению к ним, как к представителям здешней власти, а также понимали, что на такой жаре вряд ли кто-то из подозреваемых кинется бежать куда подальше. Заодно осмотрелись вокруг – по счастью, кроме этих двоих, на дороге никого нет. Будним считать, что хотя бы в этом повезло.

– Кто вы такие? Откуда идете?.. – отрывисто спросил один из стражников, остановившись напротив нас.

– Господин, мы возвращаемся к себе домой и никого не трогаем... – почтительно начала Ярли, но стражник ее перебил.

– Женщина, я не к тебе обращаюсь!

– Но я всего лишь хотела...

– Мало ли что ты хотела! Пусть твой муж ответит на мои вопросы.

– Я могу ответить не хуже него!

– Замолчи!

– Мой муж еще в детстве повредил горло, говорит плохо, и потому так обычно доверяет мне все отвечать за него!

– Хватит!.. – рявкнул стражник. – Мы вас всех задерживаем! Раз ты такая разговорчивая, то в поселке и ответишь на все наши вопросы. Надеюсь, и у ваших мужей там языки развяжутся, а если нет, то мы всегда можем сделать так, чтоб каждый из вас стал словоохотливым. Пошли, нечего тут стоять на жаре!

В подтверждение своих слов служивый положил свою ладонь на рукоять сабли, и это же самое сделал второй стражник, при этом кивнув в сторону деревни – мол, идите туда. Кажется, здешним блюстителям законности даже в голову не могло придти, будто кто-то может ослушаться их приказа. Да, перед нами наглядное подтверждение того, что мы находимся в глухой провинции, где все обусловлено строгим подчинением установленным правилам. Все так, только вот в наши намерения не входил долгий отдых в этой деревушке, и потому братья, изобразив на лице страх и покорность, повернулись в сторону деревни, и даже сделали пару шагов по дороге...

Все остальное произошло в течение нескольких ударов сердца – молодые люди, только что демонстрировавшие своим поведением полную безропотность, вдруг кинулись в сторону стражников, которые никак не ожидали ничего подобного от задержанных, и потому промедлили... Ох, господа служивые, уж очень вы расслабились на спокойной службе в тихом месте.

Я отвела свой взгляд от них совсем ненадолго, и только для того, чтоб оттащить Ярли в сторону, но когда обернулась назад, то все было уже кончено – оба оглушенных стражника лежали на земле, и свое оружие они даже не успели вытащить из ножен... Да, надо отдать должное – братья понапрасну время не теряли, быстро управились. Затем, подхватив под руки одного из лежащих стражников, братцы шустро потащили его к рощице, и нам с Ярли пришлось точно таким же образом тащить другого. Правильно: сейчас для нас главное – убраться с открытого места, а не то мало ли кто может объявиться на дороге...

Братья действовали быстро: стражников, которые все еще не пришли в себя, привязали к стволам деревьев их же кожаными поясами. На мой взгляд, деревца были довольно-таки хлипкие, но выбирать не приходилось, тем более что именно из таких чахлых деревьев и состояла едва ли не вся рощица. Времени у нас было совсем немного: что ни говори, но нападение на стражников – это достаточно серьезное преступление в любой стране. Казалось бы, нужно уходить, но необходимо кое-что выяснить, и потому, побрызгав в лица стражников водой, мы попытались разговорить пленников. Правда, те вначале пытались, было, гневаться и пугать нас всяческими жуткими карами, которые грозят на нападение на стражников при исполнении, но когда к их глазам поднесли саблю, служивые враз поумнели, и поняли, что иногда бывают такие обстоятельства, при которых лучше засунуть свой гонор куда подальше и честно ответить на вопросы.

Оказывается, сегодня в этой деревушке останавливались двое конных – день стоит жаркий, так что пить хочется всем. Эти двое рассказали стражникам о четверых беглых невольниках, которые удрали из господского имения, сообщили их приметы, а заодно пояснили, что за поимку беглецов можно получить очень неплохое вознаграждение. Правда, эти четверо уже наверняка погибли, но в жизни случается всякое, и пути Всевышнего неисповедимы, а потому ничего нельзя исключать. Так что если вдруг произойдет невероятное, и беглые невольники окажутся в вашей деревушке, то немедленно задержите их, и сообщите об их поимке в господское имение, а уж наш хозяин отвалит за них неплохие деньги!.. Потом конные уехали, а стражники на всякий случай рассказали жителям деревушки о том, что им поведали верховые. Ну, народ завистливо повздыхал – это ж какие деньги предлагают за поимку нескольких человек!, да и разошлись по своим делам. Прошло несколько часов, и вдруг к стражникам подошло сразу несколько крестьян с невероятным сообщением: те люди, за которых назначено вознаграждение, только что покинули их деревушку! Хоть верьте, хоть нет, но пока эти четверо у колодца стояли, их хорошо рассмотрели, и все приметы совпадают! Это точно они, а значит, их надо немедленно задержать, и вскоре мы хоть немного, но разбогатеем, потому как за такие деньги, что обещают за их задержание, нам надо долго трудиться без продыху!.. Стражники не особо поверили в эти разговоры, но все же отправились вслед за ушедшими... А все остальное мы уже знаем...

– А почему за нами отправились только двое стражников, а остальные жители остались в деревне?.. – не поняла я. – Если б они сюда пришли всей толпой...

