Сирена (не) для Дракона

1

Я, Мия Морган, появилась на свет в деревне Приморье девятнадцать лет назад. Ну как появилась. Меня подкинули. Кто мои родители, где они сейчас — ответов я не знаю.

Меня подобрала и воспитала местная колдунья, может, от доброты душевной, а может, потому что сразу распознала во мне сирену. Ещё бы! Волосы цвета морской волны говорили сами за себя.

Но видимо, я была полукровкой, потому что от способностей сирены мне досталось малое. Точнее, только волосы. Я не обладала манящим волшебным голосом или чарующей внешностью, и тем более, не умела обращаться в водяного дракона. Зато колдунья из меня выросла отличная. Но неуклюжая.

Моя наставница Эстер умерла год назад, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Все эти годы она обучала меня искусству колдовства и готовила к поступлению в элитное магическое заведение — Академию Волшебных Существ.

Обучение там стоило баснословные деньги, но открывало путь в высшие слои общества. Как и всякая юная особа, я всячески противилась воплощению мечтаний матери, желавшей мне лучшей судьбы.

— Мия, ты будешь учиться с принцами и принцессами! Заведёшь полезные связи! Никогда не будешь больше жить в деревне и лечить коровий понос!

— Может, мне нравится жить в деревне?

Что-то подобное обычно я отвечала в таких спорах. Аргументы старой ведьмы менялись, но смысл мечтательных наставлений Эстер — нет. Это могли быть глисты у собак, гниль у капусты, облысение у овец… и обычно меня это не пугало. Но справедливости ради лечить коровам понос мне было не очень по душе, в этом Эстер была права.

— Ты сможешь в будущем стать королевским магом, если будешь усердно трудиться! А это ты прекрасно умеешь!

— Больно мне это надо? Там одна коррупция и клановость при королевском дворе! Кому я там нужна⁈ — ехидно вопрошала я.

— Ты сможешь принять участие в Ежегодном Турнире Открытий! Ты их всех поразишь там своими способностями!

— Какими⁈ Из меня никудышная сирена, а ведьм там — тьма-тьмущая, полная Академия!

— А может быть, ты там с принцем каким познакомишься! А потом замуж за него выйдешь! — не сдавалась Эстер.

— Не хочу я замуж! И в Академию эту дурацкую с её напыщенными богатыми детишками я тоже не хочу! Ты лучшая колдунья и мать на свете! Я хочу с тобой жить!

Любовь Эстер ко мне была слепой и потрясающей своей уверенностью, как и положено материнской любви и вере в своего ребёнка. Несмотря на то, что я была ей приёмной дочерью.

Ну а я, как и положено подростку, сопротивлялась любому предложению со стороны матери. При этом тайно лелея в душе́ мечту стать лучшим королевским магом и заткнуть за пояс всех принцев и принцесс из этой магической Академии.

Нам с Эстер, которую я действительно считала своей матерью, даже почти удалось накопить к моему восемнадцатому дню рождения нужную сумму. Оставался буквально год — и я бы могла бы поступить. Но задумка Эстер чуть было не полетела к чёрту в связи с её смертью.

Около полугода мне удавалось скрывать её отсутствие, продавая оставшиеся зелья её изготовления и на свой страх и риск создавая собственные. Но никто не жаловался. Эстер меня отлично научила.

Однако через полгода крестьяне всё-таки заподозрили неладное и пришли выяснять, куда делась их колдунья. Меня в роли своей ведьмы жители деревни не приняли. Сначала.

Сразу после того, как стало известно, что Эстер отправилась в загробный мир, в наш дом ночью залез первый незадачливый грабитель.

Но я основательно подготовилась.

Ещё днём я поняла, что найдётся множество желающих поживиться богатством старой колдуньи. Которое, в общем-то, предназначалось на моё обучение. При толпе разгневанных крестьян, приказавших мне, «мерзкому рыбьему отродью», убираться из их деревни, я молча зашла в дом и демонстративно закрыла дверь.

