Сирия старая и новая

ПОЕЗДКА В «ЗЕМНОЙ РАЙ»

В окрестностях Дамаска немало интересных мест, связанных с историей и культурой страны. Это памятники античного мира, удивительные по красоте мечети. Некоторые селения знамениты событиями нашего века. Дамаск окружают и живописные долины, горы, сады. Все это звенья одной цепи, без которых картина жизни современной Сирии была бы неполной.

Над Дамаском жаркое июльское марево. Тепло источают и стены домов, и асфальт мостовых. Горячий воздух смешивается с выхлопными газами, пылью. Из открытых дверей ресторанчиков доносится запах жаркого, пряных приправ. Дома сонные, с плотно закрытыми ставнями. Они, как и люди, ждут благодатной прохлады вечера. Как это бывает на юге, солнце внезапно падает за горизонт и наступает тихая южная ночь. Несколько прохладных часов не успевают освежить город, а утром снова изнуряющая жара.

В это время года мусульмане с особенным нетерпением ждут пятницы, а христиане воскресенья, чтобы отправиться из душного шумного города на лоно природы. Любимое место отдыха дамаскинцев — курортное местечко Забадани (поселок с 4500 жителей). На несколько километров простирается плодороднейшая долина с фруктовыми и цитрусовыми деревьями. В яблоневых садах прячутся аккуратные домики из светлого камня. Чистый горный воздух пропитан запахами трав и цветов. Высокие хребты ограждают долину, создавая удивительный микроклимат. По преданию, на одной из ближайших вершин останавливался Ноев ковчег. Согласно другому преданию, в этом месте был когда-то Эдем — «земной рай», куда после сотворения мира бог поместил первого мужчину и первую женщину. Плод одной из яблонь, которыми славится Забадани, и соблазнил Еву.

У дороги лежат в деревенских корзинах прославленные яблоки. Пожалуйста, покупай! Ешь на здоровье! Яблоки небольшие, с одной стороны красные, с другой — желтые. В свое время Забадани славилось и своими розами, которые вывозили в Каир и в Мекку.

В выходные дни десятки машин стоят перед многочисленными чиккен-хаузами — небольшими ресторанчиками, где многодетные семьи, уютно устроившись на открытых террасах, наслаждаются забаданским пейзажем и шедеврами местной кухни: особо зажаренной курицей, тончайшими белыми лепешками, салатами.

Недалеко от Забадани, у подножия горы Джебель-Гарби, находится озеро, питаемое многочисленными подземными источниками. Именно отсюда берет свое начало знаменитая Золотая река древности — современная Бар-рада. Постепенно увеличиваясь и пройдя горные ущелья, она вырывается на просторы дамасской Р ы. Отлогий рельеф подножия гор способствовал строительству каналов, первые из которых появились еще при арамейцах (Тора). В I–III веках, в римскую эпоху, был построен канал Канават. В эпоху Омейядов строительство каналов продолжалось.

Забадани представляет немалый интерес для историков и археологов. В десяти километрах от селения, в горах, расположена деревушка Сергайя, откуда открывается живописный вид на долину. Около деревни, на восточном отроге горного хребта, сохранились высеченные в скале погребальные пещеры, ниши для захоронений, водохранилища, каменные давильни для фруктов, остатки древнего храма. На одной из оставшихся колонн сохранилась греческая надпись.

Еще выше в горах — деревня Блудан, также курортное местечко, расположенное на склоне самой высокой в этом районе горы. Здесь чистый горный воздух, постоянная прохлада. На вершине бьют многочисленные ключи. Звенящие струи стегают вниз, питая яблоневые и абрикосовые сады. Внимание приезжих привлекают минеральные источники: их вода обладает целебными свойствами.

Вечером длинная вереница легковых машин и автобусов спускается с гор и движется в сторону Дамаска. Лента шоссе неотступно следует вдоль русла реки, цепляясь за склон! ущелья. В 40 километрах от Дамаска, у моста через Барраду, сохранился кусок древнеримской дороги и следы опор виадука. Найденная латинская надпись сообщает, что дорога была отремонтирована в период правления императора Марка Аврелия. Внизу под дорогой акведук. Древние строители проложили его местами под открытым небом, местами прорубали в скалах тоннели. Чуть дальше находятся погребальные гроты, когда-то закрытые массивными каменными дверьми, исчезнувшими со временем. Древнее и современное соседствует и здесь, как и в любом другом уголке Сирии. В нескольких метрах расположена деревушка Те-кие, (Де действует современная электростанция, обслуживающая Дамаск. А рядом другая деревушка — Сук-Вади Баррада. В III–IV веках это была столица одной из тетрархий Римской империи — Абилены, куда входила часть современного Ливана, горный массив Джебель-Друз и Палестина. В V веке Абила стала центром епископства. В 634 году, когда крестьяне съехались в Абилу на ежегодную ярмарку, на город внезапно напали мусульмане. Отсюда и название деревни — Сук-Вади-Баррада.