– Не придут... – Винсент меня даже не дослушал. – Поимка преступников – это дело стражи, и простой народ в это дело встревать не станет. Хотя... Уверен, что сейчас жители этой деревни наверняка издали следят за нами, и если поймут, что стражники ничего не могут сделать, а обещанная награда вот-вот уплывет из их рук – вот тогда они, возможно, пойдут на нас всей толпой.

– Это получается, что сюда может заявиться едва ли не вся деревня?

– Ее мужская половина – без сомнений.

– Тогда что же мы медлим?

– У меня к этим людям есть еще пара-тройка вопросов...

Через несколько минут мы уходили, причем не по дороге. Мы сошли с нее на сухую землю, находящуюся по левую сторону от дороги, и, особо не выбирая, пошли по ней, стараясь уйти как можно дальше от рощицы. Что ж, снова придется идти по пустынным и безводным местам, не зная дороги, но иного выбора у нас нет.

Пройдя совсем немного, я оглянулась: так и есть, по дороге со стороны деревни уже двигалась небольшая толпа людей, и у многих в руках были мотыги. Ясно, что крестьяне идут на помощь стражникам, причем народ настроен по-боевому. Хм, интересно, какую же награду муженек «Звезды Востока» назначил за наши головы, раз эти люди так жаждут ее получить? Как бы они еще за нами не рискнули пойти...

По-счастью, этого не случилось, хотя с десяток наиболее храбрых крестьян (а может просто наиболее неимущих) все же решились направиться вслед за нами, и даже сумели несколько сократить расстояние, но через какое-то время повернули назад – видимо, решили не рисковать. Их можно понять – раз за наши головы назначена такая награда, то не исключено, что слуги из имения представили нас как очень опасных людей, с которыми лучше не связываться, а не то как бы хуже не вышло. И хотя крестьяне больше не старались догнать нас, тем не менее, мы продолжали идти еще долго, и остановились только тогда, когда скрылись от глаз людей за цепью холмов.

– Опять, значит, нам по сухим местам пробираться... – с досадой произнес Дорен, сидя на земле. – Ох, не нравится мне окружающее, глаз остановить не на чем – ни кустика, ни деревца... Даже камней для пращи не набрать!

– Ну, это как искать... – хмыкнул Винсент. – Зато мы ушли не с пустыми руками, хоть немного, но пощипали здешнюю стражу...

Вообще-то, если вдуматься, все обстоит не так плохо – перед уходом братья забрали у стражников сабли, а заодно фляжки с водой – в этих засушливых местах фляжки с собой носил едва ли не каждый житель. Правда, в тех фляжках, что мы забрали у стражников, воды было не так и много – чуть больше половины, но спасибо и на этом. Заодно прихватили кошельки служивых, хотя и не скажу, что мы теперь разбогатели, потому как в этих кошельках находилось всего по десятку медных монет. А еще у каждого из служителей закона при себе был кусочек мела, которые братья за ненадобностью бросили на землю, а Ярли подобрала, и сунула себе в карман. Надеюсь, она знает, что делает.

– Да уж, добыча у нас богатая... – усмехнулся Дорен. – Ну да, как говорится, все к лучшему – сейчас мы уже не с пустыми руками, даже оружие имеется. Правда, к этим саблям еще приноровиться надо – я больше привык махать шпагой и мечом... Стоит порадоваться хотя бы тому, что мы крестьянам в лапы не попали – они ради обещанного вознаграждения на многое пойдут, их никакие сабли не остановят. К тому же мотыга в умелых руках – это серьезное оружие, которым крестьяне хорошо умеют пользоваться.

– А вы ловко со стражниками управились... – говоря это, я нисколько не кривила душой.

– У нас вообще много достоинств... – хохотнул Винсент. – Только вы их не замечаете...

– Что вы от женщин хотите?.. – развела я руками. – Дамы мы невнимательные, и даже, можно сказать, рассеянные. Мы ж даже корзины потеряли, вернее, оставили их в рощице...

– Вот и доверяй вам ценное имущество...

– А если говорить серьезно... – продолжала я. – Если без шуток, то не знаю, как относиться к словам стражников насчет здешних мест – то ли они нас пугали, то ли говорили правду...

– Да, с этим, конечно, разговор особый...

Если верить стражникам, то место, куда мы направились, пользуется у местных жителей весьма дурной славой, и люди сюда стараются не соваться. Не будем вспоминать все подробности, о которых нам рассказали служивые, потому как в них нет ничего хорошего.

– Я, кажется, знаю, где мы сейчас находимся... – произнесла Ярли. – Вернее, догадываюсь...

– Где же?.. – повернулась я к ней.

По словам девушки, она уже давно стала предполагать, где мы оказались. Дело в том, что неподалеку от Аярда заканчивается пустыня, которая занимает какую-то часть страны. У этой пустыни есть даже название – Уйют. Говорят, эта безжизненная земля тянется широкой полосой до самого моря. Вообще-то пустыней в прямом смысле слова ее не назвать – там хватает всего, как песков, так и каменистой земли с солончаками. Ну, а от города она отделена высокими горами, как стеной. Что же касается людей, то они селятся вдоль края этой пустыни, но внутрь стараются не ходить, уж очень дурная слава идет об этих местах – мол, тут нечисто. А еще говорят – бойся песков Уйюта...