К вечеру я её открыла. Чтобы у новоиспечённых любителей халявы не возникло соблазна войти в дом другим путём. Оставив на ребре двери ведро с дёгтем, я села напротив входа с тазом гусиных перьев.

И села на стул рядом в ожидании веселья.

Первый воришка убежал с диким визгом, будто вывернутая наизнанку подушка. Как и второй. Вот дурачьё, даже не разведывали обстановку, просто заходили в дом!

Под утро нашёлся и третий любитель лёгкой наживы, но меня к тому моменту уже давно сморил сон. Заготовив ловушку, я разлила воды и, превратив её в лёд, ушла спать с чувством выполненного долга.

Проснулась я от оглушительного крика местного старосты, который, прокатившись по льду, с размаху въехал в установленную вертикально стиральную доску, любезно мной измазанную всё тем же дёгтем и перьями.

Забыла сказать! Перья и дёготь я зачаровала, так что просто так их смыть не получилось бы. Неудачливому грабителю было необходимо было прийти ко мне и просить расколдовать его.

Униженно, конечно. Так я себе это, по крайней мере, представляла.

Так что, как эти идиоты смотрели на следующий день друг другу, да и всем жителям деревни в глаза, я не знаю. Но это были первые и последние попытки крестьян обворовать меня.

Зато наутро, оскорблённые в лучших чувствах несостоявшиеся преступники, решили вернуться с толпой и сжечь меня, вместе с домой. Видимо, они, не получив «богатств» Эстер, решили руководствоваться девизом, так не доставайся же оно никому!

Но я, конечно же, была против. Эти деньги теперь моя путёвка в ту жизнь, что для меня так хотела Эстер. А её волю я уважала, решив всё-таки, воплотить мечту матери.

Злая и невыспавшаяся, стоя напротив толпы у двери своего дома, я думала, что при Эстер эти деревенские недотёпы ни в жизни бы не пошли на такое. Не внушаю я им страха. Пока что, по крайней мере.

— Убирайся отсюда мерзкая тварь!

— Рыбное отродье, прочь из нашей деревни!

— Сжечь ведьму!

— Подлая соплячка! — это, видимо, кто-то из моих ночных гостей подал голос, прячась в толпе. Староста, ты ли это⁈

— Это теперь мой дом, а я теперь — ваша ведьма. Примите это и будем и дальше выгодно сотрудничать. Как и последние полгода, — я старалась улыбаться толпе как можно более очаровательно. Выходило не очень.

— Убирайся вон из нашей деревни!

— Мы сожжём твой дом к чёртовой матери вместе с тобой!

— Ты тут только потому, что Эстер была могущественной ведьмой!

— Мы не собираемся терпеть мерзкую синеволосую рыбину в нашей деревне!

Вот ведь сдалось им моё происхождение!

— Эстер воспитывала меня как дочь, и я смогу служить вам не хуже неё. Если найдутся смельчаки, готовые воспользоваться моими услугами, а не обворовать меня, милости прошу, — хмыкнула я и торжественно шагнула внутрь дома.

Я уже говорила, колдунья из меня выросла хорошая, но неудачливая. К тому же — неуклюжая и крайне забывчивая. Вот я бестолочь! Я забыла, что на входе ловушка, которую я сама десять минут назад старательно огибала, выходя к толпе.

И сама же, подобно утреннему вору, с дикими криками пытаясь собрать разъезжающие ноги в кучу, поехала прямо на стиральную доску с дёгтем и перьями.

— А-а-а!!! Проклятье! Козлячий лёд!!!

Эстер частенько придумывала слова. Порой некоторые из них приживались в нашей маленькой ехидной семье. «Козлячий» — был синонимом слово «прокля́тый». Его в моём детстве использовала старая ведьма, дабы не учить меня плохим словам.

Толпа у дома, услышав страшный грохот и крики, замерла в ожидании.