Сирия старая и новая

ДЖЕБЕЛЬ-АККРА И РАС-ЭЛЬ-БАССИТ

Летом жара на побережье становится невыносимой, чему способствует высокая влажность. В это время зеленый массив у подножия горы Кассаб становится особенно притягательным. По мере того как вы поднимаетесь в гору, зелень становится гуще, воздух прохладнее. На одном из поворотов змеевидной горной дороги — площадка, с которой открывается изумительный вид на лежащую внизу долину, разбитую на квадратики садов и полей, на заросшие густым кустарником скалы и на узкую полоску моря на горизонте. У обочины дороги, которую расширяют в связи с увеличивающимся притоком туристов, сидят рабочие. У ног каждого — белый узелок, заботливо приготовленный женой. Наступил час отдыха. Одни дремлют, прикрыв лицо, другие равнодушным взглядом провожают проезжающие машины, а их сегодня немало. Вверх устремляются туристские автобусы и легковые машины. Навстречу спешат серые маленькие «лендроверы», предельно загруженные мешками, ящиками, корзинами. Крестьяне спешат в город — на рынок и по другим делам. Феллахи сидят даже на крышах машин, а один, наиболее предприимчивый, оседлал фару и, кажется, не испытывает особых неудобств.

Железная табличка на дереве сообщает, что рядом роща пробковых дубов, маленький островок уникальных растений, так быстро исчезающих с лица земли. Машина медленно спускается в ущелье. Воздух становится влажным и прохладным. Останавливаемся на асфальтовой площадке.

Мгновенно, как из-под земли, вырастает старичок в мягких, кожаных, самодельных сапогах с острыми загнутыми носками, в крестьянских шароварах и видавшем виды пиджаке. Он приветствует гостей по местному обычаю, приложив руку к сердцу, затем ко лбу. На лице доброжелательная улыбка, беззубый рот быстро произносит одну за другой фразы, а рука протягивает старенькую алюминиевую кружку с холодной водой, которую нельзя не выпить. Это вода из горного источника, богатого железом, прохладная и вкусная. Мы идем к источнику, пьем и умываемся. А старичок говорит, что воде этой цены нет: живет он на земле столько лет, что даже сам забыл, сколько именно, и совершенно здоров, а все потому, что пьет эту целебную воду. Мы благодарим его за гостеприимство и расстаемся довольные друг другом. Внимание наше переключается на дубы, высокие, прямоствольные, с резной листвой, совсем непохожие на классические ветвистые русские дубы. Поднимаем с земли кусочек коры, берем на память. Зеленое ущелье охраняется государством, как и вся территория вокруг, — единственное место в Сирии, где еще сохранились леса.

Дорога спускается еще немного вниз и пересекает горную долину, засаженную яблоневыми садами. Здесь идеальный микроклимат, необходимый для созревания знаменитых кассабских яблок, красных, сладких, упругих, слава которых давно пересекла границы страны. Здесь же у дороги покупаем маленькую корзину этих яблок, моем их в горном ручье и с наслаждением съедаем.

Сады подступают к довольно большой деревне Кас-саб. Население ее — около 2,5 тысяч человек. Первое большое здание — недавно построенная мечеть. Выше мечети — христианская церковь. Чистые гостиницы с двориками и непременными фонтанами. Двухэтажные светлые домики поднимаются лесенкой по склону горы. Переплетаются узкие улички. В летнее время жизнь здесь становится более оживленной благодаря потоку туристов. Зимой — глухие, закрытые окна отелей, холод, зачастую снег на крышах домов. Все замирает.

Жители деревни — в основном армяне. В тяжелом 1915 году, после резни, учиненной фанатиками-турками, тысячи армян, обездоленных, потерявших семьи, близких, детей, устремились из Турции. Сирия была первой страной, принявшей многих из них. Небольшая группа обосновалась в горной деревушке, удаленной от больших городов, затерявшейся на склоне горы. Построили христианскую церковь, армянскую школу, чтобы дети не забывали родного языка, культуры. На каменных террасах и в долине были выращены знаменитые яблоневые сады. Домики из белого известняка постепенно поднимались выше в гору, лепились к скалам, подобно ласточкиным гнездам.

Сейчас Кассаб — одно из любимых туристами и жителями Латакии мест. Прохлада в самый жаркий сезон, красивый горный пейзаж, вкусная кухня обеспечивают растущую популярность местечка.