– Ну, страшилок хватает везде... – я произнесла это, скорее, для своего успокоения.

– Госпожа, люди просто так говорить не будут! И потом...

– Что – потом?.. – не поняла я.

– Ничего, госпожа. У нас говорят, что если не упоминать кого-то, то встречи с ним можно избежать.

– Если я правильно понял, то дороги в этих местах идут вдоль края пустыни и на некотором расстоянии от нее?.. – поинтересовался Винсент. Кажется, он пропустил мимо ушей все опасения Ярли.

– Ну да... Хотя в самой пустыне тоже есть дороги, но по ним ходят только большими караванами.

– Братец, ты что, собрался пройти эту пустыню до самого моря?.. – приподнял брови Дорен. – Так у нас на подобное путешествие воды не хватит. Помрем от жажды.

– Если б я решил покончить с собой, то выбрал бы более легкий способ самоубийства... – отмахнулся Винсент. – Я предлагаю пройти какое-то расстояние по пустыне, направляясь в сторону дороги, ведущей в Аярд – стражники сказали нам, где она находится. К тому же так мы собьем со следа возможную погоню, хотя если они не рискнули пойти за нами с самого начала, то вряд ли отправятся позже. Конечно, можно сделать крюк, вернуться на ту дорогу, с которой мы ушли, только вряд ли это верное решение – мне хорошо известны нравы людей, обитающих в таких захолустьях, и потому в самое ближайшее время весть о нашем появлении разнесется далеко. Ну, а если учесть, сколько обещано за наши головы... В общем, задача у нас такая: далеко в пустыню не забираться, просто срежем небольшой угол, и постараемся выйти к дороге, ведущей на Аярд...

Через несколько минут мы вновь направились в путь, и, надо сказать – то, что мы сейчас видели, несколько отличалось от тех мест, где мы шли раньше. Теперь вокруг были солончаки и такыры, больше похожие на ровную каменную поверхность. Правда, подходящих снарядов для пращи братьям почти не попадалось, но пару десятков камней они все же сумели отыскать.

А потом на нашем пути стали попадаться пухляки. Что представляют собой пухляки – это нам рассказала Ярли, и она же велела обходить их стороной – дескать, если провалимся, то выбраться будет непросто. По ее словам, если тяжело груженая телега начнет скользить по такыру, то верхняя плотная каменная корка может проломиться, колесо осядет, и вытащить его будет крайне сложно. Дело в том, что лежащий под такыром рыхлый и сухой слой почвы под тяжестью колеса быстро превращается в легкую, почти невесомую пыль, которая течет, как вода. В такой пыли попавшему в нее колесу не за что зацепиться, и оно прокручивается впустую, оседая все глубже. Когда же колесо пытается опереться на каменный край такыра, то он крошится... Надо же, совсем как на наших скованных льдом реках, когда тонущий человек хватается за ледяные края полыньи, пытаясь выбраться, а лед обламывается под его руками...

До захода солнца мы прошли немалый путь, и даже более того – наши спутники смогли подбить зайца, как видно, все же какая-то живность тут водилась, во всяком случае, змей и ящериц мы видели немало. Нам повезло – мы набрели на несколько сухих кустов (Ярли сказала, что они называются кейреук), наломали веток, и зажарили зайца. Не скажу, что он полностью пропекся, но мы его и полусырого съели за милую душу, а после ужина идти уже никуда не хотелось. Впрочем, мы и без того очень устали, так что решили остановиться на ночлег. Правда, рядом не было никакого укрытия, так что было решено расположиться прямо на земле. И верно: кого нам бояться, если вокруг одно сплошное однообразное безмолвие, вместо песка – нечто вроде дорожной пыли, и ни одной живой души рядом.

Темнело, багровое солнце уходило за горизонт, и я любовалась закатом – здесь, в пустыне, это по-настоящему красиво, не хочется отрывать взгляд от прекрасного зрелища. Что ж, постараемся найти хоть немного хорошего в наших блужданиях по этой жаре.

И вот тут Ярли нас удивила. Вытащив из своего кармана кусочек мела (тот самый, что забрала у стражников), она очертила им вокруг места нашей ночевки большой круг, при этом что-то беспрерывно шепча. Затем девушка протянула мелок мне.

– Госпожа, надо очертить еще круг, внутри того, который я только что нарисовала, только делать это следует с молитвой.

– Но зачем?.. – искренне удивилась я.

– Так надо... – упорствовала Ярли. – Попросите своих Богов защитить нас, грешных и ничтожных... А тот круг, что я начертила, пересекать нельзя ни в коем случае!

– Не понимаю!

– Зато я, кажется, понимаю... – помрачневший Винсент забрал у Ярли мелок. – Сейчас все сделаю...

Через минуту был начерчен мелом второй круг, после чего все расположись спать прямо нам теплой земле. Вернее, спать легли не все – Винсент остался дежурить, а через несколько часов его должен был сменить Дорен. Ну и хорошо, главное, что нас с Ярли решили не беспокоить. Что же касается меня, то я уснула едва ли не сразу же после того, как моя голова коснулась земли, и даже не ощутила, как рядом со мной прилегла Ярли.

Я проснулась посреди ночи с испуганно бьющимся сердцем. Нет, ну надо же присниться такому кошмару! Мне казалось, будто нечто липкое и холодное с тихим шорохом медленно подползает к нам, дотрагивается до каждого из нас, и я никак не могу скинуть со своих ног это клейкое нечто... Кричать я тоже не могу, потому что нет голоса...