Чем ближе к Дамаску, тем больше зелени. В садах утопает местечко Айн-Фидже, где сохранились развалины античного храма. Наше внимание привлекает знаменитый местный источник, который использовался еще древними жителями Дамаска, построившими акведук для подачи питьевой воды в город. Развалины римского храма указывают, что источник был весьма почитаем. Вода стремительно вырывается из-под античного свода, бежит по каменной платформе и попадает в бассейн, где летом можно купаться. Часть воды по трубам отводится в Дамаск, другая попадает в Барраду. Источник сохраняет исключительное значение и в настоящее время. Расширяется городское строительство, много воды забирает Гута. В районе Айн-Фидже работают поисковые группы, решающие целый ряд вопросов: может ли источник дать больше воды, уходит ли часть воды под землю, существуют ли какие-либо подземные водосборники, искусственное расширение которых позволило бы накапливать дождевые осадки и паводковые воды; выясняется структура карстовых отложений.

На каменной платформе массивные глыбы разрушенной стены древнего храма якобитов. Сирийские христиане— якобиты (по имени епископа Якоба Барадаи, жившего в IV веке) до сих пор свои богослужения совершают на древнем арамейском языке, одном из мертвых семитских языков.

Деревушки утопают в зелени садов, и почти каждая так или иначе отмечена перстом истории. Рыжие скалы с черными пятнами погребальных гротов, остатки акведуков… Темная лента шоссе несет вереницу машин, возвращающихся в город. Еще немного — и мы будем в Дамаске.

В окрестностях Дамаска сохранились и замечательные памятники исламского искусства. Один из таких памятников— мечеть, построенная на могиле внучки Пророка Мухаммеда, Зейнаб. Из города сюда можно доехать за полчаса.

Вдоль дороги тянутся знакомые сады Гуты, глинобитные крестьянские постройки. Далее полоса пустынной земли с маленьким кирпичным заводиком, на котором временно подрабатывают бедуины. Семьи их здесь же. У шатров бегают смуглые дети в длинных рубашках. Женщины, высокие, стройные, в черных платьях, украшенных серебряными бусами и подвесками, ходят около шатров, готовят еду. Пейзаж становится скучным, унылым — и вдруг за поворотом появляется нежно-голубой купол, хорошо известный по многочисленным туристическим проспектам.

Маленькая пыльная площадь перед входом почти пуста. Бедно одетая женщина, протянув руку, монотонно тянет: «Подайте ради Зейнаб! Подайте!..» Голос наигранно жалобен, глаза же смотрят откровенно зло и угрюмо. Туристов почти нет. Продавцы глиняных горшков, посуды, мелкой утвари сидят без дела возле своих товаров. Торговля оживляется в пятницу, когда в мечеть приезжают крестьяне из соседних деревень.

Проемом в каменной стене начинается коридор, миновав который мы очутились во дворе, окруженном галереей. Справа от нас на каменном полу сидели в кружок седобородые старцы в белоснежных чалмах. Расположились они картинно, живописно, как будто ожила перед нами средневековая миниатюра. Мы быстро вошли в мечеть и… мгновенно остановились, как бы наткнувшись на невидимое препятствие. На нас устремились десятки недоброжелательных, любопытных, злых глаз. Люди пребывали в самых разных позах, сидели на коврах, стояли прислонившись лбом к священному надгробию. Каждый пришел сюда со своим, но в то мгновение они были едины в своей неприязни к непрошеным европейцам. Даже спины сидящих мужчин, казалось, выражали равнодушие и презрение. Девушки с наивной бесцеремонностью рассматривали наши лица, одежду. Под этими многочисленными взглядами, преодолевая смущение, мы сделали несколько шагов к надгробию. Мечеть Зейнаб была прекрасна! Тысячи искусно сгруппированных зеркал отражали лучи света, создавая необычайный эффект. В центре этого праздника света находилась большая серебряная рака. По четырем углам ее поднимались высокие столбики, покрытые Царапинами, вмятинами, многочисленными надписями. К ним прижимались лбом, губами, их ласкали руками. Огромная сверкающая капля хрустальной люстры бросала снопы света на голубую эмаль. Рельефные зеркальные стены раздвигали небольшое пространство мечети. Серебро, хрусталь, нежнейшие голубые и серые тона создавали атмосферу легкости, изящества, красоты. Девушки протягивали тонкие смуглые руки к надгробию Зейнаб. Ликующий свет приглушался только на многочисленных коврах, которыми был застелен пол мечети.

Склонив голову, мы стояли у серебряной решетки, думая о зодчих, которые сумели превратить память о смерти в память о светлой земной человеческой жизни.