В шести километрах от Кассаба раскинулся необычайной красоты залив Рас-эль-Бассит — огромная раковина с синей водой, окаймленная песчаной полоской и сосновым лесом. В этом живописном месте сирийский профсоюз только начинает строить двухэтажные домики для отдыха. В будни здесь царит тишина. Гладкую поверхность воды бесшумно разрезают лодки местных рыбаков. Пустуют маленькие ресторанчики — кухня и примыкающая к ней веранда, крытая соломенными циновками и заставленная пластмассовыми столиками на металлических ножках и простенькими стульями. По воскресеньям, когда отдыхают христиане, и по пятницам — выходным дням мусульман с раннего утра тишину леса прорезают гудки многочисленных автобусов, частных автомобилей. Из них выплескивается шумная толпа взрослых и детей, приехавших сюда на однодневный отдых. Вынимают корзинки со снедью. Старичок стелит коврик в углу веранды и, обратив бледное морщинистое лицо в сторону Мекки, начинает молиться. Женщины, одетые, как правило, несмотря на жару, в черное, хлопотливо открывают кастрюли с хоммасом и таббули, приготовленными дома. Хоммас и таббули — два традиционных блюда арабской кухни. Хоммас — отварной горох, тщательно растертый с оливковым маслом и специями, который подается, как и остальные закуски, в глиняной мисочке. Таббули — крупного помола пшеница, перемешанная с мелко нарезанными помидорами и сдобренная мятой, перцем, солью, лимонным соком. Все это свежее, вкусное, насыщенное витаминами. Хозяева ресторанчиков развивают кипучую деятельность. В кухне шипит на угольях только что пойманная в заливе рыба. На задворках кто-то ловит курицу, жилистую, шуструю, целый день занятую проблемой собственного пропитания. Кур здесь вообще кормить не принято. Кормятся сами — что бог подаст. Поэтому мясо их гораздо дешевле любого другого. Крикливая хохлатка, наконец, поймана, ощипана, быстро обжарена и через несколько минут подана на стол, на котором уже появились орешки, бутылка национального пива «Аш-Шарк» или плоская бутылочка с местным араком — анисовой водкой. Готовят ее на небольших винокуренных заводах, каждый из которых имеет свой рецепт.

Семьи приступают к трапезе. Едят долго, спокойно, со вкусом. Обмакивают кусочек белой лепешки в хоммас, затем хлебом же забирают щепоть таббули и все отправляют в рот. Хрустят куриные косточки, растет горка костей от рыбы. Едят в основном руками, аппетитно, с наслаждением. Наконец, убирается со столов мусор. На столиках появляются маленькие чашечки горячего черного кофе, и наступает благословенное время кейфа. Тело откидывается на спинку стула. Голова тяжелеет. Любители заказывают наргили и, полузакрыв глаза, втягивают дым. Иные устремляют взгляд на спокойную гладь залива. До отъезда еще часа два. Солнце поднялось высоко, наступила жара. Водная поверхность, отражая лучи, слепит глаза. Душно. Подошвы серо-желтых скал опущены в прохладное море. Сейчас бы искупаться! Но подобная мысль, как ни странно, никому не приходит в голову. Просто здесь это не принято.

Бегущий от удобной бухты вверх, в скалы, труднопроходимый кустарник скрывает немало тайн. В далекие времена здесь был красивый город Поссидум. Вы пробуете пробраться через кустарник. Мгновенно руки и ноги исцарапаны в кровь, но ваша любознательность вознаграждена. Среди зарослей неожиданно возникает стена серого двухэтажного строения с небольшими отверстиями окон. Лежат тяжелые плиты храма, за которыми вновь густые непроходимые заросли. А вот еще одна находка— ручка огромного кувшина с сохранившимся греческим клеймом. Лопата археолога еще не касалась земли, под слоем которой скрывается этот когда-то богатый город, разграбленный и уничтоженный около 313 года до н. э.

Над заливом и руинами господствует гора, которую местные жители называют Кассаб. Это немой свидетель многих событий, гибели и возникновения цивилизаций. С незапамятных времен она считалась священным местом., Хеттам она была знакома под хурритским названием «Хаззи». На вершине ее они приносили жертвы своим богам. Позже греческие моряки обращали лица к горл, вознося благодарственную молитву прибытия, а отбывая, шептали мольбу о спасении. Божество, к которому они обращались, именовалось Зевс Кассиус. Знаменитый Селевк Никатор, мужественный сподвижник Александра Македонского, поднимался на вершину горы, чтобы принести жертву богам. Как гласит легенда, в момент жертвоприношения появился откуда-то огромный орел, схватил кусок жертвенного мяса, взлетел с ним, а затем уронил неподалеку. Замер от неожиданности Селевк и принял знак богов. В этом месте был основан город Селевкия.

Легенды, переплетаясь, создают удивительную картину, где историческое и мифическое тесно связано. Легенды таинственны и прекрасны. Они — плод неистощимой фантазии народа. А вершина Кассаба до сих пор хранит остатки пепла, костей молодых животных и следы разрушенных жертвенников.

В предгорьях Кассаба немало зеленых долин с маленькими деревушками из пяти-шести домов, с непременной кофейней под крышей из старых циновок. У пыльных кактусов дремлют нагруженные ослики. Солнце заливает все жарким светом. В сухом воздухе пряный запах трав. Деревеньки эти существуют с незапамятных времен, неприметные, мало кому известные. Но одна из них известна людям на протяжении многих веков. Название ее — «Эль-Медждель».

Окруженная цветущими акациями, на невысоком холме стоит часовня с прославленным крестом. Тишину дня нарушает лишь звон цикад. Пахнет соснами, нагретыми солнцем. Тропинка ведет вверх, пересекает дворик. С большой иконы на вас смотрят печальные глаза. Часовня пуста. Кругом ни души. Но дворик аккуратно посыпан песком, кусты подстрижены. Место это связано с именем знаменитой грешницы Марии Магдалины. По преданию, здесь она мыла ноги Христу и вытирала их своими волосами. Часовня любовно охраняется сирийцами-христианами и мусульманами.