Когда я открыла глаза, то первое время не могла понять, где нахожусь. Дело в том, что в пустыне по ночам наступает гробовая тишина и непроглядная темнота, особенно в безлунные ночи. Сейчас вокруг нас было темно, хоть глаз коли, и было странное ощущение, будто я одна во всем мире. А еще я услышала тот самый шорох, который услышала во сне – такое впечатление, будто кто-то неведомый ползет по песку... Страшно, хочется спрятаться, только вот где и как?

Словно отвечая на мои страхи, на небе вдруг засияла звезда, затем вторая... Кажется, тучи на небе расходятся, и станет хоть немного светлей. Фу, прямо легче стало!

– Лиз, ты чего не спишь?.. – негромко спросил Винсент. Он сидел неподалеку, всматриваясь куда-то вдаль.

– Дрянь какая-то снится. Наверное, усталость, нервы, постоянный недосып и прочее. Лучше вообще не спать, чем такое видеть... По-счастью, это был всего лишь сон... Вокруг по-прежнему никого нет?

– Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Я недавно слышала какие-то шорохи...

– Не ты одна – я их тоже слышал. Наверняка это какие-то мелкие зверьки. Темно, ничего не рассмотришь. Сейчас, правда, стало чуть светлее, так что кое-что все же можно увидеть.

– И что видно?

– Если честно, то ничего.

Сон окончательно меня покинул. Лучше полежать немного, и посмотреть на небо, тем более что там была уже целая россыпь звезд. Как видно, тучи на небе постепенно расходились. А вот показалась и луна, окрашивая окружающее в холодно-призрачные тона. Брр, что-то мне не по себе при взгляде на пустыню, ведь сейчас мир вокруг – словно чужой, и оттого хотелось просто слышать самый обычный человеческий голос. Наверное, именно потому я спросила первое, что пришло мне в голову:

– Винсент, а когда пираты взяли вас в плен, вы пытались сопротивляться?

– Там все далеко не так просто... – вздохнул Винсент, которого совсем не удивил мой вопрос. – Когда корабль, на котором мы находились, взорвался, то взрывной волной нас скинуло в воду. Мне повезло, остался цел и невредим, а вот Дорену пришлось куда хуже – его оглушило падающим обломком. Это великое счастье, что мы оказались в воде неподалеку друг от друга, а иначе... В общем, даже думать не хочется, чем все могло закончиться. К тому времени, как нас подняли на борт пиратского судна, мы оба едва не утонули, и так нахлебались воды, что долго еще в себя придти не могли... А это еще что такое?!

В голосе Винсента слышалось такое недоумение, что я поневоле вскочила на ноги, вглядываясь в ту сторону, куда смотрел Винсент. Он тоже встал рядом со мной, и кивнул головой:

– Видишь?

Каюсь – вначале я ничего не заметила, но немногим позже, в бледном свете луны, стали видны непонятные черные пятна, которые приближались к нам. Вернее, это были даже не пятна, а сгустки непроницаемо-черного цвета, которые подползали все ближе и ближе. Они что, живые?! Шуршание песка становилось все громче, и было ясно, что их издают эти самые черные сгустки.

– Винсент, что это такое?.. – даже не спросила, а прошептала я.

– Самому хочется знать ответ на этот вопрос... – чуть осипшим голосом ответил тот, не сводя глаз с приближающихся сгустков. – Ясно, что ничего хорошего... Лиз, ты, главное, с места не сходи, и за начерченные мелом линии не переступай! Тогда, может, и обойдется...

– Винсент, а этот круг... Он для чего?

– А ты что, разве ничего об этом не знаешь? Если хочешь защититься от темных сил, нужно начертить вокруг себя меловой круг, только делать это надо с молитвой, и тогда будешь в безопасности. Правда, как только ты переступишь эту белую линию, то вся защита рухнет. Надеюсь, это действует и здесь...

В растерянности я оглянулась по сторонам, и увиденное меня никак не порадовало. Святые Небеса, да куда тут можно уйти, если эти черные сгустки, беспрерывно шурша, приближались к нам со всех сторон, а я со странным оцепенением смотрела на все это!.. Вот темная масса подползла к меловой полосе, и (удивительное дело!) не смогла преодолеть ее. Вместо этого черные сгустки поползли по краю линии, очерченной мелом, и через несколько мгновений кольцо шевелящейся темной массы окружило место нашей ночевки.

Скинув с себя оцепенение, мы разбудили Дорена и Ярли, и коротко прояснили им, что произошло. Если Дорен в полной растерянности смотрел на пузырящуюся черную ленту, взявшую нас в кольцо, то Ярли все увиденное испугало, но не удивило. Похоже, она имела представление, кто (или что) заявился по наши души. Так и есть, ведь не просто же так она очертила круг, оберегающий нас...

– Ярли, ты можешь сказать, что это такое?.. – спросила я.

– Утром.

– Что?

– Я об этом скажу утром, сейчас нельзя...

– И что же нам делать? Просто сидеть и ждать?

– Нет, госпожа, просто так ждать тоже не стоит ни в коем случае. Нам нужно сесть в круг и взяться за руки.

– Не понимаю!

– Так надо, а не то темнота может забрать нас себе. Рук тоже размыкать нельзя... И думать надо о чем-то хорошем, или же считать, в уме цифры перебирать...

Два раза повторять не пришлось, и мы быстро уселись в круг, крепко держа друг друга за руки. Все, что нам сейчас оставалось делать – так это смотреть на шевелящуюся черную массу, которая и не думала хоть куда-то отползать, и это постоянно двигающееся темное кольцо становилось все шире. Прошло еще какое-то время, и сплошная черная лента стала распадаться на самые настоящие щупальца, которые, извиваясь, пытались переползти за меловой круг. Все это выглядело невероятно отвратительно и жутко, просто до нервной дрожи. Я еще нам стало холодно, словно сидим на пронизывающем ледяном ветру.

Но куда хуже было другое – в моей душе стал рождаться самый настоящий страх, от которого леденело сердце и руки, хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда без остановки. Там, в пустыне, тепло, а здесь мы замерзаем... Я попыталась что-то сказать, но горло перехватило, перед глазами поплыли круги, сердце колотилось, как сумасшедшее, не хватало воздуха. Кажется, на меня накатывала самая настоящая паника, и в то же самое время было очевидно, что на меня идет воздействие извне, и в этой схватке я могу проиграть.

Невероятным усилием воли я скинула с себя волну паники, и, вспомнила о том, что Ярли говорила о цифрах. Надо бы припоминать уроки математики, которую ранее терпеть не могла... Я принялась складывать в уме цифры, умножала их, делила... Вначале все это делалось с немалым трудом, но потом дело пошло лучше, и я ощутила, как постепенно проясняется разум, однако в следующее мгновение я ощутила, как в мой мозг пытается проникнуть нечто ледяное и холодное. Удивительно, но в этот момент я вдруг вспомнила свое сапфировое колье, его удивительный синий цвет, перелив света на его гранях... Припомнилось, как камни сияли на солнце, рассыпая вокруг искры... И вот тогда, словно опасаясь теплых солнечных камней, нечто темное и холодное словно шарахнулось от меня, и сразу стало легче дышать. А еще я крепко держалась за Винсента и Ярли, понимая, что наше спасение только в беспрестанной поддержке друг друга.

Трудно сказать, сколько прошло времени – лично мне показалось, что целая вечность!, но постепенно черные щупальца стали исчезать, а темная полоса, окружающая нас, словно начала таять. Затем небо чуть посветлело, и мы увидели, что вокруг нас никого нет, лишь камень и песок. Получается, мы просидели так добрую часть ночи! Вновь подтвердилась старая истина, что все дурное исчезает с рассветом. За эту ночь каждый из нас до предела вымотался и устал, а ощущение того, что опасность минула, было настолько велико, что мы все заснули едва ли не в сидячем положении, по-прежнему не размыкая сомкнутых рук.

Когда же Ярли утром нас разбудила, то оказалось, что мы с Винсентом спим рядышком, причем едва ли не в обнимку, вернее, моя голова лежит на его плече, а он прижимает меня к себе. Конечно, это совсем не вписывается в правила хорошего поведения, но мне сейчас как-то не до их досконального соблюдения. Главное – мы живы, хотя чувствуем себя невероятно уставшими и совершенно не выспавшимися.

А еще я едва ли не первым делом посмотрела на две меловые полоски, окружающие место нашей ночевки, вернее, за них, но не увидела там ровным счетом ничего – на выжженной солнцем поверхности такыра не отпечаталось никаких следов от черных сгустков, так напугавших нас этой ночью.

Чуть позже Ярли рассказала нам, что ранее ей уже довелось слышать о том, что люди, живущие рядом с этой пустыней, постоянно носят с собой мел, и на ночь обводят этим мелком круг там, где собираются ночевать – так они не подпускают к себе те темные силы, что обитают в этой пустыне. Когда она увидела, что в карманах стражников есть такие мелки, то сразу взяла и с собой, понимая, что они нам могут пригодиться. Правда, говорить о том, что здесь живет дух пустыни, она тоже не стала – мол, он придет еще на эти слова, а ночью о нем вообще говорить нельзя, чтоб не накликать беду. Да и те, кто живет неподалеку от этой пустыни, никогда не расскажут посторонним о том, какие существа обитают в этих местах – мол, этим можно привести несчастье в свой дом...

Что представляют собой черные сгустки – этого она не знает, сама увидела их впервые в жизни, но, говорят, что это приходит злой дух пустыни. Он съедает людей, и от него одно спасение – держаться вместе, хотя дух пустыни постарается сделать все, чтоб забрать себе добычу, которая появилась в его владениях. Если у него не получается сразу схватить жертву, то он начинает давить на сознание людей, и многие не в состоянии выдержать это давление, в панике бегут прочь от опасности. А еще иногда случается так, что дух пустыни из нескольких людей выбирает для себя одного, и мысленно давит на него до тех пор, пока не сломает. Беда в другом: как только человек пытается сбежать, и пересекает начерченный меловой круг, то защита рушится, люди остаются без охраны, и дух пустыни забирает их жизни и тела... Однако если сохранять спокойствие и выдержку, то спастись можно, тем более что темные силы исчезают с наступлением рассвета.

Все, кто живет возле этой пустыни, хорошо знают обо всем этом, также как и о том, как можно защититься от опасности, только стараются не рассказывать чужакам о духе пустыни – посторонним не следует знать лишнего, да и церковники крайне не одобряют подобных разговоров, могут обвинить в ереси. Конечно, этот дух редко покидает свои места, но иногда (пусть и крайне редко) он все же подходит к краю пустыни, и старается забрать себе тех людей, чьи жилища находятся неподалеку. Вот потому-то каждый из живущих здесь людей постоянно носит при себе мелок: так сказать, на всякий случай – с ним все же спокойнее. А еще в этих местах всех детей с детства учат считать, потому как при нападении духа пустыни самое лучшее – это заниматься подсчетами, так голова дольше останется ясной...

– Откуда тебе об этом известно?.. – спросила я у Ярли.

– Рассказали... – уклончиво ответила та. Понятно, что говорить она не хочет. Ну, раз так, то не стоит на нее давить, если сочтет нужным – позже поведает сама. Нам сейчас куда важнее другое – как можно быстрей покинуть эти засушливые места.

– Не хотелось бы остаться здесь еще на одну ночь... – Дорен огляделся по сторонам. – Риск, конечно, дело хорошее, но я не любитель понапрасну щекотать нервы.

– Думаю, до конца дня мы покинем эту пустыню... – Винсент закрыл фляжку, в которой почти нее осталось воды. – Примерное направление мы знаем, ширина этих засушливых земель тоже не ахти какая большая, так что, надеюсь, выберемся. Пошли, и без того тут засиделись куда дольше, чем надо бы. Надеюсь, воды на сегодня нам хватит...

Мы снова отправились в путь, и, надо сказать, идти было легко. Под ногами был солончак, и жесткая, как камень, сожженная солнцем почва была ровной, и если б не жара, то идти по ней не составляло бы никакого труда. Шли молча, не до разговоров – берегли силы. Когда выйдем на обычную дорогу, тогда и поговорим. Я же вновь и вновь вспоминала свое сапфировое колье, синие отблески дивных камней... Ярли упоминала о том, что дух пустыни иногда выбирает себе в жертву одного человека, и давит на его, пока не сломает – так вот, думаю, что сегодняшней ночью этой самой предполагаемой жертвой была я. Почему? Просто в дороге мы обсудили, кто и что видел и чувствовал ночью, и, кажется, самому сильному воздействию подверглась как раз я. Ох, боюсь, если бы не воспоминания о теплых синих камнях и лучах солнечного света на его гранях, то для нас все могло бы закончиться более чем печально...

Винсент выбрал правильное направление, и вскоре после полудня вы увидели впереди холмы. Кажется, скоро мы покинем это проклятое место, а подобное не могло не радовать.

К сожалению, мы слишком рано стали надеяться на лучшее. Вскоре ровная поверхность закончилась, и пошли серо-желтые пески, идти по которым было достаточно сложно – ноги проваливались, так что мы, скорее, брели, чем шли. Ничего, до вечера времени еще полно, не раз успеем дойти до холмов...

Мы уже с полчаса пробирались по песчаному массиву, и решили передохнуть. Особо не выбирая, сели на горячий песок, сделали по глотку воды... Святые Небеса, хоть бы какая-нибудь тень была, а не то вокруг – как в печке! Ладно, посидим еще немного, все одно в такую жару даже шевелиться не хочется. Хорошо уже то, что линия холмов стала куда ближе...

И тут откуда-то сбоку раздалось сухое шуршание – такое впечатление, словно песок пересыпается. В памяти сразу возникли воспоминания о ночных шумах, и мы все едва ли не одновременно повернули головы в сторону непонятного шума, и в первый момент не могли понять, что происходит. Казалось, что по направлению к нам сам по себе движется участок поверхности, и не сказать, что он был небольшим – шагов пять в длину, и столько же в ширину... У меня что, галлюцинация?!

– Это что еще за хрень?.. – выдохнул Дорен. Хм, раз он тоже это видит, значит, галлюцинация не у меня одной. А может, это не галлюцинация...

К нам, и верно, приближалось непонятное существо землисто-песчаной расцветки, плоское, как блин, и оно волнообразными движениями двигалось к нам. Еще стали видны десятки маленьких щупалец, куда больше похожих на бесцветных змеек, только вот ни глаз, ни рта, ни лап это существо не имело. Думаю, излишне упоминать о том, что нас охватил самый настоящий ужас, тем более что это создание явно направлялось к нам.

– Бежим!.. – закричала Ярли, вскочив на ноги. – Быстрее!

Дважды повторять не пришлось, и мы со всех ног кинулись прочь. Оглянувшись на бегу, я видела, как эта тварь, колыхаясь, скользит вслед, прямо по нашим следам. Понятно, что останавливаться нам нельзя, надо бежать, пока хватит сил. Вот мы и бежали, падали, спотыкались, вставали и снова бежали, и в ушах у каждого раздавалось то самое шуршание сухого песка...

Мы остановились только у холмов, вернее, не остановились, а упали – сил, чтоб хотя бы пошевелиться, не было ни у кого. Не знаю, сколько времени мы так лежали, переводя дыхание и оглядываясь назад. Если бы мы вновь увидели этот существо, то вряд ли сумели хотя бы встать, не говоря уж о том, чтоб бежать. По счастью, позади никого не было, если, конечно, не считать маленьких юрких ящериц.

– Ярли, это что такое было?.. – даже не спросила, а выдохнула я, когда смогла говорить.

– Песчаный скат... – отозвалась та. – Он обитает только там, где есть пески... Не надо ему попадаться – он накрывает жертву собой, и съедает ее целиком, не оставив даже костей... Хорошо, что мы сумели убежать от песчаного ската – это удается не всем.

– Сколько же гадости тут водится!.. – вырвалось у Дорена, и я с этим была полностью согласна. И еще у меня отныне никогда не появится желание вновь оказаться в этих местах – там, в пустыне, скрывается нечто, непонятное, чужеродное, чему не должно быть места среди людей.

Только к вечеру мы перешли через холмы, и оказались на проезжей дороге. Там я сразу поняла, что это именно та дорога, по которой меня когда-то вели в имение – просто я еще тогда обратила внимание на старое дерево, сплошь обвитое плющом с красно-желтыми листьями. Оно настолько выделялось из унылого пейзажа, что не запомнить его было просто невозможно. А еще в паре часов пути отсюда должно находиться небольшое селение и постоялый двор. Надеюсь, там о нас ничего неизвестно...

Когда мы подошли к постоялому двору, уже наступила ночь. Искоса поглядев на нас, хозяин предложил всей нашей компании всего за два медяка переночевать в конюшне – все одно там сейчас пусто, а все остальные места заняты. Отказываться мы, естественно, не стали, и купив хлеб и овечий сыр, устроили себе настоящий пир. Надеюсь, хотя бы сегодня нам удастся выспаться.

Ночь прошла без происшествий, а наутро нам несказанно повезло: оказывается, здесь остановилось десятка три паломников, идущих в Аярд на поклонение какому-то местному святому – дескать, там завтра состоятся празднования в честь этого праведного человека, и им обязательно надо туда успеть. После небольшого разговора Ярли со старшим в группе паломников, нам разрешили пойти вместе с ними – дескать, надо бы нам грехи отмолить, а не то в жизни все плохо... Три медных монеты разрешили все сомнения мужчины, и нам разрешили пойти вместе со всеми, но сразу предупредили: отставших мы не ждем! Вообще-то отставать мы и не собирались.

У наших новых попутчиков было только одно намерение – не опоздать на завтрашнее празднование, и потому они шли быстро, почти без отдыха. Постепенно народу на дороге становилось все больше, то и дело появлялись стражники, но группа паломников не привлекала к себе их особого внимания, потому как почитателей местного святого на дорогах было более чем предостаточно. Вот потому-то мы сумели неузнанными добраться до Аярда, после чего незаметно отошли от толпы паломников, и свернули на одну из узких улочек.

– Итак, куда мы сейчас пойдем?.. – повернулась я к Винсенту. – Уже вечер, скоро станет темно, и оставаться на улице не следует.

– Надо бы найти где-то недорогую гостиницу... – Винсент потер лоб ладонью. – Но с тремя монетами, которые у нас остались, сделать это непросто.

– Есть такое место... – подала голос Ярли. – Это гостиницы в порту.

– Ты знаешь, как туда добраться?

– Конечно! Я же здесь родилась, и это мой родной город.

– Тогда веди нас...

Мы прошли, наверное, с четверть часа, когда Ярли внезапно остановилась, шарахнулась к стене, и даже повернулась к ней лицом, а потом мы услышали ее шепот:

– Прикройте меня!

Похоже, Ярли кого-то боится. Оглянулась – стражников вроде нет, обычная городская толкотня... Ладно, потом пояснит, в чем тут дело.

Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Ярли вновь повернулась к нам, и мы увидели, что она плачет.

– Что случилось?

– Пойдемте... – Ярли направилась дальше, вытирая слезы, которые без остановки катились у нее по лицу. Ну, а нам только и оставалось, как пойти вслед за ней.

Так называемая гостиница в порту, куда нас привела Ярли, оказалась весьма потрепанным зданием, но зато с крепкими дверями. За три медные монеты мы сумели в том доме снять себе маленькую комнатку на ночь. Казалось бы – все хорошо, но Ярли плакала без остановки, и я решила выяснить, в чем тут.

– Ярли, что случилось?

– Ничего...

– Прослушай, Ярли, мы вместе пережили очень многое, и ты понимаешь, что на нас можно положиться. Ты кого-то увидела в городе, и потому очень расстроилась, верно?

– Госпожа, вы и правда хотите это знать?.. – девушка провернула ко мне лицо, залитое слезами.

– Это твое право – рассказывать, или нет, но лучше высказаться. Поверь, станет легче.

Какое-то время Ярли молчала, а потом заговорила, и у меня сложилось впечатление, что ей самой хочется выплеснуть то, что скопилось у нее в душе. Ее рассказ был коротким.

Когда-то у нее была большая и счастливая семья – отец, мать, брат с сестрой, но потом пришла беда – от эпидемии оспы умерли мать Ярли и ее младшие брат с сестрой, так что отец с дочерью остались вдвоем. С той поры у отца было только одно желание – выдать дочь замуж за хорошего человека и дождаться внуков.

Надо сказать, что в этой стране не девушка выходит замуж с приданым, а жених дает выкуп за невесту. Впрочем, жених у Ярли был уже давно – сын хозяина большой чайной, расположенной на одной из главных улиц Аярда. Молодые люди очень нравились друг другу, и, кажется, все было хорошо – состоялся сговор, молодые люди стали женихом и невестой. Оставалось только уплатить выкуп за невесту, и можно было справлять свадьбу, но внезапно отец жениха пришел к отцу Ярли с крайне неприятной новостью – я почти разорен, мне нечем платить выкуп за твою дочь! Больше того – мне грозит тюрьма, и никакой свадьбы не будет, а молодые люди так любят друг друга! Прошу, дай денег в долг на короткой время – я тебе все верну, а Ярли все это время может жить в нашем доме на правах хозяйки! Более того – в самое ближайшее время сыграем скромную свадьбу!..

Отцу Ярли не очень понравилась вся эта история, но он был добрым человеком, да и дочь умоляла его помочь семье жениха. Так и получилось, что он отдал семье жениха почти все свои деньги, хотя понимал, чем это ему может грозить. Он доверял людям, но, как оказалось, напрасно – отец жениха внезапно разорвал помолвку. Позже выяснилось, что его торговый партнер предложил породниться, а именно этот выгодный союз был давней мечтой папаши жениха. В результате Ярли (которая, как оказалось, уже ждала ребенка), отправили домой – дескать, девка у вас оказалась непутевой, не знаем, от кого она нагуляла своего младенца, и потому наш жених уже нашел себе новую невесту, очень достойную девушку! Что же касается будто бы взятых денег, то мы у вас ничего не брали! Где бумага насчет того, что вы ссужали нам деньги? Ее нет? Тогда и разговоров быть не может!

Отца Ярли от всего произошедшего разбил паралич, и вскоре он умер, попросив свою старшую сестру присматривать за его дочерью, и, по-возможности, заменить ей мать – дескать, ты вдова, у тебя двое сыновей, так будет еще и дочь... К несчастью, отец не знал, что семья его сестры не только была в долгах, но в той семейке все еще курили мак и опиум, так что после похорон отца жизнь Ярли превратилась в ад. Тетка без остановки бранила ее, утверждая, что она опозорила семью, и заставляла девушку сидеть над вышивкой с утра до вечера – мол, хоть на хлеб себе заработай, бездельница!.. Все заработанные деньги уходили на опиум, а племяннице доставались только тычки и оплеухи.

Не выдержав, Ярли сбежала к бывшему жениху, но ее вытолкали взашей – мол, пошла вон!, а тетка после этого стала держать племянницу под замком. Позже Ярли узнала, что дела в семье ее бывшего жениха идут просто замечательно, они открыли еще две чайных... Вот тогда несостоявшаяся невеста поняла, куда ушли деньги ее отца...

В положенный срок Ярли родила девочку, на которую просто не могла налюбоваться – такой она была хорошенькой. Беда лишь в том, что ребенок много плакал, отрывал мать от работы, чем невероятно раздражал тетку, которая стала поить ребенка маковым отваром – мол, пусть спит. На слова Ярли, что так делать не стоит – опасно!, тетка лишь отмахнулась, и продолжала втихую вливать в рот ребенка маковый отвар, и однажды девочка просто не проснулась – умерла, на что тетка заявила что-то вроде того – мол, наконец-то Всевышний смилостивился, забрал к себе это нагулянное дитятко! Мол, этой никому не нужной девчонке туда и дорога...

После похорон дочки на Ярли напало безразличие, и она целыми днями сидела, смотря в одну точку. На нее не действовала ни теткина ругать, ни побои, и она даже не дотрагивалась до иголки с ниткой. Вот тут-то тетка испугалась, ведь последнее время именно племянница содержала всю семью, и если девчонка не будет работать – всем остальным что, по миру идти?! Приглашенный лекарь, осмотрев Ярли, только покачал головой: такое с людьми случается от больших переживаний, но заканчивается по-разному: одни в себя приходят, а другие умирают... Вот тогда-то тетка и решила продать племянницу – хоть что-то выручу, ведь если она помрет, то вообще ничего не получу! А сама Ярли... Ей было все равно, она хотела только умереть. Мир был чужим и холодным, и когда я, единственная из всех, проявила к ней сочувствие, то девушка инстинктивно ухватилась за меня, как за спасательный круг, надеясь, что появился хоть один человек, которому она небезразлична... А остальное мы знаем.

– Понятно... – вздохнула я, выслушав рассказ Ярли. – А почему ты сегодня расплакалась?

– Я его увидела...

– Кого? Бывшего жениха?

– Да... – всхлипнула девушка. – Идет вместе со своим отцом, оба довольные, богатые, процветают... А у меня из-за них вся жизнь наперекос пошла, и доченька умерла!

– Понятно... – протянул Дорен. Они с братом поняли далеко не все, что рассказывала девушка, но главное уловили. – Так говоришь, доволен жизнью и богат... Вин, ты меня понял?

– Не совсем.

– Нам нужны деньги на проезд до дома, ведь за место на корабле платить надо, и немало... Дошло?

– Хм... – усмехнулся Винсент. – А ведь в твоем предложении есть рациональное зерно!

– А то!..

– Погодите!.. – повернулась я к молодым людям. – Вы что предлагаете?

– Если честно, то ничего хорошего. Нам нужны деньги, а кое-кому надо дать понять, что за подлость надо платить...

– Не знаю, правильно ли я вас поняла...

– Правильно. А что, есть возражения?

– Не знаю, что и сказать...

Надеюсь, тетушка Фелисия никогда и ни о чем не узнает!